The time is over. Время вышло.

— Щеночек? Гермиона боязливо обернулась и вжалась спиной в холодное дерево двери. — Я… Я решила побродить по дому. Прости! — Девочка сразу сказала всё, что было на уме, и вперилась взглядом в пространство где-то между плечом и шеей мужчины. — Ты заходила сюда? — Да. Мужчина чему-то кивнул и, взяв ее за худую ладонь, повел назад в гостиную. — Сейчас день, почему ты здесь? — А ты? — с интересом спросила Грейнджер, лукаво посмотрев на Блэка. Мужчина будто бы не услышал вопроса и, доведя послушную гриффиндорку до дивана, плюхнул ее на мягкую поверхность. — Что произошло? Твоя энергия сильнее, чем раньше, — сосредоточенно заглянув ей в глаза, сказал брюнет, сев у ее ног. — Щеночек, что ты наделала? — Василиск… Я тоже окаменела, — призналась Гермиона, взволнованно прошептав эти слова. Мужчина лишь тяжело вздохнул и, обняв девочку, положил ее голову на плечо. — Почему ты всегда такая проблемная? — По интонации можно было понять, что вопрос был явно адресован высшим материям, а не Грейнджер. — Вот не надо! Я уверена, что ты был ещё хуже! — В ответ лишь раздался глухой смех ее партнера, который немного разрядил возникшее между ними напряжение. — Ты ведь это сделала специально, не так ли? — после некоторого молчания спросил он, наливая в стакан старый дорогой виски. Гермиона лишь кивнула головой в знак согласия. Блэк и так уже догадался и спрашивал скорее для проформы, нежели внятного ответа. Полегчало от того, что ругаться и отчитывать ее мужчина не собирался, и только снисходительно хмыкнул. Девочка внимательно наблюдала за всеми его движениями, пока тот наливал виски, метался по комнате (как она заметила, когда ее партнер о чем-то думает, он нервно меряет шагами комнату и перебирает лежащие рядом вещи) и наконец сел напротив нее в мягкое кресло. — Не думай, что я одобряю твой поступок, — покачал головой мужчина. — Однако я считаю неправильным отчитывать кого-то за выходки, которые совершил бы сам, даже если это требуется в воспитательных целях. — Хорошо. — Ничего хорошего. Это было необдуманное решение, навеянное твоей легкомысленностью. — Я вовсе не легкомысленная! — взбеленилась Гермиона, резко выпрямив спину. Ей очень не нравилось, когда ее называли такими уничижающими ее взрослую личность прилагательными. — У меня был план! — И какой же? Оставить все на двух оболтусов, один из которых родился под звездой неприятностей и опасности, а у другого палочка похожа на выгнутое ружье? — фыркнул Блэк, закидывая ногу на ногу. — В жизни не поверю, что это и есть твоя гениальная схема, щеночек. Слушая все это со стороны, Грейнджер была готова расписаться под каждым его словом, ведь и вправду выходило так, будто она сделала все это крайне сумасбродно и нелогично. Но саму себя девочка утешала тем, что оставила мальчикам записку, на которую и была вся надежда. Это один из ключей к разгадке, ради которого пришлось пожертвовать своим присутствием в реальном мире. Как бы иррационально для ее педантичного ума это ни звучало, но она верила в верность Рона и бесстрашие (граничащее с глупостью) Гарри, так что на душе было спокойно, даже слишком. — А чья эта комната, в которой я была? — слишком резко перевела тему Гермиона, с интересом смотря на своего собеседника. — Кто такой Сириус Блэк? — Он был наследником рода, — нехотя ответил тот, пустым взглядом всматриваясь в блики стеклянного стакана. — Пропал без вести. — Ты был с ним знаком? — Когда-то. Мы были… как одно целое на протяжении долгого времени. — Гриффиндорка нахмурилась из-за такого абстрактного ответа, но решила больше не донимать своего партнера вопросами, на которые он не хотел отвечать. Хотя язык так и чесался спросить о том, кем была та женщина на портрете и как стоило расценивать слова домовика. Почему-то было ощущение, что этого ей пока знать не стоит, что будет легче находиться в неведении до поры до времени. — Почему ты тоже тут? — задала девочка еще один не дающий ей покоя вопрос. — Сейчас день, получается, что ты спишь? — Для того, чтобы попадать в это место, необязательно спать, — с легкой улыбкой ответил Блэк. — Ты звала меня, и я пришел. — Я никого не звала! — Звать означает прийти сюда. — Наткнувшись на потерянное выражение лица собеседницы, мужчина вздохнул и продолжил: — Смотри, ты ведь не попадаешь каждую ночь сюда. В большинстве случаев ты, как и все остальные, спишь здоровым крепким сном. Однако если ты испытываешь сильные эмоции и ищешь поддержки (в большинстве случаев бессознательно), то приходишь сюда. Такие места называются узлами, и часто он у связанных не один. Вспомни сама, мы можем быть или в этом доме или же там, где я нахожусь… Но есть одно правило: если тебя затягивает в узел, то и я попадаю в него. — Но раньше такого не было! — возразила Грейнджер, резко сжавшись в кресле. — Было, ты просто была слишком мала, чтобы это осознать, — усмехнулся брюнет. — Это правило работает в обе стороны, так что вполне возможно, что вначале я был тем, кто хотел тебя видеть. Мне было интересно, с кем же меня повязала судьба. — То есть если я хочу тебя видеть или же ты хочешь встретиться со мной, то мы попадаем сюда? А что, если я не могу проснуться и, вполне логично, предпочитаю быть в твоей компании, а не в летаргическом сне? Ты будешь здесь так же долго, как и я? — Скорее всего, — ответил тот и, медленно встав с кресла, прошелся к окну. — Именно поэтому следует разузнать что-то новое! — воодушевленно воскликнул Блэк и, подойдя к девочке, небрежно накинул ей на шею шарф. — Мы отправляемся на улицу! — Но мы же можем быть лишь тут! — нахмурилась Гермиона, но все равно последовала за мужчиной, который уже спускался по ступеням. — Удивительно: ты еще не попробовала, но уже отрицаешь! Грейнджер лишь вздохнула. Принципы родственных душ были слишком сложными и запутанными, чтобы что-то анализировать. Все, что оставалось — пробовать, и раз теперь у них так много времени, то пришла пора расширять свои способности в этих видениях. — Дамы вперед! — Мужчина резко остановился у двери и, потянув за ручку, выпустил Гермиону первой. — Джентльмен из тебя так себе: еще не знаешь, что за порогом, но пропускаешь меня вперед, — съехидничала девочка, но все же переступила через порог дома. Пришлось прищуриться от яркого солнца, которое просто заливало своим разъедающим глаза свечением все вокруг. Свыкнувшись с обстановкой, гриффиндорка приоткрыла глаза: она находилась на поляне, усеянной первыми весенними цветами. С удивлением Гермиона осознала, что она находится в каком-то совершенно незнакомом лесу, так что, должно быть, это место было спроектировано Блэком. На небольшом холме позади возвышался небольшой домик, а впереди была проложена узкая тропинка прямо в лесную чащу. Девочка удивленно обернулась к своему спутнику: тот стоял с самым умиротворенным выражением лица, в котором читалась толика какой-то грусти и меланхолии. Тяжело вздохнув, мужчина потянулся и сладостно пропел: — Какое удивительное место, не правда ли? — Грейнджер лишь согласно кивнула. — Где же мы находимся? — Йоркшир. — Так ты здесь был раньше? — Этот дом — собственность моего дяди. Когда я был немного старше тебя, то некоторое время проживал с ним. — Легонько сжав девичью ладонь, он повел ее прямо ко входу в жилище. — Это было прекрасное место, и если бы меня спросили, где бы я хотел оказаться еще раз, то я бы без раздумий ответил — именно в этом доме. Гермиона счастливо вздохнула: тепло от этой эйфории и радости ее партнера будто бы с воздухом передавалось ей. На сердце стало легче от того, что он чувствует себя так расслабленно и умиротворенно. — После того, как мой дядя скончался, все его наследство перешло ко мне, — продолжал рассказ брюнет. — Однако в этом доме я больше не бывал: тут хорошо только с прекрасной компанией. — Значит, я — хорошая компания? — улыбнулась девочка, искоса посмотрев на Блэка. Мужчина лишь улыбнулся и потащил ее дальше, к большим резным дверям из черного дерева. Конечно, он хотел привести ее сюда, однако планировал сделать это значительно позже и в реальности. Однако, учитывая ситуацию и весьма удручающую перспективу проторчать в затхлом особняке больше нескольких дней, он решил, что коротать дни легче и приятнее в такой умиротворенной атмосфере, которая так напоминала о свободе. Аккуратно выложенная дорожка ко входу из мраморных плит уже поросла травой, а двери покрылись изрядным слоем пыли. Гермионе даже показалось, что наверху она видела несколько больших пауков, которые явно не первый день оплетали каменные стены своими блестящими на солнце нитями. — Как думаешь, в видениях можно использовать магию? — сразу спросила девочка, не находя состояние дома хоть несколько хорошим. Похоже, что ее спутник тоже задался этим вопросом и стоял, задумчиво потирая бороду. — Ну… Во всяком случае, можно попробовать… Гермиона хотела возразить, вспомнив, что ни у нее, ни у него не было при себе палочки, однако как только она открыла рот, вся грязь и пыль начали рассеиваться, а из их остатков показался красивый величественный дом. Гриффиндорка удивленно посмотрела на мужчину рядом: это были ментальные чары. Даже простые заклинания, которые можно было исполнять без палочки, сложно было освоить таким методом, не то что косметический ремонт особняка. Блэк был очень, очень сильным волшебником, раз смог такое наколдовать. Правда, его лицо стало еще более изнеможенным, чем до этого. По всей видимости, это заклинание было очень энергозатратным. — Добро пожаловать в мой дом, — торжественно объявил брюнет и открыл перед Гермионой дверь. Грейнджер вошла и пораженно открыла рот в немом восторге: это место было совершенно не похоже на фамильный дом Блэков; не было никаких зловещих гобеленов и обветшалых стен, холодности обстановки и какого-то странного интерьерного нарциссизма, который говорил о тщеславии обитателей. Наоборот, прихожая была просторной и светлой, залитой солнцем, лучи которого с охотой просачивались через уже кристально-чистое огромное окно. В углу стоял деревянный шкаф для обуви и верхней одежды, куда Гермиона повесила свою мантию и шарф, а напротив — зеркало во весь рост. Вся стена была обвешана различными табличками и украшениями: с люстры свисали разноцветные стеклянные рыбки, подвешенные на тонких, еле видимых нитках; на стене висели деревянные таблички с иероглифами, добытые из какого-то восточного храма; на одной из полок шкафа в качестве украшения выстроились в ряд статуэтки мраморных египетских пирамид из разных античных гробниц. Девочка таким восхищенным взглядом рассматривала каждую безделушку, что заставила Блэка невольно улыбнуться, опершись боком о косяк двери. — Это просто восхитительно! — радостно пропищала она, с интересом крутя в руках статуэтку гейши. — Дядя любил путешествовать, — объяснил мужчина, подходя ближе к своей спутнице. — Этот дом превратил в своего рода барахолку и собирал сувениры из всех стран, в которых побывал. Тут скорее музей, чем жилище, но куда уютнее фамильного поместья, не так ли? Гриффиндорка только яростно закивала в знак согласия. С самого детства она мечтала о таком чудесном доме, в котором сочетался бы уют с какой-то экзотичностью. Тут было очень хорошо и комфортно, хотелось остаться здесь навсегда. — Идем дальше, тут куда больше интересных мест, — с ухмылкой сказал мужчина и, указав в сторону лестницы, направился наверх. Девочка засеменила за ним в предвкушении. Следующая комната оказалась гостиной. Она была удивительно просторной и светлой! Окна в пол, которые также служили выходом на балкон, были настежь открыты, от чего легкие светлые шторы развевались на ветру, как листья деревьев. Посередине комнаты, где стояла пара кресел и диван, пол был устелен шкурой волка. Сбоку находился камин и несколько шкафов, наполненных различными украшениями интерьера, книгами и несколькими бутылками дорогих вин. Гермиона прошла через комнату и вышла на большой балкон, усеянный горшками с цветами. Там стояло несколько кресел и маленький журнальный столик. Судя по всему, хозяин дома любил проводить тут время, когда погода располагала. — Я тут ничего не менял, поэтому хвалить за такой чудный интерьер можно исключительно дядю, — сказал брюнет. — Это просто потрясающее место! — с искрами в глазах сказала девочка. — Мне очень нравится. «Здесь хотелось бы жить», - подумала Гермиона, не решаясь озвучивать эту мысль вслух. Этот дом будто бы появился из ее детских мечтаний, настолько красивым и идеальным он был. Теплый уют пропитывал каждую комнату здания, принося спокойствие и счастье. Да и местность была что надо: возле леса, вдали от большого города и суеты. Чем-то обстановка напоминала счастливые дни в Хогвартсе, будто бы обитатели не потеряли это детское счастье, надежду и оптимизм. Хоть дядя ее партнера тоже был из Блэков, однако, судя по его жилищу, разительно отличался от большинства представителей данного рода. — Он был не похож на остальных Блэков, — сказал мужчина, наливая в стакан выдержанный годами портвейн и усаживаясь в кресло. — Он помог мне, когда я сбежал из дома. — Ты ушел от семьи?! — Мои родители и то мировоззрение, которое они старались мне навязать, были просто невыносимыми, — нехотя проворчал тот. — Да и какая мать будет пытать детей Круциатусом? Гермиона вздрогнула, будто от пощечины. Хоть об этих заклинаниях в книгах второго курса не упоминают, однако они настолько известны из-за своих ужасающих эффектов, что все чистокровные маги и любознательные магглорожденные знают о них. Расцвет этих темных заклинаний как раз пришелся на времена Темного Лорда, когда большинство магов ходило под Империусом, исполняя чужую волю. Пожиратели Смерти, приспешники Волдеморта, пытали Круциатусом подозреваемых, а потом хладнокровно убивали зеленой вспышкой Авады Кедавры. Однако Грейнджер и подумать не могла, что мать будет использовать Непростительные заклинания на собственном сыне. Она не сказала ничего, лишь пододвинулась ближе и крепко обняла не ожидавшего такой поддержки Блэка. Чувство горечи, потерянности и обиды передалось ей, бежало вместе с кровью по всему телу и увеличивалось, разрасталось. Ей было обидно и больно за него, а еще было ужасно жаль, что не в ее силах что-то исправить. Тонкие пальцы крепче вцепились в потасканную серую кофту, пытаясь таким образом оказать хоть какую-то возможную поддержку. Большая холодная ладонь легла Гермионе на затылок, гладя по волосам. Мужчина незаметно фыркнул: ощущения от крепких объятий уже давно позабылись после стольких лет отречения, было непривычно, но очень хорошо. — А тут есть книги? — после некоторого времени выпала из чувства идиллии девочка и вернулась к своей прежней ипостаси. — Конечно! — громко рассмеялся брюнет и, с каким-то непонятным сожалением разрывая контакт с гриффиндоркой, встал с насиженного места. — Идем, покажу. Библиотека этого дома была ничуть не хуже коллекции в семейном доме, однако выглядела куда менее мрачно. Она осветлялась множеством больших окон и делалась еще светлее из-за светлого оттенка стены. Посреди помещения разместился огромный деревянный стол со множеством стульев вокруг. На нем до сих пор лежали книги, которые в последний раз просматривал законный владелец поместья. За столом виднелись огромные книжные шкафы, уходящие так далеко, что образовывали лабиринт из узких проходов. Сбоку от входа находился неразожженный камин, у которого лежали бережно свернутые пледы. — Тут нет настолько необычной литературы, как в клоповнике, — сказал мужчина, протягивая руки к одной из книг на столе, — однако книги тут намного удивительнее, чем там. В хорошем смысле. Гермиона лишь кивнула и, будто зачарованная, направилась к одному из самых дальних книжных шкафов. Пока она дошла туда, то оказалась в полной тьме и потеряла Блэка из виду, что немного напрягло, так как находиться в потенциально опасном месте в одиночестве было слишком непривычно. Они были прекрасны. Их обложки блестели даже при отсутствии хорошего освещения, а изящно потертые временем корешки притягивали к себе внимание неравнодушной к литературе девочки. Вот только эти чувства были какими-то странными, ненатуральными. Грейнджер подозрительно окинула взглядом соседние полки: они не были похожи на эту. Книги там стояли в тонком слое пыли и выглядели так, как подобает старым изданиям. Не было чего-то неестественного в их внешнем виде или же других характеристиках, все было как обычно. Однако те… — Я бы не советовал брать их в руки, — хмуро кинул мужчина, неожиданно появившись за спиной у гриффиндорки. — В отличие от моей взбалмошной мамаши дядя предпочитал не прятать особо опасные экземпляры. — Что в них? — с неподдельным интересом спросила Гермиона, все еще надеясь, что хозяин дома разрешит ей насладиться содержимым этой литературы. — Двенадцатилетним девочкам рановато знать о таком, — усмехнулся тот и, напустив на себя свой фирменный небрежно-легкомысленный вид, сказал: — Однако тут есть то, чем ты так интересовалась. — Достав какую-то книгу в черной обложке, Блэк протянул ее своей спутнице. «Легенды и сказания волшебного мира». Быстро вернувшись на свое место, Гермиона плюхнулась на мягкое кресло у камина и принялась изучать содержимое книги. Оглавление воодушевляло и распаляло интерес пуще прежнего: тут было и про провидение, и про астрологические предначертания, и про алхимические изобретения. Особенно занимательными оказались статьи про анимагию и необычных (для магглов) существ, таких как вейлы, кентавры, химеры и прочие существа, живущие исключительно в вымышленных вселенных. Не определившись с тем, с чего бы она хотела начать, девочка перелистнула на первую страницу и принялась за такую интересную и познавательную литературу. Мужчина, сидящий напротив, лишь улыбнулся и, сделав глоток бодрящего виски, принялся читать какой-то роман. Гермиона Грейнджер была явно особенной девочкой.

***

Сказать, что Гермиона была расстроена возвращением в реальность — большое преуменьшение. Она втайне надеялась побыть как можно дольше в окаменевшем состоянии, лишь бы иметь возможность побыть в том прекрасном доме чуть больше, прочитать все его книги и насладиться постоянными разговорами с хозяином такого удивительного особняка. Конечно, она гордилась тем, что Рон и Гарри хорошо справились и без нее, однако в данном случае, как бы парадоксально это ни звучало, Грейнджер желала, чтобы события в Хогвартсе развивались чуточку медленнее, чем всегда. Самым возмутительным было то, что экзамены все же отменили. Конечно, она провела несколько недель в совершенно неописуемом другому человеку состоянии, однако это не повод отказываться от ежегодной проверки знаний, которой она каждый раз с нетерпением ждала. Было в экзаменах что-то притягивающее, хоть и напряженное. В то время как большинство студентов вокруг паниковали, гриффиндорка спокойно повторяла изученный материал и с непринужденным спокойствием бралась за перо, когда часы начинали отсчитывать два часа. Также она была поражена историей с Джинни, которой несправедливо много досталось от Тома Реддла (на самом деле, молодого Волдеморта). Да и вся история с Тайной Комнатой, рассказанная Гарри, не особо воодушевляла и откровенно настораживала. Однако девочка была довольна, что догадалась о существе, охраняющем ее, намного раньше, чем пришлось проверить на практике. Новости о состоянии профессора Локхарта Гермиона приняла со странным одобрением: его улыбка и манеры больше не казались настолько прекрасными, а сам мужчина, откровенно говоря, отталкивал — трусов она никогда не любила. Мысленно она согласилась с мнением Блэка о том, что никчемный писатель — недостойный и весьма ненадежный олух (если таковые вообще обладают позитивными качествами). На каникулы Гермиона отправлялась нехотя, совершенно не желая отрываться от такого удивительного мира магии. Хогвартс стал вторым домом, и хоть она любила родителей и желала проводить с ними время, потрясающий замок, его знания, секреты и события уж слишком сильно привлекали Грейнджер. Попав в свою комнату в Солсбери, гриффиндорка вздохнула: впереди ее ждут два месяца не самого интересного времени.