* * *
Сарада стояла напротив зеркала и рассматривала свои глаза: чёрные, ничем неприметные и обыденные. Скучные. Она не знала, как именно их цвет менялся на пунцовый, но считала это крутой способностью. Ирука-сенсей назвал это Шаринганом, и Сарада пока мало знала о том, чего могла достичь развитыми навыками таких необычных глаз, но желание обучиться присутствовало. Отец, когда забирал её со школы, выглядел не лучше ходячего мертвеца: бледный и уставший, возможно, даже испуганный, и это смутило Сараду. Почему большинство людей радовались, что она пробудила Шаринган, а папу эта новость огорчила? Неужели он не хотел, чтобы она овладела улучшенным геном клана Учиха? Этот вопрос и реакция отца заставляли Сараду сомневаться в том, насколько действительно здорово владеть подобным додзюцу. Невзирая на то, что папа пообещал обучить её базовым техникам Шарингана, она сперва очень обрадовалась этому, а вот дальнейшие рассуждения не вызывали ничего, кроме волнения. Мама обязательно бы радовалась такому достижению. Но папа не мама. Со вздохом Сарада отошла от зеркала. Сколько бы она ни жмурилась и ни таращилась на свои глаза, те всё не меняли цвет, а из-за этого казалось, что всё произошедшее не более чем странный сон. Где-то в прихожей раздался щелчок замка и еле слышный скрип входной двери. Сарада поспешила в гостиную: отец вернулся домой с пакетами продуктов и определённо в хорошем расположении духа. Это было заметно по отсутствию напряжения в плечах и шее, хоть следы усталости в виде тёмных кругов под глазами остались. Саске Учиха, казалось, даже еле заметно улыбался, что совершенно не ассоциировалось с ним как с человеком. Она поприветствовала его и последовала за ним на кухню, где принялась помогать раскладывать продукты в холодильник и на полки. — Чем сегодня занималась? — спросил Саске, достав сковородку. За проведённые вместе с дочкой недели Учиха наловчился, и его первым делом по возвращении домой было приготовление ужина. Ребёнок всегда голоден, тут бесполезно спрашивать. Ещё Саске обуздал несколько лёгких и быстрых рецептов блюд, которые нравились Сараде, и старался готовить преимущественно эту еду. Занявшая место за столом Сарада немного помешкала с ответом. Саске хмыкнул, но не стал расспрашивать. Он примерно догадывался, чем в выходной день занималась его дочь, но всё же хотел услышать это из её уст. — Я пыталась активировать Шаринган, — наконец призналась дочь, смущённо потупив глаза, будто сболтнула глупость. Учиха с лёгкостью мог себе представить картину, где она целый день пялилась на своё отражение, жмурилась, напрягала глаза и старалась «включить» пресловутые алые радужные оболочки. Он сам в детстве так делал, и не раз. Именно это было его догадкой, а значит, Саске неплохо выучил собственную дочь. — На твоём уровне это не совсем так работает, — ответил спокойно Учиха. — Вначале ты будешь способна активировать Шаринган только в состоянии повышенных эмоций или в ситуациях жизни и смерти. Но я обещаю, что это пройдёт. Специально для демонстрации Саске активировал Шаринган, не отрывая взгляд от чёрных глаз Сарады. Девочка от восхищения чуть приоткрыла рот, сглотнув волнение. — Здорово! — улыбнулась она. — Ты меня всему научишь, правда? — Конечно, — кивнул Саске, оборачиваясь к разогретой сковороде, принимаясь за приготовление ужина. — Но прежде чем мы возьмёмся за тренировки, у меня к тебе серьёзный разговор. Слова отца заставили Сараду внимательно уставиться на его затылок. То волнение, которое она испытывала по поводу реакции папы на пробуждение её Шарингана, точно рукой сняло. Он только что пообещал помогать ей с тренировками, а значит, всё хорошо. Может быть, серьёзный разговор касался каких-то секретных знаний клана? — О чём? — вежливо спросила она, опираясь щекой на спинку стула. — Я хотел узнать, что ты думаешь о том, чтобы отправиться в путешествие. На этих словах Саске обернулся, опираясь поясницей на кухонную фурнитуру, наблюдая за реакцией дочери. Он пытался подобрать слова так, чтобы не шокировать Сараду, не испугать потенциальными кардинальными переменами. Дочь должна сама избрать этот путь. Да, родители Сакуры, естественно, не согласны и твердят, что Сарада ещё слишком маленькая для принятия таких серьёзных решений. Саске считал иначе. Он знал свой род, свою кровь лучше кого-либо. Если его дочь достаточно взрослая для Шарингана, то, значит, способна сама определиться, где и с кем ей будет лучше жить. — Путешествие? — переспросила она, задумавшись. — Надолго? А как же школа? — Насчёт обучения в академии не волнуйся, я поговорю с Хокаге, — ответил Саске, утаивая факт, что этот разговор уже прошёл и всё согласовано. — Путешествие будет длительным, да, и мы редко будем возвращаться в Коноху. Сарада нахмурила брови, размышляя над услышанным. — Это то путешествие, в котором ты был, пока не вернулся домой? — спросила она. Учиха лишь кивнул, не вдаваясь в детали. Он не хотел рассказывать о секретной миссии и о том, что делал за пределами Страны Огня для защиты жителей. Для Сарады в этом возрасте всё, что произойдёт, если она захочет отправиться с ним, — путешествие. Он раскроет секрет, когда она подрастёт и сможет понять все тонкости. Глядя на дочь, Саске понимал, что требовал от ребёнка многого, слишком многого. Сакура обязательно настояла бы на том, чтобы Сарада ради безопасности и счастливого детства осталась с её родителями в Конохе. Но детство Сарады уже несчастно. Она уже не живёт той беззаботной жизнью, которую они с Сакурой планировали для дочери. Вполне вероятно, что странствия принесут Сараде больше пользы, чем заезженная рутина в Конохе под бдительным надзором друзей и знакомых. — К сожалению, я не могу остаться жить здесь, — честно признался Саске, когда дочь не стала расспрашивать о деталях путешествия. — Поэтому предлагаю тебе выбор: ты можешь остаться в Конохе с дедушкой и бабушкой, а если хочешь — с семьёй Хокаге. А можешь отправиться со мной. — Но… если я останусь… ты не сможешь меня тренировать, — задумалась Сарада, цепляясь за предыдущую тему беседы. — А ты только что пообещал мне, что обучишь техникам Шарингана. — Я смогу навещать тебя, Какаши также специалист и поможет, если ты захочешь. Нахмурив брови, Сарада задумалась. Она, конечно, не мечтала о том, чтобы жить с отцом в этой квартире и продолжать заниматься обыденными делами, будто ничего не произошло. Папа не заменит маму — это Сарада уяснила, и уже давно. Но она также и не думала о том, что Саске покинет её так быстро, а ещё он предлагал ей отправиться с ним. Если она согласится, им не придётся расставаться, и папа сдержит обещание. Встретив взгляд отца, она ещё несколько секунд обдумывала ответ, прежде чем окончательно определиться: — Хорошо, я с тобой. Глаза Саске на миг сверкнули радостью, а уголок губ приподнялся в улыбке. Они смотрели друг на друга молча, будто позволяли утвердительным словам Сарады проникнуть в реальность, которая несколько секунд назад изменилась для обоих. Сарада впервые в жизни покинет пределы Конохи. Она уходит вместе с папой. Сердце от волнения подпрыгивало в груди. — Спасибо, что согласилась, — наконец промолвил Саске, подступив ближе к ней, прижимая большой и сильной рукой к себе, зарывая пальцы в её волосы. Улыбаясь, Сарада обняла отца за талию, прижимаясь к нему, как к единственной опоре в этом мире. Будущее опять стало неопределённым, но в этот раз вместо тревоги и боли Учиха испытывала нетерпение и жажду познать неизведанное. Что ещё нужно для счастья?VIII. Примирение и путешествие
17 декабря 2023 г. в 05:38
Саске стоял на пороге дома, к которому ноги привели сами.
В очередной раз он отправился блуждать деревней в надежде избавиться от тревожных мыслей, но этого достичь оказалось не так просто.
Последствия трагической гибели Сакуры неожиданные.
С каждым днём будущее семьи Учиха становилось всё более неопределённым, а повороты судьбы — непредсказуемыми и резкими. Самым наглядным примером стали недавние перемены, связанные с Сарадой.
Пробудить Шаринган в таком юном возрасте — это не только уникально, но и печально. Это значило, что его дочь, которая ещё не начала толком жить, уже познала потери, масштабов которых некоторые взрослые за всю жизнь не повидают.
Учиха был уверен в том, что сделал всё ради иного будущего своего ребёнка.
Видимо, он ошибался.
Проклятье клана не прекратило существование с внутренним примирением Саске после завершения войны, а значит, Сарада могла передать эти тяготы детям и этот бесконечный цикл мести и горя никогда не закончится.
Он так надеялся, что станет последней жертвой этого кармического бедствия.
Но нет. Видимо, этот круг не разорвать.
В поиске ответов на вопросы, которые не хотелось озвучивать, Учиху магнитом притягивало к обители особенного человека. Боль клана была ему почти родственной, хоть этот шиноби и не являлся кровным членом семьи Саске.
Тем не менее именно Хатаке Какаши как никто иной понимал беды, с которыми столкнулся клан Учиха; этому человеку без сомнений можно доверить самые постыдные мысли и опасения, ведь он не единожды доказал свои благие намерения.
Наверное, именно такой подсознательный нарратив помог ногам Саске привести его на порог квартиры ушедшего на пенсию Хокаге. И вот он стоял перед дверью, всё ещё взвешивая все за и против, сомневаясь, стоило ли приходить незваным гостем.
Внезапно дверь медленно отворилась, и уставшему взгляду Учихи представился вид на не менее истощённого Хатаке: тёмные круги под глазами и кожа бледного оттенка намекали на недосып и перегруженность работой даже на пенсии.
Учиха сомневался, что его визиту были рады, особенно учитывая его не самое рациональное поведение по возвращении в Коноху, особенно то, как он сообщил всем новость о гибели Сакуры, и то, как повёл себя после.
Какаши в те дни помог друзьям и близким с пониманием и молча оставить Саске в покое, ссылаясь на ценность уединения и процесс принятия горя.
— О, я так и знал, что тебя в скором времени сюда занесёт, даттебайо!
Где-то в квартире раздался весёлый голос Наруто.
Со вздохом Хатаке отворил дверь пошире и пропустил Саске внутрь.
При этом Какаши не промолвил ни слова. Это не настораживало, но определённо наталкивало на мысль, что бывший наставник, в отличие от Узумаки, не радовался этой встрече. У него на то была как минимум дюжина причин, нечему удивляться.
Саске проскользнул внутрь и, сняв обувь, прошёл навстречу голосу Узумаки. Чинный Хокаге сидел посреди небольшой гостиной комнаты, окружённый стопками бумаг и ящиками папок с документами.
Всё это выглядело как хаотичный домашний офис Хокаге, и Учиха вдруг поймал себя на мысли, что это звание он по праву отдал другому человеку. Саске представить себе не мог скучные рабочие дни и не менее блёклые выходные, а также печальную пенсию. Нет, очень даже хорошо, что этой чепухой занимался не он.
Присев на свободное место, которое словно специально расчистили от бумаг и записей для третьего собеседника — Саске подозревал, для Нары, — он осмотрел комнату, не зацикливаясь на деталях, пока наконец не взглянул на Какаши и Наруто.
Те не спешили набрасываться с разговором или расспросами.
Учиха помнил, что виной всему являлось его демонстративное и гневное желание абстрагироваться от всех по причине горя в семье, а это значило, что раз он здесь, то должен сам инициировать беседу.
Молчание Какаши тонко намекало на эту теорию, и даже прикусивший язык Узумаки подтверждал догадки Саске, ведь последний обычно не замолкал.
— Спасибо, что впустил, — наконец сронил Учиха, опустив взгляд на журнальный столик, спрятанный под чертежами каких-то зданий. — Я знаю, что наломал дров, и за это… хотел бы извиниться.
Несколько секунд в комнате царила тишина, а затем раздался облегчённый вздох Хатаке, за которым последовал смешок от Наруто. Саске поднял голову, удивляясь.
— Ты, конечно, тот ещё засранец, — промолвил Узумаки, покачав головой. — Может быть, в твоём мире всё кружится вокруг тебя единственного, но мы уже давно смирились с твоим необузданным характером и некоторыми выходками, поэтому… извиняться ты должен только перед дочерью. Остальное прошло — да и ладно, даттебайо.
— Сакура твоим поведением не гордилась бы, но…
Хатаке со вздохом покачал головой, точно больше не собирался мусолить эту тему. Саске пытался понять, откуда именно такая реакция у обоих, ведь драка с Наруто и срывы после возвращения в Коноху не могли остаться без критики Какаши.
Бывший наставник всегда старался вразумить одного из них, а порой даже обоих одновременно, поэтому Учиха не совсем понимал, почему в этот раз Хатаке всё спускал с рук и почему с упоминанием о Сакуре.
Нет, Саске соглашался: жена не гордилась бы им, глядя на всю эту историю, однако Учиха считал, что подобное поведение и реакция неизбежны. В конченом счёте Коноха всё ещё стояла и ни один житель не пострадал — могло быть хуже, и Саске даже гордился своей стальной сдержанностью.
— На этой ноте мне также хотелось бы повторно огласить, — сказал Какаши более серьёзным тоном, — что нам неимоверно жаль и что мы действительно не должны были поддаваться уговорам Сакуры во время обсуждения той секретной миссии, — с грустью и камнем в горле продолжил он. — Мы виним себя не меньше, поверь и… прости, если сможешь.
Наступила очередная пауза, наполненная тишиной, тем не менее в этом молчании не ощущалось неловкости, обиды или гнева. Все эмоции остыли, осталось только безысходное примирение, к которому все в итоге пришли.
Наруто и Какаши прекрасно осознавали свою ошибку в этой истории, а Саске — свою. На этом все точки над «i» расставлены, и все могут кое-как пытаться жить дальше с бременем, которое каждый неоспоримо будет нести до конца жизни.
Сакура была частью каждого из них, и по-разному: жена и мать, верный друг и прекрасный ученик, память о котором навсегда останется в сердцах всех, кто её любил.
— Ты пришёл сюда просто так или с определённым разговором? — наконец поинтересовался Хатаке; он всегда умел прощупывать скрытые детали, чем часто раздражал Саске в юности. Сейчас эта черта даже приветствовалась.
Учиха действительно забрёл на порог бывшего наставника с внутренней дилеммой, которую, как оказалось, было не с кем обсудить.
Перемены с Сарадой, да и жизнь в Конохе в целом не особо устраивали Саске. Если с первым он ещё мог нелепо разобраться, то с существованием в быту — вряд ли.
Проблема заключалась в том, что он не хотел оставлять дочь в деревне, даже под опекой Наруто, даже если Сарада переедет в дом семьи Узумаки и станет, по сути, их приёмным ребёнком. При живом родителе Саске не видел причины так поступать.
Отдавать её в приют или же разрешать жить в столь юном возрасте одной — нет.
Его дочь должна быть с ним, а вот то, что именно он не мог остаться в Конохе, — вот в чём проблема.
Учиха за столько лет привык к определённому образу жизни: он странствовал, забредал в места, где доселе не ступала нога шиноби, и попадал в передряги, которые боялся описывать в письмах жене и в отчётах Хокаге.
Он жил на грани и не боялся рисковать в экстренных ситуациях.
Он не мог забрать с собой дочь, окунуть её в столь нестабильную и опасную реальность. Саске давно взвесил аргументы в пользу разных вариантов, но к единственно верному заключению самостоятельно прийти не мог.
Возможно, он боялся правды того, что уже знал; возможно, ему необходимо услышать это из уст другого человека, чтобы убедиться в том, что он не сошёл с ума.
Наверное, то стечение обстоятельств, что Наруто также здесь, даже на руку. Он услышит мнение с обеих сторон и сделает окончательный выбор.
Будущее семьи Учиха могло решиться буквально через несколько минут.
Это пугало. Саске не мог больше тянуть.
— Я думаю, вы оба уже в курсе того, что Сарада пробудила Шаринган, — крайне резко и без прелюдий промолвил он. — Она немного… потрясена, но в целом настроена оптимистично и даже амбициозно, особенно по части тренировок.
Краем глаза Саске заметил, как Хатаке ухмыльнулся, словно эти слова наполнили ему о каком-то эпизоде из прошлого. Интересно, кого он вспомнил? Обито? Или, может, себя в молодости, когда приходилось прятать под повязкой Шаринган.
Наруто тоже повеселел от слов друга: он присматривал за Сарадой, когда Саске находился за пределами деревни и часто обращался с ней, как с родной племянницей. Неудивительно, что это достижение Сарады его потешило, ведь это здорово.
— Вот теперь она сможет положить одноклассников на лопатки, даттебайо! Под твоим чётким руководством она станет мастером Шарингана в два счёта!
Узумаки сверкнул улыбкой, точно представил себе грядущие экзамены на чуунина и шоу, которое с новыми способностями могла устроить Сарада.
А пока лучший друг витал в облаках, предугадывая реакцию остальных Каге на демонстрацию навыков новой студенческой звезды Конохи, Хатаке почти мгновенно понял суть монолога Саске: его тёмные глаза отражали смесь осознания и тревоги.
— Ты хочешь забрать её с собой, — констатировал факт Какаши.
На этих словах жужжащий волнением и радостью Узумаки притих, уставившись на друга встревоженным взглядом. Он явно не предрекал такой поворот событий.
Саске лишь кратко кивнул, сжав пальцы в кулак.
Он не видел смысла что-то объяснять или доказывать.
Наруто должен понять его как отец: он не покинул бы своих детей, особенно после детства, которое каждый из них пережил. Остаться сиротой при живом родителе — это не вариант. Да, в запасе были ещё родители Сакуры, но они вряд ли поймут, что происходит с их внучкой, и не смогут помочь ей адаптироваться к новым способностям.
Это крайне эгоистично, но именно так Учиха видел ситуацию: он не мог отдать единственного родного человека на воспитание другим людям, даже если для Сарады так лучше. И пусть она вырастет кочевником, его дочь будет знать, кто она, и гордиться своими корнями.
Эти мысли, должно быть, отражались у него на лице, потому что Какаши сказал:
— И ты уже обдумал это решение, поэтому я не понимаю, зачем ты пришёл ко мне.
Хатаке, видимо, решил также не ходить вокруг да около: прямолинейность, с которой он обращался к Саске, и проницательность, с которой рассматривал его, давно бы смутила иного человека. Учиха же спокойно смотрел в ответ, подбирая слова.
— Это звучит как сумасшествие, поэтому я хотел узнать ваше мнение насчёт этих планов, прежде чем я сообщу Сараде о грядущих переменах.
— Но… — нахмурил брови Наруто. — Нет, я понимаю, что ты её отец и что ей лучше всего находиться рядом с тобой, потому что ты её обучишь всяким трюкам Шарингана и прочего, но… почему бы тебе не оставить её в деревне и просто возвращаться сюда чаще? Навещать Сараду и тренировать вместо скитаний в…
Узумаки в какой-то момент притих, вздыхая.
Определённо, Наруто либо сам понял ответ на свой вопрос, либо решил дождаться объяснений. Он заметно потух, точно яркая лампочка, которая перегорала. Нелегко постоянно сталкиваться с неожиданными событиями, но такова работа Хокаге.
— У тебя есть право забрать дочь с собой, — через некоторое время ответил Какаши, взвешивая и подбирая каждое слово. — И если Сарада согласится, то я не вижу никаких препятствий. Однако я надеюсь, что ты осознаёшь ответственность, которую берёшь на себя этим решением.
Саске молча кивнул.
До сих пор семьёй занималась Сакура: она поддерживала порядок в доме, готовила еду, воспитывала их дочь и уделяла внимание остальным мелким вещам, о которых Саске даже не задумывался. Его задача всегда казалась простой — приносить домой деньги и оберегать родных.
С определением на секретную миссию за пределами деревни, а иногда и данного измерения, барьеры защиты внезапно расширились, и Учиха осознал, что оказался ответственным за жизни не только Сакуры и Сарады, но и всех в мире.
Какаши тонко намекал, что теперь Саске придётся совмещать обе роли, и всё это за пределами комфортного жилища, с ребёнком, который не всегда будет послушным.
Да, Саске понимал это и почему-то был позитивно настроен.
Возможно, он не заменит Сакуру, ведь в нём нет ничего ласкового, любящего и материнского, но Учиха определённо сможет стать отцом, которого Сарада заслуживала.
— Я согласен с Какаши-сенсеем, — неожиданно промолвил Наруто, всё ещё хмурясь в раздумьях. — Мы не вправе указывать тебе где жить и что делать. Сарада твоя дочь, и если она захочет отправиться с тобой — так тому и быть.
Учиха смотрел на лучшего друга, изучая перемены в поведении Узумаки. Роль Хокаге сделала его более рассудительным и сдержанным. Непривычно вот так разговаривать, без громких криков и оголённых кулаков. До этого они именно так общались и не раз решали всё силой, не словами.
Беседа гораздо цивильнее и приятнее, в конце концов.
— Спасибо, — промолвил Саске, не отрывая взгляд от друга.
— Пожалуйста? — засмеялся в ответ Узумаки, устало вздохнув. — Единственное, что без Учих в деревне будет скучно. Так что вы хоть иногда заглядывайте в гости.
— Непременно, — еле заметно улыбнувшись, ответил Саске. — Это ведь наш дом.