Уверен, что он этого хочет? Ты ему отвратителен.
Но всего в паре сантиметров рука неуверенно опускается, и Юджи отступает. — У тебя тут, — указывая на свои волосы пальцем, говорил Юджи, — в общем, цветы запутались в волосах. Думаю, если бы я мог лицезреть сию картину со стороны, то смог бы понять причину капитуляции одногруппника. Я, скорее всего, удивленно выпучил глаза и стал выпрямляться так сильно, чтобы как можно дальше отдалиться от прикосновения. — У тебя тоже, — в ладонях почувствовал импульс нервов, что среагировал на мимолетное помышление самому смахнуть с его головы несчастные цветы. Итадори по-детски поднял глаза, стараясь разглядеть уложившиеся на своей шевелюре маленькие цветы. Лепестки почти сливались с цветом его волос, поэтому невозможно было увидеть в них навеянные природой украшения, не вглядываясь. Моя рука так и не поднялась стряхнуть маленькие розовые листочки с собственных волос. Вернувшись обратно в колледж, я спрятал их в книгу, чтенье которой в прошлый раз прервал мой сосед. Это был на моей памяти последний спокойный день, когда над нами не нависала навеса смерти. Можно было даже считать смерть частью нашей команды, что неотступно сопровождала нас на все миссии. Но я и представить себе не мог, что наша борьба с проклятьями начнется с особого ранга, что ожидало нас в Центре заключения. Мы отправились туда утром, но чем ближе мы подбирались к Центру, тем сильнее сгущалось небо. Даже еще не добравшись до него, я чувствовал растекающуюся корнями цветущую чудовищную проклятую энергию по здешним местам. Даже установленной завесе не удается сдержать эту мертвую зыбь, что свободно парит в воздухе. Входя на территорию, ощущаю, как становится тяжело дышать. Кислород расщеплен под давлением атомов, заряженных негативной силой. Ситуация уже приобрела опасный характер, а ведь мы еще даже не вошли внутрь. Задача непростая: нужно пройти через омут, где затаилось проклятое чрево, и отыскать пятерых, возможно, все еще живых человек. Метаморфоз, который я предполагаю, уже произошел, позволил проклятью повысить свой ранг до особого. Наших умений будет недостаточно, чтобы хоть как-то навредить ему. Сейчас мы, как дети, вынуждены защищаться от разъяренного быка, используя хаси. — Этот бой нам не выиграть, даже пытаться не стоит. Сосредоточьте внимание на спасении заключенных, — подчеркиваю основной смысл речи Иджичи, которого мы с Нобарой, очевидно, слушали одни, ибо у Юджи уж слишком восхищенное лицо. Складываю руки в печати и призываю гончую. Мои шикигами имеют особое чутье на аномалии, поэтому она подскажет нам, какие зоны лучше обходить стороной. Замечаю, как Итадори запускает свои пальцы в шерсть гончей, ласково ее поглаживая и бормоча под нос какие-то глупости. Уже хотелось устроить ему взбучку, но предположение, что таким образом он может подавлять внутреннее волнение, заставило отступить. Темный коридор вывел нас на смещенные здания, что умещались в столь малом помещении. Проклятая аура стала расширять свои владения, порождая внутри простор, несоизмеримый с внешними размерами места. Инстинктивно оборачиваюсь назад, улавливая изменения в строении здания. Дверь пропала, но это не страшно. Шикигами помнит запах выхода. Мы выберемся. — С тобой так спокойно, Фушигуро, — выпаливает Итадори, снова радуя гончую поглаживаниями. — С твоей помощью мы и сами выживем и других спасем. Внегласно меня назначали лидером нашего отряда. Догадки о ведущей роли в этом задании были, так как я считался единственным у кого был более серьезный опыт в сражениях. Но после произнесенных слов Юджи от этого назначения стало неуютно. Я привык отвечать только за себя, за свою жизнь, прекрасно осознавая, что она может стать ценой спасения чужих. Но в имеющемся положении на мне был ярлык, по которому ответственность за жизнь Кугисаки и Итадори лежала на мне. Чудесно. Облажаюсь не единожды — мне вновь вверили жизни других. Сосуд Сукуны, еще один маг и пять человек. Весы перевешивали не в мою пользу. Это не равноценная плата. Даже если я умру, то не смогу окупить гибель кого-то другого. Итог вырисовывался мраморной надписью — никто не должен сегодня умереть. На меня положился Юджи. Снова. Молчание Кусигаски я принял за одобрение сказанного. Я не могу их подвести.***
Понадеявшись на быструю реакцию, что никогда не подводила в бою, я потерял сразу троих. Завязавшаяся ссора с Юджи ослабила мою бдительность, и я не заметил, как связь с гончей оборвалась. Моя техника предусматривала неразрывный контакт мага с шикигами, позволяя отслеживать состояние зверя. Но Итадори полностью забрал все мое внимание. Его желание помочь и спасти всех меня раздражало. Этот мир устроен не по таким правилам, и никакой маг — и уж тем более человек — не мог переписать законы жестокого мироздания. Но упрямый парень не отступался и снова стал продвигать свою позицию касательно правильной смерти. На кону стояли жизни двоих людей, блуждающих по лабиринту особого ранга. Каковы их шансы на спасенье? Я с трудом могу пропустить этот гниющий смрад через легкие, что уж говорить о простых гражданских? Как долго они продержатся? — Мы должны потратить время на поиски предположительно живых. Забрав сейчас трупы, мы замедлимся, — оттягиваю Юджи за красный ворот формы. Он в ответ хватает меня за грудки, продолжая толковать о той женщине, что ждет возвращения своего сына. — Ты хоть задумывался, что спасенный тобой человек может стать убийцей в будущем? Равноценный ли это обмен? — не в силах сдерживаться, перехожу на крик, будто так смогу проломить нерушимую уверенность Итадори в своей правоте. — Зачем ты тогда спас меня? — отвешивает невидимую пощечину Юджи. Я давлюсь всеми доводами, возникшими в моей голове. Один вопрос отправил меня в нокаут, обращая мои же мысли против меня. Благородный герой. Пронизывающая дрожью от страха падения с каната, по которому мы ступали в данный момент, не давала ему повода прекратить свою проповедь. В памяти вспылил эпизод поднимающегося солнца над с ликом Итадори Юджи, подобно святому ореолу. Передо мной, даже в приглушенных тонах, образ мага озарялся светом. Сегодня я понял, Юджи — это яд. Отравляющий токсин, въедающийся в кожу, циркулирующий по венам и затирающий в подкорку мозга. Он вытеснял собой все окружение, сужая пространство лишь до нас двоих. Концентрацию на миссии вернула провалившая в пол Нобара, пытавшаяся вмешаться в спор. Ладья берется ферзем. Два смачных щелчка по шахматному полю. Сразу же следует удар, уничтожающий еще одну фигуру. Пелена спадает с моих глаз, туман рассеивается, и я вижу оторванную голову гончей на стене. Сплетение многолетней связи с верной гончей обрывается минутным помутнением. Крепко припечатанная ее голова оставила в стене разрушительные трещины. Ход слона убирает с поля еще одну ладью. Возможность рокировки упущена. Нужно сейчас же уходить отсюда, по пути разыскивая Нобару. Сегодня я понял, что Итадори Юджи — добродетельный идиот. Я покорился этому кроткому взгляду, искренне просящему меня уйти. Шутка особого уровня заключалась в развлечении, а кто из нашей компании, как не Юджи, знал в них толк? Только вот что-то мне совсем не весело. Трусливая капитуляция обернется через пару часов печальным финалом игры.— Как же ты мне осточертел, паршивец, — Ремен глубоко вздохнул, привыкая к телу. — Ладно уж, нужно черпать выгоду из любой ситуации. Расценю этот обмен, как повод поиздеваться над тобой позже, — рот скривился в ухмылке.
Ожидая его возвращения около часа, процент веры в осуществимость этого действия стал стремительно падать. Какой же он дурак! Да и я хорош! О чем только думал, оставляя его там один на один с гадкой тварью. Природа первой почувствовала освобождение от проклятья. Вспышкой отобразилось понимание и у меня. Ощущая потребность в очищении территории, из собравшихся туч полил дождь. Поражающее взаимодействие природных процессов. Грызущее все это время грудь беспокойство червем проело меня всего. Облегчение от избавление проклятья особого ранга не успело меня посетить. Внезапно передо мной возник Итадори. Вернее его оболочка, успевшая приобрести черные линии Сукуны. Почему они не меняются? Неужели… — К сожалению, он не вернется. Застываю на месте, поглощенный вакуумом, не желающим впускать с мое пространство другие звуки. Мозг превращается в мясорубку, перемалывая одно и то же предложение. Кулаки вздрагивали от напряжения, что выбрало центром своего сбора ладони. Казалось еще чуть-чуть и кости сломаются под напором собственной силы. Пропускаю слова Сукуны, но сосредоточенные глаза транслируют ужасающую картину. Срывая верхнюю одежду, король проклятий пробивает собственную грудь рукой. Его рот искривляется в улыбке, из уголков которой стекает кровь. В следующую секунду он вынимает запястье, в крепкой хватке которого находится сердце Юджи. Нет, я не хочу снова проживать тот момент. Черный король Фушигуро загнан в угол. Враг лишает меня поля и ставит мат конем. Затраченная магия не смогла ничем помочь. Нет времени и нет решения. Тогда я просто пытался обвести вокруг пальца великого двуликого, что раскрыл мой план, до того как я его придумал. Мне ничего не оставалось, как наблюдать за фонтаном крови из места, где раньше находилось сердце. Наблюдать, как мой друг умирает, ложась мертвым телом на алтарь моего будущего. Я лепетал что-то о правильном пути и очевидном спасении в день нашего знакомства. Отвлечение внимание от дыры внутри, не особо помогало, но Итадори вовлекся в эту иллюзию, бросив на последнем издыхании: — …Живите долго. Завещание Итадори стало моим расширением территории. Поглощенный всецело этим явлением, моя боль металась по ее замкнутому кругу. Криком хотелось воззвать к небесам, чтобы Юджи смог услышать меня и вернуться обратно. Тогда, в Центре, Сукуна вырвал не только сердце Итадори, но и мое. Я не нахожу ничего, что позволило мне зацепиться за жизнь и не упасть в эту пропасть вслед за ним. Он мертв. Зачем? Ты пытался спасти от страшной смерти тех заключенных, смягчить известие о гибели для их родственников. А как же я? Почему ты не подумал спасти меня от горечи утраты, в агонии которой я сейчас нахожусь? Сегодня я понял, что Юджи был моим другом, которому я позволил умереть. Я вновь подставил тебя в поглощающий водоворот зла. Сижу, развалившись на полу, мокрый от слез и виню тебя в твоей же смерти. Это я должен был тебя спасти.***
— Ничтожный слабак, как смеешь ты винить меня в своей слабости? — уворачиваясь от очередного удара, король Проклятий умудрялся вести беседу с Юджи, что уже был на пределе. — Я просил помочь мне, а не убивать, — разъяренный кулак находил лишь пустоту, потому что скорость Сукуны превосходила его возможности. — Трусливый щенок, не ты ли плакался мне, умоляя помочь. Ты сдался и отдал мне контроль над телом, будто не знал о моих дальнейших действиях. — Ты чуть не убил Фушигуро! Не прощу! — Довольно! — поймав руку Юджи, Ремен отправил того в полет на несколько метров. Приземлившись следом подле него, Сукуна стал обходить его по кругу. — Взгляни только на себя. Побитый, как собака, валяешься у моих ног, не в силах нанести мне хоть один удар. Серьезно думаешь, что сможешь победить меня? Ты не в состоянии даже контролировать тело и разум. Одного наивного желания помочь всем мало, чтобы противостоять мне. «Я действительно сломлен и не могу дать отпор. Мне следует вернуться обратно, поднабраться опыта. Время. Мне нужно время, так же как и ему. Если хочет высвободиться из этой ловушки, ему понадобятся все двадцать пальцев». Хоть теперь они и находились в прострации сознания Сукуны, проклятый дух все равно мог читать мысли парня. «Замечательное заключение. Убедить тебя в собственной никчемности я еще успею. Раз уж так хочешь вернуться к своих дружкам неудачникам, то будь по твоему, » — размышлял Ремен. — Выполни всего два условия, и я восстановлю тебе сердце. Доброта великого проклятья, конечно же, подразумевала сделку, которая выстраивалась на взаимовыгодных условиях. Юджи желал продолжить обучение в магическом колледже, Сукуна же с его помощью отыскать пальцы. Но договор сцеплялся двумя коварными змеями, одной из которой была передача тела Сукуне после слова «расширение», а ее сестра обрекала на беспамятство об этой самой сделке. «Я должен вернуться. Фушугуро явно извелся там. Стоит согнать с его из без того задумчивого лица излишнюю печаль». — Согласен.