Disarmed

— Хватай карту! Мы пойдем надоедать Люмин и Паймон. Если бы Ин не была под прикрытием, то она обязательно зарядила ему аккурат в нос. Она бы обложила Чайльда трехэтажным матом лишь за мысль докучать Путешественнице. Люмин по сути своей была невероятно занятой девушкой, спасающей мир от серьезных неприятностей и решая бесконечные людские проблемы, поэтому у нее совершенно точно не нашлось бы ни времени, ни желания видеться с этим придурком. Но, к сожалению, у Ин не было выбора. Лорду Тарталье будет непросто найти Путешественницу и ее фею-спутницу. Паймон сейчас наверняка отлично проводила время в компании Сян Лин и даже не думала вспоминать об этом рыжем недоразумении. Люмин, с другой стороны, поднималась на гору Ли Юэ в полном зимнем обмундировании. Как Фатуи вообще носили эти вещи?! Девушке казалось, что тело было заключено в переносную печку и что она вот-вот упадет в обморок под палящем солнцем. Люмин обмахивалась картой в качестве веера и, следуя за Чайльдом по горной тропе, наблюдала, как мирно из стороны в сторону покачивается его шарф. — Сколько нам еще идти? — Что? — он оглянулся через плечо и невесело приподнял бровь. — Вы, секретарши, всегда так мало двигаетесь? Знаешь, иногда полезно чуть-чуть размяться. Сотрудники Банка не раз приглашали Люмин прогуляться за эту неделю, пытаясь тем самым поддержать ее и выразить ей сочувствие. Но она не могла позволить себе гулять, будучи по уши увязшей в дурацкой работе и, несмотря на то, что она что не брала в руки меч уже целых семь дней, Ин могла одолеть Чайльда в бою и без этих «разминок». Таким образом, причина заключалась только в жаре. — Если бы только я могла снять это пальто… Этой фразы было достаточно, чтобы моментально привлечь внимание Предвестника. Он сделал небольшую паузу, с любопытством взглянув на нее. — Так снимай, мне как-то без разницы. Но она не могла. Как бы сильно Чайльд ее ни раздражал, Люмин знала, что нельзя недооценивать его проницательность. Он был достаточно умен, чтобы вспомнить фигуру Путешественницы, независимо от того, как давно они виделись. Ин со вздохом поправила маску: — Не могу. — Почему? Твоя секта жутко надоедливых секретарей вышвырнет тебя? Это не она здесь была в секте. — Нет, просто личные предпочтения. — В смысле? — он приподнял бровь. Такой пытливый, как и большинство снежнян. Люмин начала ломать голову, пытаясь подобрать этому объяснение и не нашла ничего лучше, чем ляпнуть: — Я... я лысая. Лысая. Слово повисло в воздухе между ними. Многозначительная пауза. Игра в гляделки. Лысая. — Серьезно? — без единой эмоции Чайльд протянул руку и несильно дернул прядь волос, струящуюся по ее плечу. — А это тогда что? Как ранее уже заметила Люмин: нельзя было недооценить проницательность Тартальи. В следующий раз нужно заплести волосы в косу. — Эй?! — она отшатнулась с фальшивым ахом ужаса. — У меня лысина на макушке! Он с подозрением сузил глаза: — Тогда сними капюшон и покажи. — Ни за что! Я получу солнечный ожог! — Всего на секунду, давай же. — Нет! — Люмин в бешенстве топнула ногой, глядя на него исподлобья. В отчаянии она натянула капюшон еще сильнее и быстро заправила пряди светлых волос за уши. — Я стесняюсь этого! Вы должны уважать мои личные границы! К сожалению, темы личных границ было недостаточно, чтобы Чайльд потерял интерес к ее облысению. Он смотрел на Ин, положив руки на пояс, но его лицо при этом было абсолютно пустым. Люмин только сейчас заметила, насколько он высок. Когда они впервые встретились в гавани, она была слишком отвлечена всепоглощающим подозрением в отношении Тартальи, чтобы по-настоящему обратить внимание на то, как он выглядел. Он уставился на нее, она на него. После нескольких секунд слегка неловкой игры в гляделки, Чайльд выдавил подобие улыбки: — Ладно, проехали. Но мне все равно очень любопытно, я никогда раньше не видел лысых женщин… Он отвернулся и продолжил подниматься вверх по горной тропе. Люмин не отставала от него, все время чувствуя себя преданной собачонкой, следующей по пятам за хозяином. — Возможно, вам стоит расширить свой круг общения. В мире довольно много лысых женщин. — Правда? Ты состоишь еще в одной секте? — Заткнитесь. Девушка и раньше слышала, как он смеётся — даже чаще, чем следовало бы — особенно во время инцидента с кокосовой козой, но почему-то сейчас его смех застал ее врасплох. Чайльд, Тарталья, Одиннадцатый Предвестник Фатуи — смеялся над ней так же, как старший брат, которого рассмешила очередная выходка младшей сестры: — Я гляжу, ты не из робкого десятка. Ни один из моих новобранцев никогда не говорил мне заткнуться. — Уверена, что говорили, вы просто не слышали. Снова она ляпнула, не подумав. Он посмотрел на нее нечитаемым взглядом, хотя веселье всё еще угадывалось на его лице. Люмин сразу же вспомнила, кто она такая, но это не помешало ей шагнуть вперёд с гордо задранным подбородком и встретиться с его необъяснимо мрачным взглядом. Как странно, что она брала у этого человека деньги. Как странно, что она сражалась с ним в Золотой Палате лицом к лицу. Чайльд говорил, что не станет ее убивать, но, судя по тому, насколько отчаянный характер приобрели его движения к концу битвы, Люмин была уверена, что будь она чуть более слабой воительницей, он бы, не раздумывая, ее добил. А теперь он даже не догадывался, что девушка, победившая его в Золотой Палате, сейчас смотрит ему прямо в глаза. Люмин оставалось только гадать, как он отреагирует на это, если узнает. — То, что ты занимаешь более высокое положение, чем другие, — начал Чайльд низким и зловеще мягким голосом, — не означает, что ты можешь говорить всё, что вздумается. Он пытался поставить ее на место, и, возможно, Люмин стоило ему подчиниться. Она могла бы по-настоящему испугаться, если бы не встретила его раньше и не видела, как он безуспешно пытается воспользоваться палочками для еды во время их деловой встречи с Чжун Ли. Никакие угрозы и сочившийся яд не могли вызвать в ней страха, как бы ему этого ни хотелось. Кроме того, девушку грела мысль, что она в любом случае сможет победить его. Это конечно было связано с риском раскрыть свою личность и разочаровать Нин Гуан, но это, безусловно, принесло бы ей истинное удовольствие. Злобная стерва внутри Люмин просто умоляла вырваться наружу. — Мастер Тарталья, — начала она, — то, что вы занимаете более высокое положение, чем другие, не означает, что вы можете говорить всё, что вздумается. Тишина. И повисшее напряжение. То, как заскрежетали его зубы, дало ей понять, что она на верном пути. Он был раздражен. Как бы это не отразилось на миссии Ин, Люмин была больше, чем довольна. — Что случится, если я уволю тебя прямо сейчас? — начал Чайльд, нарушая молчание. Над их головами беззаботно щебетали птицы, листья тихо шелестели от ветерка, а по дороге у подножия холма то и дело ходили нагруженные торговцы. И только Люмин оставалась неподвижной и равнодушной, как горы Ли Юэ. Если бы он ее уволил, ничего бы не случилось: она ведь не была настоящим членом Фатуи и, честно говоря, была шокирована тем, как этого еще никто не заметил. — Царица сочла бы вас просто трусом, — цыкнула Ин. — В ее глазах это выглядело бы так, будто вы не в состоянии выполнить элементарный приказ и не в силах выдержать собственное наказание. Чайльд прищурился. Люмин томилась от жары в своем тяжелом пальто, отчаянно желая снять его и отбросить в сторону, а всё продолжал пялиться на нее своим псевдо-суровым взглядом. Тарталья ждал вызова, сражения остроумием или какой-то другой реакции, но Ин даже не удосужилась уделить ему больше пяти секунд своего времени. Казалось, что она считала его недостойным — это не было ее прямым намерением, но определенно являлось побочным эффектом ее поведения. Ему нравилось выводить людей из себя. Люмин не замечала этого раньше — хотя до сих пор он никогда не давал ей возможности увидеть свое истинное лицо. Чайльд постоянно вел себя с Путешественницей по-деловому, дружелюбно и в меру учтиво, подшучивая всегда к месту. До смерти Рекс Ляписа Чайльд подталкивал ее в нужном направлении, пока она сама неосознанно не раскрыла всю необходимую ему информацию. Как только он все выведал, она стала ему ненужной. Люмин прекрасно это понимала и осознавала, что сейчас ее положение совершенно не изменилось. Теперь Ин стояла у него на пути. Она была временным источником развлечения, с помощью которого Чайльд отчаянно боролся со своей скукой. А сейчас девушка начала понемногу его утомлять. Тем не менее, Люмин нужно оставаться поблизости. Она заставила себя взглянуть на своего босса и со вздохом нарушила тишину: — Слушайте, можете уволить меня, если хотите, мне без разницы. Но могу вас заверить, что моя помощь незаменима. Вряд ли кто-нибудь из ваших прежних секретарей так же мастерски сортировал документы, как я. И приносил ему завтрак. И доставлял срочные сообщения. И протирал полки. И доливал ему чернил. Список можно продолжать бесконечно. Но она еще ни разу не занималась чем-то действительно полезным на этой работе. До сих пор Люмин находилась в тени, но сейчас она впервые была вовлечена в дела Фатуи. Чайльд задумчиво поджал губы, будто зная, о чем девушка думает, и обдумывал все «за» и «против» увольнения своей новой секретарши. Ин нужно было защищать себя, пока не стало слишком поздно. — Прошло всего две недели. Мы только сейчас приступаем к делам Фатуи в Ли Юэ. Я еще даже не показала, какой на самом деле могу быть полезной. Он бросил на нее любопытный взгляд. Люмин никогда не замечала, насколько цвет его глаз похож на Море Облаков за горами. У него всегда были такие длинные ресницы?.. Жаль только, что эта красота принадлежала Предвестнику Фатуи. Чайльд повернулся к Люмин, протянул руку и, положив два пальца ей под подбородок, поднял ее лицо. Она изо всех сил пыталась сопротивляться, но Тарталье удалось заставить девушку посмотреть ему прямо в глаза. — Если ты такая хорошая секретарша, — прошептал Чайльд, — то найди мне Путешественницу и ее летающую подружку. Она была на сто процентов уверена, что Паймон совершенно не горит желанием видеться с Тартальей. Скорее всего, она прямо сейчас трапезничает в ресторане Ванмин, отдыхая и набивая себе живот самой разной едой. Ин нахмурилась в ответ на его холодный взгляд. Она выдернула подбородок из его хватки и посмотрела на цветы у своих ног. — Зачем вам вообще нужна Путешественница? — Мне скучно, — он небрежно пожал плечами, — а с ней весело. И я давно ее не видел. — С чего вы взяли, что она хотела бы вас видеть? Чайльд приложил руку к груди и наклонил голову: — Мы с ней близки. Ты бы видела наш последний бой - он был прекрасен. Он находил тот бой прекрасным. Чудесно. Почти полностью разрушенная Золотая Палата; воздух, пропитанный запахом крови, озона и пота. Электро металось между ними, пока Люмин отчаянно пыталась избежать его атак. «Умри здесь», — сказал Чайльд тогда. Но Люмин осталась в живых назло ему. Девушка противилась желанию высказать Чайльду, насколько ужасной была та битва на самом деле. Их нисколько не сближала его форма Грязного Наследия. В нескольких сломанных ребрах и новом шраме на теле Люмин не было ничего прекрасного. Как бы ей ни нравились увлекательные бои, у нее не осталось ни капли терпения к Чайльду и его выходкам. Возможно, если бы он снова сразился с ней, но при других обстоятельствах, это воспоминание было бы поприятней. Люмин очень сильно захотелось стереть довольную улыбку с его лица. Она положила руки на бедра и вздохнула, будто разговаривая с маленьким ребенком: — Путешественницы здесь нет, она отправилась в Инадзуму, чтобы найти своего брата. — Что? — Чайльд вздрогнул и в миг погрустнел. — Путешественницы больше нет ни в Ли Юэ, ни в Мондштадте, — продолжила Ин, — она ​​в Инадзуме, и в связи с недавним запретом на въезд за ней стало трудновато следить. — Я думал, что у нас есть доступ к Инадзуме из-за дипломатической неприкосновенности… Хороший аргумент. Фатуи могли совать свои длинные носы куда угодно. Люмин закатила глаза, как будто он не понимал элементарных вещей. — Правда? Я слышала, что она словно сквозь землю провалилась, стоило ей попасть во владения Электро Архонта. Чайльд скривил лицо. — Возможно, ее просто схватили. Я слышал, какая там сейчас напряженная ситуация. — Кто знает? — Люмин пожала плечами. — Я пошла с вами только потому что вам нужно было проветриться. Сильно сомневаюсь, что вы найдете здесь Путешественницу. Он отвернулся и посмотрел на бескрайние горы и долины внизу. Вдалеке яркими бликами мерцало озеро Цинсю. Руины отсюда казались похожими на чьи-то пальцы, что отчаянно пытались выбраться из-под земли. Люмин всегда считала Ли Юэ красивым регионом. Было от чего-то приятно, что Чайльд тоже разделял ее мнение, хотя он совершенно точно не выглядел как человек, который может восхищаться пейзажами и созерцать природу. Он приподнял голову, чтобы проводить взглядом парящих над ними птиц и медленно проплывающие облака, сохраняя при этом удивительно комфортную тишину. Пока не нарушил ее своим раздражающим голосом: — Откуда тебе все это известно? Люмин сразу напряглась: — Это каждому секретарю известно. — Сомневаюсь. Я никогда не встречал секретаря с таким объемом информации о Путешественнице. Если бы только она потрудилась чуть более внимательно изучить подноготную Фатуи перед этим испытанием, сердце Люмин не отбивало бы чечетку в груди прямо сейчас. Она сильнее натянула капюшон своего ненавистного пальто, будто тем самым могла спрятаться от любопытных взглядов Тартальи. — Я особый секретарь, отправляемый только к самым диким Предвестникам. Она точно попала в яблочко. Чайльд даже пожал плечами, словно признавая, что он был именно таким. — Понятно. Но все равно как-то странно. — В мире полно странностей. Он кинул ей ухмылку через плечо: — Например, твоя лысина? — Да, — вздохнула Люмин, — как моя блестящая лысина. Вам тоже стоило бы побрить голову - так жаркое лето проходит намного легче. Он снова отвернулся: — В Снежной нет жаркого лета. Люмин обрадовалась, что он не спросил, откуда она родом, так как уже не была уверена, что помнила правильное название своего предполагаемого города. Последние две недели девушка бегала по Ли Юэ в попытках умилостивить босса, и у нее совершенно не было времени, чтобы повторно изучить свою предысторию. К счастью, Чайльд казался совершенно незаинтересованным в ее биографии. Во всяком случае, Фатуи состояли из самых разных национальностей, хотя большинство, конечно, составляли жители Снежной. — Ты точно уверена, что Путешественница в Инадзуме? — спросил вдруг он. Ин только вздохнула: — Да, это то, что мне сказали. — Жалость какая, — пробормотал Чайльд, — я так хотел с ней увидеться... Причина этого желания являлась абсолютной загадкой. Люмин определенно не ждала встречи с ним. — Зачем? — Зачем что, лысая? Она решила проигнорировать этот грубый комментарий. — Видеться с Путешественницей? — А почему нет? — Тарталья вопросительно взглянул на нее, приподняв брови. Люмин в смятении посмотрела на его лицо, полное непонимания. Она могла назвать ему миллион причин, почему. Первым в списке был тот факт, что Люмин недолюбливала его. Очень сильно. Девушка продолжала таращиться на него, а Чайльд вдруг улыбнулся. Он имел обыкновение улыбаться сразу же после того, как приходил в замешательство или выглядел разочарованным. — Ну, даже не знаю… наверное, потому что вы враги? — Мы? — он наклонил голову. — Я думал, мы друзья. Люмин усмехнулась: — С чего вы так решили? — С того, что наш бой был потрясающим? Он сформулировал это как риторический вопрос, будто ответ на него был совершенно очевиден. Их бой был потрясающим. Потрясающим. Ни разрушительным, ни устрашающим. Ни тем, из-за чего он влип в еще большие неприятности. Ни тем, что подтолкнуло ее к краю. Люмин соврала, если бы сказала, что ей не понравились некоторые части того боя, но назвать его потрясающим у нее язык не поворачивался. Она внимательно посмотрела на Тарталью. Из-за того, что все ее тело парилось под тяжелым пальто, а по шее струился пот, Люмин обнаружила, что стала слишком раздражительна. Веселая улыбка, тусклые глаза, румянец на щеках. Под прикрытием или нет, сейчас она хотела выбесить его так же сильно, как он ее. Раз уж она являлась его секретарем, ей нужно было доказать, что с Ин играть не так-то просто. — Вам нравится Путешественница, не так ли? Чайльд застыл, словно каменное изваяние. Девушка не осмелилась взглянуть на него и увидеть весь спектр эмоций. Реплика Люмин была полностью выдуманным предположением, взятым из воздуха, но он застыл в напряженном молчании, как будто его поразила молния. Он разбил тишину с такой же легкостью, будто она была стеклом: — Меня не волнует, что ты была назначена самой Царицей, я могу прямо сейчас столкнуть тебя с этого обрыва, а она и бровью не поведет. Это верно, но любой, у кого есть хоть чуточка силы, мог бы это сделать, если бы Люмин потеряла бдительность. Она бы предпочла умереть прежде, чем позволила бы кому-то вроде Тартальи так глупо расправиться с ней. — А вы столкнете? — спросила она, наконец подняв глаза и взглянув на его профиль на фоне полуденного неба. — Если вы действительно планируете это осуществить, то я бы хотела поскорее покончить с этим. Угроза ничего не стоит, если не приведена в действие. Тишина. Его брови нахмурились, и он помрачнел: — Ведешь себя так, словно не боишься меня. Она могла бы опасаться Предвестника, если бы собственноручно не победила его в форме Грязного Наследия, при этом имея два сломанных ребра. Люмин понимала, что Ин выделяется как белая ворона. Прошло всего две недели после начала ее тайной миссии, а она уже привлекала внимание просто потому, что оставалась самой собой. Внутри девушка проклинала свой острый язык и неспособность сдерживать сарказм. Если бы она просто промолчала, то Чайльд не смотрел бы на нее так, словно она хранит секреты, о которых он ничего не знал. Теперь она не могла резко притвориться, что боится его. Сделать шаг назад и съежиться в страхе перед могущественным Предвестником - это бы еще больше привлекло его внимание, ведь такой перепад настроения выглядел бы невероятно подозрительным. Итак, сквозь маску, капюшон и маскировку, которую она надевала каждое утро, Люмин посмотрела на него и заставила себя улыбнуться: — Вы хотите, чтобы я вас боялась? — Иногда приятно, когда тебя боятся. Это говорило об идеологии Тартальи намного больше, чем ей хотелось думать. — У вас целый город людей, которые робеют перед вами. Думаю, что если будет одним человеком меньше, вас это не обидит. — Еще как обидит, — он игриво приложил руку к груди, — мое сердце разбивается в щепки, пока мы говорим. — Ничем не могу помочь. А теперь, прошу меня извинить, — Люмин отвернулась и развернула карту, — мне кажется, вы сказали, что хотите заняться реальной работой сегодня, так что я сделаю именно это. С возвращением Фатуи в Ли Юэ по чисто экономическим причинам распределение застрельщиков и агентов пришлось переписать. У агентов было немного больше свободы, поскольку они заботились о долгах и получали за это неприкосновенность путешественников, но со стрелками — совсем другое дело. Наличие небольших лагерей до зубов вооруженных военных, как правило, нервировало местные органы власти — таким образом, поскольку Тарталья в настоящее время был единственным Предвестником в Ли Юэ, он должен был перенести лагеря в места, которые не слишком беспокоили бы Цисин. Парень откладывал это дело уже несколько дней. Люмин же очень хотелось заняться работой, ведь она надеялась, что сможет таким образом вынюхать новую информацию о Фатуи. Но вместо этого Чайльд просто хотел сразиться с путешественницей, и это было пустой тратой времени. Глядя на свою карту, Люмин пошла по горной тропе. Она создала некую дистанцию ​​между собой и Чайльдом, прежде чем он со вздохом двинулся за ней: — Что ж, всё равно заняться нечем. Слова сорвались с ее рта, прежде чем она смогла их остановить: — Кроме того, что сохнуть по девушке, которой вы даже не нравитесь. — Кто сказал, что я сохну? — он усмехнулся. В его тоне прозвучала обида, и Люмин могла только надеяться, что он не заметил, как она вздрогнула. Ей действительно нужно было поработать над своим острым языком. Однажды это обернется для нее неприятностями, и она не сможет использовать свои способности анемо или гео, чтобы защитить себя. Люмин даже отказалась от своего лучшего меча, чтобы избежать подозрений во время работы на Фатуи. Все, чего она хотела — это не находиться возле Чайльда хотя бы в течении нескольких прекрасных секунд. Остановившись, она повернулась к нему лицом. — Ваша Светлость, при всем уважении, мне не нужна ваша помощь. Не теряя ни секунды, он упер руки в бедра: — Почему ты не хочешь, чтобы я пошел с тобой? Очередной приступ подозрений, очередное состязание в гляделки. Люмин действительно не подходила для работы под прикрытием. Она не могла лгать, даже если ее жизнь стояла на кону. К счастью, она могла быть жесткой и язвительной хоть до скончания веков, если бы действительно хотела. — Вы отвлекаете и можете напугать застрельщиков. Вы знаете, что они не особо блещут интеллектом. — Да, — пожал он плечами, — но мне все равно нечего делать в офисе- — Я оставила на вашем столе целую пачку писем, которые ждут вашего ответа. — Честно говоря, я совершенно не хочу иметь с этим дела, — Чайльд поморщился. Люмин же в действительности не хотелось иметь дело с ним. Она провела последние две недели, выполняя то его работу в кабинете, то глупые поручения. Он скидывал ручки со стола по крайней мере пять раз в день, чтобы она убиралась. Ин была жертвой его пыток, так что она просила не слишком много, лишь провести немного времени вдали от него. Тем не менее, подозрений, висевших над ней, было предостаточно. Люмин не могла перейти границы дозволенного, хотя и так уже это сделала. — Хорошо, — вздохнула девушка, — что бы вы ни делали, я не могу вас остановить. Она повернулась и продолжила свой путь. Чайльд смотрел, как она удаляется, и, расплывшись в самодовольной улыбке, поставил руки в боки. — Вот это настрой! Кажется, ты наконец-то начала понимать, как здесь всё устроено. Как отчаянно она хотела сказать ему, чтобы он заткнулся. — Вы просто злитесь из-за того, что я вас не боюсь, да? — Не особо, — ответил Тарталья, следуя за ней, расстояние между их шагами было несколько футов. — Я не такой, как Синьора - я не пытаю своих подчиненных. — Да неужели? Я думаю, что приказы точить всё ваше оружие можно расценивать, как отдельный вид пыток. — Это другое, — поправил он. — Само твое присутствие здесь и послание от Царицы о том, какой я Предвестник. Если она думает, что мне нужна нянька, то сильно ошибается. Так что это было делом принципа. Как бы она ни действовала, ее существование всё равно оскорбляло его. Люмин посмотрела на Чайльда, приподняв бровь под капюшоном и маской, закрывающей ее лицо. — Я никогда не слышала, чтобы Предвестник говорил что-то подобное так открыто. — Подобное? Ты про то, что Ее Величество ошибается? — Да, это немного неожиданно. — Я слов на ветер не бросаю. Она ошибается, мне не нужен кто-то вроде тебя, следящий за каждым моим шагом, — он небрежно пожал плечами. — Кто сказал, что я слежу за каждым вашим шагом? — Люмин снова бросила вызов. — Я здесь ради того, чтобы убедиться, что дела между Снежной и Ли Юэ идут гладко. — И ты делаешь это, пытаясь напялить на меня ошейник и таская по округе? И снова её рот работает отдельно от мозга. Чертовщина, отвратительная чертовщина, рожденная из ее бессмертия и той солянки культур внутри нее. Люмин не могла остановиться, несмотря на то, как сильно ей этого хотелось: — Честно говоря, я предпочитаю быть той, на кого напяливают ошейник. Тарталья остановился. Люмин, отчаянно пытаясь сбежать от самой себя, продолжала небрежно идти дальше. (В душе она кричала.) — Ин? Нет ответа. Она не могла ответить. Она не могла признаться, что только что произнесла это. Как бы это ни было верно, она не могла допустить, чтобы что-то столь неловкое и непонятное, как эта фраза, витало в воздухе между ней и ее фиктивным боссом. Итак, Люмин поступила как и любой взрослый человек. Она убежала. — Ин! — Чайльд окликнул ее. Она метнулась в валуны и деревья, словно дротик, поворачивая и маневрируя в отчаянных попытках убежать от него. Пока она бежала, ей показалось, что она слышала, как Чайльд смеется про себя, как будто он с трудом мог поверить в происходящее. Это эхом разносилось вокруг нее как напоминание о ее собственных ошибках. Она пошутила про ошейник. Пошлая шутка — последствие кучи времени проведенного с Кэйей и Лизой. Хотя Люмин полностью осознавала подтекст своего ответа, она не хотела, чтобы Чайльд это знал — будь она Ин или Люмин, это не имело значения. Она бежала. Бежала очень быстро. Она скрылась из виду, направо, прочь от тропы, перепрыгнув небольшой ручей и не обращая внимания на его вопросы. Из-за жаркого солнца и удушающей шерсти пальто ее зрение быстро затуманилось. Чайльд не торопился ее преследовать. Казалось, он неспешно шел вслед за ней, и между ними уже было достаточно расстояния, чтобы Люмин могла остановиться и перевести дух. Она фыркнула, положила руки на колени и зажмурилась. Сможет ли она стать еще глупее? Именно поэтому она не разговаривала, когда была в приключениях, и Паймон каким-то загадочным образом умудрялась говорить гораздо менее смущающие вещи. Почему-то фея обладала большим социальным интеллектом, чем очень древняя путешественница, посетившая бесчисленное количество миров. Замечательно. Абсолютно замечательно. Затаив дыхание, Люмин продолжала оплакивать собственную неловкость, едва замечая хруст сухих листьев под приближающимися к ней тяжелыми ботинками. Она подумала, что это Чайльд нагоняет ее после резкого побега. Люмин не потрудилась поднять взгляд, только закатила глаза. — Я говорила вам, что справлюсь с этой работой сама, мне не нужен ваш надзор, мой господин. — Господин, — незнакомые голоса и резкий смех, которого она никогда раньше не слышала. — Думаю, я смогу к этому привыкнуть. Люмин моментально встала в положение боевой готовности. Волосы на ее руках встали дыбом, и, несмотря на пот под пальто, она почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Рефлекторно ее пальцы зудели, чтобы призвать меч, однако это сразу показало бы, что у нее есть глаз бога — и хоть это было не так, другие могли бы посчитать иначе. Она выпрямилась и обнаружила, что ее окружает толпа из пяти похитителей сокровищ. Они подкрались, пока она переводила дух, а Тартальи нигде не было видно. Хотя Люмин совершенно не беспокоилась за его безопасность, она лишь хотела знать, наблюдает ли он за ней, увидит ли он, как она разорвет этих злоумышленников в клочья. Еще один досадный спутник работы под прикрытием. — Ты заблудилась, Фатуи? Фатуи. Несмотря на то, что на данный момент она буквально являлась Фатуи, Люмин все еще хмурилась из-за этого обращения. — Благодарю, но нет. Явный лидер группы выступил вперед. Злоба ясно читалась в его глазах, и на его лице сияла фальшивая дружелюбная улыбка. Другие участники группы насмешливо рассредоточились, и все, что хотела сделать Люмин, — это покончить с этим. Они окружили ее, загнав как мышь в угол. Она презирала это чувство. — Знаешь, — продолжил он, — когда вы покинули Ли Юэ, мы все праздновали. Больше никаких застрельщиков, крадущих наши места, никаких агентов, которые нас преследуют. Это было чистое блаженство. Итак... Могу я спросить, почему же вы вернулись? Люмин изо всех сил старалась выглядеть незаинтересованной. Она ломала себе голову, вспоминая, как Екатерина обычно обращалась с раздраженными клиентами в банке. — Мне очень жаль слышать о ваших неудобствах, но, к сожалению, я не имею власти что-либо изменить. Если хотите, я могу направить вас к Предвестнику, который в настоящее время руководствует нашим отделением. Я уверена, что он с удовольствием направит от вашего имени личную жалобу вышестоящему руководству. Или он просто заставит Ин сделать это. А Ин в свою очередь быстро порвет жалобы на мелкие кусочки и с еще большим удовлетворением сожжет их. Это тоже звучало неплохо. Лидер хмуро посмотрел на нее. Чайльда нигде не было, Люмин могла только надеяться, что он заблудился или попросту бросил гоняться за ней. — Либо, — предложил лидер похитителей, — мы можем убить тебя и повесить твое тело за пределами нашего лагеря в качестве предупреждения. Как пафосно. Она с трудом могла переварить подобное. — Ну, спустя время от моего тела пойдет ужасная вонь, даже представить себе не могу, насколько это будет неприятно. Казалось, никому из этих мужчин не нравилась ее логика. Фактически, они презирали ее. Презирали так, что вытащили свои мечи, лопаты и до смешного большие молоты. Чайльд был быстрым бегуном, Люмин достаточно долго боролась с ним, чтобы знать это. Если бы он реально шел за ней, то к этому времени уже точно был здесь. Но на горизонте было чисто. И у нее не было других вариантов. Пятеро против одного. Она согнула пальцы и призвала меч. Прошло целых две недели с тех пор, как она сражалась, каждый дюйм ее тела жаждал двигаться, как она привыкла. Когда первый мужчина бросился к ней с молотком, Люмин двигалась в своем рефлекторном инстинктивном танце. Даже если оружие в ее руках было простым и ржавым, чтобы не привлекать лишнего внимания, так как ее обычный меч был бы слишком знакомым и бросающимся в глаза — ей все же удалось оставить след на груди нападавшего. Не теряя ни секунды, она повернулась, чтобы заблокировать атаку кинжала другого мужчины, и в ответ на услугу повалила его на землю с помощью своей рукояти. Обычные подчиненные Фатуи были легкой добычей, нужно было остерегаться именно агентов и застрельщиков. Люмин задалась вопросом, сколько невинных людей, таких как Надя или Екатерина, стали жертвами подобного отношения только из-за простого ношения этой униформы. У них не было возможности защитить себя, в отличие от нее. Две минуты спустя Люмин стояла посреди тел похитителей. Острие ее меча вонзилось в мягкую землю, словно небрежное продолжение ее руки. Она оглядела окровавленную сцену перед ней. Эти мужчины даже не знали, кто она такая, но они напали на нее из-за формы, что она носила. Люмин не любила Фатуи как никто другой, но было очевидно, что она не сборщик долгов. Она была секретарем, а в руках она держала карту и ручку, а не оружие. По крайней мере, она немного поупражнялась, хоть и недолго. Вздохнув, Люмин провела пальцами по волосам, заметив, что ее капюшон упал во время битвы. Если бы не маска на лице и замаскированные длинные волосы, она была бы сейчас полностью открыта. Тем не менее, ничего страшного. Чайльду, скорее всего, стало скучно, и он ушел, чтобы сразиться с кем-то еще. Девушка решила, что ей пора возвращаться в банк, если она не намерена выполнять настоящую работу Фатуи. Люмин повернулась на каблуках, чтобы уйти, с мечом в руке и опущенным капюшоном, ее светлые волосы развевались на фоне дневного бриза. Пара голубых глаз и хитрая улыбка остановили ее. Тишина. Стон боли похитителей сокровищ у ее ног. Меч в ее ладони, оружие, которое могло быть вызвано только обладателем глаза бога. Глаза Чайльда были полуприкрыты, то ли из-за радости, то ли из-за угрозы — Люмин не могла точно сказать. — Так ты не лысая?