***
После четырех часов репетиции боевых сцен я чувствовал себя истощенным и измотанным. И все чаще сожалел, что в некоторых из них отказался от помощи дублера: слишком уж тяжело мне давалось принятое решение. Не потому, что было сложно. Просто я эмоционально выдохся и перестал ощущать в себе силы. Наоборот, я все больше погружался в состояние опустошенности. Как сдувшийся воздушный шарик. Единственным неоспоримым плюсом являлось то, что физическая нагрузка, как и постоянная концентрация на словах инструктора и своих движениях, помогала не думать ни о чем лишнем. Волосы все же пришлось стянуть в хвост, а длинные пряди у самого лица зафиксировать заколками-невидимками, позаимствованными у Мии. Действие таблеток закончилось, и тело снова наполнилось слабостью, а голова, наоборот, сделалась тяжелой. Но я решил не просить лекарства, чтобы никому ничего не объяснять. Почти все препараты так или иначе рассеивали внимание, а значит, от них в данном случае было бы больше вреда, чем пользы. Поэтому во время перерыва вместо того, чтобы поймать кого-нибудь из ассистентов или сходить к медсестре, я залил в себя два стаканчика кофе, мечтая о горячем душе и мягкой постели. Количество людей вокруг незаметно менялось в зависимости от графика каждого: то их было слишком много, то почти все расходились и тогда казалось, что уже давно наступил поздний вечер. Или ночь. А может и зима. Я заставил себя оторваться от скамьи и присоединиться к той группе, где начиналась репетиция сцены драки между героями и инопланетными злодеями. К сожалению, мне достался в пару не очень дружелюбный парень, который излишне усердствовал, наверное, получая удовольствие от своего более выгодного положения благодаря имеющемуся опыту, превосходившему мой. В то время, когда мы должны были лишь имитировать нанесение ударов, на мой взгляд, он вкладывал в свои движения больше силы, чем нужно. И ему не понравилось, когда я сказал об этом. Случайно или нет, но как только мы остались без внимания инструктора, он как-то излишне сильно ударил меня в плечо, хотя прекрасно знал — в какую сторону я буду уклоняться. Я сжал зубы и промолчал. Но когда очередной ощутимый удар пришелся мне по лицу ровно в то место, где уже красовался старый синяк, я не выдержал и как следует заехал ему в живот — исключительно в целях профилактики. Вытирая кровь из треснувшей ранки на губе тыльной стороной ладони, я улыбался, глядя в злющее лицо своего оппонента. Да, чужая боль распаляет, тогда как своя злит. Похоже, не у одного меня выдался паршивый день. Интересно, сумеет ли парень справиться с эмоциями? Его руки сжались в кулаки и мне показалось, что он сейчас на меня набросится. Тело интуитивно напряглось еще больше, готовясь дать отпор. — Если не научишься себя контролировать, то тебе здесь не место, — жестко сказал Джек, появившись будто из воздуха, и положил руку ему на плечо. — Иди проветрись. — Тебе не стоило вмешиваться, — вздохнул я, когда парень, пробурчав извинения, ушел. — Не обольщайся, я бы сделал это для кого угодно. Терпеть не могу непрофессиональное поведение, — поморщился Джек и, заняв место напротив меня, встал в стойку. — Давай, бей. — А как же твоя репетиция? — спросил я, послушно нанося удар. — Я уже все выучил. Такие вещи даются мне легко. Особенно прием «удушение сзади». Это моим партнерам приходится учиться грамотно падать, что требует больше сил, чем уходит на сам удар, — засмеялся Джек, ловко уклоняясь. Мы недолго потренировались, пока не вернулся мой партнер. К счастью, больше ничего лишнего он себе не позволял. Когда все закончилось, я, весь мокрый от пота, поплелся в раздевалку и встал под горячий душ, стойко игнорируя боль во всем теле. После медленно оделся и, уладив кое-какие бумажные дела при помощи Дейзи, вышел в теплый вечер. Один из последних. Скоро материк все чаще станет навещать холодный ветер с побережья, листва поменяет цвет, и воздух наполнится сладковато-горьким запахом костра и печеных яблок. Сбегая по лестнице, я не сразу обратил внимание, что возле ее подножия кто-то стоит. Но стоило мне спуститься ниже, а мужчине сделать несколько шагов навстречу, и я с удивлением узнал в нем Марка. На нем был серый костюм с галстуком и тонкое пальто на пару тонов темнее, руки прятались в глубине карманов. При вечернем свете его серо-голубые глаза казались такими же серыми, как темнеющее на западе небо, а на губах играла легкая улыбка. — Добрый вечер, Тай. — Привет. Ты ждешь Дензила? — спросил я, останавливаясь. — Нет. — Марк склонил голову к плечу, внимательно меня разглядывая, потом вдруг резко вскинул руку и провел по моей щеке теплыми пальцами. — Тяжелый день? — спросил, разбавляя сочувствие уместной долей любопытства. Я был настолько поражен нашей встречей и вымотан физически, что не успел ему помешать. Поэтому решил просто проигнорировать этот жест и обойтись подчеркнуто деловым тоном. — Вполне обычный. Если ты насчет контракта… Взгляд Марка скользнул вверх. И в его глазах вдруг вспыхнуло то предвкушающее выражение, когда вот-вот должно случиться что-то крайне интересное. С похожими лицами телезрители следят одинаково и за развлекательным ток-шоу, и за репортажем с места катастрофы в вечерних новостях. Уже догадываясь, кого он там увидел, я обернулся. Порыв ветра бросил волосы мне в глаза, но я не обратил на это внимания: на крыльце стоял Дензил, но он был не один, а с какой-то блондинкой. И они не просто стояли: он обнимал ее за талию, а на ней была накинута его кожаная куртка. Вне всяких сомнений, они нас не видели. Сначала мне показалось, что с ним Джесс или даже Мия, но потом я с внезапной яростью понял, что это Николь. Сукин сын. Отчего-то стало тоскливо. И жалко Ника. А еще себя. Я знал, что когда-нибудь это случится. Мы все уже давно выросли и научились прекрасно угадывать свои границы, только вот как-то совсем пусто стало внутри. В памяти всплыли слова Адама, вызывая жгучую обиду. Как преднамеренная ложь, хотя я прекрасно понимал, что не прав. Они, подобно потопленным кораблям, бесславно погружались на дно, скрывая под водой свой продырявленный корпус. А я не мог перестать удивляться — почему я во все это поверил? — Красивая девушка, — зачем-то сказал Марк, вместе со мной наблюдая за тем, как они неторопливо спускаются вниз. Николь что-то счастливо щебетала Дензилу. И ее длинные волосы, развеваемые ветром, касались его лица и плеч. Она не была такой высокой, как Джесс, и рядом с ним выглядела миниатюрной куколкой. «Куколка» — так Дензил меня называл, подразнивая. От этого воспоминания мне захотелось что-нибудь сломать или разбить, но я просто стоял и глупо смотрел, как они приближаются. Словно что-то почувствовав, Дензил вскинул голову. И на мгновение приостановился. Мне показалось, что его челюсти крепко сжались. А между бровей пролегла глубокая складка, которая почти сразу разгладилась вместе с появлением кривой усмешки. Николь удивленно повернула голову и заметила меня, но, когда они проходили мимо, сделала вид, что мы не знакомы. И так оно на самом деле и было. Раньше я воспринимал флирт Дензила с другими просто как способ вывести меня на эмоции, но последние секунды расставили все по своим местам. Игры закончились. Потому что невозможно подстроить случайность. Как и реакцию. И я в этом только что убедился. — Не подбросишь меня? — задумчиво спросил Марк, а я вздрогнул, только сейчас вспомнив о его присутствии. — Обсудим все по дороге, ты ведь на машине? Я отпустил своего водителя. — Хорошо, пойдем, — ответил я, заторможено кивнув. Мой голос прозвучал на удивление бесстрастно. Если еще минуту назад я был заинтригован появлением Марка, то теперь я словно выгорел, во мне ничего не осталось. Даже такая яркая и всепоглощающая вспышка ярости прошла, оставив после себя горькое послевкусие. А может, это была горечь кофе, скопившаяся на языке за день. Только сейчас я со всей ясностью осознал, что это на самом деле конец.Глава 23
21 октября 2021 г. в 11:12
Утро началось для меня с раскалывающейся головы и боли в горле. Как следует прогрев его горячим кофе, я выпил сразу несколько таблеток и принялся собираться, поборов соблазн позвонить и, сказавшись больным, выпросить себе на сегодня выходной. Возможно, я так бы и сделал, если бы вчера не отпросился уйти пораньше. Или нет. Но одно я знал точно: если я продолжу и дальше ставить свои личные интересы превыше работы, то в скором времени меня с легкостью заменят на какого-нибудь другого актера. Как минимум, более дисциплинированного.
Почему одна неприятность всегда тянет за собой и другие?
Покопавшись в ящике стола, я отыскал тюбик тонального крема, приобретенный несколько лет назад, когда я впервые в жизни столкнулся с такой проблемой, как простуда на губе. Тогда он сильно мне помог. Какой я молодец, что не выбросил столь полезную вещь. После непродолжительных неловких манипуляций, досадные недостатки в виде ранки на губе и синяка на скуле перестали бросаться в глаза.
Перед тем, как выйти из дома, я заставил себя позвонить вчерашней журналистке, чья визитка так и осталась у меня, чтобы разрушить ее надежды на эксклюзивное интервью. Может быть, и не стоило этого делать. В конце концов, все, что было связано с Дензилом, меня больше не касалось. Но я чувствовал себя обязанным быть с ней честным. Наверное, потому что сам хотел того же от других. Пускай не от всех, а от одного конкретного человека, который за короткое время стал для меня по-настоящему важным. Тем больнее было осознавать свою ошибку: сам того не замечая, я позволил себе влюбиться в того, кто не был способен на ответные чувства.
Сколько бы я не задавался вопросом, почему все так глупо получилось, мне так и не удалось найти логичный ответ. Вроде бы серьезной причины для расставания не было, если не считать одержимость Дензила все усложнять. Как еще объяснить, почему он вместо того, чтобы сразу пригласить войти и познакомить со своей мамой, принялся выстраивать вокруг меня обвинительную речь, чтобы в результате предложить поставить точку в наших едва успевших начаться отношениях? Если же им, помимо выпитого алкоголя, руководило обыкновенное желание вступить в бесполезный спор, дабы потешить задетое самолюбие, то тут он перестарался.
В конце концов, я принял решение выдержать нейтральную паузу и притвориться, что мне все равно. Вот только давление в груди не ослабевало, совсем наоборот: в левой части без перерыва на отдых тянуло и крутило, как будто внутри поселился клубок из нервов, который безостановочно увеличивался в размерах. Поэтому перед тем, как войти в комнату отдыха, я, как какой-то параноик, провел около минуты под дверью, пытаясь восстановить сбившееся дыхание и справиться с дрожью в пальцах. Потом уже, когда выяснилось, что Дензила там нет, такое поведение показалось мне до смешного абсурдным. Но я знал, что все повторится вновь — такова моя реальность на ближайшие дни и недели, если ничего не изменится.
Моим вторым скромным поводом для радости стало то, что в помещении оказалось довольно оживленно. Помимо уже знакомых лиц, мне встретилось и много новых. И все казались чем-то занятыми. Поэтому я мог не бояться привлечь к себе ненужное внимание, особенно со стороны тех, с кем мы регулярно общались. И кто был способен заметить мое внутреннее состояние, которое, при всем старании, так или иначе прорывалось наружу в мелочах: в слишком выверенных движениях, старательной улыбке и потухшем взгляде.
Проходя мимо самой большой и шумной компании, занявшей ближайшие к выходу диваны, я со всеми поздоровался и кивнул Николасу: он сидел, гордо приобняв Николь за плечи. Удивительно, но Джесс рядом с подругой не оказалось, поэтому наш разговор откладывался на неопределенное время. Можно было его ускорить, спросив Николь о Джесс, но я решил, что мой вопрос вполне может подождать, ведь ответ на него ничего не менял. Виновата Джесс или нет, но вся информация уже в СМИ, в чем я сам убедился, сразу после пробуждения проверив пару новостных порталов. И с чего я вообще взял, что она скажет мне правду?
Нигде не останавливаясь, я занял свободный угол самого дальнего дивана, где уже обосновался Адам. Правда, он меня не заметил: откинув голову на спинку и сложив руки на груди, Адам что-то слушал в наушниках с закрытыми глазами. Собственно, поэтому я и выбрал это место: я вроде бы со всеми и одновременно сам по себе. Как раз то, что нужно.
Сделав несколько глотков какао из автомата, я поставил стаканчик на подлокотник и притворился, что полностью погружен в повторение сценария. На языке остался приторный вкус шоколада. Отросшая челка как назло постоянно лезла в глаза, и мне приходилось то и дело смахивать ее с лица. С недавних пор, а именно с сегодняшнего утра, волосы превратились для меня в один из сильнейших источников раздражения. Я не привык к такой длине, но из-за съемок пришлось поступиться своим удобством.
Взрыв смеха вынудил меня незаметно поморщиться. И осознать, что я читаю одну и ту же страницу, наверное, последние минут двадцать. Оставив попытки вникнуть в ее содержание, я закрыл папку и быстро взглянул на часы: до тренировки у Джонсона оставалось чуть больше часа. При наклоне головы светлая прядь снова мазнула по щеке. И я упрямо заправил ее за ухо, где она ни в какую не желала оставаться. Хоть бери и проси у кого-то из девушек заколку-невидимку.
Вся проблема состояла в том, что волосы лежали как надо только после укладки. Ее следовало делать каждый раз после мытья головы, иначе за ночь они мялись и сбивались, отказываясь принимать нужную форму. Поскольку перед выходом на съемочную площадку их укладывала Кэйли или кто-то из ее ассистентов, то я не усложнял себе жизнь и не пробовал добиться того же эффекта самостоятельно. И при этом продолжал мыть голову каждый день. Вот и оставалось теперь мириться или, скорее, бороться с последствиями своей же собственной лени.
В очередной раз запустив пальцы в волосы, я зашипел от боли: проклятые пряди зацепились за браслет на запястье. Пытаясь освободиться, я дернул рукой, но сделал только хуже. От этого движения кончики волос, намотавшиеся вокруг резинки и нанизанных на нее черных бусин, стянулись еще сильнее.
— Помочь? — вдруг раздался из-за спины мягкий, вкрадчивый голос.
Как будто вдоль позвоночника сверху вниз провели теплой ладонью.
Волосы на макушке шевельнулись от теплого дыхания, и я резко обернулся, совершенно забыв о какао. Задетый локтем, стаканчик полетел вниз, попутно щедро расплескивая оставшуюся на дне густую массу так до конца и не растворившегося порошка. Следом папка со сценарием, соскользнув с колен, как раненый боец, завалилась куда-то вбок.
— Упс, какая неловкость, — сказал Дензил, при этом даже не взглянув на пол, — я так и знал, что это случится.
Облокотившись на спинку дивана, он возвышался надо мной, подобно горе, и при этом разглядывал со снисходительной полуулыбкой. В расстегнутой фланелевой рубашке в красно-синюю клетку поверх белой майки и джинсах он походил разом и на рабочего, и на рокера.
— Этого бы не случилось, если бы ты меня не напугал, — сдержанно ответил я, стойко игнорируя ускорившееся сердце.
Окружающие звуки затихли, словно вокруг меня образовался вакуум. Я не слышал, но ощущал, как стучит сердце. Так странно, оно то билось часто-часто, то полностью замирало, исчезая куда-то, будто его и нет. И вместо него в груди пульсирует пустота.
Застигнутый врасплох внезапным появлением Дензила и частично обездвиженный запутавшимися волосами, я не успел среагировать, когда в глубине темных глазах вспыхнул опасный огонек: Лонг быстро наклонился вперед и, поймав меня за подбородок, заставил запрокинуть голову.
— Ты слишком нервничаешь, — мило улыбнулся он, больно впиваясь пальцами в кожу.
А я смотрел на него широко открытыми глазами, не в силах поверить, что он позволил себе при всех подобную вопиющую наглость. Чего он пытался этим добиться? Я не мог видеть, что происходит вокруг, но чувствовал на себе недоуменные и любопытные взгляды.
Дензил находился слишком близко. Не выдержав прямой зрительный контакт, я опустил ресницы и увидел быстро бьющуюся голубую жилку на его шее. Карие глаза словно вытягивали из головы все мысли, под их внимательным взглядом отнимался язык и немели губы. Я непроизвольно их облизал, и почувствовал на языке угасающий след шоколада. Стараясь сдержать закипающий внутри гнев, я одновременно с ужасом ощутил, как сладко тянет внизу живота. Но самым обидным и унизительным во всей этой ситуации стала понимающая улыбка, обозначившая ненавидимые мной со вчерашнего дня ямочки.
— Сейчас же отпусти, — произнес я и, положив свободную руку поверх его руки, надавил, пытаясь убрать ее от лица.
К моему несчастью или счастью, привлеченный нашей возней, Адам открыл глаза и стянул наушники, приветливо улыбаясь.
— Хэй, я что-то пропустил?
— Тай отказывается от моей помощи. Еще чуть-чуть и он останется без волос, — ответил Дензил с нотками веселья в голосе.
И с тем налетом уверенности, который призван все объяснить. В данном конкретном случае — весьма странное поведение, больше похожее на принуждение с целью доминировать. Вот только зачем ему делать это прилюдно, я так и не понял. Неужели настолько все равно, что подумают окружающие?
— Мне поможет Адам, — мой голос прозвучал спокойно, но даже дурак не смог бы не расслышать в нем предупреждение.
— Как скажешь, — легко согласился Дензил, но, прежде чем убрать руку, провел подушечкой большого пальца вдоль линии моей нижней губы.
Получается, всего лишь и нужно было, что озвучить свое желание вслух? Так просто? Только по какой-то причине не сработало раньше, когда я просил меня отпустить. Интересно, почему. У кого-то избирательный слух?
— Кстати, не забудь свою папку, — напоследок небрежно бросил Дензил. Потянувшись, он кинул мне ее на колени, прикрыв нижнюю часть живота. Тогда как я был уверен, что серая худи с большим накладным карманом впереди надежно скрывает постыдную реакцию моего тела на чужие наглые провокации.
Кровь бросилась мне в лицо, и к злости добавилась неловкость. Мне захотелось оторвать ему руки, потому что он не должен был все это делать. Не после того, что случилось вчера. И уж точно не при свидетелях. Зачем вести себя так, словно между нами существует что-то большее, помимо простого дружеского общения, если это не так? И мы оба это знаем. Поэтому совершенно неправильно вводить всех в заблуждение. И меня вместе с ними. Эгоистично и жестоко.
— Ого, да между вами прямо искрит, — восхищенно выдохнул Адам, когда мы остались одни. На его лице читалось потрясение. — Вы что ли встречаетесь?
Вопрос Адама застал меня врасплох, дав понять, что я слишком рано расслабился, убедившись, что Дензил отошел на достаточно безопасное расстояние: непринужденно влившись в одну из компаний, он опустился на диван рядом с Джесс. Похоже, я пропустил больше, чем думал. Та сразу же придвинулась к нему поближе, что-то спрашивая со льстивой улыбочкой. И ловко поднырнула под положенную на спинку дивана руку, так что со стороны выглядело, как будто они обнимаются. Не то, что бы я намеренно смотрел в их сторону: мне хватило одного единственный взгляда через плечо.
— Нет, с чего ты взял? — я сделал вид, что крайне удивлен подобным предположением. А еще меня позабавило, как все перепуталось за последние двенадцать часов. Даже если бы мы не расстались, мой ответ был бы тем же. Вот только вся ирония в том, что я сказал правду. Несмотря на замешательство и смущение, которые сейчас испытывал, как если бы соврал. — Он же просто прикалывался. По-моему, все и так очевидно, — протянув Адаму руку с браслетом, я красноречиво кивнул себе за спину, терпеливо пережидая, пока он освободит меня из вынужденного «плена».
— Ну на тебя он смотрит как-то иначе, — без тени сомнения сказал Адам, быстро глянув в указанном направлении, и взялся за дело.
Я вздохнул, наблюдая, как осторожно и вместе с тем ловко двигаются его пальцы. И зачем-то посчитал нужным пояснить:
— Я имел в виду не конкретно Джессику, а слабый пол в целом.
— Так и я не о Джесс, — искренне удивился Адам, на секунду вскинув на меня зеленые глаза. — По-моему, она излишне старается. Незаметно, что ему это интересно. — И без перехода добавил: — Все, готово.
— Ты так думаешь? — зачем-то уточнил я, прекрасно понимая, что Адам не стал бы мне врать.
Вместо ответа он опять посмотрел в другой конец комнаты и внезапно без предупреждения провел рукой по моим волосам, пропуская их сквозь пальцы с отлично сыгранной теплотой. Затем, бросив еще один взгляд мне за спину, удовлетворенно хмыкнул.
— Без вариантов.
— И кто у нас еще такой наблюдательный? — подозрительно уточнил я, не видя смысла отпираться и дальше.
По лицу Адама расползлась широкая улыбка.
— Только я. И то потому, что Лонг дотронулся до твоей губы. Понимаешь, он сделал это с подтекстом, так… — Адам на мгновение задумался, подбирая слова: — …призывно что ли. Остальные находились слишком далеко и вряд ли что-то поняли. Но не волнуйся, я никому ничего не скажу. Это касается только вас двоих.
— Спасибо… — сказал я и вдруг понял, что так и не поблагодарил его за помощь с волосами, поэтому прибавил: — Спасибо за все.
— Без проблем. Ну ладно, мне уже пора.
Перед уходом, нарочно или нет, но Адам мне подмигнул, возвращая слабую надежду на что-то хорошее.
Вроде бы ничего такого не произошло, но давление в мышцах ослабло и дышать стало легче. Просто удивительно, какой потрясающий эффект может оказать на нас какая-нибудь незначительная мелочь, что-нибудь очень простое, пустяковое. Если еще полчаса назад мне казалось, что все катастрофически плохо, то сейчас я чувствовал, как тепло медленно распространяется по венам, согревая онемевшее тело, будто покрытое изнутри тонким слоем льда.
Часы подсказали, что с бездельем пора заканчивать: впереди ждала тренировка по отрабатыванию навыков рукопашного боя для тех сцен, где меня не заменял дублер. Те актеры, чьи персонажи участвовали в схватках, разучивали технику при помощи инструкторов. Поскольку я еще никогда не дрался на камеру, а, как все знают, постановочная борьба сильно отличается от реальной, где все далеко не так красиво, то мне приходилось прикладывать намного больше усилий. В особенно тяжелые моменты я подбадривал себя мыслями о том, что, когда фильм выйдет на экраны, я смогу гордиться своим результатом.
Но прежде чем уходить, мне требовалось сделать две вещи: во-первых, убрать устроенный мной беспорядок, так как я не хотел утруждать никого из обслуживающего персонала, чувствуя за собой полную ответственность и вину; и, во-вторых, я все-таки собирался узнать у Джесс — общалась ли она накануне с кем-нибудь из журналистов. Первое оказалось проще простого — достаточно было вооружиться охапкой салфеток. А вот второе представляло из себя маленькую проблему, потому что Джесс была по-прежнему «занята». Но я не собирался упускать эту возможность. Хотя бы просто из принципа.
К этому времени большая часть людей разошлась. Мне это было на руку. Но стоило сделать пару шагов в нужном направлении, как маленькая проблема переросла в большую, потому что Джесс явно не планировала упускать возможность пообщаться с предметом своих девичьих грез подольше. Об этом говорило недовольное выражение ее лица, когда я спросил, можем ли мы перекинуться парой слов наедине. Но больше всего меня разозлил Дензил, который слушал нас со скучающим выражением перегревшегося на солнце кота. И, я абсолютно уверен, что он сделал это на зло — стоило мне приблизиться и его рука, до этого спокойно лежащая на спинке дивана, плавно и ненавязчиво опустилась на плечи Джесс.
Я уже упоминал о своем желании оторвать ему руки? Так вот, оно никуда не делось.
— Давай поговорим позже, — предсказуемо предложила Джесс, мгновенно разомлев от столь щедрого знака внимания.
Поразительно, как легко управлять некоторыми людьми, если они сами того желают.
— Если тебе не с кем поговорить, то поговори со мной, — вмешался Дензил, нагло ухмыляясь.
Похоже, он искренне забавлялся.
Я ничего не ответил, проигнорировав его со злорадным удовольствием, и продолжил пытливо смотреть на Джесс.
— Это займет не больше минуты.
— Серьезно? — опять вклинился Дензил.
Причем его ехидный тон ясно говорил о том, что он вложил в мои безобидные слова пошлый смысл.
— Или я буду говорить здесь, — жестко подытожил я, понимая, что еще чуть-чуть и взорвусь.
— Ну ладно, — Джесс стрельнула в меня убийственным взглядом, наверное, в глубине души надеясь на чудо.
Но чуда не произошло.
— Тай, ну что у тебя за дело такое, которое не может подождать? — возмущенно шипела она полминуты спустя в коридоре.
— Ты говорила журналистам что-нибудь из того, что услышала из моего телефонного разговора? — напрямую спросил я.
— Нет, конечно. Я что, дура? Какое им дело до тебя? — вполне искренне удивилась Джесс.
А я едва не рассмеялся, только усилием воли сумев сохранить серьезное выражение лица.
— Окей. Это все, что я хотел знать.
Джесс покраснела от злости, превратившись из куклы Барби в медузу Горгону.
— И это все? Я подумала, что ты хочешь что-то рассказать о Синди Адамс. А ты отвлекаешь меня по всяким пустякам, хотя прекрасно знаешь, как Дензил для меня важен!
От переизбытка эмоций она даже притопнула ногой. Ее острый каблук врезался в эластичное покрытие пола с глухим звуком. Наверное, на его месте она представляла меня. Я бы не удивился, если бы над ее головой сверкнула молния, и стены пошли трещинами.
— Прости. Я просто подумал, что тебе на руку, если Лонг немного поревнует. Например, ко мне, — я невинно улыбнулся и пожал плечами с выражением «ну как знаешь».
Пухлые губы Джесс, покрытые прозрачной помадой с перламутровым блеском, сложились в букву «О».
Пока она приходила в себя, я развернулся и отправился в ту часть здания, где располагался спортивный зал. Против воли губы расползались в улыбке, которую я и не пытался сдержать, испытывая громадное облегчение от того, что все эти глупые и преувеличенные слухи не имели ко мне никакого отношения. Вот если бы выяснилось, что их источником послужил мой телефонный разговор, то я бы однозначно чувствовал себя виноватым. Как в случае с пожаром — даже когда он возникает по неосторожности, это не снимает с виновного ответственность за его последствия.
Я покачал головой, удивляясь избирательности Джесс в плане восприятия информации. Как же мне повезло, что она слишком сосредоточена на себе. Выходит, зря я ее подозревал. Но кто же тогда слил данные СМИ? И получится ли когда-нибудь это узнать?
Вне всяких сомнений, представители Дензила и Марка прекрасно разберутся с этим делом. Вполне может быть, что они вообще не станут ничего предпринимать, решив использовать эту историю как бесплатный пиар. И просто спокойно подождут, пока произойдет что-то еще, на что переключится внимание общественности. Как подсказывает мне мой жизненный опыт, ждать они будут не долго.
Я резко остановился на полпути, пораженный неожиданной мыслью: едва ли не единственным человеком, кому вся эта шумиха могла навредить, был я сам. Глупости, конечно, но что, если бы Дензил решил, что это я «продал» его секреты прессе? Могло ли это послужить достаточным поводом для разрыва? Наверное, да, учитывая отсутствие доверия между нами.
Нет, скорее, это все похоже на игру моего разыгравшегося воображения, находящегося под влиянием принятых лекарств. Ведь о нас почти никто не знал. А тем, кто знал, не было никакого дела: вместе мы или нет. Кроме того, вряд ли Дензил делился с кем-то подробностями наших разговоров. Пора бы мне уже перестать преувеличивать свою значимость в его жизни.