Грейнджер,
Мне сообщили, что у магглов есть традиция, когда невеста надевает что-то старое, что-то новое, что-то позаимствованное и что-то синее. Я подумал, что твои свадебные туфли могут быть чем-то синим. Я также взял на себя смелость купить тебе что-нибудь подходящее к твоему наряду, чтобы было твоим чем-то новым.
Увидимся в министерстве на нашей свадьбе.
Твой,<center> <center>Драко
Мысль о том, что произошло, время, потраченное на изучение маггловских обычаев, её наследия, забота о том, чтобы поддержать её в этих обычаях, довели её до слёз. Драко был ужасен. Он был хулиганом, грубияном и сторонником превосходства крови, да, но он также был физическим воплощением всего того, что пугало её в волшебном мире. Гермиона сталкивалась с более страшными вещами, чем Драко Малфой, даже в возрасте одиннадцати лет - тролль, Снейп, гигантские убийственные шахматы, Волан-де-Морт (который был на затылке Квиррела, даже если они не знали об этом в то время) - но эти случаи были довольно разнесены и всегда сосредоточены на Гарри. Но Драко всегда был рядом со своими жестокими замечаниями и комплексом превосходства, готовый напомнить ей, что она не принадлежит, никогда по-настоящему не будет принадлежать волшебному миру. Теперь он был здесь, сбивая её с ног одним грандиозным жестом за раз. Он показал своё согласие с её наследием и оставил её в шоке. Ей хотелось подойти к нему прямо сейчас и спросить, почему он так добр, или поцеловать его. Гермиона сморгнула подступившие к глазам слёзы, твёрдо решив не портить макияж - у неё действительно не хватало терпения сидеть там, пока его не зафиксируют. У неё едва хватило терпения сидеть спокойно, пока три другие ведьмы добавляли аксессуары к её одежде, Молли также добавляла маленький драгоценный гребень к её волосам, который она одолжила ей на день, как что-то одолженное, и пока Джинни наколдовала высокое зеркало, чтобы она увидела своё полное отражение. Гермиона вынуждена была признать, что их тяжёлая работа окупилась. Платье было скромным, стиль А-силуэта подчёркивал её талию, но не обтягивал так сильно, что она чувствовала себя неловко, а рукава, которые сидели чуть ниже плеч, не позволяли ей беспокоиться о своём декольте с достаточным количеством впадин, чтобы оно достигло пика. Слои вокруг юбки заставляли маленькую часть её, которая когда-то подпевала диснеевским песням, чувствовать себя принцессой. Её волосы были зачёсаны назад с её лица, тщательно закручиваясь с обеих сторон, собираясь вместе сзади, чтобы снова закручиваться, прежде чем упасть вниз шелковистыми локонами. Бриллианты в украшенном драгоценными камнями гребне Молли чудесно контрастировали с её тёмными волосами, делая их более глубокими и богатыми и подчёркивая присутствующие оттенки. Её макияж был на удивление нежным и совсем не удушающим. Большинство ведьм использовали заклинания красоты для достижения тех же эффектов, что и Джинни, и мало ли они знали, что маггловский макияж, нанесённый с помощью простого заклинания сохранения, держался намного дольше. Мягкие, блестящие розовые губы и дымчато-карие глаза с примесью хайлайтера на скулах и внутренних уголках глаз, Гермиона выглядела как застенчивая невеста, но в то же время она была знойной соблазнительницей, о существовании которой не подозревала. Это было более чем удивительно. Дополнения, которые Драко внёс в ансамбль, действительно были идеальными. На тонкой серебряной цепочке сидел каплевидный васильковый сапфир размером не больше ногтя на её мизинце. На запястье у неё висела цепочка из ромашек, сделанных из одинаковых сапфиров, ослепительных бриллиантов и аметистов, которые прекрасно дополняли её туфли и причёску. Пока её туфли были скрыты юбкой, но она надеялась, что время от времени их можно будет увидеть, может быть, во время танцев позже. Короче говоря, Гермиона выглядела прекрасно. Хотя ей было очень приятно сказать, что она всё ещё похожа на себя, трансформация просто привлекала внимание к тому, что уже было, вместо того, чтобы скрывать это. Может быть этот макияж стоило делать почаще (наверное нет, у кого есть время?). А потом пришло время. Закончив ворковать над Гермионой, Молли трижды хлопнула в ладоши и сказала им двигаться дальше. Через несколько мгновений Гермиона прошла через личный камин Кингсли в его кабинете, а за ней следовали все остальные, кто помогал ей готовиться, плюс Рон. Тихое жужжание предвкушения и немалая доля страха заглушили звук Молли, отдающей приказы каждому человеку, почти ничего не замечая, пока она не остановилась у двери, держа за руку Рона, и ей вручили букет пурпурных астр, больших белых ромашек, васильков, нигеллов и гипсофил (Прим. Переводчика: если что, это такие цветы). Заиграла музыка, и пришло время. Когда много лет спустя Гермиону бы спросили, что она помнит о дне своей свадьбы, она вряд ли прокомментировала бы толпу, собравшуюся в фойе министерства, или журналистов, пытающихся получить призовую фотографию для своей публикации, и она едва заметила бы отвратительную новую скульптуру, которая заменила ту, где магглы были поставлены на своё «надлежащее» место (она знала, теоретически, что новая статуя должна рассматриваться как улучшение, но покровительственное бронзовое изображение ведьмы, волшебника и того, что должно было быть довольно простым магглом, улыбающимся рука об руку, заставило её съёжиться). Что она помнила, так это то, как Рон сжал её руку, чтобы поддержать, когда она запнулась в конце прохода. Она вспомнит, как Минерва МакГонагалл протягивала миссис Уизли носовой платок, и обе украдкой вытирали глаза. Она вспомнит, как ослепительно выглядела Джинни, когда скользила перед ними. И, конечно же, она вспомнит, как красиво выглядели её мужья. Каждый из женихов был одет в одинаковые чёрные парадные мантии, тщательно подобранные Драко накануне, с единственным цветком нигеллы, приколотым к лацкану. Они все выглядели такими спокойными и собранными, даже близнецы, которые обычно представляли собой нечёткое пятно энергии и хаоса. У каждого был свой стиль и внешний вид, но все они одинаково привлекали её. Кто-то действительно сумел укротить волосы Гарри. Гермиона плыла по проходу вместе со своим лучшим другом. Музыка звучала сладко и обнадёживающе, толпа притихла, жадно наблюдая за зрелищем. Ей показалось, что она увидела проблеск признательности на лицах всех женихов, но только четверо из них были откровенно довольны. Драко выглядел так, словно хотел съесть её целиком, настолько страстным он казался, близнецы улыбались мягко, с обожанием, а Гарри смотрел на неё с такой любовью, что она думала, что может взорваться от радости. Всё его лицо было занято сияющей улыбкой, в уголках сверкающих глаз появились морщинки. Они с Роном остановились в центре полукруга, образованного её женихами. Передав цветы Джинни, Гермиона повернулась к священнику. Он был пожилым волшебником с таким же обветренным лицом. Его глаза были тусклыми и затуманенными, его руки были скрючены в том месте, где он сжимал древний, рассыпающийся фолиант, а его волосы торчали под разными углами белыми пучками. Он мало чем отличался от священника в «Принцессе-невесте», что заставило Гермиону подавить смешок. - Кто предстанет перед Леди Магией, чтобы предложить себя в законном браке? - спросил священник. - Я, Гермиона Джин Грейнджер, ведьма, сильная силой и добродетелью, предстала перед Леди Магией, чтобы предложить себя в законном браке, - ответила она, вызвав шокированный и любопытный ропот аудитории. Гермиона очень гордилась тем, каким ровным был её голос. - Клянётесь ли вы защищать и лелеять этих волшебников, поддерживать и чтить их и оставить всех остальных? - спросил он. - Да, - поклялась она. - Кто претендует на неё? - спросил он. - Мы, - нараспев сказали её женихи. - Вы клянётесь защищать и лелеять её, поддерживать и чтить её и оставить всех остальных? - требовательно спросил священник. - Да, - поклялись её мужья. - Кто доверяет эту ведьму этим волшебникам? - спросил священник. - Я, Рональд Биллиус Уизли, доверяю Гермиону Джин Грейнджер этим волшебникам, - ответил Рон, пристально глядя на каждого из них. - Клянётесь ли вы поддерживать и защищать этот союз? - спросил священник. - Да, - поклялся Рон. - Я призываю Леди Магию испытать сердца и души этой ведьмы и этих волшебников и благословить их узы, - воззвал священник. Это не было процедурой для большинства церемоний, её добродетель оставила им несколько вариантов древних ритуалов связывания. Они выбрали его из-за символики. Если церемония пройдёт успешно, они почувствуют, что связь щёлкнула, во всех книгах говорилось, что Леди Магия очень редко занимается этими вещами, и поэтому их связь будет автоматической. Когда пожилой волшебник поднял палочку, воздух наполнился гулом. Гермиона почувствовала, как это откликнулось в её груди, и почувствовала, как её магическое ядро тянется к её мужьям. Встревоженная, она посмотрела вниз и поняла, что светится. Она светилась! Гул становился всё громче, сопровождаемый теперь постоянным звоном в ушах и едва слышными воплями и смущёнными криками из толпы. Её мужья тоже светились, всегда невозмутимый Люциус и обычно непроницаемый Родольфус заметно паниковали, когда свет выстрелил из каждой их груди в её, ударяя по её сердцу. Удар должен был сбить её с ног, но что-то удерживало её на месте, рот был открыт в беззвучном крике, а на лбу выступили капельки пота от магического истощения. Единственное, что она осознавала, это суматоха внутри неё, когда её ядро пыталось приспособиться к вторжению. Постепенно к ней вернулись чувства, начиная с острого привкуса железа во рту, где она прокусила губу, и запаха озона, обжигающего её нос. Гермиона открыла глаза (когда она их закрывала?), когда почувствовала нежный поцелуй, прижатый к её лбу, но мир был чистым, ослепительно белым. Несмотря на это, она чувствовала, как её охватывает материнское тепло, чувствовала, как кто-то или что-то излучает к ней гордость и любовь волной тепла и заряжённого воздуха. Пахло огнём и крапивницей, кровью и сладкими цветами, жизнью и смертью. И потом она моргнула. Она и её мужья рухнули на колени, их тяжёлое дыхание было единственным звуком в атриуме министерства. Когда они начали осознавать своё окружение, её мужья посмотрели на неё, и она почувствовала внезапное осознание... чего-то, чего она не знала, толкая границу её сознания и магического ядра. Не было времени анализировать это ощущение, когда священник собрался с мыслями, чтобы нарушить тишину, нервно прочистив горло и широко раскрыв глаза, прежде чем опустить палочку. - Этим благословением я подтверждаю связь Гермионы Грейнджер с Родольфусом Лестрейнджем, Кингсли Бруствером, Люциусом Малфоем, Северусом Снейпом, Фредом и Джорджем Уизли, Драко Малфоем, Грегори Гойлом и Гарри Поттером, - объявил священник. - Теперь вы можете поцеловать невесту. Волна аплодисментов прокатилась по зрителям, когда её мужья шагнули вперёд, чтобы поцеловать её, всё ещё дрожа от того, что они только что пережили. Все они целомудренно чмокнули её в губы, явно читая её нежелание продолжать публичное проявление привязанности или предпочитая свести к минимуму их контакт (Северус). К концу процедуры Гермиона раскраснелась и задыхалась. Удивительно, но она почувствовала, как внутри неё закипает счастье, когда они повернулись к свидетелям, сияя настоящей улыбкой перед мигающими камерами и затуманенными глазами членов семьи. Слева от неё Гарри шагнул вперёд, чтобы взять её за руку, Драко сделал то же самое справа (и какое это было заявление, герой волшебного мира и младший Пожиратель Смерти стояли по обе стороны от магглорождённой ведьмы). - Миссис Поттер. - Миссис Малфой. - Они весело щебетали. - Мистер Грейнджер, - сказала она Гарри с хитрой ухмылкой, прежде чем повернуться к Драко. - Мистер Грейнджер.