По-другому и быть не может

Юнги наткнулся на Хосока совершенно случайно. Он даже не подозревал, что найдется еще хоть один ненормальный, который в десять вечера, еще и субботнего, будет торчать в универе. Сначала Юн подумал, что ему показалось. Но по мере приближения к одной из танцевальных студий музыка слышалась все отчетливей. Его, черт подери, музыка! — Какого хера? — прошепелявил он в пустоту и ускорил шаг. Уже коснулся ладонью прохлады стеклянной двери, собираясь толкнуть ее, но замер, не смея оторвать взгляда от танцора. Хосок в широких легких штанах и свободной майке, открывающей плечи и руки, двигался в одном ритме с битами, доносившимися из динамика смартфона, лежавшего на полу. Тонкая ткань прилипла к влажной от пота спине, подчеркивая отчетливо проявлявшиеся мышцы, перекатывавшиеся при каждом движении. Юнги словно завороженный впивался жгучим взглядом в идеальное тело танцора, гибкое, пластичное, но в то же время жесткое, будто состоящее из металлических прутьев. Мин с жадностью ловил каждый жест, облизывал взглядом изгибы, пытался пробраться под кожу, чтобы рассмотреть нутро, спрятанное там, за красивой оболочкой. Потому что это самое нутро притягивало словно магнитом. Юнги почти не знал парня, только почему-то был уверен, что в нем идеально все: от кончиков изящных тонких пальцев и до самой последней мысли. Сам Юн искренне надеялся, что среди тысяч фантазий в рыжеволосой голове изредка мелькает хотя бы одна о нем. Мин дернулся, когда Хосок повернулся к нему лицом, запрокинув голову. Тонкая шея, острые скулы, о которые можно порезаться, четкая линия подбородка. Приоткрытые губы, по которым прошелся розовый язычок, оставляя на нежной коже блестящую влагу. Из груди Юнги будто разом выдавили весь воздух, так сильно захотелось прижаться к ним, ощутить их тепло и мягкость. Вот только целует эти губы другой. Зависть подняла свою зубастую морду, скалясь и лязгая клыками, стоило только вспомнить тот гребаный танец в клубе и чертов поцелуй, мокрый и бесстыдный, прямо посреди университетского коридора. Юнги и сам не успел понять, что произошло. Не заметил, как ворвался в зал, злобно зыркая в сторону Хосока, испуганно обернувшегося и застывшего с таким выражением на лице, будто его застали на воровстве. — Даже не думай, — прошипел Юн, пиная носком кеда лежавший на полу телефон. — Я не разрешаю использовать свою музыку. — Я не… — заикаясь пробормотал Хосок, но пронзительный взгляд из-под высветленной челки заставил его подавиться собственными словами. Юнги вылетел из зала и побежал по пустому коридору. Гулкие шаги отражались от пустых стен, разбиваясь на тысячи осколков, которые впивались в сознание, раздирая его в клочья. Легкие жгло с непривычки, горло саднило от тяжелого дыхания, глаза пекло, словно в них сыпанули песка. Но Юнги продолжал бежать. Запрыгнул в машину и сорвался с места, визжа потрепанными шинами несчастного насекомого и разгоняя «жука» до немыслимой для такой консервной банки скорости. Мечтал Юнги лишь о том, чтобы поскорее оказаться в собственной норе, где обманчиво безопасно. Там можно раствориться в музыке, надев наушники, сквозь которые не проникают иные звуки, кроме битов агрессивного рэпа. Еще можно залиться виски или соджу, чтобы утопить в алкоголе желания и дерзкие мысли. Кое-как припарковав машину, Юнги выскочил из нее и, не дожидаясь лифта, побежал вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. И все равно ему казалось, что двигается он слишком медленно. Катастрофически медленно. Демоны не отступали, гнались за ним, клацая зубами и вцепляясь острыми когтями в ноги. Но он продолжал сопротивляться, бежал, задыхаясь, спотыкаясь, но бежал. Пока не уперся взглядом в нагло улыбающуюся морду Тэхёна, развалившегося прямо под его дверью с огромной пиццей и упаковкой пива. — О, привет, — весело поприветствовал тот закашлявшегося Юнги. — Решил на ночь глядя спортом заняться? — Свали на хуй, — хрипло выдохнул Мин и зло пнул Тэхёна в бедро. Тот ойкнул, схватившись за ушибленное место, и проскулил: — Злой ты. — Ты себе даже не представляешь насколько, — фыркнул блондин, доставая ключи из кармана джинсов. — Зря, быть злым совсем не весело, — философски изрек Тэ, откупоривая банку с пивом и собираясь сделать глоток. Но не успел, поскольку Юнги практически навалился на него своим костлявым телом и сгреб в кулаки свитер, дернув на себя. — А ты, я смотрю, любишь веселиться, — просипел Юн сквозь зубы. — И забавы себе находишь неординарные. — Не понимаю, о чем ты, — усмехнулся Тэхён, обнажая идеально белые зубы. Глаза Юнги сощурились до тонких щелок, сквозь которые сверкали гневные молнии. — Я о том, что ты не гей, — чеканя слова, проговорил Юн. — Долго думал, пока пришел к очевидному? — Тэхён даже не скрывал веселье, которое вызывала в нем вся ситуация в целом. — Какого черта тебе от него нужно? Игрушку себе нашел? — Ты о Хоби? — в наигранном удивлении приподняв брови, поинтересовался Тэ. — Так никто никого ни к чему не принуждает. Между нами все исключительно по обоюдному согласию. — Ну ты и сука, — выплюнул прямо в лицо наглецу Юнги и с такой силой толкнул парня, что тот влип спиной в дверь. — Оставь его в покое. — А ты заставь меня, — все еще ухмыляясь, съехидничал Тэхён, насквозь видя Юна, понимая, что тот как оставался в стороне, так и будет маячить тенью. — Обидишь его, и я переломаю тебе ноги, — полушепотом предупредил Мин, быстро отпер замок, отпихнув Тэхёна, пока искушение начистить нахальный пятак не овладело им окончательно, и громко хлопнул за собой дверью, оставив «не гея», довольного собой, в одиночестве. Точнее, в компании прохладного пива и остывшей пиццы. Даже сквозь наушники Юнги услышал, как хлопнула соседская дверь и две пары ног прошлепали в комнату. По-партизански Мин прокрался к балкону и присел на корточки, прислушиваясь к негромкому разговору устроившихся за перегородкой парней. Ему отчаянно хотелось закурить, но он боялся выдать свое присутствие, а потому просто покусывал фильтр незажженной сигареты, превратившись в одно большое ухо. — У меня вообще ни черта не получается, — жаловался Хосок. — Не преувеличивай, — откликнулся басом Тэхён. — Я видел твой танец, и, поверь, он круче, чем у большинства выпускников. — Технически — возможно. С этим я и не спорю. Но… — Хоби замолчал, уставившись на кусок пиццы в своих пальцах. — Когда я смотрю на то видео, у меня вообще такое ощущение, что это был не я, а совершенно другой человек. Я даже не подозревал, что могу так танцевать. — Тогда я вообще не понимаю, чего ты паришься, — пробубнил Тэ с набитым ртом. — Просто выйди и покажи им, на что способен. — Так в том-то и дело, что не могу, — выпалил Хосок чуть громче, чем намеревался, но тут же вновь понизил голос до полушепота. — Представляешь, он вломился сегодня в студию и начал орать, чтобы я даже не думал использовать его песню. — Хоби откусил небольшой кусочек и принялся тщательно пережевывать, косясь в сторону соседского балкона. — Хорошо еще, что его сейчас нет дома. Можно спокойно поговорить. — Откуда такая уверенность? — едва не поперхнувшись пивом, поинтересовался Тэхён, который прекрасно знал, что Хосок заблуждается, только не спешил сообщать ему об этом. — Во-первых, дымом не несет, а когда он дома, курит как паровоз, — пояснил рыжий. — А во-вторых, мимо тебя он точно не проскользнул бы, ты же на всю площадку разложился со своей провизией. Тэ все же закашлялся, внутренне пытаясь убедить себя, что все правильно делает, а Хоби продолжал изливать другу душу: — Я вообще не понимаю, чего он так взбеленился. Подумаешь, великий рэпер. Песни одной жалко ему. Как будто я собираюсь воровать ее. — Ну, может, тебе просто поговорить с ним? — предложил Тэхён, прокашлявшись и продолжая лениво жевать пиццу, запивая ее пивом. — Ага, еще и на колени встать. Хотя и это не поможет. По-моему, он люто ненавидит меня еще с первой встречи. А уж после твоей выходки с поцелуем так вообще. — Не льсти себе, — фыркнул Тэ. — Он в принципе ненавидит людей и тебя не больше других. — Но и не меньше. От услышанного Юнги передернуло, и желание надрать обоим задницы всколыхнулось в нем с новой силой. Однако он сдержался, пусть это и стоило его организму пары сотен нервных клеток, которые, как известно, не восстанавливаются. — Мне от этого не легче, знаешь ли, — буркнул Хосок. — Но за попытку утешить спасибо. Вообще не знаю, что делал бы без тебя, Тэ. — Жил бы спокойно, — усмехнулся друг в ответ и потрепал Хоби по рыжей шевелюре. «Это точно!» — пронеслось у Юнги в голове, но улыбаться почему-то не хотелось. Напротив, губы его сжались в тонкую линию, плотно обхватывая уже изжеванный до состояния тряпки фильтр. — Иногда мне, конечно, хочется прикончить тебя, — негромко засмеялся Хосок, — но в остальное время я счастлив, что ты со мной. Ладони Юнги сжались в кулаки то ли от ревности, то ли от жгучей зависти. Ну вот чем этот придурок заслужил такое отношение к себе? А Юн, который пусть и хмурый, ворчливый и не особо приветливый, но, по крайней мере, не лжет ни себе, ни окружающим, вынужден со стороны наблюдать и ждать. Вот только чего — непонятно. Завыть хотелось от обиды на весь мир в целом и на рыжего в частности, но вместо воя Юнги, как всегда, предпочел проворчать: — Дайте знать, когда надоест перемывать мне кости, девочки, — он прикурил и глубоко затянулся. — Твою ма-а-ать, — беззвучно шевеля губами выдохнул Хосок, краснея и бледнея одновременно. Зато Тэхён не растерялся, предложив: — Можешь присоединиться. Пиццы и пива хватит на троих. — Он поднялся и перегнулся через перила, глядя на Юнги из-за перегородки и хитро подмигивая ему. — Спасибо, обойдусь, — хмыкнул Мин, нервно сбив пепел вместе с огоньком, утонувшим в темноте. — Черт, — отправив вслед за ним недокуренную сигарету, выругался парень. — Пойду лучше еще пару песен напишу. Я ведь великий рэпер и, в отличие от некоторых, не привык использовать чужой труд в собственных целях.