В шкуре героя

      Я по-настоящему влюбился. Настолько, что больше не представлял свою жизнь без полов с подогревом.       После того, как я помог Дензилу выбраться из бассейна, мы предсказуемо направились в его спальню. Меня удивило, что ею оказалась та самая комната, где я до этого проснулся. Во первых потому, что здесь нигде не наблюдалось личных вещей. И, во вторых, в коридоре я насчитал по меньшей мере пять других дверей. При таких масштабах было логично предположить, что в квартире Лонга должна быть как минимум еще одна спальня. Уже потом, когда из гостиной я увидел лестницу, ведущую на второй этаж, я поперхнулся своими наивными предположениями. Одна? Серьезно?       Я сам увязался следом за Дензилом. Мне было интересно, как выглядит его святая святых. Поэтому я с любопытством оглядывался по сторонам, пока он, стоя в гардеробной, выбирал одежду. Столько костюмов, рубашек, водолазок, пуловеров, футболок, джинсов, обуви, ремней, часов и всего остального увидишь не в каждом магазине. И то моему взгляду была открыта лишь малая часть того, что пряталось за раздвижными дверьми встроенных шкафов и в выдвигаемых ящиках комодов.       — Я думал, что ты присоединишься ко мне в душе, — проникновенно выдохнул Лонг мне в ухо, подкравшись со спины и обдавая его горячим дыханием.       Я как раз только успел натянуть черную майку, которую стащил без спроса с одной из полок. Мягкая, немного прохладная ткань ощущалась на коже невесомым шелком, производя приятнейшее тактильное впечатление. Еще бы добраться до флакона с парфюмом, и счастью начинающего клептомана не будет предела.       Холодные руки пробрались под уже мою собственность и мягко накрыли живот. На контрасте с ними тело, прижавшееся сзади, излучало жар. И вызывало знакомый трепет, который как будто щекотал меня изнутри предвкушением, стекаясь в пах расплавленным воском.       — Помнится, что не так давно мы уже принимали душ вместе, — задумчиво возразил я, стараясь дышать медленнее, несмотря на заметно участившийся пульс. — Хм, от тебя совсем не пахнет хлоркой.       — Это потому что бассейн наполняется морской водой.       — Отлично. Тогда почему бы тебе просто не переодеться и не накормить меня… м-м-м, завтраком? Помнится, кое-кто мечтал это сделать, когда был у меня в гостях.       Я положил свои руки поверх его и расслабленно привалился к Дензилу спиной, наслаждаясь нашими объятиями. Просто удивительно, как я был близок к полной катастрофе всего пару часов назад. Я еще никогда не чувствовал себя настолько плохо. Наверное, подобное испытывает человек, который в одночасье всего лишился. Когда твоя жизнь разрушена, и ты пока не представляешь, как отстроить ее заново. И возможно ли это в принципе.       От неприятных воспоминаний вдоль позвоночника пробежал озноб. Я мысленно отогнал их прочь, убеждая себя, что все плохое осталось позади. И то ли от огромного облегчения, то ли от такой волнующей близости, а может, и из-за выпитого алкоголя, который все еще бродил в крови, пустого желудка или от всего вместе — у меня закружилась голова. Но по успевшей сложиться за вечер традиции, Лонг вполне успешно помогал мне бороться с силой притяжения пола.       — Я помню все, — интимно прошептал Дензил, задевая губами тонкую кожу за ухом. Согнув пальцы, он дразняще провел кончиками ногтей над резинкой моих штанов. И я невольно замер в ожидании такого приятного и многообещающего продолжения, разом позабыв про свои первоначальные планы. — Например, — лениво протянул Лонг, потираясь носом о мою шею: — … как ты спихнул меня в бассейн.       От последовавшего затем довольно ощутимого укуса в плечо я непроизвольно дернулся и, с легкостью вырвавшись из разжавшихся рук, предусмотрительно отодвинулся, чтобы уже после повернуться, возмущенно потирая пострадавшее место.       — Предупреждаю, — я красноречиво выставил указательный палец: — сам будешь объясняться с Анет за любое повреждение моего тела. Мне уже надоели ее намеки. Я просто буду сразу отправлять ее к тебе. Только предварительно попрошу подписать соглашение о неразглашении. Уверен, что она на все согласиться, лишь бы удовлетворить свое нездоровое любопытство.       Ухмыляясь, Лонг снова оказался волнующе близко. Почти незаметно, потому что было так легко потеряться в его глазах. Особенно, когда они излучали тепло и смех. В них невозможно было не смотреть.       — Ты можешь во всем на меня положиться. Я позабочусь о чистоте твоей репутации, как о своей собственной.       Прежде чем я догадался, что случится дальше, он сжал мое запястье и, поднеся руку к лицу, обхватил палец губами, погружая его во влажное тепло своего рта. Мягкий язык прошелся по коже, надавливая с внутренней стороны и вызывая вполне конкретные ассоциации. Втянув щеки, Дензил лукаво поглядывал на меня из-под полуопущенных ресниц, с таким наслаждением посасывая мой палец, словно ничего вкуснее ему в последнее время пробовать не приходилось.       — Вот это-то меня и беспокоит, — засмеялся я, отнимая у Лонга «игрушку». Из-за возбуждения голос прозвучал ожидаемо хрипло, но и без этого скрыть реакцию своего тела на чужие домогательства не представлялось возможным. — Моя репутация. Я очень сомневаюсь, что могу доверить заботу о ней человеку, чье имя хвалят и критикуют с одинаковой частотой.       — Но именно это их всех и привлекает: мои плохие качества, — Дензил приподнял одну бровь, — признайся, тебе они тоже нравятся.       Я невинно моргнул.       — Прости, а что, есть еще и хорошие? Я как-то не заметил, чтобы было из чего выбирать.       Дензил прищурился и, уперевшись руками в бока, склонил голову к плечу, будто раздумывая, что делать дальше: избавиться от мокрой одежды или продолжить меня дразнить. От воды его темные волосы завивались, он несколько раз при мне неосознанно их поправлял, зачесывая ладонями назад, но отдельные непослушные пряди все равно так и норовили упасть на лицо.       Я с удовольствием наблюдал за этой милой борьбой, стараясь не слишком пялиться на длинные и крепкие ноги, обтянутые черной тканью, которая откровенно подчеркивала все выпирающие части его тела, в частности одну.       — Тем больше сюрпризов тебя ждет впереди, милый, — наконец нараспев произнес Лонг. И тут же добавил, умышленно или нет повторяя за мной: — Кстати, я тоже предупреждаю, что у тебя не получится отвертеться от секса. Ты и так здорово мне задолжал. Не думал же ты, что я буду помогать тебе бескорыстно?       Я закатил глаза.       — Вот об этом я и говорил.       Не отвернувшись и даже не предупредив, Дензил потянул штаны вниз, одновременно рассуждая вслух.       — Разве ты не хочешь сделать для меня что-то хорошее в ответ на мою заботу?       Я притворился, что рассматриваю висящие в шкафу вещи, подобранные по тону, при этом чутко прислушиваясь к любому шороху. Интересно, этим тоже занимается его помощница?       — Напоминает каменный век: ты мне шкуру, а я тебе барана, — ехидно прокомментировал я, глядя на серую рубашку в стиле поло, на которую как раз натолкнулся, бездумно перебирая вешалки одну за другой. — Я могу помыть посуду.       За моей спиной хмыкнули.       — Веришь или нет, но я знал, что рано или поздно мы переспим. Это было понятно еще тогда, когда ты шипел на меня в первый день нашего знакомства сразу же после пресс-конференции.       — Что? — выдохнул я, поворачивая голову в его сторону. От резкого движения в шее что-то хрустнуло, но я не обратил на это внимание: правда превыше здоровья. — Да ты вел себя, как самодовольный болван! Задрал ноги у меня перед носом, не давая пройти. А потом еще и угрожал, пытаясь испепелить взглядом.       К сожалению, я не видел лицо Дензила, потому что в этот самый момент, подняв руки, он просовывал голову в ворот темно-зеленой футболки под цвет штанов. Поэтому не понимал, говорит он серьезно или же придуривается. При этом косые мышцы его живота напряглись, красиво выступая под загорелой кожей, делая его талию более узкой и рельефной.       Из головы моментально вылетели все мысли, в ней стало также пусто и свободно, как ранним субботним утром в парке возле моего дома. И, как я подозревал, вообще в любом парке в принципе: пятница, она для того и пятница, чтобы развлекаться всю ночь. И абсолютно неважно, как ты проводишь время: на вечеринке или в одиночестве перед телевизором, не отрываясь от сериала, пока не посмотришь все серии подряд.       Я с трудом проглотил вязкую слюну, за секунду растеряв весь свой пыл. Вот и как теперь продолжать спорить? По инерции или из врожденного упрямства?       Встряхнув головой, Дензил уставился на меня с кривоватой усмешкой. Его карие глаза весело блестели.       — Ах да, теперь припоминаю. Кажется, я был немного не в духе. Поругался с организаторами концерта и едва не опоздал из-за пробок на дороге. Сочувствую, что тебе в тот день незаслуженно досталось.       Я непонимающе моргнул.       — В тот день? Но ты доводил меня и на следующий, и потом тоже. Да что я говорю? Не проходило и дня, чтобы ты меня не цеплял!       — Ну, ты же мне понравился. Как однажды сказал мой отец: ради достижения своей цели я могу сделать все, что угодно. Даже добраться на четвереньках до Аляски. К тому времени он уже устал наказывать меня за своенравие, отчаявшись добиться хоть какого-нибудь результата, но я все равно предпочитаю воспринимать его слова, как комплимент, а не осуждение.       Лонг внезапно опустился на пол и неторопливо пополз ко мне, очевидно, решив проиллюстрировать свои слова делом.       — О боже, ты невозможен! — я громко рассмеялся и покачал головой, слишком уж комично Дензил выглядел со стороны. Он подбирался ко мне с кошачьей грацией, но, несмотря на это, именно сейчас больше всего на свете напоминал нашкодившего щенка. — Так вот, почему ты так понравился Тому: он сразу же разглядел в тебе родственную душу… М-м-м, так ты был сложным ребенком? — спросил я немного позже, вплетая пальцы в его волосы, когда Лонг устроился рядом и, упираясь на вытянутую руку, прижался щекой к моему бедру.       Дензил тяжело вздохнул.       — Я был ужасен. Не мог ни секунды усидеть на месте и постоянно влипал в неприятности. В четыре года я упал в бассейн и с тех пор стараюсь не приближаться к воде. Но то была случайность. Во всех остальных своих неудачах всегда был виноват только я сам. Каждая из них дорого мне обошлась. Может быть, поэтому я делаю все для того, чтобы их было в моей жизни как можно меньше.       — Мы все периодически сталкиваемся с трудностями, — медленно сказал я, перебирая мягкие, уже наполовину высохшие пряди. Теперь становилось понятно, почему Дензил так странно повел себя на озере, куда мы свернули по дороге домой после нашего стремительного марш-броска на другой конец штата. — Просто в детстве все воспринимается острее. Не думаю, что ты был настолько кошмарной деткой, — не удержался я от поддразнивания.       — Я почти тебе поверил, — как-то грустно усмехнулся Лонг. — В девять я впервые влюбился в свою одноклассницу и испытал сильнейшее разочарование, когда она предпочла мне какого-то старшеклассника. Это было ужасно, потому что он ничем не выделялся, к тому же был весьма посредственным игроком в бейсбол. Я решил доказать ей, что я лучше. И для этого во время игры на школьном стадионе забрался на металлическое ограждение, сорвался и заработал шрам на спине — отсюда и татуировка.       Дензил на секунду остановился, переводя дыхание.       — Знаешь, что сделали родители? Купили мне мою первую гитару. А в четырнадцать я так накурился с приятелями, что чуть было не отправился на тот свет. Но вместо того, чтобы как следует вправить мозги, отец подарил мне знакомый тебе кулон в виде пятиконечной звезды. Он верил в амулеты, талисманы, артефакты и тому подобную чушь. Считал, что они приносят удачу и помогают побороть внутренних демонов. Прямо-таки был зациклен на каком-то своем идеале. Но мне ничего этого не было нужно: ни иллюзии родителей, ни их мечты. Я просто хотел хоть для кого-то иметь значение, чтобы меня замечали не только тогда, когда все плохо. Понимаешь?       Я был настолько поражен этим внезапным откровением, жадно впитывая мельчайшие детали, что не сразу нашелся с ответом. На самом деле, я как будто онемел и почти не дышал, чтобы нечаянно не спугнуть столь ценный момент. Дензил вряд ли это заметил, а если и заметил, то не обратил внимания: он находился в том особом состоянии, когда важно одно — возможность выговориться. Поэтому, не дожидаясь ответа, он небрежно продолжил:       — И потом не из-за денег, славы или положения в обществе, а потому что я — это я.       Его последние слова едва не потонули между складками моих штанов, когда Лонг потерся лицом о штанину, выдыхая с видимым удовольствием.       — М-м-м, у тебя волшебные руки… Я бы мог провести так вечность.       Я закусил губу и, мягко потянув Дензила за волосы на затылке, запрокинул его лицо, заставляя посмотреть мне прямо в глаза.       —  Когда ты сказал, что неудачи дорого тебе обходятся, что ты имел в виду? Ты же не считаешь, что как-то виноват в смерти отца?       Дензил нахмурился.       — Я его разочаровал.       — Не думаю. Скорее, он был бы разочарован тем, какие невеселые мысли бродят у тебя в голове.       На мгновение складка между его бровей стала еще глубже, он как будто всерьез размышлял над моими словами, а потом вдруг все исчезло: и морщинка на лбу, и пустота во взгляде. Уступило место привычной кривоватой усмешке, которой я искренне обрадовался. Потому что вместе с ней в его глаза вернулось обожаемое мной бархатистое тепло, подсвеченное изнутри зовущими и поддразнивающими искорками.       — Если тебе так уж хочется меня утешить, то для этого есть два средства. И одно из них, конечно же, секс.       Я улыбнулся.       — Само собой. А второе?       Лонг томно полуприкрыл веки и облизнулся.       — Ты точно хочешь знать? Я надеялся, что мы остановимся на первом.       — Так какой второй способ тебя приободрить? — я слегка его встряхнул, но перед тем, как ответить, Дензил все равно для вида еще немного поломался.       — Окей, так уж и быть, скажу. Читай по губам…       Я нетерпеливо опустил глаза, заинтригованный сверх меры… И спустя несколько секунд возмущенно воскликнул:       — Ты серьезно?! Какао?