Я обманут моей унылой Переменчивой, злой судьбой. Я ответила: «Милый, милый — И я тоже. Умру с тобою!»
Благосклонность не нашла нас в ту ночь. Я протестовал, выбиваясь из захвата, невзирая на трескавшиеся кости, разрывающую силу давления крови, размытое изображение действительности из-за слез. Но все было тщетно. Юджи затих, позволяя Сукуне реализовывать свою идею. Один за одним пальцы пропадали в глотке. Закончив «трапезу», король проклятий рассмеялся: — Чудесно! Благодаря вашим разыгравшимся гормонам — что вы, вероятно, толкуете как силу любви — я сейчас стал гораздо ближе к освобождению. Что ж, милуйтесь, пока можете, эра проклятий уже на пороге. Фушигуро, жду на дождусь нашего с тобой сражения. Сукуна закрывает глаза, и метки с тела начинают пропадать, возвращая Итадори обратно. Сковывающая меня хватка исчезает, как и проклятый дух позади. Ноги подкашиваются, и я приземляюсь на колени. Занемевшие мышцы ноют колючим потоком восстанавливают поток кровообращения. Позволяю себе пару секунд отдыха, привыкая к подвижности. Я будто только выбрался из трясины, уставший, не в состоянии даже подняться. Но Юджи еще хуже. Ради меня он не стал отнимать контроль над телом, позволяя Сукуне поглощать пальцы. Я знаю о тех унижениях, которые ему приходится терпеть, сдерживать порывы заключенного в нем проклятья. Несмолкающий противный голос пожирает нервную систему, заставляя чувствовать Юджи себя чужим в родном теле. Пару раз он позволил себе сорваться, но после корил и изнурял себя, прилагая все усилия, чтобы стать сильнее, подавляя духа внутри. Но теперь ему больше не придется этого терпеть. Кошмары уйдут, монстр будет уничтожен, и жизнь наладиться. Теперь я овладел техникой расширения территории, а значит назначенное Сукуной сражение состоится в ближайшее время. Я готов.***
— Мне вот интересно, как ты будешь оправдываться, когда мир будет захвачен мной? Безусловно, я злодей, но кто позволил все это провернуть? Кто подарил мне власть? Снаружи выражение Итадори было спокойным, но внутри вновь раскрывался диалог с упивающимся своей непревосходимостью Сукуной. Его звериный оскал искажал лицо в надрыве смеха и издевок. — Пожалуй, сделаю людишкам одолжение. Перед смертью каждый будет знать имя их истинного убийцы. Впишу твое имя в историю и сделаю предписание, что это был самый глупый, ничтожный и трусливый маг, мнивший себя героем, способным изгнать всю нечисть и подарить благословение всем людям. А что в итоге? Питая страстные чувства к своему другу, обменял его жизнь на миллиарды других. Страх предает словам Ремена форму, превращая его фразы в зарисовку, сказкой развернувшейся наяву, где добро задушено злом. Все те сны, что неотступно проникали в его разум, заставляя переживать вновь и вновь смерть близких людей. Самой острой иглой настигающей самого сердца, была, конечно, смерть Мегуми. Из раза в раз, стоило Юджи увидеть вдалеке знакомую фигуру, как на долю секунду она пронзалась сотнями стрел, вопила от охватившего ее пламени, задыхалась от сжимающих пальцев на шеи. Более всего, все эти убийства производил сам Юджи, не в состоянии остановить процесс. Зная сидевшего в нем монстра, тот не поскупиться временем на мучительные пытки для Фушигуро. Ему будет приятно чувствовать слабость Итадори, слышать мольбы и взывания, когда будет кричать от очередного разрыва конечностей Мегуми. Он заставит Юджи прожить бесконечный ад, после чего может и не убить его, продолжая развлекаться зрелищем подавленного подростка. Вот его наказание за неверный приоритет в весах жизней. С тех пор его вера пошатнулась, и он рисковал в любой момент позволить Сукуне захватить его тело. Он стал отрешенным, приводя любые контакты с остальными студентами к нулю. Нехотя стал разрывать связь с Фушигуро, избегая его. Даже попросил Сатору переселить его в другой корпус, который находился бы как можно дальше. Новое расписание тренировок для одиночного самосовершенствования. Завидев вдалеке на поле семпаев, он хотел уступить желанию присоединиться к ним, но несмолкающий гул в голове не позволял ему. День за днем желание убить себя сейчас, чтобы обезопасить, наконец, всех вокруг, нарастало. Годжо было жаль, что момент казни приблизился так быстро. Ему удалось оттянуть время для Юджи, пока не будет найдет последний палец. Он пытался убедить Итадори довериться одноклассникам и провести, возможно, последние дни в их компании, но тот лишь отмахивался. План Фушигуро был в силе, но он не сразу понял, почему Юджи его игнорирует. Накануне Итадори попросил его дать время, чтобы прийти в себя и не беспокоить. Понимая, какой стресс пережил в тот день Юджи, взвалив на себя еще одну ответственность, он согласился, хотя затягивать с пересадкой был не намерен. Через три дня мучений и скитаний от одной грани к другой он решил наведаться к Юджи. Ветхий корпус, чудом уцелевший при пожаре, был отведен для сосуда Сукуны. Изгойское убранство не давало чувства безопасности, которое раньше чувствовалось в любом месте, где бы не был Юджи. Только перейдя порог, Фушигуро ощутил гнетущую ауру. — Юджи? — позвал парень, проходя в глубь здания. Молчание острой нитью окутывало пространство, предвещая хоть один сделанный дальше шаг последним. Там, где Юджи, было всегда шумно. Даже когда он читал мангу, лежа на диване, он постоянно дергал ногой, что свисала с края, заставляя скрипеть под собой пружины. Шумно вздыхал, когда действия героя не оправдали ожиданий, перелистывая комикс пару раз, ногтем проводя по сбору страниц, после бросал на кровать и громко топал на кухню. Но в данный момент была тишина, как когда он умер. По коже прошлась дрожь от своего предположения. Он чувствовал его присутствие, не понимая, почему тот не отвечает ему. Исследуя небольшое помещение, он отыскал Итадори в дальнем углу, спрятавшегося под покрывалом. Мегуми опустился рядом и стал стягивать ткань, но по ту сторону за нее крепко схватились, натягивая обратно. Тогда Фушигуро решил сменить тактику. Подобрав ткань с пола, он приподнял ее, ныряя под покров. — Я соскучился, — мрачно выдал Мегуми, беря в руки лицо Юджи. — Ты не можешь больше бегать от меня и от ребят. Давай вернемся. — Не хочу, — апатично вздохнул Юджи, — я причиню вам вред. — Этого не будет. — Откуда тебе знать? — крича поставлен был вопрос. — Юджи, — ласково позвал Мегуми, — я люблю тебя. Тебя, Юджи. Пожалуйста, — тянет он, соприкасаясь своим лбом с его, — не бойся. Я с тобой. Доверься. Еще немного. Один день, и ты будешь свободен. Я же обещал тебе. Пасмурный день, сменивший летнюю высокую температуру на холодную, близкую к нулю, обдавал незнакомым холодом. Света в комнате не было, поэтому ориентироваться приходилось на звуки. Теснота рождала новую реальность, границами которой становилось старое одеяло с вышивкой цветов. Тонкая стена материи казалась в эти минуты нерушимой стеной, ограждающей от всех ужасов и жестокости. Невесомость полотна была подобна обратной техники расширения территории. Она сокращала все до малых размеров. Ничего не имело значение, кроме двух тел под нею. Нерешительные, но позже набирающие обороты касания неторопливо оглаживали влажную кожу. Губы пылали, ловя друг друга, срастаясь вновь все глубже, переплетаясь языками. Градус духоты накалялся. Одежда становился лишней преградой. Рассудок не мог выдержать всех копившихся переживаний, поэтому уступал нахлынувшей страсти. Та, в свою очередь, стала вовсе вытеснять все мысли, оставляя лишь моменты для движений. Прикосновения стали жестче и требовательней. Одно тело нависало над другим, стирая расстояние между ними. Мегуми увлекал его в мгновения удовольствия, не желая отпускать. Пальцы сжимали сильно и жадно, царапали, а потом гладили, извиняясь. Шея, ключицы, плечи — все было усыпано россыпью пунцовых следов и укусов. Волосы прилипали ко лбу от пота, рождающегося частыми вдохами. Деревянный пол сменился на холодную мягкую кровать. Итадори избавился от накрывающего их покрывала, оставляя его у стены возле раскинутой одеждой. Магия не исчезает. Все, что было до, также остается где-то за пределами. Пока губы одного будут продолжать скользить по губам другого, пока тепло от нежных прикосновений током будет расходиться по телу, а стоны мешаться с шепотом, они будут продолжать существовать.***
Ханами нашел последний палец, о чем дал знать мерзкий голос Сукуны внутри, а значит, ему, Юджи, пора отправиться на встречу с судьбой, после убив себя. Он влюбился в своего друга, но до последнего об этом не знал, пока тот его не поцеловал. Тогда, на пляже. Это было то, чего он так долго ждал и сильно желал. Но вот пришло время, когда нужно было расставаться, но он не мог заставить себя уйти. Тогда он вспомнил, как сердце норовило остановиться в моменты, когда Мегуми решительно подставлял себя под удары, прикрывая его со спины. Вот бы и мне хоть капельку твоего бесстрашия. Полюбил безгранично и абсолютно, но так поздно. Если бы он был решительней, то они бы сэкономили столько времени. Каждая секунда, минута, час и день были блаженными перед смертью. Но я и без того накопил достаточно эмоций перед кончиной. Хотя мне никогда не будет достаточно. Я ведь человек, а нам всегда всего мало. Но я так благодарен, за те дни, проведенные вместе. Моя жизнь — это ты, Мегуми. Если ты будешь жить, я буду счастлив. — Прости меня, — таковы были последние слова Юджи, когда он оставил Мегуми спать одного, сжимая в руках его желтую худи.***
Помутнение сознания не отпускало даже на утро после проведенной ночи. Первое, что делаю проснувшись, примыкаю к Юджи. Прижимаясь к его худи, вздыхая родной легкий цитрусовый запах. Теперь понимаю, что если не буду вдыхать каждодневно этот аромат, то медленно сгнию. Двигаюсь ближе, чувствуя, что замерзаю. Но рука, собиравшаяся обнять и прижать к себе Юджи, находит только пустоту. Нет, только не пустота. Только не снова. Широко распахиваю глаза, не взирая на грязь, скопившуюся на веках во время сна. Судорожно озираюсь по сторонам ища его, но натыкаюсь лишь на отсутствие. Мысли щелчком пальцев ломают полюса. Последний палец. Подрываюсь с кровати, нашариваю одежду и выбегаю из корпуса. Вся природа на ровне со мной притихла, задавая один и тот же вопрос: где ты? Создавалось ощущение, будто слушаешь сломанную игрушку, повторяющую одну и ту же вещь снова и снова. Где ты? Где? Где ты? Где ты? Где ты? Где же?! Я возносил небесам молитву: лишь бы успеть. Нужно было сразу же вторгнуться в сознание, вытягивая Сукуну из Юджи. Я снова тебя подвел. Снова! И я не буду даже просить о прощении, поэтому что непростительно. Оббежав весь еще спящий колледж, я призвал шикигами. Руки не слушались, поглощенные тремором. Стойкая выдержка, непоколебимость и хладнокровие были утеряны вместе с Юджи. Все имеющиеся гончие были направлены на поиски. Повезло, они сразу же взяли след. Где-то вблизи колледжа. Рвусь с места, почти обгоняя своих гончих. Прерывистое дыхание, заставляет легкие вспыхнуть жгучим пламенем, разнося его все выше, пока из глаз не посыпались искры. Но зацикленное повторение одного и того же имени заставляет полностью отстраниться от физических недуг. Даже в отсутствии Юджи магия все равно действует на меня. Прошу, будь просто жив. Ты дал мне обещание. Рассвет разливает яркими красками зарево леса. Иней не сошел с зелени, поэтому, пробираясь сквозь рощу, мои ноги были мокрыми, собирая капли росы на штанине. Туман был как стиральная резинка, что неловко смывала часть очаровательного пейзажа утренней чащи. Ласковый ветер поглаживает мои щеки, и мне мерещится, будто это руки Юджи. Вижу на просторной поляне красный воротник и золотистую верхушку в отблеске солнца. Закашлявшись, продолжаю путь в более медленном темпе. Нашел. — Если решил полюбоваться рассветом, мог бы и меня тогда позвать, — подхожу ближе и уже готовлюсь обнять с сзади, как шигиками бросается на Итадори. Сукуна. Вгрызшаяся в кисть гончая отлетает на пару метров. Теперь я почувствовал, насколько сильная проклятая энергия нас окружает, и это уж точно не та сила Юджи. Последний палец был найден, и сейчас происходит трансформация духа, что обретает форму в теле Итадори. Теперь контроль уже не вернуть. Пришло мое время действовать по плану. Перемещаюсь и возникаю перед ним. Быстро прикладываю руку к груди и произношу: — Ротация. Последнее что вижу, это то, как лик Юджи очищается от черных меток и падает в заросли травы. Все вокруг меркнет, и я проношусь с бешеной скоростью по черной бездне, что выплевывает меня в кармазиновое озеро. Вижу трон из множества костей рогатого скота, а над головой возвышается огромного размера… Позвоночник. Мы что, буквально внутри моей грудной клетки? И так выглядит душа двуликого? — О, я тебя уже заждался, Фушигуро, — гостеприимно выставляет руки в стороны Сукуна, что теперь выглядит в точности как я. — Конечно, я не рассчитывал, что ты подменишь собой того идиота. Жаль терять талантливого мага. Эх, а у меня были такие планы на тебя… Волосы зачесаны назад, под глазами появляются порезы, из которых на меня таращатся красные зрачки. Ровные смоляные линии в виде неизвестных рисунков разрастаются с головы до ног. Белое длинное кимоно скрывает под собой чудовищно-сильное тело. Таким я себя и вообразить не мог, но сейчас копия меня стояла напротив, взирая снизу вверх, показывая могущественную оболочку проклятья, коем я мог когда-то родиться. Но я отслеживал изменения в Сукуне не из-за эстетического оскорбления моей наружности, а чтобы убедиться в успешной замене тела Юджи с моим. У меня получилось. Биться я буду в любом случае, но сейчас я прогнозирую два возможных исхода. Первый: возможная победа над Сукуной и его изгнание. Второй: более прискорбное — самоубийство. Умирая, я могу утащить душу Сукуны с собой в небытие. Все амулеты-пальцы были собраны и поглощены, а значит, у новых проклятий не будет возможности увеличить имеющуюся силу за их счет. Второе гарантирует решить сразу множество проблем, а первое — лишь ставка на половину успеха. Я рискну все же попробовать отстоять себя. — Расширение территории. Багровый пол растекается по стенам и захлестывает собой пространство доверху. Черепа утопают в поднявшихся черных водах теней. Раздумываю над чередой атак, которой получится нанести хоть какой-то урон Сукуне. В прошлый раз, в Центре для заключенных, он двигался очень быстро, не давая даже возможности дотронуться. И сейчас он вернул всю мощь былого времени. Стоит ли вообще пытаться? Может сразу перерезать себе глотку, ведь я, в отличие от некоторых, не давал слова, что буду жив в конце концов. — А я смотрю, ты решил времени попросту не терять. Сразу в бой, ну что ж… Сукуна расправляет ладонь, и в ней появляется огненно-желтое пламя, что сейчас летит в направлении меня. Волна теней поднимается вверх, закрывая меня от удара. Пользуюсь моментом и перемещаюсь, неожиданно нападая сверху. Пара контратак позволяет мне удостовериться в прошлом суждении, что мне этими техниками никакого ущерба не нанести. — Я уже говорил тебе однажды: вложи больше проклятой энергии. Не сдерживайся, ведь защищать нужно уже самого себя, а не ничтожных людишек, — Ремен еще находит время для болтовни. Что ж, кажется, пришло время призвать Махорага… Но я успеваю об этом только подумать, как меня прошибает на пополам невидимый клинок. Я разлетаюсь на две части, не успевая даже почувствовать разрыва мышц и излома костей. Кажется, стоило изначально воспользоваться вторым вариантом. Но исход верен, как и говорил: в любом случае, я умру.