В шкуре героя

      Наконец наступила очередь съемок. Как и любая история, эта начиналась со знакомства с главной героиней, ее внутренним миром, повседневной жизнью и ближайшим окружением: семьей, однокурсниками, друзьями. Поскольку мой герой непосредственно относился к семье, то первые дни мы с Мией и другими актерами, исполнявшими роли наших родителей, почти безвылазно провели в павильонах, где возвели декорации нашего дома. Отсняв все части сюжета, связанные с этим местом, мы продолжили сниматься уже в реальных условиях, переместившись в закрытое специально для нас крыло одного из самых старинных учебных заведений страны, расположенного ближе всего к студии (по сценарию наши с Мией герои учились в одном колледже, но на разных факультетах). В качестве массовки несколько раз участвовали реальные студенты, привнося с собой какую-то совершенно необыкновенную и заразительную энергетику, свойственную только юности, когда перед тобой открыт весь мир, внутри бурлит жажда приключений, а вены наполняет уверенность в собственных силах.       Мы весь день проводили на ногах, то репетируя в локациях, заранее согласованных со съемочной группой, чтобы вжиться в окружающее пространство, то приступая к самим съемкам, когда для одной сцены требовалось разное количество дублей: например, пять, двенадцать или даже больше. Это было обусловлено как необходимой сменой плана, так и разного рода случайностями, которые мешали снять хорошо с первого раза. На самом деле, такого рода помехой могло послужить все что угодно: элементарная заминка актера, не совсем удачно с первого раза выставленный свет или почти незаметные расхождения в кадрах. К примеру, в предыдущем кадре Адам отпил воду из бутылки в конце своей реплики, а в следующем, снимаемом уже с другого ракурса, сделал это в начале фразы, из-за чего пришлось переснимать. Такие вот несовпадения старались отслеживать еще в процессе съемки и при последующем просмотре результата за день, чтобы они позже не попали в постобработку, тормозя монтаж.       После возвращения в студию съемочная группа приступила к работе над эпизодами с участием главных злодеев, которая проходила в павильонах. В чем-то это было проще, потому что не требовало вместе с аппаратурой выезжать за пределы студии: реальные декорации заменил зеленый фон, на который впоследствии наложат нужное изображение. Но, с другой стороны, Джеку с Дензилом и другими приходилось проводить много часов в ожидании, пока над их образами как следует поработают гримеры, парикмахеры и костюмеры под предводительством Кэйли и Анет. И в этом плане нам повезло больше, потому что на трансформацию нашей внешности пока уходило в разы меньше времени. Да и в качестве приятного бонуса нам с Мией, Адамом и Николасом во время съемок в кампусе удалось несколько раз выбраться в местный городок, в котором находился замечательный паб, где варили свое домашнее пиво. На мой взгляд чересчур горьковатое, но сама атмосфера заведения делала любой минус совершенно незначительным: в нем все было из дерева (от барной стойки до дощатого и покрытого темным лаком пола), стены украшали картины и старые фотографии студентов и их знаменитых вечеринок, приглушенное освещение от ламп на потолке придавало предметам мягкость, а теням — таинственную глубину, разноцветные квадратные вставки из стекла у входной двери окрашивали дневной свет (или искусственное свечение фонаря над входом в темное время) в радужные пятна, какими переливаются мыльные пузыри, и, конечно, пунш с темным ромом, грейпфрутовым соком и специями.       Именно под его воздействием я принял решение не оставлять без внимания возмутительную выходку Лонга и пообещал себе ему отомстить. Но мне не подходил ни один из тех хорошо известных и примитивных способов, какими пользуются обиженные бывшие, таких как, например, поцарапать его машину, заказать курьера с доставкой из секс-шопа или посыпать красным перцем одежду — это все было слишком низко, глупо, мелочно и могло вылиться в неприятности с журналистами. А лишней шумихи, не согласованной с пиар-агентством, мне как раз и не хотелось. Надо было действовать умнее и хитрее, чтобы Дензил на своей шкуре прочувствовал, каково это — испытать незаслуженное унижение.       По какой-то неизвестной причине он хотел навязать мне свои правила и заставить подчиниться, словно исследуя предел моего терпения. Может быть, он думал, что стоит только поманить пальцем, и я сразу же брошусь на колени, как послушный и хорошо выдрессированный питомец, ожидая дальнейшей команды?       Для человека, как для существа социального, нет ничего хуже, чем запятнать свою репутацию в глазах окружающих (коллег, друзей, знакомых), но я не собирался в своей мести заходить настолько далеко, предпринимая попытки, способные если не разрушить, то по крайней мере попортить чужую жизнь. Нет, я бы никогда на такое не решился, да и, наверное, не смог бы. Как и не стремился впутаться в еще большие проблемы. Именно поэтому я решил найти способ как следует его помучить, не выходя за рамки дозволенного: что самое нежелательное для высокомерного, самовлюбленного, эгоистичного, заносчивого и наглого засранца?       Никакого плана у меня пока не было, но уже одно это решение придало мне спокойной уверенности, еще долго удерживая губы в предвкушающей улыбке.

***

      Все вышло случайно — моя месть совершилась самым нелепым образом. Это произошло спустя несколько дней после нашего возвращения на студию: я как раз шел по коридору, направляясь на примерку костюма супер-героя, когда в меня едва не врезалась Хлоя, мчавшаяся навстречу с такой скоростью, что я невольно окинул внимательным взглядом начало коридора, ожидая появление из-за угла какого-нибудь монстра или, на худой конец, маньяка с топором.       — Эй, в чем дело? — спросил я ее, мягко придержав за локоть.       Рыжие кудряшки растрепались, обычно едва заметные веснушки отчетливо проступали на неестественно бледной коже, зеленые глаза влажно блестели, как у несправедливо обиженного ребенка. Еще ни разу я не видел ее настолько расстроенной.       Девушка опустила голову, пряча взгляд и сжимая тонкие пальцы с французским маникюром на бутылочке с водой. От нервного напряжения белая кожа на ее шее пошла красными пятнами.       — Мне надо срочно найти таблетку от головной боли, а я как назло где-то оставила аптечку. И теперь не могу вспомнить, где именно.       Нижняя губа Хлои задрожала, вызывая желание крепко ее обнять, но я, чтобы не смущать ее еще больше, ограничился утешающим похлопыванием по плечу.       — Не волнуйся, я достану таблетку. Давай передам, а ты пока поищешь аптечку, — не давая ей возможности возразить, я решительно взял бутылку из машинально разжавшихся пальцев. — Кому и куда нужно отнести?       — В гримерку. Первая дверь за углом, — с облегчением выдохнула девушка и совсем шепотом добавила, забавно округляя глаза: — Дензилу.       — Понятно, — я постарался обнадеживающе улыбнуться. — Все будет хорошо, не переживай.       — Спасибо тебе большое! — просияла бедняжка и побежала дальше.       А я быстро вернулся в комнату отдыха, где еще минуту назад копошилась Мия, вырвавшись на получасовой перерыв.       — Эй, Мия, — позвал я ее, с облегчением обнаружив девушку в кресле с закрытыми глазами. На ее лежавшем на подлокотнике телефоне играла тихая релаксирующая музыка, напоминавшая индийские мотивы. — Прости, что отвлекаю, но мне срочно нужна таблетка от головы. Вопрос жизни и смерти.       — Там в зеленом блистере, — не открывая глаз, она устало махнула рукой в сторону дивана, где лежала ее красная сумка-мешок, вмещавшая в себя, казалось, содержимое всего магазина.       Я подошел к дивану, раскрыл ее сумочку и, выудив зеленую упаковку, выдавил таблетку. Аккуратно вернул сумочку на место.       — Спасибо, ты прелесть.       В ответ Мия лишь улыбнулась и подняла большой палец вверх.       Забрав добычу, я вышел в коридор и зашагал в сторону нужной двери, которая оказалась приоткрыта. Взявшись за ручку, я потянул ее на себя и нерешительно замер, не готовый к представшей глазам картине: посреди помещения, среди многочисленных передвигаемых вешалок, коробок и аксессуаров, спиной ко входу стоял Лонг и пытался что-то набрать на телефоне. На нем был угольно-черный костюм, отливавший на свету фиолетово-изумрудными всполохами. Он напоминал змеиную кожу и плотно облегал его длинные ноги и узкие бедра, а верхняя часть, не застегнутая до конца, свисала по краям, выставляя на показ широкую спину с живописной татуировкой-крыльями и сильные руки.       Расслышав шум, а может быть, просто уловив движение воздуха, Дензил недовольно проворчал, вытягивая руку в сторону:       — Ну сколько можно тебя ждать. Твоей медлительности позавидовала бы даже черепаха. Давай скорее сюда.       Не дождавшись никакой реакции или что-то заподозрив, Лонг оторвался от телефона и, подняв голову, повернулся. Я не ожидал, что он окажется полностью загримированным, и потому невольно вздрогнул: его кожа отливала темновато-серым оттенком, в глазах стояли желтые линзы с вытянутым зрачком, темные волосы оказались гладко зачесаны назад, открывая высокий лоб, профессионально нанесенные тени еще более четко обозначили высокие скулы, а выглядящие как настоящие нарисованные чешуйки украшали виски и шею по бокам сразу под подбородком, где ее не должен был закрывать костюм. Такое чудовище вполне способно было напугать бедную Хлою до нервного заикания.       Лонг мгновение выглядел удивленным, потом, будто сразу вжившись в роль, плотоядно ухмыльнулся и поманил меня пальцем с длинным, устрашающего вида, черным когтем. Прямо как в моих ранних фантазиях на тему тренированной собачки.       — Привет-привет, — пропел сладким голосом. — Куколка соскучилась?       — Нет, — лаконично ответил я, все-таки переступая порог, но решив оставить дверь открытой. — Это тебе, — я протянул к нему руки: в одной вода, в другой таблетка. Почти как в знаменитом фильме, где на выбор главному герою предлагались две таблетки — красная (реальность) и синяя (фантазия).       Дензил покачал головой.       — Посмотрите-ка, какая трогательная забота. Но я не могу ничего сделать с этими бритвами на руках. Похоже, ребята немного перестарались. Поэтому мне понадобится твоя помощь.       Это был первый раз, когда мы виделись после той нашей встречи, закончившейся нелепым поцелуем в лифте. Я думал, что испытаю смущение, гнев или негодование, но вместо всего этого чувствовал лишь странную неуверенность. Словно так до конца и не разобрался в своем отношении к случившемуся: что-то внутри меня мешало принять окончательный вердикт.       Я отыскал взглядом раковину, вылил треть воды, закинул в бутылку таблетку и приблизился к Лонгу под насмешливым взглядом инопланетных глаз. Поднял руку к его лицу так, чтобы горлышко коснулось привычно искривленных в усмешке губ.       Хмыкнув, Лонг послушно запрокинул голову и в несколько больших глотков опустошил бутылку, а я в каком-то несвойственном мне оцепенении пялился, как жадно двигается кадык под натянувшейся кожей.       — А я надеялся на более романтичный способ, такой как поцелуй, — произнес Дензил, закончив пить. И как-то по особенному пошло провел не раздвоенным, как я ожидал, а совершенно обычным языком по нижней губе.       Мне очень захотелось его стукнуть, но я сдержался: было бы неправильным портить усилия гримера. Вместо этого я холодно прокомментировал:       — Меня не возбуждают лифты и рептилии, — и не удержался, чтобы не заступиться за несчастную жертву чужого произвола: — Обязательно доводить окружающих до нервного срыва?       Лонг непонимающе моргнул, и следом на его лице расцвела широкая ухмылка.       — А, ты о Хлое. А кого мне еще доводить, если ты вне досягаемости?       — Своего психотерапевта? Подружку? Домашнего питомца?       — У меня нет ни первого, ни второго, ни третьего. Хочешь, возьму тебя на работу, совмещающую все три роли? Зарплата более чем… мм, удовлетворяющая.       — Нет, спасибо. Я лучше буду обычным представителем среднего класса, зато со здоровой нервной системой.       С чувством выполненного долга я выбросил пустую бутылку в мусорник, намереваясь покинуть комнату.       — Эй! — окликнул меня Лонг, когда до двери оставалась пара шагов. — Как прошли съемки на натуре? Нашлось время пообщаться с милыми и симпатичными студентками?       Я обернулся и сложил руки на груди.       — Все было просто отлично. Мы много работали, и нам здорово помогали как администрация колледжа, так и сами учащиеся. Даже снова захотелось пойти учиться, чтобы еще раз окунуться в эту атмосферу. Главное здание очень красивое и напоминает замок, особенно в сочетании с ведущей к нему аллеей в окружении многовековых кленов. Что-то еще?       — Да. Признайся, тебе ведь меня не хватало, — понизив голос, произнес Лонг, медленно приближаясь ко мне.       Я заставил себя оставаться на месте, убеждая, что самостоятельно принял это решение. И на него нисколько не повлиял гипнотизирующий взгляд желтых глаз. С такими, как Дензил, ни в коем случае нельзя было показывать свою слабость.       — Меня родители учили не врать, — легко соврал я.       На самом деле они не очень-то интересовались моей жизнью, практически не участвую в воспитании. Для матери всегда на первом месте стояла карьера, а отца до поры, до времени не волновало ничего, кроме азартных игр. Когда он взялся за ум, я уже стал достаточно взрослым и перестал нуждаться в их внимании, поддержке и одобрении.       — Как же мне с тобой повезло, — притворно восхитился Лонг. И, встав за моей спиной, прошептал на ухо, обдавая его теплым дыханием: — Давай расскажу, как я скучал.       — Вовсе необязательно, — спокойно ответил я, удивляясь, что все еще стою здесь. И даже с легким любопытством жду продолжения, хотя мне сейчас надо быть в другом месте.       Чувствительной кожи на шее коснулся коготь, опустился вниз, слегка надавливая. Я этого не ожидал, поэтому не успел спрятать реакцию и тихо охнул, одновременно ощущая, как по позвоночнику застучали мурашки, как первые редкие капли дождя, без предупреждения упавшие с неба. Или сорвавшиеся с дерева, когда ты стоишь под ним все еще сухой, до той поры, пока его не качнет под порывом ветра.       Явно вдохновленный моим бездействием, Лонг тихо выдохнул и, обняв меня рукой за талию, придвинул к себе поближе, уже губами прижимаясь к шее. Моя спина притиснулась к твердой груди, от которой исходил ощутимый жар. Но, несмотря на то, как сильно забилось мое сердце, дыхание невольно подстроилось под чужие размеренные вдохи и выдохи.       — Ты вкусно пахнешь, — пробормотал Дензил, потираясь носом в том месте, где начиналась линия роста волос. Его мурлычущий голос и прикосновения не только усиливали мурашки, но и высасывали силы, заражая тело приятной слабостью и истомой. Я не заметил, как он принялся меня укачивать из стороны в сторону, оказывая то же расслабляющее воздействие на мышцы, что и спокойная музыка, массаж или горячий душ. — Так вот, я так сильно скучал, что из пяти запланированных свиданий посетил только два. И то только потому, что они проходили в баре, а мне очень хотелось выпить. А пить в одиночестве очень плохо — здесь уже и до алкоголизма недалеко. Зато после я написал песню, если хочешь послушать — приходи в гости в пятницу вечером.       — В пятницу вечером мы идем в клуб отпраздновать начало съемок, — возразил я, со вздохом выпутываясь из теплых объятий. И, отступив в сторону, повернулся к нему лицом. — Мия говорила, что передала тебе приглашение.       — Ну да, она что-то об этом упоминала, только я пасс. У меня всегда найдутся дела поинтереснее, чем развлекать кучку цыплят, — Дензил равнодушно пожал плечами, не пытаясь скрыть неожиданно больно царапнувшее меня пренебрежение.       На фоне еще полминуты назад проявленного внимания все это показалось мне чересчур грубым.       Я вынудил себя невозмутимо улыбнуться.       — Отлично. Но я своих планов не меняю. А теперь извини, у меня дела.       — Как знаешь, куколка. Незаменимых нет, — бесстрастно заметил Лонг и, не тратя на меня больше времени, вернулся к оставленному ранее телефону, что-то напевая под нос.       Я молча вышел в коридор, еле сдерживаясь, чтобы не дать волю эмоциям. Внутри все переворачивалось от негодования, вызванного отношением Дензила ко всем нам, причем, похоже, что никто, кроме меня, об этом не подозревал, видя исключительно его положительные стороны. Или просто не обращал внимание на недостатки, которые лишь во мне одном вызывали удивительно сильный резонанс. Я не мог ему простить того, что в ком-то другом оставило бы меня равнодушным, точно от этого человека зависело что-то важное в моей жизни.       А еще я испытывал мучительный стыд за свое идиотское поведение: растекся по нему, как твердый, покрытый слоем песка, кусок снега у обочины под весенним солнцем, превращаясь в жалкую лужу. Я сам себе не находил объяснения, просто мне на короткое мгновение захотелось позволить ему больше и самому зайти дальше, окунуться глубже, чтобы увидеть, что там на дне. Но единственное, чего я добился, это звания дурака в собственных глазах, от которого мое хорошее настроение рассыпалось в пыль.       Вернувшись после примерки в пустующую комнату отдыха, я завалился на диван и, вытянув ноги, положил их на низкий стульчик. Взял один из журналов, бездумно полистал.       На сегодня мои дела здесь были закончены, но я планировал еще сходить в зал и позаниматься пару часов на тренажерах. Я как раз собирался уходить, когда в комнату влетела Мия. Ее глаза увеличились до невероятных размеров, лицо пылало, и дыхание с шумом вырывалось из груди, как если бы она пробежала кросс.        — Тай! — закричала она, захлопывая дверь и прижимаясь к ней спиной. — Какую таблетку ты дал Дензилу? Ты ведь для него просил что-нибудь от головы?       Недоуменно нахмурившись, я спустил ноги на пол, откладывая журнал в сторону.       — Да, для него. Я взял таблетку из коробочки зеленого цвета, как ты и сказала, — еще ничего не понимая, но уже осознавая, что произошло нечто ужасное, осторожно признался я.       Мия громко простонала, ударяясь затылком о дверь.       — О Господи! Я же сказала про зеленый блистер, а не упаковку! Тебе нужно срочно уносить ноги, потому что я боюсь, что с тобой может случиться что-то очень нехорошее.       — Мия, объясни, пожалуйста, что произошло? Я уже понял, что перепутал таблетки. Но если та, что я взял, предназначалась не от головной боли, то от чего?       Мия затряслась, и я не смог разобрать — плачет она или смеется. Или все сразу.       — Не от чего, а для чего! Тай, ты дал ему препарат для лечения эректильной дисфункции, который врач прописал моему дедушке! На съемочной площадке сейчас такое творится! Все в шоке, режиссер сделал перерыв, предложив Дензилу уединиться, Джек до сих пор смеется как припадочный, а сам Дензил готов тебя убить! Поверь, я еще никогда не видела никого таким взбешенным!       Я в полнейшем шоке захлопал глазами, пытаясь примириться с мыслью, что кто-то сейчас абсолютно по-настоящему желает моей долгой и мучительной смерти.       — Черт! Тогда мне точно лучше побыстрее исчезнуть, — не тратя время, я схватил куртку и заторопился к выходу. — Прости, что так по-дурацки получилось. Теперь я твой должник.       — Это не у меня ты должен просить прощения, но я попробую все объяснить Дензилу вместо тебя, когда он успокоится, — пообещала Мия, настороженно выглядывая наружу. — Так, никого нет, так что вперед. И с тебя бутылка текилы в пятницу.       — Я уже говорил, что ты прелесть, — усмехнулся я и, чмокнув ее в щеку, выбрался в пока еще пустой коридор.       Мы прошли вместе до развилки, где и распрощались: Мии нужно было возвращаться, а мне — как можно быстрее покинуть небезопасную территорию.       Я почти подобрался к лестнице, когда на моем пути возникла Хлоя, выступив из тени дальнего прохода: заметив меня, девушка радостно заулыбалась и помахала мне рукой, подзывая к себе.       Я состроил несчастное лицо, понимая, что из-за моего дебилизма у нее могли возникнуть большие проблемы.       — Прости, я не специально. Это чистая случайность.       К моему удивлению, Хлоя только отмахнулась:       — Все в порядке. Лонг хоть и порядочная сволочь, но всем сказал, что сам перепутал таблетки, — она тихо вздохнула и вдруг лукаво заулыбалась, становясь похожей на маленькую ведьму. — На самом деле, я мечтала сделать что-нибудь подобное, но у меня никогда не хватило бы духа. Пойдем, я покажу тебе, где здесь черный выход.