Свадьба

Оказывается остальные гости уже давно танцевали. Странно, но у костра музыку было не слышно - только сделав несколько шагов в сторону, можно было окунуться в грохот скрипок и дудок. Рыжий махнул рукой, приглашая присоединиться к веселью. Танцы сами себя не станцуют! Черный сел обратно за стол рядом с Максом, задумчиво ковырявшим что-то в тарелке. Заиграло медленное, и гости стали склеиваться в пары. Обнявшись, танцевали Лэри со Спицей, Рыжий прижал к себе жену, новоиспеченный муж пригласил на танец тещу. Курильщик катал на коленях общинную мелюзгу, не отлипавшую от него весь вечер. Сидевший все это время в стороне Слепой подошел к Рыжей — младшей дочери вожака общины, пригласил на танец. С первыми звуками песни дочь Черного направилась к столу, где сидели ее отец и Макс. Чёрный заметил, как на мгновение прояснилось лицо близнеца, он даже заулыбался, но она подошла не к нему. — Пап, пойдём танцевать! Пойдём! Черного кольнуло странное сочувствие, мол, прости, парень. И они ушли на поляну. Медляки сменились лихими ирландскими хитами. Все скакали, как бешеные, выколачивая из поляны траву и дерн. После танцев Черного немного покачивало, как на корабле во время небольшого шторма. Все, больше никаких танцулек, немолод он уже для таких штук. Окончательно обосновался за столом, налил и выпил. Рыжий выглядел самым пьяным на этом корабле и танцевал, раскинув руки, как альбатрос над океаном. Давно избавившись от парадного пиджака, он плясал в расстегнутой, заляпанной кровью белой рубашке, светя татуировками. Трудно было поверить, что еще полчаса назад он стоял перед костром в мистическом трансе и разговаривал с умершими. Нутром чующий музыку, Рыжий создавал танец без особых усилий - вплетаясь в синкопы ломкими движениями худых плеч, рук и ног. Заплывая на волнах скрипичных запилов, закрыв глаза, он запрокидывал огненную голову к звездам и качал бедрами, как будто в этот момент любил женщину. Так-то, батенька, тебе вообще-то уже не 17 лет так выделываться на свадьбе сына. Да похер. Все-таки он безнадежен, почти с восхищением думал Черный и даже немного завидовал способности Рыжего настолько беззастенчиво отдаваться чувствам. Он так никогда не умел. Да и не надо. Лет-то им уже сколько. — Хорош, чертяка, — заметил Лэри, подошедший к Черному с бутылкой вина. - Не меняется совсем. Как ему это удается? Черный выпил вина и как-то стремительно и окончательно захмелел, ощутив всем телом страшную усталость. Все-таки градусы смешивать надо грамотно. Вроде взрослый человек, опыта вагон, а напился, как школьник. А еще над Рыжим потешался. Рядом с ним за столом сидел притихший Макс, вертел в забинтованной руке стакан и пристально, без улыбки, наблюдал за молодоженами, которые мелькали белыми чайками среди танцующей толпы. Наверное, тоже устал, думал Черный. Отплясав песню про пьяного матроса*, Рыжий, пошатываясь, как боцман на палубе, подошел к их столу и стал громко уговаривать сына пойти к костру и присоединиться к танцующим, мол, девушки зовут, а ты тут сидишь, как рак-отшельник. Пошли-пошли, быстренько. Макс огрызался и отмахивался от отца. Но тот с такой настойчивостью его тормошил, что Черному даже захотелось заступиться за парня. На месте Макса он бы тоже послал бухого папашу к чертям собачьим. В его случае — к крысиным чертям. И тут Рыжий совсем близко наклонился к сыну и заговорил тише, стараясь, чтобы Черный его не слышал, но он все-таки услышал и вздрогнул, потому что голос у крысиного вожака в этот момент был совсем не пьяный, а строгий и жесткий: — Иди танцуй, придурок. Пей, танцуй, ори, пой. Что хочешь, делай, но не сиди и не пялься на них. Прекрати это, Макс. Макс дернул плечом и отвернулся. Распрямляясь, Рыжий поймал взгляд Черного, и понял, что разоблачен. Темные глаза его, которые минуту назад были подернуты хмельной поволокой и казались безумными, теперь были чисты и внимательны. Рыжий как-то криво усмехнулся и прежней, пританцовывающей походкой ушел к костру. Черный почувствовал, что должен что-то сделать, что-то важное, как-то вмешаться, как-то поддержать Макса, но тот, злобно глянув на него, тут же куда-то ушел. Внезапно Черному стало всех-всех безумно жаль. Этого сопляка Макса с его несчастной любовью, единственную дочь, которая, как ему казалось, не подозревает об этой любви, жаль даже Рыжего, переживавшего за сына. Всех. Всех, чье чувство не может быть по каким-то причинам быть разделенным здесь и сейчас. До слез. — Эй… Черный, — оказывается Эрик был все это время здесь, рядом. — Ты чего? Случилось что-то? — Скажи мне, Курильщик, почему нет счастья на земле? Вот такого абсолютного, непрекращающегося счастья. — Ооу… Эк тебя развезло-то! Не пей пожалуйста больше. — Ну зачем так сразу. Я не то... Нет правда, почему все несчастны? Ну скажи, скажи. Вот свадьба, все должны радоваться, а все равно все несчастны. — Почему сразу все? Твоя дочь счастлива. У нее хороший муж, они правда любят друг друга. Да и я себя несчастным не ощущаю. — Они. да. Но надолго ли? Долго ли они будут счастливы? Счастье же, оно не навсегда. — А это важно? Главное, они счастливы сегодня. И наверное, еще и завтра будут. И послезавтра. Потом это от них зависит, будут они счастливы или нет. Все будет хорошо, Черный, не переживай за них. У них вся жизнь впереди. Курильщик хорошо знал эту стадию опьянения Черного — ближайшие полчаса он будет задавать вопросы о смысле бытия и требовать на них обстоятельных ответов. Он редко так напивался, но когда случалось, в эти минуты с ним надо быть терпеливым, вежливым и предупредительным. Курильщик прикидывал, что у них есть в дорожной аптечке, чтобы побыстрее привести друга в чувство. — Это ты про счастье вообще, а как же быть с абсолютным счастьем, вот чтобы всем? — Абсолютного счастья не может быть. Это невыносимо, на самом деле. — Не может быть? — не поверил Черный и замотал своей белой башкой. — Ммм, как тебе объяснить, — Курильщику самому стало интересно. — Ну вот представь себе оргазм. — О, как... Ну, допустим. — Представь, что он у тебя длится не несколько секунд, а месяц. Длится и длится. Это здорово? — Совсем не здорово. Сдохнуть можно. — Вот и со счастьем так же. Ну не бывает такого. Это же какие-то секунды, ну минуты. А некоторым в эти минуты еще необходим специальный такой титр, как в кино — внимание, вы счастливы! В остальное время это просто хорошее настроение, наверное. — Зачем титр? — не понял Черный. — Затем, что без титра не поймут. Некоторые, если их носом не ткнуть, понятия не имеют, что счастливы. — А когда счастье закончилось, что, что бывает, Курильщик? — Просто жизнь, Черный. Обычная нормальная жизнь. И иногда вполне себе хорошая и радостная... Пойдем-ка спать, дружище. Поздно уже. Ты устал. У тебя сегодня был тяжелый день. — Я тебя провожу. Здесь темно и страшно. Ты можешь заблудиться.... — Да не вопрос, тем более нам в одну сторону. Вообще-то мы в одной комнате ночуем. — Гхм... Повезти тебя? — Не, я сам, иначе ты нарулишь. Иди за мной. Черный последний раз оглядел разоренный праздничный стол, наполовину прогоревший костер, поискал глазами дочь, но не нашел — молодожены исчезли с поляны. Разговор о непрекращающемся оргазме взбодрил и даже немного отрезвил бывшего вожака, и он поковылял рядом с верным Курильщиком, почти не теряя фарватера. * Drunken Sailor - ирландская народная песня.