***
— Джордж. — Что? Мы остановились в дверях большого зала. Из-за её спины я скользнул взглядом по помещению — всё было в жутком хаосе: обеденные столы свалены в кучу, перед ними тела погибших, накрытые чем попало, только лишь бы скрыть бледные лица; тяжело раненые тоже здесь, ворочаются на твёрдом полу, а в глазах страх и благодарность небесам за то, что выжили, за то, что не накрыты пыльными полотнами. — Джордж, ты только… То чувство, когда я увидел Фреда, лежащего без движения на полу в окружении рыдающей семьи, — оно было не сравнимо ни с чем. Тревога нарастала с каждой долей секунды, плотно сдавливала лёгкие, невидимой силой ломала кости, вгоняя их в трепещущее птицей сердце. Я замер, пытаясь заметить хоть малейшее движение пальцев, вздымающейся грудной клетки или хотя бы отблески боли, ломающей спокойное лицо. Но ничего. Ничего из этого. В следующую секунду, преодолев самые страшные тридцать ярдов в жизни, я почувствовал, как в мои колени впивается острая каменная крошка, а руки сжимают куртку брата — я то и дело пытаюсь встряхнуть его как следует, чтобы он перестал придуриваться, ведь это ни хрена не смешно! — Фред! Прошу тебя… Нет, нет, нет. Это не может быть правдой. Фред! Ты что-то выпил, да? Это обморочное? Фред, пожалуйста, хватит! Не шути так. Не надо, Фредди… — дрожащими руками я поправил его куртку, которую сминал ещё секунду назад, огладил до ужаса холодный лоб и щёку, размазав пальцами по скуле тёмную кровь. — Мама, у него кровь! Мам… — я оглянулся. Но вся семья стояла вокруг нас, опустив глаза в пол. Мать пыталась заглушить рыдания на плече отца, который гладил её по спине и что-то шептал на ухо. Билл успокаивал Флёр, а Перси старался не смотреть мне в глаза. Почему вы ничего не делаете? — Нет, братец, нет. Подожди секунду. — я поправил ему чёлку, поцеловал в лоб — и губы обожгло холодом. — Я принесу что-нибудь. Точно! Противоядие! Потерпи немного, пожалуйста. Я поднялся на ноги, чтобы сломя голову рвануть… Куда? Что мне делать? Противоядие от обморочного было только в нашем магазине. — Кто-нибудь, аппарируйте в магазин! Перси, ты же можешь? — я кинулся к старшему брату, хватая того за плечи. Но в ответ он лишь закусил губу, отворачиваясь от меня. Его лицо исказилось болью, и я невольно подумал, что он ранен, но он же может потерпеть, раз в состоянии стоять на ногах! — Извини, Джордж. — Что? — я удивлённо посмотрел на него, отпустил и ещё раз оглядел присутствующих. — Билл! Я шагнул в его сторону, но меня схватили за локоть, останавливая, не давая двинуться с места. Я обернулся и с нескрываемой злобой уставился на отца, что держал меня за руку. — Джордж, хватит. Хватит, что?***
— Гарри Поттер — мёртв! По толпе пожирателей прокатился ехидный смех. Фред тоже мёртв. И за что он умер, раз мы не добились ровным счётом ничего? За что?! Я обернулся, но найти глазами тело не успел — обе противоборствующие стороны встревоженно зашумели, когда Гарри свалился с рук Хагрида и скрылся в развалинах перехода. Гарри Поттер жив, но Фред по-прежнему мёртв. За что? * — Джордж Уизли, прекрати это немедленно и хотя бы раз послушай свою младшую сестру! * — Нет, мистер Уизли, это вы не понимаете! Будьте добры, верните маховик. * — Джордж, тебе нельзя здесь оставаться! * — Пять оборотов, мистер Уизли. * — Обливиэйт.***
Я вынырнул обратно в духоту пыльной комнаты. В мгновение ноги подкосились, и я свалился на пол, ощущая в груди тяжесть, сковавшую лёгкие звонко лязгнувшим капканом. Острое лезвие реальности, словно луч света, скользнувший по полу мимо меня, чётко разделил мой мир на «до» и «после». В том «до» я беспокоился лишь о том, что не помню каких-то пятнадцати часов. В этом «после» я молил о том, чтобы воспоминания об этих пятнадцати часах были ложью. Я обхватил голову руками, уткнулся лбом в колени и стал раскачиваться из стороны в сторону. Быть того не может — Фред мёртв? Слёзы катились по щекам, и я не в силах был их остановить, сдержать или успокоиться хотя бы на мгновение, чтобы перевести дыхание. Эта волна из чувств накрыла меня подобно цунами, заполняя собой каждый дюйм лёгочного пространства, и я за раз ощутил на себе гамму эмоций, что с корнем, с венами, вырывала и тянула за собой последние крупицы спокойствия. — Мистер Уизли, я поражаюсь вашему поведению! Словно поток ледяной воды, строгий голос Макгонагалл прошёлся по макушке, заставляя вздрогнуть от ощущения, будто прозвучал совсем рядом с ухом. Я вскочил на ноги, вынуждая всё тело совершить неимоверное усилие, но осел обратно, когда меня скрутило от невыносимой боли в рёбрах и левой ноге. — Что за хрень? — рукой я потянулся к ноющему боку и с удивлением обнаружил, что куртка была неприятно влажной, пальцы были в крови, а от неосторожного прикосновения заболело ещё сильнее. — Мистер Уизли, как вы посмели удрать из госпиталя? — профессор прошлась по кабинету, с подозрением осмотрев омут. — Вы должны непременно вернуться, тем более, мистер Уизли, что ваш брат… На этом моменте я замер, зажмурился с такой силой, что в темноте, под веками, заплясали белые всполохи. — Не нужно! — я выкрикнул как можно громче, зажимая уши руками, наивно полагая, что это поможет. — Я уже в курсе. Я вылетел из кабинета под её неодобрительные крики, а в коридоре, буквально через пару метров, столкнулся с Малфоем. — Какого чёрта… — Уизли? Я же только что видел, как он предал нас. Какого чёрта он тут делает? — Ты что тут делаешь? — Тебя забыл спросить. Сам-то какого чёрта шныряешь вокруг кабинета директора? Неужели потерял своего брата? — он едко усмехнулся, окидывая меня взглядом. — Так иди поищи его в больничном крыле. — Ублюдок! И откуда во мне взялось столько силы, чтобы взять да припечатать хорька локтем к стене, я не понял, но вся злоба, непонимание и отчаяние решили разом сконцентрироваться в одном только этом рывке, потому что, когда Малфой заехал мне кулаком куда-то под рёбра, меня скрутило так, будто вспороли селезёнку. — Джордж? Драко! В замыленном поле зрения появился не кто иной, как Гарри — мальчик-который-выжил, и я невольно скривил губы — почему он просто так взял и выжил уже второй раз, в то время как мой брат не пережил этой чёртовой войны? — Какого дьявола он тут делает, Гарри?! — кричал я, показывая пальцем на Малфоя, что стоял рядом. — Я видел, как он предал нас, когда его позвала мать! Гарри перевёл удивленный взгляд на Драко, но тот в ответ лишь пожал плечами и отвернулся. — Сволочь, вернулся поиздеваться над погибшими, над их семьями? — Джордж. — Гарри положил руку мне на плечо. — Да ему мозги вышибло, — выплюнул Драко. — Не смей! Слышишь? — я обозлился ещё больше и схватил Малфоя за ворот рубашки. — Не смей обесценивать смерть Фреда своим присутствием в этой школе! — Да что за херню ты несёшь? — Снова прижатый к стене блондин рыпнулся было в сторону, намереваясь повторно пробить мои рёбра. — Джордж! О чём ты?! Фред жив. — рука Гарри коснулась моего плеча, а я перевёл на него ошалелый взгляд, полный неверия. В смысле? Я же только что всё видел своими глазами! Не могут же они меня обманывать.***
Мне стоило огромных усилий разложить в голове мысли, что смешались подобно грязному водовороту, утягивая меня на дно, где было невозможно разобрать, что правда, а что ложь. Я запутался. Но в одном я был уверен точно — воспоминания из омута не были подделкой. Но даже если и так, на такую пакость не был способен даже безрассудный Фред, не то что я. Когда Гарри стал убеждать меня в том, что Фред жив, я был уверен, что тот издевается. Понахватался у Малфоя, — подумал я. Но мои невразумительные, перенасыщенные эмоциями крики о том, что я сам всё видел, прекратились, когда вышедшая из кабинета директора профессор Макгонагалл велела мне самостоятельно спуститься в госпиталь. Качествами высококлассного спринтера я никогда не отличался, но через пару минут бешеного бега по, казалось, бесконечным раскуроченным коридорам я еле живой стоял у дверей больничного крыла. Рука неуверенно коснулась дверной ручки, и я был готов поклясться, что мадам Помфри всё это время ждала только меня, распахнув дверь прямо перед моим носом. — Мистер Уизли? — хотя сама она явно была в шоке от моего внезапного появления. — Мой б-брат… искал меня? — я всё еще не мог отдышаться, во рту пустыня, слова давались мне с трудом. — Да, конечно, проходите скорее, всем крылом вас искали. — она жестом руки велела следовать за ней. Устремив взгляд в пол, я старался не отставать ни на шаг в этом лабиринте из больничных коек. Когда мы подошли к отгороженной части госпиталя, мадам Помфри отодвинула ткань, служившую занавесом, и я уставился на рыжую макушку, что торчала из-под одеяла. Сердце ёкнуло, пропустило удар — волосы не те, что у Фреда. У него ведь нет кучерявых волос. — Перси? Макушка зашевелилась, и из-под одеяла показалось бледное лицо старшего брата. — Джордж? — он пригляделся. — Как же я рад тебя видеть! Ты нас перепугал. А как мама переживала, ты бы знал, — привычно ворчал он и с трудом приподнялся на локтях, чтобы сесть. — Тебе не стоило так делать. — Что с тобой? В голове разом опустело, голова закружилась, в нос ударили резкие запахи, и меня затошнило. Я изменил будущее? Теперь и Перси на больничной койке. Он откинул одеяло. Шокированно я посмотрел на его ногу, что была замотана в бинты от лодыжки до бедра, и выше, где бинты оплетали грудь. — Ногу расщепило, пара трещин в рёбрах. После шипастого министр попытался удрать. Я за ним, ну вот и… — он со вздохом обвёл рукой повреждения. — В любом случае я скоро пойду на поправку, Джордж. — А Фред? — Не то чтобы после увиденного меня не волновала судьба Перси, но всё же хриплым голосом я вытащил из себя вопрос, на который, уже кажется, не хотел знать ответа. — Фред где? — Джордж, прости. Я дёрнулся. — Как ваш старший брат я должен был постараться лучше. Фред до сих пор не пришёл в себя. Под рёбрами заклокотало и прострелило в ногу, меня подкосило, но, удержавшись за спинку кровати, я устоял на ногах. — Перси, поправляйся поскорее, пожалуйста. — я попытался улыбнуться, глядя ему в глаза. — Профессор, отведите меня к Фреду. Уже прихрамывая на одну ногу, я снова следовал за мадам Помфри, пытаясь не отставать. Получалось плохо. Она отвела меня ещё дальше, вглубь госпиталя. Около такой же импровизированной палаты я встретил маму и Джинни, которые, казалось, провели тут целую вечность — измотанные и уставшие, они ютились на свободном островке пространства, помогая медикам замешивать лекарства. — Мама. — я обнял её, пытаясь найти успокоение и надежду на лучшее, но помогло ненадолго. — Ох, Джорджи, дорогой! — она кинулась обнимать меня. — Ты так внезапно исчез. Напугал нас. Как твоя нога? — Как Фред? Мама, что с ним? — я по-прежнему обнимал её. — Разве ты не помнишь? — она отстранилась и заглянула мне в глаза. — Был взрыв. Перси говорит, что сработали какие-то защитные чары, и в этот момент пожиратель и Фредди одновременно применили заклятия. Заклинание Фреда отрикошетило в него же, он потерял сознание. И не приходил в себя до сих пор. Защитные чары? Я аккуратно отодвинул штору, за которой уже точно лежал Фред. В тот момент, когда мой взгляд устремился к его лицу, я всем сердцем желал, чтобы передо мной был всего лишь боггарт и спасительное Ридикулус развеяло этот ужас, а Фред бы накинулся на меня сзади, смеясь так громко, что уши бы закладывало. Вот только уши закладывает, но боггарта нет, как и звонкого смеха за спиной. На негнущихся ногах я подошёл к изголовью кровати. Лицо брата бледное как мел. От виска до середины скулы и дальше по шее вниз тянулся смазанный тёмно-багряный след, он уже не был свежим, но я буквально своей головой ощутил, насколько болезненным был удар; разбитая губа, под носом кровь. — Братец. — я коснулся его лба — горячий. Он пылал жаром. — Ты же говорил, что всё будет хорошо. В глазах потемнело. Сознание просилось на выход, на волю, подальше от измученного тела, от которого требовали слишком многого за последние сутки. Голова закружилась, и переступая с ноги на ногу, я оступился, задел рукой железную плошку с бинтами, что стояла на тумбочке у кровати, и рухнув на пол вместе с этой плошкой, я уже не в силах был подняться и произнести хотя бы слово. Я чувствовал, что ещё пару секунд — и точно грохнусь в обморок. А ещё было жутко холодно. Последнее, что я увидел, это лицо мамы, полное ужаса за своих сыновей. — Мадам Помфри, быстрее сюда! Джордж, что с тобой? Джордж! — У него рана открылась! Джордж, не закрывай глаза! — голос сестры, и её тёплые руки приподняли мою голову от холодного пола. — Мерлин Всемогущий, да он весь в крови! Я чувствовал её мягкие прикосновения на своём лице, её руки — они приятно согревали, как утреннее солнце, что озаряло нашу с братом комнату в Норе летом на рассвете. Я любил лето, особенно июль, потому что в этом месяце Фред улыбался особенно заразительно. И в последнее мгновение я вспомнил своё самое важное обещание, данное брату в одно июльское утро в обмен на такую улыбку.