***
Моей фантазии хватило на кофе, но зато из самой дорогой сети кофеен в стране. Черный, со вкусом орехов и карамели. Его густой аромат будоражил рецепторы и вызывал дрожь предвкушения по телу, подобно той, которая появляется у курильщиков при мысли о сигарете. Чтобы его получить, мне пришлось пораньше выехать из дома и отстоять очередь, потому что в эти утренние часы в кофе не нуждался либо сильно ленивый, либо очень спешащий человек, для кого опоздание хотя бы на минуту приравнивалось к смерти. Или тот, кто его вообще не пил, считая ядом. Решив, что если помирать, то нарядным, я облачился в белые джинсы и серую майку без рукавов, с соединенными на спине лямками, открывающими лопатки, намеренно избегая черных вещей, коих в моем гардеробе насчитывалось не меньше половины. И разрушил монохромный образ короткой, легкой курткой на молнии цвета хаки. Припарковавшись возле студии, я опустил солнцезащитный козырек и открыл зеркало, чтобы поправить волосы, растрепавшиеся из-за открытого во время дороги окна. Провел рукой по отросшим ниже скул прядям, затемненным Кэйли до песочного оттенка выгоревших на солнце волос, не переставая удивляться, насколько хорошо он подошел к глазам, превращая их голубой цвет практически в серый. Проверил почту на телефоне. Протер салфеткой дисплей на приборной панели, покрывшийся едва заметным слоем пыли. Когда тянуть время дальше просто не имело смысла, и моя задержка грозила перерасти в опоздание, я выбрался из машины со все еще теплым стаканчиком из качественного плотного картона. И уныло направился ко входу, медленно поднялся по ступенькам. На десять было запланировано небольшое интервью с несколькими популярными журналами, газетами и телевизионными каналами, фокусирующимися на событиях из мира шоу-бизнеса. Дензил же не дурак, чтобы убивать меня перед его началом. Приободрившись, я ускорил шаг, проходя открытый зал с изумрудными диванами, кофейными столиками, настольным теннисом, игровыми приставками, автоматами с бесплатными напитками и закусками, и впечатляющим аквариумом-колонной с морской водой — обиталищем разноцветных кораллов и рыбок. И растерянно замер, услышав знакомый голос: Дензил сидел ко мне спиной, вытянув длинные ноги, и с кем-то говорил по телефону. Я закусил губу. Если продолжить путь, то он меня сразу же заметит. Пока же я в относительной безопасности, не считая того, что рано или поздно меня все равно обнаружат, если я, конечно, не отомру и что-нибудь срочно не придумаю. Например, можно попробовать молча вручить ему кофе, пользуясь занятостью, и расторопно ретироваться к гостеприимно распахнутым двойным дверям в самом конце коридора. Я едва успел сделать пару шагов, как Лонг, быстро распрощавшись, свернул разговор. Мое сердце тревожно забилось, булькая где-то в горле. К счастью, его телефон разразился новой трелью, возрождая шанс на благополучный исход этой непростой комбинации. Который растаял в воздухе, стоило Дензилу вскочить на ноги и в раздражении зарычать невидимому собеседнику: — Нет, я не собираюсь рекламировать средство от импотенции! Кто вам такое сказал? Какой источник?! Вы издеваетесь? — вкрадчиво уточнил он. И почти сразу же грубо бросил, ставя жирную точку в разговоре: — Да идите к черту! Потом развернулся и с такой силой швырнул телефон, что он пролетел через все помещение и, ударившись о стену, раскололся на несколько частей. В опасной близости от аквариума. Хотелось верить в продуманность этого действия, нежели в то, что Лонг попросту промахнулся. Еще больше хотелось верить, что стекло противоударное. Потому что ничто не мешало ему проделать тоже самое с каким-нибудь другим предметом, например, с ракеткой для настольного тенниса. Было бы желание. Но это перестало быть важным, когда потемневшие глаза остановились на мне. — Кофе? — улыбнулся я как можно приветливее, чувствуя, как сводит скулы. Дензил с противоестественным спокойствием засунул руки в карманы темно-синих брюк и от этого движения зауженная белая рубашка с рукавом в три четверти натянулась на его плечах и груди, облепив тугие мышцы. Он уставился на меня с задумчивым выражением, какое нередко появляется у неискушенных посетителей ресторана перед тем, как они отвечают на вопрос официанта — какой прожарки стейк подавать. — Просто кофе? — спросил с ласковой интонацией, показавшейся мне угрожающей. — Только кофе, — подтвердил я. — Прости за вчерашнее. Мне правда жаль, что так получилось. Я бы никогда не пошел сознательно на нечто подобное — это против моих принципов. Дензил помолчал, не пытаясь заполнить наступившую тишину, потом хмыкнул. Усмехнулся уголком губ. — Знаю. Ты у нас слишком правильный, и это чертовски бесит, — Лонг кивнул на стаканчик со знаменитым логотипом. — Что за кофе? — Как ты любишь, — поспешил заверить его я, испытывая несказанное облегчение, что все так легко обошлось. Темная бровь поползла вверх. — Как я люблю? — Да. Я вычитал в интернете, что ты предпочитаешь черный без сахара. Хрипло рассмеявшись, Дензил провел ладонью по волосам, на мизинце мелькнул тонкий ободок кольца. — На будущее: не надо верить всему, что пишут или говорят. На те интервью, которые не требуют личной встречи, от моего лица отвечает пресс-агент. И иногда его представления о том, как лучше для моего имиджа, отличаются от реальности. Я пью сладкий кофе со сливками. — Мм, ладно, — просто ответил я, а про себя подумал: в том мире, где я живу, ничего не может быть лучше халявы, даже если то, что тебе предлагают, расходится с личными вкусами. Сделав глоток отвергнутого напитка, я в блаженстве прикрыл глаза. Несмотря на то, что я любил горячий кофе, а этот успел немного поостыть — его насыщенный вкус оказался сказочно хорош. И едва не поперхнулся, когда стаканчик вырвали у меня из рук. — Эй, это мое! — возмутился Лонг, поднимая руку над головой, что выглядело довольно комично. Не думал же он, что я буду пытаться отобрать у него кофе. — Но ты сам от него отказался, — все же напомнил я, наблюдая, как он отпивает, касаясь губами того же места, что и я перед этим. — Или тебе просто необходимо все время меня дразнить? — Обычно люди называют это флиртом, — серьезно ответил Дензил, но его глаза смеялись надо мной. — Кстати, я очень много думал о тебе вчера, — он сделал многозначительную паузу, и я почувствовал, как мое лицо предательски краснеет. — То есть, о твоих словах, конечно. И я решил, что идея с клубом не такая уж плохая. Мия сказала, что вы еще не успели определиться с местом, поэтому я зарезервировал нам столик. — Очень мило с твоей стороны, — любезно выдавил я, задумавшись, с чего вдруг такая доброта. — Чего только не сделаешь ради любимых коллег. Не сговариваясь, мы дошли до конференц-зала, где уже все было готово: на возвышении стоял стол для режиссера, продюсера и актеров, напротив размещались рядами комфортные кресла для журналистов. Дензил пропустил меня вперед, и я, поздоровавшись со всеми, устроился напротив таблички со своим именем, стараясь сосредоточиться на предстоящем мероприятии и отбросить непонятное предчувствие грядущего стихийного бедствия. — Сейчас, когда все в сборе, мы можем начинать, — радостно объявила Дейзи, открывая официальную часть, за которой следовал небольшой фуршет. Все вокруг зашевелились, защелкали фотокамеры, ослепляя светом вспышек. Привлекая внимание, вверх взмыл лес рук. Случайным образом, больше для поддержания порядка, Дейзи выбирала из зала того, кому предоставлялась возможность задать свой вопрос. Вначале шли стандартные вопросы из разряда «о чем фильм?», включавшие в себя выяснение подробностей о сюжете, кастинге, бюджете, съемках, трейлере, музыке, планируемой дате выхода, ожидаемых кассовых сборах и возможном превращении в дилогию или трилогию. В основном говорили режиссер и продюсер, с готовностью посвящая собравшихся в детали проекта, которые могли быть интересны зрителям и выступить отличной рекламой. Озвучивались и общие вопросы: какое место фильму в современной киноиндустрии отводят его создатели и в каких картинах видят основных конкурентов на все главные премии будущего года. После посыпались вопросы в адрес нас, актеров, с целью выяснить, что мы думаем о своих персонажах, какими их видим, существует ли сходство между экранным образом и реальным и тому подобное. Мы все старались отвечать коротко, но исчерпывающе, сдабривая ответы юмором там, где это уместно, чтобы даже самые придирчивые представители прессы остались довольны. И, наконец, наступила очередь неудобных вопросов, иногда больше личных и не имеющих прямого отношения к фильму. У Мии сначала спросили, считает ли она свою героиню достойной той ключевой роли, которая отводилась ей сценарием. И потом — не кажется ли ей, что в ее социальных сетях слишком большое количество селфи, как бы намекающее на погоню за одобрением. У Николаса поинтересовались, почему он предпочел актерскую карьеру музыкальной, раз уж несколько поколений его семьи посвятили свою жизнь музыке. И как к этому отнеслись его родные. В отношении Дензила всех, конечно же, в первую очередь интересовала его личная жизнь и причины расставания с бывшими девушками, все из которых являлись публичными личностями: актрисами, моделями, певицами... Чаще всего, разумеется, с вопросами обращались к мужской части нашей компании, вызывающей наивысший интерес у аудитории, внушительная часть которой состояла из представительниц слабого пола. Я некстати вспомнил о Мэйли и покосился в сторону Лонга, который, судя по расслабленному внешнему виду, чувствовал себя под прицелом камер и градом вопросов, как рыба в воде. Откинувшись на спинку стула и вертя в руках стаканчик с кофе, он сверкал улыбкой во все тридцать два зуба и мило общался с представителями прессы, особенно девушками, неумолимо перетягивая все внимание на себя. И от этой приторной сладости у меня сводило зубы, из-за чего приходилось все время пить негазированную воду, выставленную на столе в стеклянных бутылочках. Под конец, когда Дейзи оповестила всех о подходящей к завершению встрече, слово в очередной раз попросила красивая брюнетка, откровенно флиртовавшая с Дензилом на виду у всех. Я едва не закатил глаза, слишком уж настойчивой она оказалась. Вела себя так, как будто они здесь только вдвоем. И вообще, находятся на свидании, а все окружающие — так, для фона. И это бесило. Особенно то, как Лонг ей подыгрывал. — Мистер Лонг, в СМИ просочилась информация, что вы принимаете препарат для стимуляции… простите, полового влечения, — мило объявила журналистка, нисколько не смущаясь вопроса. Наоборот, в ее глазах плясали смешинки, показывая ее отношение к такого рода информации, но профессия обязывала отыскать и предоставить публике подробности «сенсации», даже если она основывалась на глупых слухах. На зал опустилась короткая тишина, и уже через мгновение затворы фотоаппаратов защелкали с неутомимой силой, в разы чаще, чем за все это время, словно все только того и ждали. И перед этим не было ничего: ни почти двухчасовой съемки, ни игры в вопросы и ответы. — Как вы это прокомментируете? Выдержав театральную паузу, Дензил хищно ухмыльнулся: — Лучше меня на этот вопрос ответит мистер Келли. Головы всех присутствующих как по команде повернулись ко мне, а я подавился водой, закашлявшись. — Мистер Келли? — озадаченно переспросила журналистка, хмуря изящные брови. — Да, — невинно подтвердил Лонг и, глядя прямо в зал, нахально заявил: — Мы с ним встречаемся.Глава 8
12 апреля 2021 г. в 17:48
Поскольку позаниматься в зале студии не получилось, я выбрался на вечернюю пробежку в парк. На город опустились сумерки, и повсюду зажигались огни. В нагретом за день воздухе перемешались разные запахи: от земли шел пряный и пропитанный влажностью аромат, зелень оседала на языке древесной горечью, обдувающий разгоряченное лицо ветер пах свежестью с чуть солоноватой морской примесью и временами приносил с собой завлекающие отголоски дыма со стороны еще работающих кафе и закусочных.
Я приостановился и, бегая на месте, нашел в телефоне одну из последних композиций группы, в которой Дензил был вокалистом — «Старласт» («Звездная страсть»). Говорящее название. Когда в беспроводных наушниках-каплях зазвучала музыка, спрятал телефон и продолжил бежать, минуя редких прохожих. Сердце ритмично билось в груди, ему вторило глубокое и ровное дыхание, мышцы сладко ныли от такой желанной нагрузки, устав от временного бездействия, навязанного обычным распорядком дня со стандартным набором недостаточных для тонуса движений.
В уши лился лишь наполовину знакомый по низкому и хрипловатому звучанию голос, царапая вены пленительными вибрациями и распространяя по коже слабый ток. И наполовину чужой, слишком по-другому он звучал, наполненный новыми эмоциями. Не насмешливыми или высокомерными интонациями, а нежными и мягкими, превращавшими его в бархат. Трудно было поверить, что это один и тот же человек.
Пустая дорога стелилась под ногами ровной лентой, по обеим сторонам нависали редкие фонари, разбавляя сгущающуюся темноту желтыми островками света. Я закрыл глаза, немного замедляясь и вслушиваясь в слова песни: «На часах полночь и вокруг темнота. Я стою под твоим окном и смотрю на его свечение, мечтая о том дне, когда окажусь в твоем свете. Однажды ты станешь им для меня, и тогда я забуду о звездах, их света никогда не было достаточно. Ночь рассеивается, и скоро рассвет. Я все еще под твоим окном. Улыбаюсь и растворяюсь в свете нового дня, чтобы когда-нибудь пробраться тенью в твое окно. И навсегда слиться с твоим светом.»
Вдруг ноги за что-то зацепились, и я, споткнувшись, полетел на асфальт. В последнее мгновение успел выставить перед собой руки, но все равно больно приложился правым коленом. Чёрно-белый кот, так не вовремя встретившийся на пути, скрылся в кустах, сердито подергивая хвостом.
— Вот черт, — пробормотал я, поднимаясь и осторожно отряхивая стертые ладони. Закатал порванную штанину и внимательно осмотрел немного содранную кожу, на которой выступили крошечные капельки крови. Слава богу, ничего серьезного, не считая неприятного пощипывания. — Вот она карма в действии, — пробурчал под нос, вспоминая сегодняшнюю ситуацию с Дензилом.
Хотя, если уж на то пошло, то из-за него я растянулся посреди дороги, ведь именно его песню я слушал в тот момент. Конечно, это можно было делать, держа глаза открытыми, но и коту ничего не мешало проложить себе другой маршрут. Так что виноваты Лонг с безымянным котом. Однозначно.
Вздохнув, я подобрал выпавшие наушники и, протерев их майкой, всунул обратно в уши. Поставил песню с самого начала и медленно побежал дальше, на этот раз внимательно глядя по сторонам. Через десять минут я уже входил в хорошо знакомое кафе под мелодичный перезвон колокольчиков, где у входа меня встретила знакомая пальма. Не удержавшись, я потянулся и, поморщившись от жжения в месте ушиба, дернул красную лампу под потолком за кисточку. Достигнув стойки, улыбнулся Мэйл, в этот момент как раз показавшейся из-за двери на кухню, приветливо помахал ее матери.
— Привет! — радостно заулыбалась девушка. Сегодня на ней было нежно-розовое кимоно, украшенное цветами белого лотоса. Распущенные волосы, удерживаемые у лица заколками с тем же цветком, струились по спине темным блестящим шелком. — Как дела?
— Все отлично. Мы уже приступили к съемкам, — я положил локти на прохладную и гладкую столешницу, подаваясь корпусом вперед. — Большая часть недели прошла в бешеном темпе, жду не дождусь выходных. А как поживают твои родственники?
— О, они уже завтра утром улетают обратно. Каждый раз, приезжая в гости, удивляются, как мы можем жить в таком сумасшедшем городе, — тихо засмеялась Мэйл, и я тоже рассмеялся, слишком уж заразительно звучал ее смех. — Что будешь заказывать?
Я состроил несчастное лицо:
— Только что на пробежке я случайно упал и немного ушиб колено, — Мэйл, тихо охнув, прикрыла рот ладонью, ее глаза встревоженно расширились. Я легкомысленно махнул рукой. — Пустяковая царапина, но мне нужно как-то компенсировать себе эту маленькую неприятность. Поэтому я буду большую порцию картошки фри в соусе барбекю под майонезом и кетчупом. И зеленый чай с медом и лимоном. И все это на месте.
— Хорошо. Подожди минутку, я сейчас.
Передав заказ матери, Мэйл ненадолго скрылась за дверью и вернулась с аптечкой. Я за это время успел вымыть руки в маленькой раковине, предназначенной для посетителей, обтереть колено смоченным в воде одноразовым полотенцем и сесть за один из пустующих столиков. Взяв протянутый девушкой тюбик, я нанес на поврежденную кожу антибактериальную мазь и сверху наклеил пластырь, поблагодарив Мэйл за заботу.
— Все в порядке, — смущенно отмахнулась она. — Ты же знаешь, что я всегда рада тебе помочь. А что ты слушаешь? — спросила внезапно, еще больше покраснев и уводя разговор в сторону.
Я протянул ей один из наушников, где на повторе стояла все та же песня, и запустил музыкальную дорожку. Стоило раздаться первым аккордам, как ее ресницы затрепетали, и в темных глазах вспыхнул восторг.
— Ого, это же «Старласт»! — вскрикнула обычно сдержанная Мэйли. — До чего же я обожаю их музыку! Их вокалист, Дензил Лонг, такой классный! Он же написал большинство песен, — потянувшись ко мне, Мэйл вцепилась пальцами в мое запястье и предельно серьезно посмотрела в глаза, будто сейчас решался жизненно важный вопрос. — Пожалуйста, пообещай, что как только я стану совершеннолетней, мы сходим с тобой на их концерт. Иначе папа меня никогда не отпустит. Даже если мне исполнятся все восемьдесят.
— Конечно, я схожу с тобой, — заверил я девушку, при этом решая, говорить ей или нет, что мы снимаемся в одном фильме.
Наверное, пока все же не стоило, а то придется отвечать на бесконечные вопросы. Мне и так хватало Лонга на работе, чтобы еще говорить о нем в свободное время. Может быть, будет лучше сначала раздобыть его автограф, чтобы сделать ей сюрприз, и уже потом все рассказать. Только вряд ли Дензил после сегодняшнего захочет вообще со мной разговаривать.
А еще меня неприятно укололо ревностью: подумать только — моя Мэйл, маленькая верная подружка, без ума от Лонга. Я даже подумать не мог, что она его фанатка, потому что, как ни крути, но по факту он являлся владельцем группы — ее основателем и продюсером. Мэйл всегда выглядела старше своих лет, производя впечатление взрослой девушки, но на самом деле до сих пор оставалась ребенком. Это угадывалось по тому, с какой легкостью она увлекалась и дарила свое обожание каждому популярному и смазливому парню. В том числе и мне. Но теперь, как оказалось, я был не одинок на своем пьедестале. И это расстраивало, отбивая аппетит.
Я через силу съел половину порции, чтобы никого не обидеть, еще немного поболтал с Мэйли и, распрощавшись, отправился домой. Пару часов назад Мия написала, что ей удалось поговорить с Лонгом и «навести мосты», как она это назвала. Но, успев немного его узнать, я был уверен в хлипкости этих конструкций. Вот только скрываться до конца жизни у меня все равно не получилось бы, поэтому нужно было придумать какой-нибудь способ извиниться.