В шкуре героя

      Заявление Дензила произвело эффект взорвавшейся бомбы. Кратковременный шок сменился настоящей бурей: журналисты наперебой выкрикивали вопросы, перебивая друг друга, некоторые даже повскакивали со своих мест и подошли поближе, считая, что так у них появится больше шансов обратить на себя внимание. От поднявшегося шума у меня закружилась голова. Захотелось наплевать на условности и закрыть уши руками, чтобы не дать свести себя с ума. Попытки Дейзи восстановить порядок ни к чему не привели: на нее просто не обращали внимания. И весь этот балаган беспрерывно снимали операторы с телевидения.       Единственным из присутствующих, сохранявшим завидную невозмутимость, оставался Дензил. Его лицо выражало полнейшее спокойствие, карие глаза снисходительно взирали на творившийся вокруг беспорядок. Он больше не пытался что-либо сказать, но, судя по его удовлетворенному виду, и так добился всего, чего хотел. Все, от режиссера и продюсера до других актеров, смотрели на нас с нескрываемым удивлением, если не сказать — потрясением. Один Джек улыбался так, словно давно ожидал чего-то подобного. И вот этот исторический момент наступил.       «Какой ужас», — думал я, чувствуя, как меня с каждым вдохом все больше затягивает в живой бурлящий водоворот, а изнутри поднимается мутная паника. Складывалось ощущение, что мы вдруг стали участниками какого-то развлекательного шоу, успешность которого оценивается величиной творящегося в студии сумасшествия, искусственно раздуваемого его создателями для удовольствия зрителей и высокого рейтинга. Еще чуть-чуть и в зал приведут девушку в свадебном платье. Размазывая тушь по щекам, она в слезах поведает миру, как я бросил ее беременную возле алтаря, сбежав к Лонгу.       В настоящий момент мой мозг отказывался понимать мотивы поведения Дензила, толкнувшие его на столь шокирующее заявление. Я не представлял, что послужило причиной: своеобразная месть, скандальный пиар-ход или импульсивное желание как следует развлечься. Но я не мог допустить, чтобы его слова бесцеремонно перевернули мою жизнь, подобно коробке с ценными вещами, вытряхнув все под ноги случайным прохожим — это было несправедливо ни по отношению ко мне, ни по отношению к моим близким. Мнение общества меня не волновало: в наше время многие артисты делали публичный каминг-аут и этим уже нельзя было никого удивить. Меня возмущало другое — поместив меня в центр своего вранья, Дензил наплевал на мои желания и чувства, словно разорвал пишущуюся историю моей жизни в маленькие клочки и бросил мне их в лицо.       — Это неправда. Мы не встречаемся, — произнес я. Но, даже усиленный закреплённым на груди петличным микрофоном, мой голос все равно потонул в общем шуме. Тогда я встал и, присев на стол, крутанулся. Спрыгнул на пол с другой стороны. Уверенно подошел к брюнетке, задавшей роковой вопрос, и громко произнес в ее микрофон: — Мы не встречаемся, Дензил пошутил, — мне все же удалось добиться всеобщего внимания. Голоса один за другим стихли, и я смело продолжил в наступившей тишине: — Не хочу никого обидеть, но также не считаю нужным скрывать, что я стопроцентный натурал.       Мне больше не требовался дополнительный микрофон, поэтому я повернулся и, глядя в непроницаемые карие глаза, сказал правду, способную заслонить собой ту ложь, которая и послужила катализатором бури:       — Я бы никогда не стал встречаться с таким человеком.       — Можно узнать, почему? — живо поинтересовалась журналистка, отвлекая на себя мое внимание.       Ее выразительные, густо накрашенные глаза выражали симпатию и сочувствие. Возможно, наигранные, обусловленные сложившейся ситуацией и желанием расположить меня к откровенному ответу, чтобы заполнить все пробелы и расставить точки. Но это не имело значения, потому что я не собирался больше молчать — слишком дорого мне обходилось участие в чужой игре.       — По-моему, это и так очевидно. Он один из самых эгоистичных людей, которых я знаю, — пояснил я, смягчая свои слова обаятельной улыбкой. — В отношениях важно идти на уступки, следовать за общими интересами, слышать друг друга и уважать. Или это уже не отношения, а ни к чему не ведущая связь с целью кого-то использовать. К тому же, я не приемлю флирта на стороне. Такое под силу выдержать только в двух случаях: либо если человек тебе безразличен, либо если ты в коме.       Журналистка хмыкнула. Многие засмеялись. И это словно разом разрядило напряженную атмосферу, царившую в помещении. Невидимые тучи, стянувшиеся под потолком, растаяли. И без их давления сгустившийся и наэлектризованный воздух расчистился, сразу стало легче дышать.       — Мистер Лонг, у вас есть что добавить? — спросил высокий парень со второго ряда.       Не выпуская стаканчик с кофе, Дензил рассеянно водил по его краю пальцем одной руки и что-то вырисовывал другой, держа в ней ручку. Казалось, мыслями он был очень далеко отсюда, в какой-то момент утратив интерес к происходящему. Поэтому на прозвучавший вопрос он только отрицательно мотнул головой.       — А по поводу проблемы… кхм, со здоровьем? — подал голос другой журналист.       — У меня нет никаких проблем, вас ввели в заблуждение ложные слухи, —  медленно проговорил Дензил, отставляя в сторону стаканчик и откладывая ручку. И, откинувшись на спинку стула, с вежливым вниманием посмотрел на говорившего: — На вашем месте я бы более тщательно проверял полученную информацию, если вам, конечно, важны ваша репутация и благополучие работодателя. Как совершенно точно заметил мой коллега, я эгоист. И у меня не все в порядке с юмором. Но я абсолютно точно не импотент. Надеюсь, этого признания достаточно?       — Да, конечно. Спасибо за столь подробный ответ, — стушевался журналист и поспешно сел на место.       — Уважаемые гости, прошу всех пройти к выходу, чтобы угоститься легкими закусками и напитками, — воспользовавшись паузой, преувеличенно жизнерадостно объявила Дейзи, распахивая двери в холл, где уже ожидали накрытые столы.       Медленно людской поток потянулся наружу. Опять поднялся шум, но он уже не тревожил, как до этого, царапая изнутри как по стеклу.       Я снял с груди микрофон, чувствуя, как едва заметно подрагивают пальцы. Первичный ступор и последовавшее за ним нервное напряжение прошли, оставив после себя опустошённость. Даже злости не осталось, все поглотила тянущая пустота внутри.       — Тай, что это только что было? Месть за вчерашнее? — прошептала Мия, тронув меня за локоть.       — Ну вы даете, — тихо выдохнул подошедший Джек и утешающе похлопал меня по плечу. — Не обращай внимания. Хоть продюсер и рад поднявшейся шумихе, режиссеру явно пришлось не по вкусу внеплановое выступление Дензила. Так что так легко он не отделается. Придется ответить за свою неуместную шутку с прессой.       Как же, чтобы Лонг и за что-то ответил? Я не очень-то в это верил. Но не стал озвучивать свои мысли вслух.       Я обернулся и невозмутимо улыбнулся Мии с Джеком, ощущая, как вместе с губами натягиваются и потрепанные нервы. Мне не хотелось показывать, насколько сильно меня расстроил произошедший инцидент, поэтому приходилось притворяться, делая над собой усилие. Но я был рад, что рядом со мной есть люди, готовые меня поддержать.       Я глубоко вздохнул и пожал плечами:       — Понятия не имею, что у Дензила в голове. И, если честно, знать не хочу. Иногда у меня создается впечатление, что даже он сам об этом не догадывается.       — Тайрон, — позвал меня очутившийся рядом режиссер. — Я хочу извиниться за цирк, устроенный Дензилом. Я обязательно с ним поговорю и постараюсь сделать так, чтобы эта история не наделала много шума, насколько это в моих силах. Но тебе все равно лучше предупредить родных, чтобы для них это не стало неожиданностью.       — Хорошо, я понял. И спасибо вам, — мне было искренне приятно его участие.       Ободряюще улыбнувшись, режиссер отошел к поджидающей его Дейзи. И они вместе направились к группе журналистов, среди которых уже находился продюсер, что-то оживленно им втолковывающий.       Я совсем не ожидал столько внимания от своих коллег в сложившейся ситуации, предполагая, что для всех она не имела какого-либо серьезного значения, воспринимаемая, скорее, как эксцентричная выходка скучающей звезды.       — Ты как? — спросил Адам, присоединившись к нам вместе с Николасом.       — Живой? — вторил ему Ник.       — Как видите, — рассмеялся я, украдкой оглядываясь через плечо на опустевший зал.       — Пошли перекусим? — предложил Джек.       — Отличная идея, а то эти зверюги выжали из меня все соки, — поддержала его Мия и первая направилась к выходу, бодро отстукивая каблуками.       Проходя мимо одиноко стоящего стаканчика, я, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, повернул его противоположной стороной к себе. И, удивляясь профессионализму рисунка, увидел на оранжевом фоне над волнами изображение башни. Или, скорее, маяка. В небе размашистым росчерком парила птица, прямо под ней плыл дельфин, чем-то неуловимо похожий на ее тень. И прямая полоса света, падающая с маяка, разделяла пространство на две плоскости, решительно отделяя небо от моря.

***

      Через сорок минут на финальной примерке я, спрятавшись от снующей туда-сюда Анет за ширмой, стягивал с себя синий эластичный костюм героя с высоким воротником-стойкой и черной эмблемой в виде солнца на груди. Возможно, у меня некстати разыгралось воображение, но мне чудилось, что она не просто так задорно насвистывает известную романтическую песенку, бросая на меня быстрые взгляды из-под на этот раз зеленой челки. Неизменным оставалось одно — любовь к черному во всем, кроме цвета волос: от одежды вплоть до лака на ногтях.       — Что с коленом? — неожиданно спросила она, чем-то шурша за перегородкой.       Интересно, вот как она умудрилась заметить? Анет не походила на того, кто станет специально подглядывать, но не могла же она обладать рентгеновским зрением?       — Упал вчера на пробежке, — отозвался я, выходя из-за укрытия, от которого, как только что выяснилось, было мало толку.       Анет взяла из моих рук костюм и удовлетворенно кивнула.       — Отлично сел. Хотя на тебе хорошо смотрелся бы и мешок для картошки. А с нагрузками поаккуратнее, беречь себя надо. Я-то подумала, что стертые ладони и огромный синяк — это последствия ваших экспериментов. Сейчас молодежь часто развлекается подобным образом.       — Прости, что? — оторопело спросил я, уверенный, что у меня начались слуховые галлюцинации.       — Что «что»? — невинно переспросила женщина, принявшись развешивать костюм на напольной передвижной вешалке для одежды.       — Анет, это не смешно, — устало усмехнулся я, поражаясь, с какой скоростью здесь распространяются слухи.       — Прости, но это очень смешно, — закончив, она развернулась ко мне всем корпусом и хлопнула в ладоши. — Никогда бы не подумала, что этот бабник заинтересуется парнями. Ты без сомнения привлекательный, но и красоток вокруг немало. Может, это любовь?       — Нет, не любовь. Анет, он просто неудачно пошутил. Мы не пара, — простонал я, мечтая как можно быстрее оказаться в любом другом месте.       — Да знаю я, не волнуйся, — поспешно заверила меня она и, подобрав каким-то образом оказавшийся на полу красный газовый шарф, взмахнула им в воздухе. — Но если что, я также знаю пару мест, где вы могли бы хорошо провести время, не боясь огласки.       — Я ведь могу идти? — уточнил я, борясь с желанием закатить глаза.       Анет казалась немного странной. Мне никогда не удавалось понять, когда она прикалывается, а когда вполне серьезна. Поэтому я старался как можно меньше с ней говорить и только по делу. Во избежание недоразумений и чтобы не чувствовать себя глупо. Вот прямо как сейчас.       — Я думала, мы уже выяснили, что ты свободен. В том смысле, что можешь идти, — кивнула она, возвращаясь к насвистыванию надоевшей мелодии.       — Спасибо, Анет. Еще увидимся.       — Тай?       — Что? — я обернулся от двери, сохраняя бесстрастное выражение лица.       — Твоему терпению можно только позавидовать.       Ага, как же. Я поспешно выскочил в коридор, поборов соблазн немного придушить ее шарфом.

***

      К вечеру небо затянули тучи, растянувшись однородной серой массой от края до края, насколько хватало видимости. Заморосил дождь, пропитывая песок под ногами влагой и смешивая окружающие краски в один сплошной холодный фон на холсте, словно предназначенном для чего-то большего. Оставив машину на пустой стоянке, я брел вдоль береговой линии, наблюдая за движением волн. Потом забрался с ногами на скамейку, устроился на ее спинке и, до горла застегнув куртку, ссутулился, спрятав руки в карманах.       К тому моменту, как небосвод расчистился и над горизонтом показался розовый диск, я полностью промок. Еще предстояло добираться домой и путь был не близкий. Не знаю, с чего вдруг мне пришло в голову приехать сюда. Наверное, захотелось выбраться из замкнутого круга дом-работа-дом. Собраться с мыслями и просто от всего отдохнуть. Ненадолго раствориться в бескрайнем пространстве.       Вытащив руки, я поставил локти на колени и положил подбородок на скрещенные пальцы. Над сине-зелеными волнами, поддерживаемые ветром, кружили редкие чайки, их криков не было слышно за шумом прибоя. День неумолимо угасал. Еще минут двадцать-тридцать и совсем догорит, погружая мир сначала в полупрозрачные сиреневые сумерки, а после в бархатную ночь с россыпью невидимых из-за городской иллюминации и дымчатых облаков звезд.       Я всегда думал, что хорошо знаю людей. Могу их прочитать, без труда расшифровывая, что скрывается за теми или иными действиями и словами. Мне это не казалось чем-то сложным, требующим глубоких жизненных познаний, богатого опыта или изучения специальной литературы. Мы все еще с детства интуитивно учимся понимать друг друга для более успешного взаимодействия. Но мне никак не удавалось разгадать загадку под названием «Дензил Лонг». Даже близко приблизиться к ее решению.       Дензил напоминал мне красивую картину, которая всем нравится. Не может не нравится. Когда страшно подойти поближе и просто постоять рядом, но еще сильнее хочется прикоснуться. Казалось, ему было легко соответствовать этому образу — так же естественно, как двигаться или дышать. И все это не осознавая, что может быть по-другому. Есть такие люди, которым не надо ничего делать для того, чтобы привлекать внимание, притягивать взгляды, вызывать интерес. Пробуждать инстинктивное желание находиться рядом, чтобы иметь возможность заполучить себе кусочек совершенства. И все же ему чего-то не хватало, какой-то части, без которой даже самое прекрасное на свете произведение искусства никогда не станет совершенством.       Когда я смотрел на него, мне казалось, что это так легко — быть счастливым и цельным. В отношении себя я всегда знал, чего хочу добиться в жизни: сначала с успехом окончить учебу, потом стать актером, обрести известность, славу, найти кого-нибудь подходящего, завести семью, возможно, открыть свой бизнес, чтобы всю жизнь не зависеть от карьеры. И только после встречи с Лонгом меня все чаще стало посещать смутное сомнение, что заданный мной вектор может оказаться ошибочным и не привести к счастью. Как выяснилось, можно иметь все и вместе с тем не иметь главного. Но как уйти от построенного маршрута, размениваясь на поиски чего-то призрачного и рискуя потратить время впустую?       И все же Дензил был так непохож на других. Убийственно притягателен. Как отравленное вино, самый лучший в твоей жизни глоток и он же — последний. Впервые мне было по-настоящему страшно: хотелось узнать его поближе и вместе с тем бежать как можно дальше. Вдруг внутри красивого фасада окажется пустой и холодный дом? Мне было проще оставаться на безопасном берегу, чем тянуться парусником за горизонт в неизвестность, преследуя ветер, и все равно не суметь его удержать. Также и с родителями: я выбрал расстояние, выстраивая свою жизнь в стороне от них, чтобы не мучиться от отсутствия любви и внимания с их стороны. Так или иначе наше подсознание запрограммировано на поиски наиболее комфортного пути. Ведь так удобнее — не строить иллюзии, потому что прощаться с ними всегда больно.

***

      Я устал, продрог и ужасно хотел есть. Зайдя в квартиру, я включил свет и бросил ключи на тумбочку. Снял насквозь промокшую куртку, скинул кеды и, избавляясь на ходу от одежды, прошел в ванную. Закинул сырой комок в стиральную машинку и встал под душ, сразу выкручивая вентиль налево. Уперся руками в кафельную стену, расслабляя плечи и спину, наслаждаясь ощущением кусачих капель, впитывающихся в кожу вместе с теплом. Холод в груди постепенно растворялся, уступая место сонливости. Есть перехотелось, просто выпить и лечь спать, забравшись под мягкое одеяло.       Надев пижамные штаны, я накинул на плечи полотенце и прошел на кухню, достал и наполнил бокал белым сухим вином со вкусом цитрусовых и ананаса. Сделал глоток и проверил мигающий телефон — один пропущенный от Эла. Нахмурившись, я выбрал последний неотвеченный вызов и поднес телефон к уху.       — Привет, Тай, — бодро отозвался Эл после пары гудков.       — Привет, — я провел рукой по волосам, вглядываясь в темноту за окном. — Прости, что не ответил. Я был в душе и не слышал.       — Ничего, все в порядке… Фу, Сэнди! — на заднем фоне послышался собачий лай. — Извини, она немного перевозбудилась после вечерней прогулки и хочет играть, пытается привлечь к себе внимание.       — Тебе повезло, что вы живете в собственном доме, а не в квартире, — улыбнулся я. — А то вам бы пришлось разбираться с соседями.       — Это да. Сейчас, — послышалась легкая возня, и негромкий хлопок закрывшейся двери. — Все, я спрятался в кабинете. Теперь смогу с тобой нормально поговорить. Я бы раньше позвонил, но мне надо было забрать девочек с концерта, а они всю дорогу трещали — не угомонить.       — Ничего. Ты же знаешь, что я обычно рано не ложусь. Так что случилось?       — Ну, во-первых, со мной сегодня связались журналисты и расспрашивали о тебе.       — М-м-м, — я отвернулся от окна и присел на подоконник. — Все дело в Лонге: он сказал им во время интервью, что мы якобы встречаемся. Но я все опроверг, и они, вроде как, успокоились. Так мне по крайней мере казалось.       Эл весело фыркнул.       — Ага, эти отстанут. Но зачем ему это понадобилось?       — Понятия не имею. По-моему, ему просто нравится быть в центре внимания.       — В любом случае нам, наверное, нужно его поблагодарить, — судя по голосу, Эл улыбался. — После репортеров со мной созвонились представители компании, которой принадлежит ваша студия, и сообщили, что пересмотрели концепцию фильма. Они приняли решение сделать твою роль более значимой, вывести ее на передний план. Отснятый материал переделываться не будет, остальной сценарий немного перепишут, добавив тебя к ключевым сценам. Гонорар, соответственно, тоже увеличится.       — Не могу поверить, что они это серьезно. Разве такое бывает?       — Видимо, им слишком понравилась эта идея. По сюжету у главной героини уже есть любовная линия с однокурсником, а ты ее брат. Скорее всего, они разбросают намеки на непростые отношения ваших с Дензилом персонажей по всем углам, чтобы возбудить дополнительный интерес аудитории. Так что скажи ему спасибо.       — Ага, обязательно, — произнес я, чувствуя, как под ногами расшатывается пол. Я не успевал за меняющейся действительностью, слишком стремительно все происходило. И, словно этого оказалось мало для одного безумного дня, в дверь позвонили, вынудив меня подпрыгнуть на месте от неожиданности. — Спасибо, Эл. Ко мне пришли. Еще созвонимся.       — Да, конечно. Приятного вечера!       Подойдя к двери, я не стал смотреть в глазок, уверенный, что ко мне пожаловала пожилая соседка. В ее духе было заявиться в любое время дня и ночи в поисках своего кота, которого она каждый день, вне зависимости от погоды, выпускала погулять.       — Миссис Эштон, Тома у меня нет, — скороговоркой выдохнул я, распахивая дверь.       И пораженно замер, уставившись на Дензила. Он выглядел также, как при последней нашей встрече, разве что рубашка немного помялась. Да и сам Лонг смотрелся каким-то усталым, на что указывали немного растрепавшиеся волосы, легкие тени под глазами и опущенные уголки губ, обычно искривленных в так бесящей меня насмешливой полуулыбке.       — И слава богу, — вместо приветствия, коротко бросил он и, воспользовавшись моим ступором, проскользнул за порог, оттеснив меня в сторону.       — Эй! — воскликнул я, опомнившись. — Я тебя не приглашал!       Быстро обойдя его внушительную фигуру, я встал у него на пути и слегка толкнул в грудь, подталкивая в направлении оставленной открытой двери. К моему удивлению, Лонг покачнулся и, вцепившись мне в плечи, поморщился.       — Это правило действует только на вампиров. Людям же не требуется приглашение. Не мог бы ты говорить потише?       Меня вдруг осенило.       — Ты пьян? — я снял его руки со своих плеч. И сделал шаг назад.       Дензил громко и размашисто зааплодировал.       — Браво. Теперь, когда мы разобрались в моем состоянии, с твоей стороны было бы вежливо предложить мне выпить. Кофе тоже подойдет.       — Нет, ни в чем мы не разобрались, — упрямо сказал я, складывая руки на груди. — Сначала ты выставил меня клоуном, потом заявляешься без приглашения и требуешь кофе. Но мой ответ — нет. Сейчас я вызываю тебе такси, и ты едешь домой. А вот завтра я с удовольствием выслушаю твои объяснения вместе с извинениями. Последовательность не важна.       — Кто такой Том? — поинтересовался Дензил, проигнорировав мою речь.       — Это тебя не касается, — проворчал я, закрывая дверь. И выставил в его сторону палец: — Не смей менять тему. И стой здесь. Я вызову такси.       Я вернулся на кухню и взял раннее оставленный на столешнице телефон.       — Почему мы не можем просто выпить… оу, вина и поговорить? — раздался за спиной низкий голос. Лонг как всегда поступал так, как хотел. — Потом лечь спать и завтра снова поговорить, если ты все еще захочешь. И послезавтра. Я вообще очень общительный, если ты не заметил.       — Почему бы тебе не выпить и не переночевать у себя? — спросил я, поворачиваясь к нему лицом.       Без спроса взяв мой бокал, он пригубил вино, не отводя от меня глаз. Было непривычно видеть его у себя в квартире. И самую малость волнительно ощущать на расстоянии трех шагов. Если бы не тревожащая аура, окутывающая его с ног до головы, то я бы, возможно, смягчился и сделал ему кофе перед тем, как выдворить вон. Но нет, попасть в одну и ту же ловушку дважды — это глупо и наивно даже для меня.        — Почему бы тебе не признать, что я тебе нравлюсь? — в тон мне ответил Дензил, с нескрываемым интересом скользя взглядом, от которого по коже разбегались мурашки, по моей обнаженной груди. Или это все же были капли воды, стекающие с волос?       Внезапно я почувствовал себя неуверенно, но постарался скрыть это за сдержанным и ровным тоном.       — Потому что это не так. И, по-моему, я вполне ясно сказал об этом на интервью.       — Тебе не хватило убедительности. Попробуешь еще раз?       Дензил как-то плотоядно усмехнулся, и я с опозданием осознал, что все же угодил в ловушку. И это произошло в тот момент, когда я впустил его в свой дом.