Sick Thoughts

      Она почувствовала его ещё до того, как увидела. Точнее, она почувствовала, как её дёрнули за хвостик, а потом — его тёплое дыхание на своём ухе.       — У-та-химэ, — промурлыкал Годжо настолько тихим голосом, что его мог бы заглушить взрыв фейерверков, если бы он не прозвучал так близко. Он согнулся, находясь позади её стула, стоящего за полупустым столом второгодок, не обращая внимания на любопытные взгляды, обращённые на него из-за соседних столов.       Утахимэ закрыла свой разум от эмоций, нахлынувших с его неожиданным появлением, — страх, злость, паника. Состязание наконец завершилось, и она каким-то образом сумела избегать его целую неделю. После ночного инцидента они не обменялись ни единым словом; это была греховность, которую она так отчаянно хотела списать на дурной сон.       Некоторые второгодки и третьегодки собрались в ресторане, чтобы отпраздновать победу над сестринским колледжем. Годжо и Гето стали единственным исключением для первого курса, так как им было разрешено состязаться наравне со всеми из-за их высокого уровня. Девушка не видела смысла в праздновании своей бесплодной победы, но её подруга потащила её за собой, не приняв отказа. Если бы она знала, что Годжо будет здесь, то притворилась бы больной. Он не был похож на человека, который посещает подобные общественные мероприятия; это казалось слишком низменным для его комплекса бога.       И тем не менее, вот он стоит сзади, кидая на неё широкую тень, которая, казалось, поглощала её.       — Годжо, Гето! Сядьте с нами! — прокричал её пьяный одноклассник сквозь гремящую музыку.       Годжо встал в полный рост позади стула Утахимэ, положив свои широкие ладони на её плечи на миг. Она, напротив, сжалась под ним.       — Я не против, — он легонько сжал её, проводя большим пальцем по затылку, прежде чем непринуждённо занять свободное место справа от неё: закинув ногу на ногу, расположив руку на спинке стула.       Гето сел слева в более сдержанной манере. Она проследила за ним настороженно периферийным зрением. За столом было полно свободных мест, почему они сели около нее? Кроме того, здесь было много свободных столиков в принципе. Она чувствовала себя зажатой и слишком маленькой, находясь между этими двумя.       Они были опасным дуэтом, превосходя по силе и её, и всех в этом помещении — оба шаманы первого ранга, хотя младше. Годжо был сильнейшим, но Гето недалеко от него ушёл. Она никак не могла понять, как они могли быть лучшими друзьями, когда их характеры отличались, как день и ночь. По крайней мере, Гето, казалось, имел больше манер.       — Я не знал, что вы с Утахимэ близки, — заметил кто-то в конце стола.       — А мы и не близки, — ответила Утахимэ немного быстро. Она сделала глоток своего слегка тёплого напитка, чтобы скрыть свои расшатанные нервы.       Годжо скосил на неё взгляд, уголки его губ дёрнулись вверх.       — На самом деле, — он положил свою тяжёлую руку на её плечо, — мы вместе.       Утахимэ подавилась чаем и зашлась в приступе кашля, пролив на себя половину чашки. Рука Годжо тут же начала мягко похлопывать её по спине, а другой он выхватил у неё керамическую чашку. С другой стороны Гето подал ей салфетку, покривившись.       Её лицо залилось румянцем, и руки задрожали из-за пристального внимания, обращённого на неё.       — Я…       Годжо взял салфетку и коснулся её подбородка, но она оттолкнула его. Он недоумённо приподнял брови, улыбка растянулась на его до ужаса симпатичном лице. У неё в голове не укладывалось, как кто-то мог в повседневной жизни делать такое пугающее выражение лица. Стул издал противный скрипящий звук по полу, когда она резко встала.       Годжо поднялся следом, возвысившись над ней. Он обхватил её тонкое запястье, и она тут же попыталась выдернуть руку, но он не позволил ей сделать этого, используя достаточно силы, чтобы не оставить синяков на её нежной коже.       — Она не любит распространяться о таких вещах, — как бы невзначай произнёс он, но затем что-то едва различимое проявилось в воздухе. Тусклые светильники качнулись под потолком. — Так что давайте оставим это между нами.       Это прозвучало как предложение, но все за столом почувствовали угрозу, скрывающуюся за его добродушной улыбкой. Может, это была его природная влиятельная аура, или, может, это был основной инстинкт выживания, который у них сработал сам собой. Они быстро кивнули и ответили, что согласны. Лишь Гето молча наблюдал, находясь не в восторге от происходящего. Его глаза переместились от хватки вокруг запястья Иори к морщинкам, появившимся на её лице от напряжения.       — Я отведу её в уборную, — заявил Годжо.       Утахимэ злобно посмотрела на него.       — Я могу дойти сама, — тихо ответила она сквозь зубы.       Он наклонился ниже, чтобы оказаться на одном уровне с ней.       — Ты будешь вести себя хорошо? — его голос прозвучал угрожающе низко. Это было предупреждение.       Венка вздулась на её виске, и она почувствовала, как у неё начинается мигрень. Музыка, какофония из голосов, звон бокалов. Этого всего было слишком много в комбинации с подавляющим присутствием Сатору. Она долгое время пялилась себе под ноги.       — Идём, — нехотя пробубнила она, понимая, что другого выбора у неё нет.       Годжо развернулся и повёл её, держа за запястье. Обжигающие взгляды впились ей в спину, заставляя её чувствовать себя беспомощно. С каждым шагом она чувствовала себя так, словно находилась под водой, пытаясь идти против сильного течения. Она уставилась на его бледную руку, которая казалась просто огромной на фоне её тонких костей. Это была та же рука, на которую она плевала, та же рука, которой он помог себе кончить в нескольких сантиметрах от неё. Развратное изображение было выжжено на подкорке её сознания.       Изображение.       У него всё ещё были её фото. У него были все преимущества.       В пустом коридоре Годжо выпустил Утахимэ из своей хватки. Она была охвачена злостью, сжимая свои маленькие кулачки. Он быстро поравнялся с ней.       — Ты злишься, химэ? — его интонация была полна издёвки.       — Это не моё имя! — наконец воскликнула она.       — Верно, — согласился он. — Но оно так тебе идёт, принцесса, — ему нравилось называть её этим прозвищем.       Она остановилась напротив единственной уборной.       — Ну, может, тогда мне следует называть тебя мудаком, потому что тебе это очень подходит, — сердито огрызнулась она, прежде чем открыть дверь.       Годжо втолкнул её внутрь, и она, оступившись, столкнулась со стеной, прежде чем приземлиться коленями на пол. Он запер дверь, и этот щелчок, казалось, эхом отскочил от стен. Она повернулась и уставилась на него, распахнув рот. Неверие и гнев отразились на глубине её тёплых карих глаз.       — Что…       Он вжал её спиной в шкафчик и навис над ней, расположив руки по краям мраморной раковины. Ей пришлось отклониться назад достаточно сильно, чтобы встретиться с его взглядом.       — Несмотря на всю мою доброту, ты повела себя слегка некрасиво, ты так не думаешь? — протянул он. — Как долго ты ещё собираешься спать в комнате своей подруги?       Темные брови Утахимэ сошлись на переносице.       — Как… Как ты узнал?       — Ты издаешь такие милые тихие звуки во сне, пытаясь соблазнить меня, даже не осознавая этого. Думаешь, я не трахну тебя, если она тоже будет в комнате? Этого ты хочешь? — его голос стал ниже на октаву. — Хочешь, чтобы она смотрела, как я растягиваю твою узкую, маленькую дырочку? Не ожидал от тебя такого. Ты всегда такая зажатая, такая сдержанная. Такая правильная. Но это лишь игра, — он грубо схватил её за челюсть, сжав достаточно сильно, чтобы оставить синяки. — Не так ли?       Она ударила кулаками по его широкой груди, пытаясь оттолкнуть, но Годжо Сатору был неподвижной горой, непреодолимой силой. Он уткнулся носом в её шею, вдыхая сладкий запах страха.       — Разве ты не скучала по мне? — продолжил он, запустив руку в свой карман, чтобы достать телефон, нажал кнопку блокировки, и экран засветился, являя пугающее фото её розового влагалища, покрытого густыми большими каплями его спермы, крупным планом. — Всё, что у меня было, — лишь эти фото, но они и рядом не стоят с тобой настоящей.       Утахимэ была слишком шокирована, чтобы выдавить хоть слово. Она уставилась на пошлое изображение самой себя на экране блокировки, прямо позади белого циферблата с надписью «9:34 PM» и датой под ней. Он свайпнул вверх, и появилась заставка — фотография её лица в ту же ночь. Её рука дёрнулась, чтобы перехватить телефон, но он был быстрее, выкрутился так, что она встретилась лицом с зеркалом над раковиной. Его тело прижалось к ней сзади, потеревшись возбуждённым членом о бёдра.       Она уставилась на отражение его хищного взгляда, напугавшись до дрожи.       — Годжо… пожалуйста… — отчаяние было заметно в её голосе. О чём именно она просила в тот момент, она и сама не знала. Просила его удалить фото? Перестать трогать её? Повернуть время вспять? Обо всём. Внезапное падение кровяного давления сделало её мысли бессвязными. Головокружение захлестнуло её, когда дыхание стало затруднённым.       — Ш-ш-ш, — он мягко погладил её по волосам, чтобы успокоить. — Я не стану пачкать тебя сегодня. Мне просто нужно расслабиться, принцесса.       Годжо вжал её верхнюю часть тела в раковину и приподнял юбку её алых хакама. Она захныкала, когда его рука легла на мягкую кожу внутренней части её бедра, и задрожала, когда чужие пальцы неторопливо проскользили к её нижнему белью. Стоило ему коснуться её половых губ, скрытых под одеждой, что-то неправильное затрепетало внутри неё. Она издала тихий, измученный звук, как раненое животное. Проводя взад и вперед по ткани, он легонько задел клитор, заставив её резко втянуть воздух.       Сатору улучил момент и ввёл два длинных пальца ей в рот, так глубоко, что она поперхнулась.       — Помнишь, как ты сосала мой предэякулят? Облизывала мой палец, как котёночек? — он вытащил свои смоченные слюной пальцы и расстегнул ширинку своих брюк, чтобы сжать в кулаке ноющий член. — Знаешь, как сильно я хочу трахнуть тебя в рот так, чтобы ты рыдала и умоляла меня прекратить? — непринуждённо произнёс он, распределяя её слюну по стволу.       Он спустил девичьи трусики до колен без предупреждения. Именно тогда сработал её инстинкт «бей или беги». Иори оживилась, стала корчиться и вырываться, но он удерживал её одной рукой, растопырив пальцы в центре её спины, с лёгкостью прижимая к холодному мрамору. Он тихонько хмыкнул, пока она боролась, и её поразило, насколько безумен он был.       Годжо дёрнул её за хвостик и заставил посмотреть в зеркало. Она не могла позволить себе смотреть на своё отражение, поэтому она уставилась на его, с ненавистью и отвращением. Это идеальное лицо, ледяные глаза и белые волосы. Эта игривая ухмылка на его губах. Она ненавидела в нём всё.       — Мне нравится видеть, как ты реагируешь на моё милосердие, — промурлыкал он.       Годжо просунул член под её половыми губами и соединил её ноги так, чтобы бёдра сжали его пульсирующий ствол. Его член был таким большим и длинным, что, когда он толкнулся вперёд, почти половина его длины выступила спереди.       — Блять, — прорычал парень, задвигав бёдрами взад и вперёд. Его толстый член неприлично раздвигал её складочки.       Утахимэ захныкала от ощущения его оголённой кожи на своей. Это было неправильно. Это было совсем не правильно, но её тело не прислушивалось к разуму. Жар распалялся в её лоне, когда он снова и снова проходился под ней своей плотью, не проникая внутрь. Её липкая смазка капала на член, укутывала его и стекала по бёдрам. Она зажмурилась, и желание бороться покинуло её тело.       Неуверенный стук в дверь испугал её.       — Иори, ты здесь? — с той стороны раздался голос её подруги.       Буквально в трёх шагах от неё Утахимэ была вжата в раковину, а большой член Годжо скользил между её половых губ.       — Иори, да? Должно быть, одна из тех, кто прячет тебя у себя. Хочешь, я впущу её, чтобы она увидела, как ты дёргаешься на моём члене? — тихо произнёс Сатору.       Она быстро-быстро затрясла головой, глядя на него через зеркало глазами, как у лани.       — С тобой кто-то есть? Мне сказали, что ты ушла с Годжо.       Услышав своё имя, он ускорил темп и задвигался быстрее. Иори кое-как удержалась, чтобы не застонать, пока его член всё активнее тёрся о её клитор с каждым грубым толчком. Наклонившись, он зашептал ей на ухо:       — Если бы она увидела нас, то подумала бы, что я трахаю тебя. Она бы подумала, что мой член растягивает твою узкую маленькую дырочку, — его пальцы сильнее сжались на её бёдрах, пока он двигался между её бёдер, как животное. Но он до сих пор не вошёл внутрь.       Утахимэ изо всех сил старалась сдержать свой крик, но влажные, хлюпающие звуки сложно было спутать с чем-либо.       — Иори? — дверная ручка дёрнулась.       — Я-я здесь! — воскликнула она и закусила губу, когда он облизнул и укусил её за загривок. — Одна, — быстро добавила девушка.       — Бьюсь об заклад, твоё лоно будет обливаться моей спермой, когда я растяну тебя полностью. Ты такая маленькая, что я заставил бы тебя истекать кровью, даже если бы ты не была девственницей. Бьюсь об заклад, ты не сможешь взять даже половину моей длины, но я заставлю тебя принять её полностью, хочешь ты того или нет. Я буду растягивать тебя до тех пор, пока не войду до конца, — прорычал Годжо ей на ухо.       Его грязные слова подтолкнули её к пику, заставляя течь на его член. Он не прекратил грубо толкаться между её бёдер, когда она содрогнулась, всхлипывая в его руку от головокружительного удовольствия. Она была слишком возбуждена.       — Ты в порядке? — подруга сделала паузу. — Мне не нравится твой голос. Тебе нужна помощь?       — Нет… н-нг… Я в норме, — Утахимэ тяжело дышала, её ноги дрожали и угрожали подкоситься от обжигающего удовольствия. Годжо подтолкнул её к оргазму, изменив угол скольжения так, что головка его члена активно терлась о её набухший клитор взад и вперёд.       — Окей… Э, нам скоро надо будет уходить. Ресторан закрывается в десять.       — Я-я скоро приду, — прохныкала Иори.       Сердце пробило несколько молниеносных ударов.       — Хорошо. Я буду на улице.       Её ноги подкосились, но хватка Годжо на бедрах усилилась, удерживая её, пока он двигался между её влажных складок. Хлюпающие звуки становились всё громче и невыносимее, когда он толкнулся вперёд так же яростно, как животное.       Он приподнял её лицо и заставил посмотреть в зеркало, прежде чем вставить головку своего члена прямо ко входу в её тугое девственное лоно. Красное, залитое слезами лицо Утахимэ заставляло его член сильно пульсировать.       — Ты так мило кончаешь. Лишь выражение твоего личика может поставить мужчину на колени.       Утахимэ вскрикнула, когда первый толчок его горячей спермы попал внутрь неё. Годжо ввёл толстую головку внутрь ровно настолько, чтобы ни одна капля из неё не упала на пол.       — Хватит… ах! Что ты…       Он наполнил её сжимающееся лоно своей спермой, струя за струёй. Он испытывал болезненное удовольствие, зная, что её тугое влагалище никогда раньше не было запятнано членом, а он заставил её принять своё семя до последней капли.       Девственное лоно, полное его спермы.       Когда он отстранился, то пронаблюдал, как его семя стало вытекать из неё, как из прорванной плотины. Годжо приподнял её нижнее белье, поймал стекающую сперму и натянул трусики на место. Тёмное, вновь испытанное им наслаждение ослепило его, когда он застегнул ширинку, убрав свой всё ещё возбуждённый член.       Утахимэ посмотрела на него и заметно задрожала, встретившись с его ледяными глазами.       — Зачем ты это делаешь? — прошептала она жалобным, мягким голосом.       Следующие слова Годжо до смерти напугали её.       — Потому что я могу, — он посмотрел на неё сверху вниз, полуприкрыв глаза.       Она медленно покачала головой, не веря услышанному.       — Ты болен.       Возможно, он хотел быть центром её существования. Безграничная сила была чем-то, чересчур знакомым ему, но ощущение контроля над ней возбуждало. Оно пришло к нему вкупе с пагубным желанием сжечь всё на этой земле, чтобы ей было некуда идти, кроме как к нему.       Он обхватил её лицо рукой и грубо поцеловал, широко распахнув глаза, чтобы увидеть её реакцию — она не разочаровала. Её уязвимость была отражена на лице, и она впечатлила его. Сколько нового ему ещё предстоит открыть в ней? Она отвела свою руку, и он позволил ей ударить себя, но всего раз, прежде чем схватить её за запястье и поцеловать центр её тёплой ладони.       — Прекрати ночевать в её комнате, иначе я трахну тебя на глазах у неё, — Годжо повёл плечами, открывая дверь комнаты. Он одарил её ребячливой ухмылкой и сделал жест «два пальца от виска», а затем вышел.       Снаружи Гето стоял, оперевшись о стену, скрестив руки на груди и прикрыв глаза. Годжо уже знал, что друг ждал его. Знал, что он всё слышал.       — У тебя что, других занятий нет, кроме как мучить её? Старейшины узнают об этом, — произнёс Гето, оттолкнувшись от стены и засунув руки в карманы. — На твоей совести и так полно дерьма.       Что-то враждебное промелькнуло в светлых глазах Годжо, но оно вмиг сменилось искренним высокомерием.       — Эти старые придурки и пальцем не пошевелят. В конце концов, кто может остановить меня?