***
Здание театра небольшое, камерные театры Дима всегда любил больше обычных: не так много места и людей, не надо сильно переживать по поводу своего зрения и прочие другие плюсы. И здесь они уже были с Савиной, смотрели какой-то спектакль про Рикки-Тикки-Тави. Хорошее выступление. Они сдают вещи в гардероб и заходят в маленький зал. — Давно я в театре не был, — стоматолог осматривает три ряда стульев и маленькую сцену на самом полу с минимальным количеством декораций перед ними. В этом есть своя уютная атмосфера. — Хотя здесь ничего не поменялось. — Вы видели мужчину, который с девочкой пришел? Он такой красавчик, — громко шепчет одна из женщин, мимо которой они проходят к своим местам. — Дочка тоже милашка, но на него не похожа, — поддакивает вторая. — Может в мать? — Вот это семейка. Завидую я ей. Дима замечает легкий румянец на щеках актера, который, видимо, к таким словам все никак не может привыкнуть, и смеется. — Ты опять много внимания привлекаешь. — Прости. — Не извиняйся за такое. Их можно понять, — Попов заинтересованный взгляд от соседа не отводит до тех пор, пока в зале не потухает свет, и не раздается предупреждение администрации театра.***
— Вам понравилось? Арсений с возбуждением задал этот вопрос Позовым уже не первый раз, но все не мог насладиться похвалой за своего друга, с которым, к сожалению, не смог встретиться после спектакля. Диме казалось, что еще чуть-чуть и тот начнет от эмоций прыгать на месте. — Очень! — зато Савина не устает говорить своему другу о том, как ей понравилось это выступление. Она еще всю дорогу до дома или даже когда они приедут, будет рассказывать обо всем в мельчайших деталях, будто Арсения и Димы там не было, а взрослые будут ее слушать и слушать. Если она не уснет, конечно. — Да, Арс. Это было прекрасное выступление. Спасибо, что позвал. — Рад слышать. — В который раз, — тихо добавляет Дима, но в этот самый момент другие дети начинают кричать, пока кидаются друг в друга снежками, и Позова никто не слышит. Арсений с Димой обмениваются теплыми взглядами, но тут их прерывают подошедшие женщины. Те самые, которые обсуждали Арсения до спектакля, только к ним прибавилось еще несколько человек. Они толпой резко окружили их, вставая почти вплотную, причиняя мужчинам и девочке дискомфорт. — Простите, вы же Арсений Попов? Можно с вами сфотографироваться? — Я немного… — Арсений виновато смотрит на Диму. — Мы подождем в машине. Позовы возвращаются в машину, которую Дима сразу заводит, пока Арсений неловко топчется на месте и с натянутой улыбкой отвечает на задаваемые вопросы женщин. Дима смотрит, как к Арсу лезут поклонницы, и сильно сжимает руль от возникшего раздражения. Ему было неприятно смотреть на улыбки женщин, обращенные к его соседу, поэтому он отворачивается, бессмысленно смотря в окно и нервно постукивая пальцем по рулю. Через пару минут тишины с заднего сидения доносится взволнованный голос девочки. — Папа? — Что такое? — Мне кажется, Арсению не нравится это. Стоматолог вглядывается в лицо мужчины, который заметно мялся, нервничал и бегал глазами по всему, что только было вокруг. Разительно отличается от его поведения с поклонниками, когда он потерял Савину, но Диме совершенно не хотелось преподавать ему урок и мстить, припоминая тот случай. Он звонит актеру. Тот замечает имя своего друга на экране телефона и, обрадовавшись и извинившись перед женщинами, убегает в машину. Позов сразу нажимает на газ, выезжая с парковки. — Спасибо, что спас. — Скажи это Савине, — Арсений оборачивается и посылает девочке воздушный поцелуй, на что та улыбается. — Я думал, тебе нравится внимание. — Не сейчас, — Арсений складывает покрасневшие ладони перед своим ртом и начинает опалять их горячим дыханием, чтобы согреться. Дима не перестает кидать на такого милого соседа короткие взгляды. — Сейчас я хочу быть только с вами. — Я понимаю, что для вас, знаменитостей, важно сохранять имидж, но ты слишком вежлив. Мог бы просто послать их или сказать, что это не ты. И послать. — Ты и правда всегда говоришь то, что думаешь, — с улыбкой выдыхает Арсений. — Не всегда. Арсений удивленно смотрит на друга и, когда они проезжают мимо очередного фонаря, замечает румянец на щеках того. Интересно, от смущения или от холода?***
Дима просыпается посреди ночи, потому что ему показалось, что он услышал крик в соседней квартире. Не то чтобы очень громкий, но стены у них не настолько толстые. Он встает с кровати и надевает футболку. Крик повторяется. И это точно голос Арсения. У Димы по спине пробегает холодок. Стоматолог быстро проверяет дочку, которая спокойно спала и видела уже сон десятый, и только после этого отправляется в, как обычно, не запертую квартиру друга. Он сразу идет в комнату к другу, который во сне метался по кровати и морщился, видимо, видя кошмар. Дима мягко касается плеча мужчины и несильно трясет, тихо зовя друга по имени. На пятое обращение Попов просыпается, немного испуганно смотря на Диму. — Дима? — Арсений сконфуженно усаживается на кровати, видимо стараясь понять, сон ли это или явь. — Что ты здесь делаешь? — Ты кричал. И я пришел проверить, в порядке ли ты. — Я не разбудил Савину? — Она крепко спит. Тебе принести воды? Или может поставить чайник? — Давай чайник. Дима кивает и уходит на кухню соседа, пока тот старается более или менее прийти в себя. Через пару минут ему это удается и он выходит на светлую кухню, на которой Дима заваривал им две кружки кофе. Сегодня стоматолог работал весь день, а завтра ему вставать рано, чтобы собрать дочь на праздник, а сейчас он пришел к нему, готовит ему кофе посреди ночи. И Арсений чувствует стыд и вину перед ним за то, что тот опять с ним нянчится. Хорошо, что хотя бы Савина не проснулась. — Прости, что разбудил тебя, — Попов садится за стол. — Я не спал, — не краснея, врет Позов. — Можно узнать, почему? — Просто не спалось сегодня, ничего особенного, — Дима ставит между ними две кружки кофе и садится напротив. — Кофе, конечно, не лучший вариант для ночи, но ты его любишь. — Как и ты. — Для меня ночи, по сути, не существует. Могу узнать, что произошло? Арсений смотрит на друга, в глазах которого читается усталость вперемешку с желанием помочь, и Арсений хочет ему довериться. — На самом деле я плохо сплю с того интервью. Просто, не знаю как описать, я просто вижу набор красок и мелькающих кадров из прошлого или будущего, которого никогда не будет, — актер замечает взволнованный взгляд соседа и улыбается, спеша его успокоить. — Не в этом смысле. Абстрактные образы, звуки. Просто у меня во сне люди говорили такие вещи, которые они в жизни говорить не могут. Тем более, что они не рядом сейчас. — А что они тебе говорят? — Если в общем, что я их бросил ради карьеры актера-неудачника. Что я никогда ничего не добьюсь. Что я только всех подвожу. — Это важные для тебя люди? — Очень. — Ты же знаешь, что это не так? — Арсений улыбается. — Знаю. Мужчины замолкают. Арсений ждал следующий вопрос, старался его предугадать, приготовиться к нему; а Дима просто ждал продолжение чужого откровения. — А кого ты видишь в этих снах? Ты не должен рассказывать, если не хочешь. Арсений бросает затравленный взгляд, от которого Диме становится не по себе. — Хочу. Тебе хочу. У меня тоже есть дочь. И жена, — он поднимает голову на друга, ожидая увидеть какую-то реакцию, но мужчина смотрит на него, как и прежде. — Ты знал. — Видел несколько статей, когда искал информацию о тебе. — Ты меня изучал? — на секунду усмехается актер. Ему было очень приятно услышать это. — И я видел то интервью. Прости. Попов вздыхает и делает глоток горячего напитка. — Да уж, тебе удалось меня удивить сильнее, чем мне тебя. — Мы не соревнуемся. Ты переживаешь, что сейчас не с ними? — Я уже очень давно не с ними. Они в Омске живут, а я все в Москве на работе. И сейчас, когда выдался такой перерыв, я не приезжаю к ним. — Почему? — Я боюсь, — после небольшой паузы отвечает Арсений. — Боюсь их увидеть, я чувствую себя виноватым, даже когда смотрю на их фотографии. Но и разводиться я тоже боюсь. Блять. Арсений хватается за голову и сжимает в руках волосы. Он чувствовал, как к глазам поступает влага, и как ему все сложнее удерживать это в себе. Дима был первым за последние несколько лет за исключением Сережи и Антона — его старых друзей, кому Арсений показал такую темную сторону своей жизни, сломанную ее часть, его переживания. То, как он не знает, что делать со своей жизнью, и как его на самом деле напрягают плохие роли, заводя в еще большее отчаяние. Он чувствует касание горячей руки к его ладони и слышит хриплый знакомый голос сверху. — Арс, давай спать? — Не могу. — Я посижу с тобой, пока ты не уснешь. Знаешь же, что утро вечера мудренее? К тому же не хочу, чтобы завтра ты пугал детей своими синяками под глазами. Арсений слабо улыбается, Дима по-своему его поддерживает. Через шутки, через такие вот подколы, но Попов чувствует, как тот за него переживает. Не пришел бы он к нему посреди ночи, не будь оно так. Или ограничился бы замечанием. — Я и с ними красивый. — Не спорю, но тебе же так будет лучше. Давай ложись. — А ты со мной ляжешь? — это предложение вылетает быстрее, чем Арсений смог бы потушить это желание в себе. Но как бы Арсению не хотелось не оставаться одному, дружба с этим мужчиной ему дороже, не стоит разбрасываться подобными фразами. — Шучу. Дима неловко прочищает горло. — Иди домой. Я смогу уснуть и сам, тебе тоже завтра надо на праздник. — Если ты так хочешь. Но если что, звони или приходи к нам. — Хорошо. Ночи. Дима кивает и покидает его квартиру. Арсений так до самого утра уснуть и не смог. Полночи его тревожила мысль действительно заявиться в квартиру к Позовым. Неужели Дима реально позвал его к себе ночью, чего он от него хотел? Разговоров на сегодня достаточно, Дима явно того же мнения, получается, он бы просто уложил его рядом с собой на кровать? Или… Об этом Арсений старался не думать, но мысли настойчиво возвращались, не оставляя в покое своего хозяина. Утром Арсений встал с синяками под глазами, как и пророчил его сосед. Он чувствует сильную усталость и сонливость до тех пор, пока не замечает такое же состояние у своего друга. Не мог же он всю ночь ждать приход Арсения? — не веря, усмехается про себя актер. Попов, пока помогает собраться Савине на праздник в детский сад, замечает вторую подушку на двухместной кровати ее отца, которая прежде здесь никогда не лежала.