***
Ночь проходит бессонно. Они втроем сидят за столом в гостиной, друг напротив друга. Хосок отсчитывает младшего брата, сидящего, потупив взгляд вниз, на Юнги и его комментарии внимания не обращает. Такой вот жесткий способ наказания. В итоге принимается решение найти компромисс. Альфе это не нравится, но он, наконец, осознает, что его радикальные приемы ни к чему хорошему не приведут. Тэхен больше не маленький на все согласный ребенок, ему нужна свобода. Но не без ограничений, конечно же. Отныне Хосок не будет запрещать омеге ходить на вечеринки, гулять с друзьями и даже с альфами. Последнее старшему дается особенно тяжело. Взамен Тэ дает обещание больше никогда не притрагиваться к сигаретам, не пить и, главное, не обманывать. Ну, никакого секса до совершеннолетия, само с собой. Хосок хочет сказать, до замужества, но успевает прикусить язык. Омега и без этого закатывает глаза, не без усмешки выпаливая: - Вы с Юнги на каждом углу тут перетрахались, может быть я тоже хочу?! Альфа хочет возмутиться, ибо что за слова такие, но младший одним взглядом напоминает, что они вообще-то только что признали его «взрослым». Ну да, конечно же, взрослый он. Но тема секса, когда дело касается Тэхена, для Чона табу. Не может он смириться с мыслью, что чьи-то грязные похабные руки будут касаться его малыша, не может! Даже присутствие рядом с ним альф – опасно, знает он, что в голове у двадцатилетних глупых засранцев, сам когда-то таким был. Возможно, лет так через десять, с альфой, который пройдет лично его проверку на порядочность, который будет образован, состоятелен, воспитан, добр, одним словом, достоин (и со всеми справками из больницы) – тогда он не будет против. Не сейчас. Они пожимают руки в полной серьезности, соглашаясь на неписанный пакт. Тэхен, впрочем-то, тоже не совсем довольный всеми условиями, не удерживается от комментария, который наблюдающего за ними Юнги чуть не доводит до слез. Почему – Мин сам не знает, возможно, просто на фоне эмоциональной усталости. - Когда уже у вас появится ребенок? Может быть тогда ты перестанешь меня так опекать?! Выражение лица мужа в этот момент он прочитать не успевает. Младший Чон отправляется в свою комнату спать, Хосок к себе в кабинет готовиться к работе, а Юнги бы тоже отдохнуть, но он остается сидеть за столом, не находя желания даже перебраться на находящийся в паре метров диван. Где-то в восемь раздается звонок в дверь, вытаскивая так и не сдвинувшегося с места Юнги из бесконечного роя мыслей. Плетется, чтобы открыть, на ходу матеря человека, которому понадобилось появляться в чужом доме в такую рань – его сразу обдает утренним свежим воздухом, а тот, кто появляется за дверью, со своим: -Доброе утро,- с улыбкой на сияющей физиономии уничтожает последнюю крупицу надежды на то, что это утро еще может таковым стать. Тот самый секретарь. Что он здесь делает? Что ему непонятно? Можно Юнги не будет видеть лица людей, которых ненавидит, хотя бы в собственном доме? Он ничего не говорит в ответ, продолжая хмуриться и искать причины, для того чтобы не захлопнуть эту чертову дверь прямо сейчас. У омеги так же собраны волосы, на лице аккуратный макияж, на руках стопка папок. Голубая рубашка хорошо сочетается с серыми обтягивающими красивые бедра брюками. Сам Мин в пижаме и с гнездом на голове вряд ли выглядит впечатляющим. - Мистер Чон просил завести документы,- приподнимает стопку перед собой, показывая – Не пригласите меня войти? - Нет,- цедит, не обращая внимание на растерянность на чужом лице. За Хосоком идти не приходится, он сам показывается на лестничном пролете. На ходу застегивает пуговицы на пиджаке. Отлично. Во как спешит. - Здравствуй, Енсук, не нужно ничего заносить, я передумал. Буду сегодня работать из офиса,- произносит он, подходя к ним. Юнги прослеживает за реакцией омеги – тот сияет пуще прежнего. Все-таки он не так прост, и все подозрения оправданы. Вот же сука. - Тогда я поеду, встретимся в офисе,- отвечает тот, натягивая премилый тон. - Ты на чем? – альфа останавливается рядом с ними. На мужа даже не смотрит. Знает, как он бесится, вот и выводит еще больше. - На такси. Мин в защитном жесте скрещивает руки перед грудью. Самый эффективный метод при таких случаях – это перевести стрелки и обидеться самому. В конце концов, в любой ссоре виноваты обе стороны. Хосок, как минимум, виноват в том, что продолжает игнорировать его даже при этом парне. Он то явно заметил напряжение между ними, и у него уж точно хватит ума этим воспользоваться. - Отпускай его. Поедем вместе. В другой день Юнги бы пропустил какой-нибудь едкий комментарий, осадив и секретаря, и его босса, но сегодня молчит. Следит с надменным равнодушием за довольной улыбкой на лице омеги. А Чона, планировавшего пройти мимо, не попрощавшись, останавливает за локоть и так же без слов целует, коротко, в щеку рядом с ухом, не забыв после бросить на этого Енсука уничтожающий взгляд. И это вовсе не против его гордости. Гордости в Мине хоть отбавляй. Это просто напоминание. Хосоку. Чтобы помнил, что дома его ждет муж, которого он до безумия любит, его семья, один из самых близких его людей. И не то что бы тот об этом когда-нибудь забывал, это скорее для успокоения. Они могут быть в ссоре, могут не разговаривать хоть целую неделю, но их любовь не остывает ни на секунду. После этого он может поехать с кем угодно, хоть в одной карете. Вообще он никогда не сомневается в Хосоке, ревнует ко всему, что движется и нет, но не сомневается. Его альфа самый лучший. А вот Юнги… Он без сил валится на диван. Поспать бы в выходной, но сон не идет. Хочется с кем-нибудь поговорить, но у него и друзей то хороших никогда не было, а Тэхен сладко спит, налакавшись за ночь алкоголя. Да и мал он для таких разговоров. В голове все еще звенят его слова. Дети. Будут ли у них когда-нибудь дети? Они еще это не обсуждали. У Хосока очень много работы, сам омега занят продвижением магазина. Да и рановато еще, если подумать. Но когда-нибудь… когда-нибудь Хосок захочет от него детей? Или решит, что они не подходят на роль родителей? Они так много ссорятся в последнее время. Да и всегда много ссорились, если вспоминать. Далеко правда почти никогда не заходило. Юнги страшно. С его то характером. А что, если Чону в один день все это надоест? Крики, ревность, капризы? Что, если он решит, что достоин большего? А он определенно достоин. А жизнь без Хосока… ее и нет вовсе. Такую даже представить невозможно. Юнги его любит. Любит, как никогда никого не любил. Он лучшее, что есть в его жизни. Все, что было до, теперь кажется пустым и бессмысленным. Юнги родился в состоятельной семье, в которой на протяжении уже нескольких поколений ведут успешный автомобильный бизнес. С самого детства он не знал ни нужды, ни забот, будучи до одури избалованным, однако его отношения с родителями были далеко не самыми идеальными. Он сейчас это осознает, но где-то лет до двадцати был убежден, что ему повезло больше, чем кому-либо. Отец его из разряда альф, всегда занятых на работе и уделяющих семье минимум времени. Он исполнял каждую прихоть омеги и спускал с рук любую выходку. Конечно, ведь его первый ребенок, первый и единственный омежка достоин только самого лучшего. Он любит Юнги, любит по-своему, но никогда не считал необходимостью участвовать в его воспитании, доверив это дело целиком и полностью своему супругу. Тот нигде не работал и даже не учился – что ему делать, кроме как заниматься своим ребенком? Папе на время родов еле исполнился двадцать один. Мягко говоря, рановато для такой ответственности. Но не ему было решать – беременность стала результатом нелепой случайности, которая определила всю его дальнейшую жизнь, включая скорое замужество с альфой, которого он, между прочим, любил и который его тоже (вроде). И кажется, ничего плохого: у него богатый, любящий муж, здоровый и до безумия милый, совсем крохотный сыночек – с этими мыслями он прожил около недели после родов, а потом понял, что нихрена не был готов к этому аду на земле. Юнги плакал почти все время, особенно по ночам – тогда хотелось схватить его вместе с кроваткой и выкинуть в окно со второго этажа. Сыну все не нравилось, каждое неосторожное движение могло довести до истерики, причем, их обоих. Врачи пожимали плечами – мол, ребенок полностью здоров, нужно просто переждать, с возрастом он станет спокойнее. Через год он и вправду меньше плакал, но стал невероятно требовательным и капризным. Интересно, в кого же? Родственники в лице многочисленных дедушек и дядь купали его в бесконечном внимании и подарках, а папе приходилось терпеть и отдуваться, скрепя зубы, вкладывать в свое чадо все самое хорошее, что в нем было. Маленькая стерва – так он называл Юнги, когда никого рядом не было, но все равно аккуратно расчесывал мягкие черные волосы каждое утро и любил, как свое самое ценное сокровище. Вот так он уже в детстве похерил свои отношения с папой. Все это Мин знает по его же рассказам. К тридцати годам у того уже был невроз на основе постоянных стрессов и давления и, как по итогу, антидепрессанты, консультации с психологом два раза в неделю и выкуренная пачка тонких сигарет в день. А Юнги вырос таким, каким вырос. В какой-то степени папа справился со своей задачей: ему не чужды чувства сострадания, милосердия, он любит животных, даже пожертвования делает во всякие фонды, он искренен, говорит, как думает, и, хоть и не редко вытворяет всякого, границ никогда не переходит. Правда, друзей себе так и не нашел. Ему всегда было с кем потусить, погулять, пройтись по магазинам, но, когда он сломал руку на первом курсе, упав на катке, никто так и не пришел навестить его. «А чего ты ожидал? Как ты к людям, так и они к тебе. Ты ведь совсем не следишь за своим языком» - сказал тогда папа, выпуская изо рта белые клубы дыма. Он любил указывать на нерадивый характер сына, видимо, считая своей обязанностью не давать ему об этом забывать и на минуту. «У тебя с таким характером никогда не будет мужа»,- папа очень сильно сочувствовал всем его партнерам. «Дай Бог терпения альфе, которому не повезет взять тебя замуж» или «Тебе нужно всегда следить за внешностью, это, пожалуй, единственное, что альфам в тебе может понравиться». Его трудно было за это судить. Юнги отчетливо понимал, что он не подарок, но это его не особо волновало. Он всегда жил на полную катушку. «Живем один раз» - вот был его девиз. Омега мог за одну ночь переспать с двумя парнями, неважно, какого пола, неважно, вместе втроем или отдельно с каждым, он мог даже имени их не запомнить. Мог рассекать ночной город на полной скорости пьяный в стелечку на подаренном отцом на совершеннолетие кабриолете. Как-то одним летом он целую неделю провел в Европе, путешествуя по странам, со своим преподавателем английского, который был старше его на шестнадцать лет и который, впрочем-то, был замужним, да еще с детьми. Зато был сексуальным, романтичным, слушающим – они очень хорошо провели тогда время. Вся его жизнь делилась на два. Учеба в университете, что ему, как ни странно, нравилось: он всегда был полон идей, дерзости и уверенности, у него был хороший вкус, креативное мышление и достаточно смелости, чтобы свободно самовыражаться – преподавателям это не всегда нравилось, но Юнги каждый раз, не страшась, спорил до победного, поэтому в какой-то момент его просто перестали трогать вообще. И вторая часть: это ночные клубы, алкоголь, секс. Он редко появлялся дома. Омегу все устраивало. Он и не собирался строить семью, выходить замуж, рожать детей. Ему казалось, что он создан для другого. Юнги нравилась роль богатого и успешного дяди, который покупал бы племянникам (в сорок папа родил второго ребенка – альфу, хорошенького, любимчика, наследника) дорогие подарки, учил бы втихаря курить, водил бы по вечеринкам. Талант и хорошие стартовые возможности сулили замечательную карьеру, о которой он так сильно мечтал. Он бы много путешествовал, разбивал альфам сердца, посылал бы нахуй всех, кто ему не нравился – жил бы ради себя одного. Ведь никого другого у него не было. А потом появился Хосок. И так хорошо отодрал его в первую же ночь, что у него даже на следующий день глаза закатывались от одних воспоминаний. Конечно же он хотел, чтобы это повторилось. А хотел не только он (Юнги тоже много чего умеет в постели, чего уж скромничать), поэтому так оно и случилось. И еще раз, и еще. А потом они начали встречаться и днем. Хосок его водил по разным красивым местам, дарил подарки, делал много чего милого, хотя по нему было видно, что он к такому не привык. Чон сразу преподнес себя, как мужчину жесткого характера. Контролировал все и всех, был строг прежде всего к самому себе, никогда не опаздывал, всегда говорил по фактам, мало шутил, не очень часто улыбался. Мину такие зануды не нравились, но этот был таким… таким невероятно харизматичным и таким сексуальным. Из тех, кто одним взглядом может поставить на колени любого. Он был сильным, но очень уставшим, и очень в нем нуждался. В сексе с ним, в разговорах, в объятиях – Юнги не понимал, в чем именно, но так отчетливо чувствовал это. Это было приятно. Внимание такого человека было приятным. Он бегал на свидания с горящими глазами, забывая про существования другого мира. Увлекся, заинтересовался, привык, влюбился, как мальчишка, и заметить не успел. И все это было до безумия опасно. Хосок вел себя непринужденно, а он даже вдохнуть боялся. Ведь в любой момент все могло закончиться, в любой момент он мог разонравиться, надоесть, в любой момент мог появиться, кто получше. Но альфа его не бросил, он сделал, что похуже – предложил отношения. А отношения это ведь не просто секс и свидания, это нечто большее, а Юнги в этом чем-то большем был чертовски плох. И вместо адекватного ответа, конечно же, решил показать себя с самой худшей стороны. Ну а что, должен же был альфа узнать его настоящего. Вообще, он не специально. Что-то внутри него так усиленно вырывалось от наложенной ответственности, что лучшим выходом показалось попытаться ее спихнуть. Он всю свою жизнь думал, что всегда будет один, он просто не был готов. Через пару дней после того, как дал свое не совсем уверенное согласие, Юнги игнорировал сообщения Хосока весь вечер, а в полночь напялил на себя один из своих самых блядских нарядов и умотал в клуб. Благо додумался не контактировать с альфами, правда Чона это не особо успокоило. Его нашли быстро (еще бы, это было место, где они познакомились – Мин не придумал ничего лучше, а возможно, скорее всего, просто хотел, чтобы его нашли), утащили прямо из танцпола, держа за руку, словно ослушавшегося подростка. Он тогда был уже совсем пьян, пытался что-то сказать в оправдание, но получалось не особо. Вопреки всем ожиданиям, Хосок его не бросил. Привез к себе домой, приказным тоном велел умыться и лечь спать. Юнги ночевал у него впервые, развалившись на большей части кровати и на самом альфе тоже, а утром познакомился с Тэхеном. Сразу после того, как получил заслуженных пиздюлей. Альфа ругал его не так, как это делали до него. Не обозвал ни одним плохим словом, не говорил, что он приносит проблемы. Поделился чувствами, среди которых были лишь беспокойство, забота, ревность, любовь. Омега расплакался – ему было стыдно и перед ним, и перед собой (он по глупости чуть не лишил себя единственного любимого человека), Хосок его обнимал и целовал в макушку. Больше такое не повторялось. Если не считать небольшой случай, когда Чон застал его курящим травку на пару с другом из университета; вся дурь оказалась смытой в унитаз, Джин - за дверью, а Юнги с того дня – ни ни. Хосок его осадил. Поставил точку в его легкомысленной и безбашенной жизни. Если бы не он, омега бы, наверное, уже спился или стал наркоманом. Или схватил бы какую-нибудь болячку с таким то количеством беспорядочного секса. И без всякого принуждения. Мин сам того захотел. Оказалось, что свобода, которую он приравнивал к счастью, не имеет к нему причастности. Что он никогда и не знал счастья. Счастье – это когда ты любишь, и тебя любят в ответ. Это, кстати, было самым сложным. Поверить в то, что альфа реально его любит. У Юнги было много теорий, но ни одна не проходила проверку на логичность. Он не самый красивый омега, не самый умный, а про характер и говорить то лучше не стоит. А Хосок его все равно любит. Наверное, он сумасшедший. Омега очень долго не мог понять (да и сейчас не понимает), за что именно любим. Он спрашивал у Чона тысячу раз об этом. - Тебе не нужно быть особенным, чтобы я тебя любил. - Хочешь сказать, во мне не за что зацепиться? И нет никаких причин, по которым ты меня любишь? - Все, что в тебе есть, меня цепляет, Юнги. - Но во мне нет чего-либо, что бы выделялось, что бы ты любил больше, чем остальное во мне? - Ты весь прекрасен. Я все в тебе люблю одинаково. И твои глаза, и твою улыбку, и твой носик, и твой голос – все. Когда ты улыбаешься, когда плачешь, когда злишься. - Я тоже тебя люблю. Всего-всего. Юнги знает, о чем говорит альфа. Знает по себе. Он умеет любить, понимает, что это за чувство. Но это Хосок. Его трудно не любить. Его все любят. Тэхен, все его работники, все его друзья, и родители, должно быть, тоже очень сильно его любили. Хотя и у него есть один минус. Чон такой зануда. Просто невыносимый. Идеально выглаженная одежда, идеально уложенные волосы, он, как часы, появляется точно в минуту, встает сразу с будильником, и весь его день проходит по запланированному порядку, будь то будни или выходной. Ни от одного отклонения от графика, ни одной поблажки ни себе, ни своим сотрудникам. И в этом уже плане Юнги оказал на него влияние. Специально заляпывал простыни, ужиная прямо в постели, не выпускал его из кровати по утрам, заявлялся в офис в разгар работы. Хосок поначалу сопротивлялся, а потом понял это удовольствие. Удовольствие позволять себе поваляться несколько минут, проснувшись, оставлять рабочий стол в беспорядке, когда лень убираться, пропускать иногда тренировки в зале. Ведь это так необходимо для полного ощущения жизни. Они оба чему-то друг друга научили, изменили друг друга. Юнги открыл на это глаза, после разговоров с психологом, на котором, кстати, настоял альфа. Он прекрасно видел все его заскоки, знал про проблемы с уверенностью в себе. У этого человека Хосок и Тэхен консультировались после аварии, на которой погибли их родители. Мин ходил по два раза в неделю около полугода. И действительно стало намного лучше. Но избавиться от сомнений до конца все равно не удалось. Юнги не сомневается в муже, не сомневается ни на капли в его любви, однако он не уверен, что заслуживает ее. Иногда ему кажется, что он лишает Хосока настоящего счастья, что тому было бы лучше с другим. И, хоть омега и понимает всем своим сознанием, что все бред – плод его детских травм, эти чувства преследуют его, то исчезая, то появляясь вновь. - Ты плохо себя чувствуешь? Может что-то принести? - Джихен - домработник, который пришел почти сразу после ухода Хосока и все это время мельтешил туда-сюда с тряпкой или шваброй в руках, остановился рядом с диваном и присел с краю. - Все хорошо, Джи. Иди займись своими делами. У нас в спальне такой бардак,- отмахивается Мин и переворачивается на другой бок. - Я уже там убрался. И подумал, что у тебя должно быть отличное настроение… Что случилось? – поглаживает успокаивающе ногу рядом с коленом. - Я опять проебался,- бурчит Юнги, недолго подумав. Он же хотел с кем-то поговорить. Это его шанс выговориться – Я уничтожаю свой брак,- на последней фразе его голос дрожит. - Перестать лепить чепуху. Я работаю здесь не один год – твой мужик как сходил по тебе с ума, когда я только пришел, так до сих пор и сходит. - Но одной любви может быть недостаточно. Мы ссоримся из-за всяких мелочей все время,- он садится, собрав под себя ноги, показывает лицо с красными опухшими глазами. Уж кто-кто, но Джихен видел его в любом состоянии. - Так мелочи – это и есть мелочи, что с ними можно легко справиться. Будь это серьезные проблемы, тогда стоило бы и лить слезы. Когда дело решаемое, самое время собраться. - Я боюсь сделать еще хуже. - Хуже сделаешь, если будешь валяться тут, как овощ. Переживаниями ты максимум похеришь себе здоровье. - Думаешь, мне стоит поехать и разобраться во всем прямо сейчас? – Юнги редко просит у кого-либо совета, но ведь это так удобно перекладывать ответственность на другого. - Я знаю, что вы в любом случае помиритесь. И если не завтра, то через пару дней мне все равно придется отстирывать ваши простыни. Но мне не в кайф видеть тебя таким. Ты же Юнги, ты тот, кто всегда знает, что делать! Так что харэ ныть, иди надень что-нибудь облегающее и поговори со своим мужем. Юнги знает, что сам распустил прислугу, и теперь они себе довольно многое позволяют. Да, иногда он гоняет их по всему дому и придирается к каждой пылинке, но ни одну из своих угроз никогда не выполняет. Те сразу просекли, что в душе хозяин дома неженка, хоть и любит выпендриваться. К тому же, сам Хосок стал намного мягче с появлением в доме омеги. Минимум одна причина его любить. Через дорогу у офиса Хосока есть кафе с бежевыми стенами и столиками из дерева. Юнги нравится дизайн: цветовая гамма отлично отыгрывает падающий через просторные окна дневной свет, не так много ненужных украшающих элементов – только один стенд с глиняной посудой и, самое любимое, букеты высушенных, вкусно пахнущих цветов в маленьких вазочках. Один на каждом покрытом белой скатертью столике. Их меняют время от времени, вот сейчас перед ним что-то новенькое: вытянутые, как у ромашки, лепестки, но оранжевые, и еще какие-то мелкие желтые – душистый запах, словно у специй. Красиво. Здесь царит атмосфера лета где-нибудь в северной Европе – омега там был еще подростком, на отдыхе вместе с семьей. Кафе ему сразу понравилось, к тому же тут подают вкусные, в меру сладкие ягодные пироги. Впервые в этом месте они с Хосоком выпили кофе еще в первый месяц их знакомства. Омега с тех пор приходит сюда обедать чуть ли не каждый день. Чтобы проследить за тем, чтобы альфа не пропускал прием пищи. Ну и потому что скучает все время. Сегодня Чон не завтракал дома, значит, он должен прийти. И они поговорят. Юнги не волнуется. Истерика прошла, и он знает, что альфа ни за что его не обидит. Он ждет около десяти минут, и Хосок действительно появляется, сразу замечает омегу на их месте у окна. Его брови вытягиваются от удивления, и еще не понятно, рад он или недоволен. Но это становится неважным, стоит за спиной Чона появиться секретарю, который не сразу замечает ни Мина, ни оцепенение на лице у своего босса. Юнги открывает рот, будто хочет что-то сказать, со свистом выдыхает весь воздух из легких. В голове пролетает множество вариантов объяснений, но все в итоге вытесняется одним фактом – его муж привел в их место другого омегу, и, как бы там ни было, это очень больно. Больно настолько, что мозг отказывается думать о случившемся ни минуточку, а разбираться – уж тем более. Он хватает со спинки стула сумочку и, закинув его на плечо, идет к выходу. Не смотрит ни на кого, не останавливается, не дает волю слезам, его и не окликают. Никто за ним не идет. Сердце покрывается трещинками по всей поверхности, само себя душит, блокирует все входы и выходы, упрямое, запирает в себе боль, чтобы прочувствовать все до капли. Глупое. Глупое чувство, глупые слезы, глупый Джихен. У него не получается. Не получается разбираться со сложностями, не получается показывать свои чувства адекватно, не получается справляться с ними. Все, к чему он прикасается, тут же разрушается. Он уже сломал жизнь близкому человеку и, кажется, ломает еще одну. А Хосок. Он, кажется, впервые сделал что-то неправильно. Он не мог так поступить – не после всего, через что они прошли. Он не имел права даже по ошибке доставлять Юнги такую боль. Не должен был. Только не таким образом. Даже если его терпение иссякло. - Мин Юнги! Я так рад тебя видеть! - Не могу сказать того же, Джо. Каждый раз, когда я сюда прихожу, у меня в жизни происходит пиздец. - Такая ж у меня профессия: все, кто сюда ходит, либо дохера счастливы, либо дохера несчастны. А ты приходишь только во втором случае. И кто на этот раз обидел моего бывшего постоянного клиента? – альфа сходу начинает намешивать любимый коктейль Мина. Джо – так его все зовут, Юнги даже не знает его корейского имени – работает здесь барменом, наверное, с самого открытия заведения. Здесь вкусные напитки, раньше омега часто тут зависал. Джо высокий и большой, с огромным пивным животом, со странной, скорее даже нелепой кучерявой прической и в такой же нелепой растянутой футболке. Когда-то Мин любит жаловаться ему на родителей. Атмосфера в баре так себе, хотя опять-таки раньше Юнги находил этот дешевый ретро стиль довольно необычным. Здесь преимущественно темно, по периметру у потолка разбросаны лампы едкого зеленого цвета, по стенам наклеены постеры со звездами из восьмидесятых, есть небольшой танцпол, спасибо без диско-шара, много дыма и пахнет спиртом. - Что за дерьмовая песня?- парень прислушивается к писклявому омежьему голосу, который, как и все, в принципе, сейчас очень сильно бесит – Переключи, Джо. - Хорошая песня, смотри раскомандовался. Ты потерял эту привилегию вместо со статусом любимого клиента,- альфа ставит перед ним бокальчик с напитком голубого цвета – Выкладывай, чего такой кислый? - Отстань, прошу тебя, хотя бы ты. - … и вот я увидел его, подумал, что расцелую с головы до пят, буду просить прощения, сколько потребуется… а потом… а за ним… а за ним плетется эта шлюха и улыбается так, дурачком прикидываясь,- Юнги шмыгает через слово, а договорив, снова бросается в слезы,- альфа справа, кажется его зовут Ханук, в который раз уже передает ему салфетку. Омега сморкается и выбрасывает ее в урну у своих ног. Эти трое ребят зашли выпить после конца рабочего дня и подсели рядом. Юнги тогда запивал слезами четвертый напиток, те и поинтересовались, может помощь какая нужна. Мин уже как раз был готов, для того чтобы выложить все кому-то. Джо сначала пообижался, что ему нашли замену, но тоже устроился рядом, грея уши и натирая белым полотенцем стекло. - Я сам виноват. Ревновал его с поводом и без, доставал визитами на работу, проходу не давал. Вы же альфы такое не любите,- он сам наливает в четыре бокала скотч, на который они не так давно перешли. - Будь ты моим омегой, я бы тебя на руках только носил. Этот твой… как его… Усок же? - Хосок,- Юнги подправляет Ханука. Из всей троицы этот самый болтливый, говорит за всех. - Ах да, Хосок – кажется, он совсем дурак. Посмотри на себя – какой нормальный альфа от тебя откажется? – восклицает громко, размахивая перед собой руками – Думаешь, он тебе изменяет? - Нет… я так не думаю…но, возможно, ему просто надоело. Он любит меня, как никто не любил, но ведь даже любовь может закончиться… он может полюбить другого… даже этого секретаря…этот вряд ли его достает ревностью… а я ревную…ко всем… люблю потому что,- слова не вяжутся, а слезы текут так сильно, что самую каплю стыдно. Омега размазывает их по лицу рукавом кофточки, но соленые капли все равно собираются на подбородке. Истерика не отступает, хотя он даже не знает точной ее причины. Ему страшно. Страшнее с каждой секундой, пока Хосок не приходит. А вдруг не придет вовсе? - Все омеги выносят мозг, Юнги. Нам это необходимо. Вы заставляете нас становиться лучшими версиями себя, понимаешь? Альфа без омеги – тот еще балбес. Вы вправляете нам мозги. - Не в нашем случае. У нас Хосок всегда был самым лучшим, а я старался успевать за ним, меняться. Он не как все альфы. Не принимайте близко к сердцу, но все альфы кроме него такие мерзкие. А он идеальный. И из всех омег Хосок выбрал меня, даже мои собственные родители считают, что он ошибся! - Ой не знаю, Мин… Он все равно мудак, если потеряет тебя. И тебе нужно перестать слушать людей, которые плохо о тебе говорят… я бы взял тебя в мужья, вот честно слово, взял бы! - А я бы за тебя не пошел, прости, бро,- бурчит, потупив взгляд вниз, на секунду представив себя мужем этого блондина. За кого-либо, кто не Чон Хосок. Мужчина хмурится, а остальные альфы смеются над ним. - Еще не все потеряно, Юнги. Не отчаивайся, пока не выяснишь все, не поговоришь с ним,- заговаривает он снова, быстро оставив обиду - Уверен, что все будет хорошо,- его успокаивающий тон заставляет прислушаться. - А если нет, то разведешься и заберешь половину всех его денег, сам же говоришь, что он богач… да я же просто сказал…да не плачь ты…блять… - Приведи мне в пример еще какого-нибудь защитника, как он! Он лучший!- перебивает спорящих с ним альф Юнги, со стуком откладывая бокал со скотчем, который, на самом деле, в горло уже и не лезет. Эти придурки не согласны с тем, что Киммих - футболист тысячелетия – А как он дает пасы! Все ошибаются, но не он! Да до встречи с Хосоком я разрабатывал план, как полететь в Германию, подстроить встречу и переспать с ним! Я многое, очень многое был готов отдать, чтобы… - омега совершенно случайно отрывает взгляд от своих собеседников и заглядывается в сторону, а там стоит его муж, точно он – хоть перед глазами и плывет. Скрестив руки перед грудью, наблюдает за ним с очень недовольным лицом. В таком же пиджаке, в каком был днем, уставший и раздраженный – Хосок?..- произносит он чуть ли не шепотом, а затем громко сглатывает – Ой-ой… Альфы за стойкой тоже поворачиваются и видят уже приближающегося к ним Чона. - Так это твой парень? – спрашивает кто-то из них, но Юнги не успевает ему ответить. - Муж,- чеканит вместо него Хосок, осматривает омегу с ног до головы. - А, точно,- бурчит тот. Все опускают глаза, делая вид, что их здесь нет. Юнги сам тянет руки, как маленький ребенок, позволяя себя поднять и закинуть на плечо. Свисая головой вниз, несколько секунд не может справиться с нахлынувшим изнутри теплом и с трепетом сердца, и, только когда они доходят до выхода, вспоминает, что он, вообще-то, был обижен. - Ты не можешь просто взять и унести меня, даже не спросив ничего! Немедленно поставь меня обратно, Чон Хосок! Я познакомился с отличными ребятами, и мы только-только начали веселиться! – поднимает он голос, пытаясь перекричать музыку – А ты можешь идти к своему секретарю! В ответ ноль реакции. Только перехватывают удобнее. - Я не шучу! Я не хочу тебя видеть прямо сейчас!.. Что ты делаешь? - Я несу своего пьяного мужа домой, потому что он, вместо того чтобы поговорить и разобраться, просто взял и сбежал, напился до состояния, в каком даже стоять на ногах не может… - Могу я…***
«Еще одну главу, еще одну, Тэхен, пожалуйста» - настраивает сам себя омега и переворачивает страницу. Музыка в наушниках, конечно, не особо помогает с изучением инфракрасной спектроскопии, но без нее он бы не прочитал и двух предложений. Через десять минут он захлопывает и отбрасывает учебник в сторону. Нет ничего скучнее физики, черт бы ее побрал! Он не может, не может читать это! Омега строчит Чимину «пожалуйста, скажи, что ты тоже не готовишься» и валится на кровать. Тот отвечает «нет, конечно», но от этого легче не становится – Пак всегда все списывает на пять. Тэхен таким талантом не обладает. Пол дня он проспал, потом до самого вечера приходил в себя, а последний час страдает над уроками. Кажется, завтрашний опрос он тоже провалит. Хосок будет ругаться, Юнги встанет на защиту, хотя сам последний всю жизнь был отличником. Даже Юнги был отличником! Тэ не знает, почему у него не получается. А ведь впереди еще годы университета… Он включает плейлист с вполне себе однозначным названием «погрустить» и устраивается на подоконнике. Наблюдая за наступлением темноты, ждет приезда старших – с ними он не виделся с прошлой ночи. Неужто восприняли всерьез и решили устраивать свои «свидания» в другом месте? Тэхен не хотел на них давить. Хотя вряд ли их можно заставить перестать заниматься сексом на любой плоской и нет поверхности… В голову лезут те самые болезненные мысли об ответственности. Это вообще возможно оправдать и свои ожидания, и ожидания своих близких? Кто-нибудь так уже делал? Его прерывает остановившаяся во дворе ламборгини хена. Наконец-то, объявились. Только сердце подскакивает к горлу, когда Хосок берет Юнги на руки и закидывает через плечо. Что могло случиться? Тэ пулей летит вниз, осматривает брата с ног до головы на выявление ранений, не знает, что делать, что думать, начинает нервничать – отпускает после того, как он слышит пьяный голос старшего омеги. Сразу все становится понятным. Когда-то он такое уже слышал. - Знаешь что? Даже если ты захочешь расстаться со мной, я никуда не уйду, Хосок! Ты не сможешь от меня избавиться! Я схвачусь за твою ногу и не отпущу никогда! И ты будешь мой, только мой! – висит вниз головой, и как только язык у него не заплетается – Ты такой у меня хороший,- целует куда-то в лопатку, прямо через пиджак. - Все в порядке? – уточняет на всякий случай Тэхен, на что получает кивок от альфы. Тот выглядит уставшим, но не раздраженным. На губах играет едва заметная улыбка. Еще бы. Младший плетется за парочкой на второй этаж, хватает по пути стакан воды и тазик. - О Тэ, привет, малыш,- приподняв голову, Мин замечает его. Хосок укладывает мужа на постель, второй никак не хочет отпускать руки с его плеч. - Я люблю тебя,- тянет альфу на себя и мешает ему снимать с него обувь – Скажи, что любишь меня. - Я люблю тебя,- до сих пор остается спокойным. Да что же здесь произошло, что хен даже не ругается? - Правда? - Правда-правда. - Ты кудаа? – Юнги возмущается, стоит Хосоку встать – Не уходии! - Я переоденусь и вернусь. Спи. - Не оставляй меня! - Спи, Юнги. Я сейчас приду,- целует в лоб, что немного успокаивает омегу. Тэхен уходит к себе в комнату. На самом деле, он очень беспокоится за отношения этих двоих. Не потому, что что-то не так, а из-за того, что эти двое друг без друга ни в коем случае не смогут. Они будто рождены друг для друга, их невозможно представить по отдельности. А случись что-то с одним, то второй обязательно рассыпется вслед за ним. Если Юнги от них когда-нибудь уйдет, Тэхен потеряет и брата тоже. Иногда кажется, что Мина хен любит даже больше, чем его. Их любовь на другом уровне. Да и вообще, когда люди находят друг друга и признают любимыми – эта связь намного прочнее, чем та, что между родственниками. Еще одно объяснение его завышенному стандарту у альф: тот должен быть не только таким же охуенным, как Хосок, но еще и должен любить Тэхена, как тот любит Юнги. Если это вообще возможно. Их отношения кажутся исключением, потому обычно чувства ограничиваются комфортом – и это в лучшем случае. Люди встречаются, понимают, что им спокойно вместе, строят семьи. Эти словно любили друг друга с рождения, а только потом встретились. Честно, Тэхен Мину очень завидует. Им обоим. Из вороха мыслей его выводит стук в дверь. Хен заходит осторожно, выслеживая реакцию. Тэ ложится поудобнее, собрав под себя ноги, задирает нос. Нащупывает рядом телефон и открывает ленту в инстаграме, делает вид, что занят. Он на Хосока все еще обижен. Да, тот согласился пойти на компромисс, но это не отменяет факта того, что хен опозорил его перед друзьями и, главное, перед Чонгуком. К тому же именно из-за него они не успели обменяться контактами. - Ты поужинал? Игнор. Это очень сложно, но иначе хен даже не задумается о том, что, возможно, сделал что-то не так. - Не хочешь мне ответить? - Тэхен?.. - Почему именно сегодня на меня все обижаются? Звучит расстроенным, но не уходит. Быстро добирается до кровати и тянет младшего к себе за ноги, тот не успевает никак среагировать. Смотрит своим самым беспощадным взглядом, перед тем как начать щекотать. Тэхен визжит, стоит пальцам старшего дотронуться до его колен. Он очень чувствителен к щекотке. А Хосок не жалеет – касается и живота, и ребер – остается только отпинываться и умолять. - Хен, хен, хен, перестань, хватит, пожалуйста, - он смеется и кажется начинает задыхаться, только старший непреклонен. Это чертовски нечестно! Ужасно грязный ход! - И мы поговорим? Тэ держится долгие две секунды, перед тем как признать поражение: - Ладно-ладно! Мы поговорим, только прекрати! Он отползает на самый дальний угол кровати, как только брат завершает свою пытку. - Ну и из-за чего ты надулся? – тот присаживается рядом – Я думал, ночью мы все решили. - Ага, решили, только мне не кажется, что ты начнешь делать что-то по-другому,- бурчит, изучая взглядом маникюр. Посмотрит на хена – расплачется. - Тэхен, я строг, только потому что хочу тебя защитить. - Ты мне совсем не доверяешь. - Я доверяю тебе, я не доверяю людям, которые тебя окружают,- спокойно повторяет свою излюбленную фразу. - Ты считаешь меня глупым! - Все в твоем возрасте глупые. А ты вчера стоял полуголый, курил, да еще с каким-то типом. Что я должен думать? - Я же сказал, что больше не буду… А Чонгук, он хороший парень. Хосок усмехается: - Видел я, какой он. Сколько ему вообще лет? Двадцать пять? - Он студент, на два года меня всего лишь старше. Просто он хорошо выглядит, но это не означает, что он мудак. Я что, по-твоему, должен общаться только с очкастыми ботаниками? - Очкастые ботаники зато не разбивают омегам сердца, не обижают их… А этот…ему ты позволил присосаться к своей шее? - Хен, фу!.. это был другой… - Тэ не сразу осознает, что сказал. Глаза брата становятся раза в два больше, он не по-доброму хмурится: - Тэхен… - Я хотел сказать, что между нами ничего не было. Мы познакомились и разговаривали – в данном случае ложь действительно во благо - Он не такой, как другие альфы, он бы тебе понравился. - Это на вряд ли. - Однажды я познакомлю тебя с парнем, и тебе придется принять и полюбить его. - Однажды, не сейчас. Сейчас я не готов к этому. - Хен, представь, что тебе бы запрещали знакомиться, и ты бы не встретил Юнги?! Если я никогда не встречу своего Юнги? - Тебе еще рано для своего Юнги. - Будь у тебя возможность, ты бы нашел его гораздо раньше! И вряд ли был бы против! - Хорошо, хорошо, что ты хочешь? Что мне сделать, чтобы ты перестал на меня злиться? – старший поднимает перед собой руки. Этот бой за Тэхеном. - Пообещай… пообещай, что больше не будешь выставлять меня за ребенка перед моими друзьями, - скрещивает он руки перед грудью, показывая всю свою уязвленность недавним поступком брата. - Хорошо, тогда ты пообещаешь все мне рассказывать. Ничего не утаивая… и что бы ни случилось, рассказывать это в первую очередь мне. Даже если мне не понравится. - Хен ты берешь с меня это обещание каждый год с первого класса. - Потому что ты его не держишь! Господи, за что мне такие упрямые омеги? – Хосок вытягивается на кровати рядом. - Зато самые красивые,- заявляет Тэ. Подползает ближе к брату, умещает голову на его плече, обнимает поперек груди. Это, наверное, самое безопасное и самое комфортное место на планете. Раньше они часто так лежали, обсуждая все на свете: от аниме Миядзаки до мировой экономики. Разговоры с ним исцеляют, даже бессмысленные. Жаль, что в последнее время их мнения начали расходиться. - Это точно. - Что с Юнги? - Мы с ним немного поссорились… Все, что я хочу – это сделать его счастливым. У его родителей хреново это получалось... Сегодня я облажался. - Так не лажай больше… не обижай его, ты без него не сможешь. - Будто я не знаю. - Он счастлив, хен… он наверняка ждет тебя, иди, люби его. Папа говорил, что любить значит обнимать. Они с самого детства так и выражаются. Хосок целует его в лоб и наставляет идти спать. - Хен,- окликает Тэхен его у двери – Скажи, Чонгук красавчик,- смеется. - Спокойной ночи, Тэ,- тоже улыбается. Закончив с ванными процедурами, омега стелет кровать, переодевается в пижаму и запрыгивает под одеяло. Минут двадцать уходит на просмотр непонятных видео на ютубе, после чего, когда он уже устанавливает будильник, приходит оповещение о новом сообщении в директ. Аккаунт незнакомый. Альфа на аватарке стоит спиной. Все проясняется только после прочтения сообщения. Тэхен чуть до потолка не подпрыгивает. Сначала не верит глазам, потом лыбиться на экран, как умалишенный, визжит в подушку, отбивая матрас ногами. Неужели это происходит с ним?! Да еще и в реальности! Привет) Это Чонгук Мы не успели обменяться контактами вчера, так что я выпросил твою страницу у Джуна) С тобой все в порядке?