***
Несмотря на оскорбительное послание, я собирался при встрече поблагодарить Лонга за помощь с машиной. Мне не только ее починили и пригнали, но еще и помыли. Но в этот день наши графики репетиций не совпадали, а намеренно искать его я не стал, решив, что это может подождать. Устроившись в одном из залов, мы, вместе с другими задействованными в наших эпизодах актерами, прогоняли свои сцены и диалоги под руководством помощника режиссера и Дейзи. — Не относитесь к этому как к работе, — напутствовал нас он перед началом. — Ведите себя естественно. Двигайтесь и говорите, как в обычной жизни. После каждого прогона всегда найдется, что исправить. И это нормально. Сейчас нам не требуется от вас стопроцентная отдача, просто постарайтесь довести все действия и реплики до автоматизма. Сегодня весь день отводился под репетицию. Когда появлялась возможность, мы садились с кем-нибудь из ребят (Мией, Адамом или Николасом) или реже все вместе на мягких диванах и наблюдали за коллегами, поочередно отрабатывающими свои сюжетные линии. Потом включались в репетицию, когда того требовал сценарий, и снова возвращались на диваны, как перелетные птицы. Возле них располагались столики, еда и напитки незаметно пополнялись ассистентами. В отличие от других, мы не стали делать полноценный перерыв на обед, решив обойтись тем, что есть под рукой, и провели время в разговорах, полулежа на мягкой поверхности, чтобы дать возможность ногам как следует отдохнуть. Да и всему телу в целом, потому что не только я пал жертвой передовой программы Джонсона. Находясь в постоянной доступности, выставленные закуски так и манили взгляд, вынуждая то и дело подхомячивать. Не столько чтобы удовлетворить чувство голода, а скорее как способ отвлечься от бесконечной репетиции. Но за калории лично я не переживал: слишком много сил отнимала работа. Несмотря на легкое чувство вины, вызванное подозрением в том, что Дензил только использует Мию для того, чтобы меня позлить, я принял решение не лезть в их отношения. Таким образом необходимость в личном разговоре отпала, принося ощутимое облегчение. Причин, по которым я не стал этого делать, было три. Во-первых, Мия могла решить, что я сам к ней неравнодушен. И это создало бы между нами напряженность, которая грозила помешать работе. Для того, чтобы с ней справиться, приходилось бы прилагать дополнительные усилия. Во-вторых, она вряд ли бы мне поверила, а если бы и поверила, то еще неизвестно, как отнеслась бы к моим словам. Может быть, они бы только подогрели ее заинтересованность в Лонге. И, в-третьих, я просто не представлял, как ей все объяснить. — Побыстрее бы начались съемки, — сказала Мия, поправляя макияж перед круглым карманным зеркальцем перламутрово-розового цвета. — Голова уже трещит от своих реплик, хочется побыстрее наполнить их жизнью. А то такое чувство, что я вот-вот перегорю от перенапряжения. — Ага, я тоже жду с нетерпением двенадцатичасовых смен, — шутливо подколол ее Адам, подливая себе неизвестно в какой раз кофе. — И это уже не говоря о том, что редко когда удается снять сразу с первого дубля, — подал голос Николас, хрустя сырными палочками. — Мы ведь сегодня до шести? — уточнил я, сверяясь с часами. Их стрелки неуклонно приближались к пяти. — Ага, вроде того, — кивнул Адам. — Мне еще сегодня в фитнес-центр на двухчасовую тренировку, — следом простонал он, откидывая голову на спинку дивана. — У меня тоже дела. Кто-то едет в центр? — поинтересовалась Мия. — Я беру такси. Хочешь со мной? — предложил я. — Давай, — просияла девушка. — Можно мы по пути остановимся возле моего дома? Я поднимусь буквально на пятнадцать минут. — Конечно, — улыбнулся я. — Встречаешься с подружками? — оживился Николас. Он демонстрировал явную слабость к красивым девушкам. — Нет, — загадочно заулыбалась Мия. — У меня свидание. — Везет же кому-то, — пробурчал Николас и потянулся за новой упаковкой палочек. А я проверил приложение погоды на телефоне. Дождь не собирался заканчиваться. Но у меня не из-за этого пропало настроение: я ужаснулся тому, что побоялся спросить Мию, с кем у нее запланирована встреча. Мне не хотелось знать ответ.***
— На самом деле это не настоящее свидание, больше дружеская встреча, — неожиданно призналась Мия. Мы как раз отстояли огромную пробку и после всех мучений свернули на нужную улицу. До ресторана, где ее ждали, оставалось не больше пяти минут, если не придется тормозить на светофорах. — Может, побудешь с нами немного? Выпьем что-нибудь легкое? Уверена, что Дензил будет рад тебя видеть. Ага, как я и думал: героем сегодняшнего вечера был никто иной, как небезызвестный Дензил Лонг. Я посмотрел на девушку. Ее словам о простой «дружеской встрече» слишком явно противоречили изумительной красоты золотое платье, облегающее точеную фигурку подобно второй коже, босоножки на тонких шпильках в том же цвете и вечерний макияж, удивительно подчеркивающий глубину голубых глаз, блеск светлых, раскиданных по плечам волос и пухлые губы. — Я бы с радостью, но у меня нет времени, — ответил я, порадовавшись тому, что не пришлось врать, потому что это была правда. По дороге я успел посвятить Мию в предстоящие съемки, отвечая на вопрос о более презентабельном, чем обычно, внешнем виде: утром я взял с собой запасные вещи, чтобы позже, не заезжая домой, переодеться в белую майку, голубой пиджак в серую полоску и черные брюки. Мне хотелось произвести на работодателя приятное впечатление, но, если бы я так проходил весь день, то одежда непременно бы помялась, сводя на нет мое желание подать себя в выигрышном свете. Если я им понравлюсь, то есть шанс на новые предложения в будущем либо от самого бренда, либо от профессионалов, собранных в одну команду: каждый из них мог порекомендовать меня новому заказчику, упростив для нас с Элом поиски подходящих проектов. — Жаль, но может, тогда в следующий раз, — жизнерадостно сказала Мия и, поцеловав в щеку, пожелала мне удачи. Мы как раз остановились возле одного из самых шикарных ресторанов города, у входа в который даже стоял швейцар. По бокам в кадках цвели азалии, их тонкие стволы украшали гирлянды с золотистыми огоньками. Я никогда там не был, но знал, что внутри королевский интерьер: стены украшены позолотой, на полах мягкие ковры, под потолком люстры из хрусталя, отражающиеся в зеркалах на стенах, создающих параллельные переходы в пространстве зала, на столиках белоснежные скатерти, посреди фонтан, а в нем огромная и прекрасная азалия, вся в розовых цветах, распространявших вокруг умопомрачительный сладковатый аромат, напоминающий соленую карамель. Подошедший швейцар открыл Мии дверь и подал руку, помогая выйти из машины. — Приятного вечера, — я помахал ей рукой и отвернулся, когда захлопнулась дверца. Откинувшись на спинку сиденья, я посмотрел в окно, вперив невидящий взгляд в разноцветный поток машин на соседней полосе. Складывалось ощущение, словно именно сегодня все люди повыбирались на улицы, чтобы добраться до какого-то тайного места, где, как минимум, можно было обнаружить сокровища. — У вас красивая сестра, — вдруг сказал водитель — приятный пожилой мужчина благородной наружности. — Эх, где мои двадцать лет. — Что? — я отвлекся от вида за окном и растеряно повернулся. — Говорю, ваша сестра настоящая красавица, — повторил он чуть громче. — Вы с ней так похожи, наверное, близнецы? — продолжил интересоваться, ловко перестраиваясь в левый ряд. — Мы не родственники, — пояснил я, удивленный тем, что таксист разглядел в нас сходство, которое никто до него не замечал. — А, ну тогда у вас есть все шансы отхватить себе такую красавицу, — не смутился он, скорее, даже обрадовался, очевидно позабыв, что только что высадил девушку возле ресторана, где обычно в это время назначаются свидания, а не деловые ужины.***
Через три часа я был выжат как лимон. Наши съемки проходили в одном из небоскребов, который соединял в себе не только гостиницу и бизнес-центр, но еще и вмещал бутики, рестораны, выставочные галереи и конференц-залы. Поскольку я не являлся главным героем ролика, все действие началось еще до моего приезда. Подразумевалось, что мне останется сняться в нескольких эпизодах: на крыше небоскреба на фоне заката и иллюминации города, на огромной лестнице, ведущей в большой зал, предназначенный для разного рода торжеств, в основном свадеб, и у пианино в одном из панорамных баров-ресторанов, который специально для нас открывался сегодня на час позже, чтобы ничто не мешало творческому процессу. Но продюсеру и режиссеру настолько сильно понравилось, как мы смотрелись вместе с главной героиней, что они вместе с оператором на ходу придумали несколько новых сцен с нашим участием. Для одной из них мне пришлось в белом вечернем костюме спуститься в бассейн и, откинувшись на спину, дрейфовать в воде, пока они ловили какие-то особенно живописные блики воды на моем «одухотворенном и пропитанном болью одиночества» лице, я же только чувствовал неудобство от намокшей одежды, неприятно облепившей тело. И слишком четко обрисовавшиеся под рубашкой соски, придававшие мне не возвышенный, а, скорее, порочный вид. Потом в бассейн спустилась девушка, ее мокрое зеленое платье вообще ничего не скрывало, и мы начали страстно целоваться, хотя на самом деле оба умирали от холода. Наши зубы так сильно стучали, что я переживал не за то, насколько хорошо мы выглядим в кадре, а за сохранность наших языков, которые мы вполне могли откусить в процессе. Надо ли говорить, что когда все закончилось, я испытал ни с чем несравнимое облегчение. Воспользовавшись возможностью принять душ, я провел десять минут под горячей водой, пока не вернулась чувствительность к посиневшим от холода губам, и тело не перестала сотрясать мелкая ледяная дрожь, не позволявшая до конца согреться. Как будто по венам тек жидкий лед. Получив самые высокие отзывы от съемочной команды и тепло распрощавшись со своей напарницей, я направился к одному из лифтов, для удобства посетителей небоскреба в большом количестве разбросанных по этажам. Никому не приходилось выстраиваться в длинные очереди или, спускаясь в лифте, ждать, пока он остановится на каждом этаже, собирая людей. Огромный плюс проектировщикам, архитекторам и инженерам, продумавшим все до мелочей. Голова была тяжелой от усталости, в мыслях я уже подсчитывал — сколько времени займет дорога до дома. Я не стал вызывать такси заранее: внизу размещалась отдельная стоянка, где всегда можно было без проблем найти машину. Я настолько погрузился в себя, глядя под ноги, что, уловив приближение другого человека, машинально отступил в сторону, планируя с ним разминуться. И едва не вскрикнул от неожиданности, когда чужие горячие пальцы крепко сжались на моем запястье. — Привет, — поздоровался Дензил, не выглядя удивленным нашей встречей. Отдернув руку, я уставился на него во все глаза, отмечая черный вечерний костюм и черную рубашку, правда, без галстука. Несколько верхних пуговиц оказались расстегнуты, открывая вид на крепкую шею. Короткое замешательство сменилось воспоминаниями о беседе с Мией и роскошном ресторане, где они собирались поужинать. Конечно, несмотря на статус Дензила, вряд ли бы его пустили туда в обычной одежде: в подобных местах действовал строгий дресс-код. — Что ты здесь делаешь? — спросил я, еще до конца не веря, что это не игра моего уставшего подсознания. — Где Мия? Ленивая улыбка скользнула по его губам. Лонг пристально посмотрел мне в глаза и сощурил их, создавая в воздухе между нами странное напряжение. — Должна быть уже давно дома, — наконец ответил, всовывая руки в карманы брюк. — Тебя подвезти? — спросил, игнорируя мой первый вопрос. Мне стоило уже привыкнуть, что часть моих вопросов оставалась без ответа. Я покачал головой. — Не надо. Я на такси, — я зачем-то махнул рукой себе за спину, на стену, потом вспомнил о своей машине. — Кстати, хочу поблагодарить тебя за ремонт машины. Сколько я должен? — Много, — серьезно произнес Дензил. И от его вкрадчивого, чуть хрипловатого голоса мне захотелось бежать со всех ног и как можно быстрее. — Но мы решим этот вопрос, если ты позволишь мне тебя проводить. Он указал рукой в нужном направлении, и я, испытывая непривычную неловкость, послушно пошел за ним. — Как реклама? — как ни в чем не бывало спросил он, пока мы ждали лифт, словно два старых приятеля, случайно столкнувшихся на общем мероприятии. Бывшие соседи, каждое воскресенье подстригавшие газон в соседнем дворе. Я решил не удивляться, что они говорили с Мией обо мне: для людей это обычное дело — обсуждать своих коллег и общих знакомых. — Это оказалось сложнее, чем я думал, — натянуто рассмеялся я, первым заходя в лифт. Встав боком к панели с кнопками, Лонг нажал на первый этаж. — Зато бесценный опыт, — спокойно сказал без тени намека на постель. Наверное, у них с Мией действительно все серьезно. В таком случае из них получится очень красивая пара. Я хотел сказать что-то нейтральное, чтобы продолжить вежливый и лишенный смысловой нагрузки разговор, когда лифт вдруг застыл, но двери так и не открылись. — Почему мы остановились? — с беспокойством спросил я, делая шаг к металлическим створкам. Еще никогда в жизни мне не приходилось застревать в лифте. — Здесь должна быть кнопка для вызова диспетчера. Я обернулся, намереваясь тщательно изучить раму с кнопками, когда взгляд зацепился за Дензила: прижавшись спиной к стене, он стоял с закрытыми глазами и часто дышал, выглядя подозрительно бледным. Особенно на фоне своего костюма. — Что с тобой? Тебе плохо? — взволнованно спросил я, не представляя, как ему помочь. Никогда бы не подумал, что Лонг страдает клаустрофобией. — Все в порядке. Сейчас пройдет, — противореча своим словам, он стал сползать вниз. — Эй, только не отключайся! — воскликнул я и попытался его подхватить, но из-за разницы в весе он утянул меня с собой на пол. В итоге я не придумал ничего лучше, как стянуть с себя пиджак и подложить ему под голову. — Что мне сделать, чтобы тебе помочь? — отчаянно спросил я, разрываясь между желанием поискать выход из этой ловушки и страхом оставить его хотя бы на секунду без внимания. Когда ответа не последовало, я, тихо выругавшись, сначала распахнул на нем пиджак, затем стал торопливо расстегивать рубашку. Сверкнули камни на знакомом кулоне. Я наклонился и подул на безучастное лицо. — Эй, — позвал, похлопывая по щеке и стараясь не замечать, как дрожат пальцы, и от страха внутренности скручиваются узлом в животе. Решившись, захватил ртом как можно больше воздуха и, склонившись над Дензилом, прижался к мягким губам, выдыхая. Отстранился и нажал на грудь, приступая ко второй части спасательной операции. Снова наполнил рот воздухом и обхватил его губы, делая сильный выдох. Хотел отодвинуться за новой порцией воздуха, но мне не дали чужие руки: одна властно накрыла затылок, вторая сжалась на шее, прочно удерживая возле влажных губ. Наглый язык скользнул в рот, проталкиваясь глубже, прошелся по кромке зубов и по-хозяйски огладил небо, напрочь игнорируя мое мычание. Я уперся в еще недавно реанимируемую грудь руками, стараясь оттолкнуть от себя неожиданно слишком живое тело, но это было бесполезно. Меня крепко держали, самым возмутительным образом насилуя мой рот, и мне ничего не оставалось, как укусить мерзавца за губу. Лонг вздрогнул, но рук не разжал и мой рот наполнился металлическим привкусом крови. Напор его губ увеличился, жестко сминая мои, а потом меня мстительно цапнули за язык, которым я пытался вытолкать оккупанта прочь. И в ту же секунду все прекратилось. — Ауч, — охнул я, прикасаясь кончиками пальцев к пострадавшему языку. Губы распухли и болели, и это в какой-то степени послужило утешающим знаком, потому что боль свидетельствовала о том, что они все еще на месте. Их не съели в этом голодном и подчиняющем поцелуе. Дензил как ни в чем не бывало грациозно поднялся, утирая кровь с подбородка. Рубашка разошлась на груди, демонстрируя рельефные мускулы. Похоже, мне удалось прокусить ему губу. Я уловил на себе его свирепый и полный возмущения взгляд. — Ты за это ответишь, — пригрозил он, не стесняясь в открытую нажать на светящуюся кнопку «стоп» и тем самым снова запуская лифт. — Ага, еще посмотрим, — не менее яростно выдохнул я, подхватывая смятый пиджак и поднимаясь с пола. У меня прямо руки чесались хорошенько ему вмазать, пришлось даже сжать кулаки. — Офигенная актерская игра, я оценил. Зрители плачут, жюри в восторге: роль маньяка тебе удалась блестяще. Наверное, богатый жизненный опыт. — Знаешь, что я на это скажу? — Дензил сузил глаза, став похожим на большую хищную кошку. — Ты делаешь отвратительное искусственное дыхание. Если бы мне и в самом деле понадобилась помощь, то я был бы уже мертв. — А ты отвратительно целуешься, — не остался в долгу я. — Это был самый кошмарный поцелуй в моей жизни! Стоило дверям лифта открыться, я пихнул его в плечо, отталкивая в сторону, и выскочил наружу. И не остановился, когда мне в спину ударили оскорбительные и полные яда слова: — Наглая ложь! Если хочешь, спроси у Мии, она не станет врать!