***
— Тай, это же круто! Такая возможность! Все равно что выиграть в лотерею и перейти на новый уровень. Почему ты мне раньше обо всем не рассказал? — взволнованно бормотал Эл, перелистывая копию контракта Марка, которую я ему показал после совместного ужина с его семьей у них дома. Мне было нечего на это ответить. Я и сам не знал, почему медлил и откладывал, вместо того, чтобы просто отсканировать документы и послать по электронной почте. Зачем нужно было ждать поездки к своему менеджеру в гости, чтобы привезти их с собой? Может быть все дело в излишне быстром беге времени, которое не позволяло мне оглянуться на то, что было еще вчера, стремительно увлекая вперед, в будущее? Или же я отчего-то вдруг стал сомневаться в том, что действительно хочу именного этого? Стоит сказать об этом вслух и меня примут за сумасшедшего. — Я же обещал тебе, что ты станешь популярнее самого Дензила Лонга! Вот увидишь, еще год или два и о тебе заговорят все. Дай мне час, чтобы со всем ознакомиться. Ты же никуда не торопишься? После мы могли бы обсудить с тобой все детали. Хочешь кофе? — Нет, спасибо, — отказался я, ощущая тяжесть в животе после трех смен блюд, включая десерт. — Я лучше выйду во двор, поиграю с Сэнди. Махнув рукой, я прикрыл дверь, оставляя Эла наедине с бумагами, а сам пошел к заднему крыльцу. Я не смотрел под ноги, поэтому не заметил одну из многочисленных резиновых игрушек Сэнди, в изобилии валявшихся по всему дому. — Твою мать! Споткнувшись, я упал прямиком на пятую точку. После вчерашнего секс-марафона это было мое слабое место. По этой же причине я сегодня пропустил утреннюю пробежку. Хотя, если быть уж до конца честным, то скорее всего из-за эгоистичного желания провести как можно больше времени с Дензилом: сначала в постели, затем в душе, а после еще и вместе позавтракать. От боли, прострелившей поясницу, на глазах выступили слезы. Не давая опомниться, на меня откуда-то сбоку налетел золотистый ретривер и, навалившись всем весом на колени, принялся слюнявить лицо. — Фу, Сэнди! Фу! — простонал я, пытаясь отбиться от туши размером с теленка. Что-то это мне напоминало, давая понять, что мои усилия ни к чему не приведут. Из всех виденных мной представителей этой породы, собака Эла была самой большой, наталкивая на размышления о чистоте ее родословной. Просто удивительно, что еще совсем недавно я чувствовал себя обделенным вниманием и жаждал всеобщего признания… Сейчас же все изменилось. Трудно испытывать дефицит внимания, когда все стены в квартире увешаны твоими портретами. Когда я как-то заметил, что скоро там не останется ни одного свободного места, Дензил с готовностью пообещал купить дом. Такими темпами мы через полгода поселимся в замке. Цепляясь за дверную раму, я кое-как поднялся и, выйдя во внутренний двор, усеянный красными и золотыми листьями, под заливистый лай Сэнди бросил ей мячик, постаравшись замахнуться как можно сильнее. Спину все еще покалывало и я был уверен, что мою задницу украсит синяк. Так как кроме Дензила его никто не увидит, то я не особо переживал. Единственное, что у меня вызывало опасения — это смогу ли я отсидеть его двухчасовой концерт в вип-зоне, куда он пригласил нас с Мэйли сегодня вечером. Похоже, все-таки придется постоять, напоминая его фанатов, не способных усидеть на месте. Попробуй потом докажи, что я не один из его поклонников. Я усмехнулся, вспомнив, с каким восторгом мне позвонила Мэйли, когда Дензил сам зашел в их кафе, чтобы отдать билеты. Никто из подружек не верил в ее знакомство со знаменитостью, поэтому она была полна решимости наделать кучу совместных видео и фото на предстоящем концерте. И еще авторитетно заявила, что все актеры похожи друг на друга, потому что, проходя под красной лампой, Дензил точно также как и я потянулся и дернул ее за кисточку. Я не стал ей рассказывать, как, называя Дензилу адрес, приврал про то, что это приносит удачу. Мне не хотелось ее разубеждать, довольную своими первыми взрослыми выводами, как и посвящать в свои с Дензилом отношения. Ей было еще рановато думать о таком. Мэйли едва-едва начала постигать, что такое переменчивая дружба и эгоистичные амбиции, желание любыми способами завоевать популярность среди сверстников, чтобы заполнить внутреннюю пустоту и избавиться от неуверенности, приравнивая все эти достижения к настоящему успеху. Да и никто пока не знал, что мы с Дензилом вместе. Ей еще только предстояло узнать о том, что есть что-то гораздо более важное, чем пустое тщеславие, такой заманчивый самообман и никогда непрекращающаяся гонка за первое место. Потому что даже оно не гарантирует счастье. И это что-то называется любовью.Глава 27
27 декабря 2021 г. в 01:17
— Что у тебя с Синди Адамс? — спросил я полчаса спустя.
Моя полупустая кружка какао со вкусом миндаля стояла на столе. Находясь ровно посередине, он удачно делил кухню на две половины: одна, заполненная техникой и всевозможными гаджетами, предназначалась для готовки или ее имитации, призванной поразить воображение, а другая — для праздного наблюдения и выражения восторга зрителя кулинарного шоу.
Откинувшись на спинку стула, я демонстрировал полнейшую расслабленность, с довольным интересом наблюдая за тем, как Дензил поджаривал на гриле тосты. Примерно каждые две минуты их стопка на тарелке пополнялась, собираясь обратно в полный батон. Одновременно на плите готовилась яичница с зеленью и маленькими красными помидорами.
По правде говоря, мне хватило бы и одних тостов с клубничным джемом. По счастливой случайности он обнаружился на одной из полок в холодильнике, вознаградив меня за робкую надежду и поиски. Я сразу же отнес стеклянную баночку на стол и, позаимствовав у Дензила чайную ложку, то и дело отправлял ее в рот, запивая какао.
Ни слова не сказав, Дензил опустил на стол две тарелки. И, уперевшись ладонями в мраморную поверхность, уставился на меня с задумчивым выражением на лице, явно перебирая в уме всевозможные способы моего отравления. Я сам осознавал, что мне не стоило возвращаться к этой теме. И даже отчасти чувствовал за собой вину. Но, задав вопрос, не мог забрать свои слова обратно. Как при спуске с горы, набрав скорость, ты уже не в силах просто так остановиться.
В ожидании ответа я зачерпнул очередную порцию клубники, но на полпути мою руку перехватили, меняя траекторию движения. Я с изумлением наблюдал за тем, как малиново-красная желеобразная горка с большой цельной ягодой исчезает во рту Дензила. Но даже съев мою «добычу», он продолжал удерживать меня за запястье, не спеша разжимать пальцы.
— Как ты можешь есть столько сахара? — слегка поморщился Дензил. Противореча своим же собственным словам, он тут же зачерпнул моей рукой новую порцию джема и без видимого неудовольствия проглотил. — И кто такая Синди Адамс?
— Мне напомнить тебе, с кем ты официально встречаешься? — вкрадчиво уточнил я, посчитав, что первый вопрос чисто риторический.
Дензил приподнял брови.
— С каких это пор предположения прессы приравниваются к официальному заявлению?
— Окей, — с легкостью согласился я и из вредности выпустил ложку, искренне удивившись, когда она сердито звякнула о дно баночки: я не ожидал, что джем так быстро закончится. Это звуковое сопровождение придало моему поступку оттенок ревнивой обиды, которой я на самом деле не чувствовал. Хорошо, чуть-чуть ревности, но ни капли обиды. Поэтому срочно пришлось исправлять положение, чтобы убрать из глаз Дензила досаду и настороженность: привстав, я быстро поцеловал его в приоткрывшиеся для ответа губы. — Прости, я тебе верю.
Окинув меня нечитаемым взглядом, Дензил молча собрал посуду и перенес все это на столешницу. И что самое странное, вместо того, чтобы наконец закончить с завтраком, он поочередно выключил сначала гриль, а потом и огонь под сковородкой. В последнюю очередь потушил верхний свет, оставив включенной лишь слабую желтоватую подсветку для рабочей зоны.
— Что ты делаешь? — растерянно спросил я, так и не сумев понять, что происходит.
— Собираюсь напомнить тебе, с кем я на самом деле встречаюсь.
Встав прямо напротив, Дензил не совсем любезно сдернул меня со стула и, быстро подхватив, решительно усадил сверху на стол. Наши лица оказались близко друг к другу, и я увидел, как напряжены его скулы, а глаза потемнели от злости. Такие колючие и глубокие, все равно что ступить в мягкий снег и оказаться в ледяной воде.
Я некстати вспомнил, как однажды провалился под лед, гуляя с Сэнди, ретривером Эла. Мне тогда показалось, что передо мной просто поляна, и я решил спустить собаку с поводка, чтобы дать как следует побегать. Откуда мне было знать, что мы случайно забрели в низину, где неделями собирался снег. При оттепели он таял, а при небольшом минусе верхний слой воды превращался в тонкую корку льда, и ее покрывал свежий, обманчиво плотный, слой снега.
Вот и сейчас я как будто наяву услышал, как под ногами хрустит лед.
— Я же извинился, — миролюбиво напомнил я, положив руки Дензилу на плечи.
Его мышцы на ощупь напоминали камень: такие же твердые и неподатливые. Прямо как тогда, когда мы в парах выполняли задание психолога. Только теперь я знал, почему Дензил так отреагировал на упоминание об отце.
В тот раз один из нас сидел, а другой, стоя за его спиной, держал руки у него на плечах. Сейчас же мы находились лицом к лицу, не ограниченные в выражении своих эмоций, которые тело было просто не в состоянии полностью передать: по сравнению с тем, что говорили глаза, любое движение плеч и спины выглядело скупым и недостоверным источником информации, таким же ограниченным, как текстовые сообщения рядом с живым общением.
В тот раз я мечтал придушить своего партнера, сейчас же мне больше всего на свете хотелось его поцеловать в плотно сомкнутые губы.
Я поднял руки и стянул свою майку через голову. Не глядя, кинул ее куда-то в сторону и медленно потянулся вперед. Но меня остановили пальцы, неплотно сомкнувшиеся на шее. Я заметил, как губы Дензила разжались и лениво изогнулись во всезнающей усмешке, при этом выглядя еще более соблазнительно. Мне так не терпелось к ним прикоснуться. И невозможность сделать это доводила столь примитивное желание до мании, выдавая во мне то сумасшествие, о существовании которого я и не подозревал.
— Увы, это не тот случай, когда одних извинений достаточно, — подушечки больших пальцев погладили мою кожу.
По телу прошла волна предвкушающей дрожи, и я послушно наклонил голову, открывая шею мягким губам. Позвоночник словно прошило разрядом тока.
Я никогда не чувствовал себя рядом с Дензилом хрупким или слабым, забывая о своей гендерной принадлежности или сомневаясь в способности дать отпор, но при этом мне нравилось ощущать его силу и власть над собой, нравилось ему подчиняться. Вот и сейчас хорошо знакомая сладостно-ноющая боль вспыхнула внизу живота, член моментально налился тяжестью, а дыхание потяжелело, сделавшись быстрым и неровным. Я растворялся в своих ощущениях, не в силах сопротивляться чувственному притяжению между нами. И тому первобытному голоду, который во мне пробуждали умелые прикосновения Дензила.
Почувствовав, как расслабились мышцы под моими ладонями, я погладил его шею, затылок и с прерывистым вздохом зарылся пальцами в густые волосы, одновременно до боли сжимая коленями бедра. Мне хотелось его еще ближе, чтобы разгоряченная кожа скользила по коже, идеально смазанная и скрепленная потом, подобно двум листам бумаги, плотно приклеенным друг к другу.
Губами и языком Дензил вдумчиво изучал каждый сантиметр моего тела, с таким пристальным и нетерпеливым интересом, как будто видел его впервые. И слишком долго ждал этой встречи. Я же просто плавился от его внимания, слепо шаря ладонями по гладкой разгоряченной коже и не уставая восхищаться твердости мышц.
Где-то посреди этого хаоса, где стол превратился в остров, выступая единственной материальной точкой опоры между сном и реальностью, мои руки надолго задержались на широкой спине, натолкнувшись на едва уловимые неровные следы от старых шрамов. Практически незаметные, они легко терялись, заставляя поверить в игру воображения, но проступали вновь, стоило вернуться, чтобы подушечками пальцев осторожно повторить весь путь с самого начала. Вещественные напоминания, как старые, чему-то научившие ошибки, которые слишком дороги, чтобы о них забывать. И нужно ли, если они — это не просто видимая часть тебя? Иначе почему бы от них не избавиться, воспользовавшись достижениями современной медицины, а, наоборот, увековечить в сложном рисунке?
То ли мы поторопились, переоценив свои силы, то ли выбрали не самое удачное место, но долгожданное проникновение поначалу вызвало такое же ощущение давящей боли и легкого жжения, как и в первый раз. Закусив от напряжения губу, Дензил перенес тяжесть на вытянутую руку, давая возможность мне к нему привыкнуть. От чрезмерного давления его пухлая нижняя губа окрасилась в темно-красный цвет, когда он, по-прежнему сдерживаясь, осторожно толкнулся вперед. Через какое-то время, когда мое тело полностью подстроилось под него, позволяя получать удовольствие, я стал сам двигаться ему навстречу.
До оргазма оставалось всего ничего, когда движение вдруг резко прекратилось.
Склонившись ниже, Дензил накрыл меня своей тенью, доставая губами до горла и, казалось, скользнул еще глубже, настолько, что у меня потемнело перед глазами, а основание живота свело сладкой судорогой. Поэтому я решил, что ослышался, когда он поинтересовался обманчиво беззаботным тоном:
— Кстати, что от тебя было нужно Марку?
Его грудь ходила ходуном, капли пота стекали по лицу и шее, темные пряди налипли на лоб. В этот момент Дензил был потрясающе красив и вместе с тем мне ужасно хотелось его убить. Никогда не замечал за собой тяги к вандализму.
— Ты серьезно?! — неверяще простонал я, откидывая голову и упираясь затылком в жесткую поверхность стола. — Ты разложил меня на кухонном столе и залил оливковым маслом только для того, чтобы поговорить о своем сводном брате? Не проще ли сходить на консультацию к психологу?
Ладно, я прекрасно понял, что дело не в Марке. А в небезызвестной мисс Адамс. Вот же мстительный гад.
Я попробовал приподняться, но Дензил ловко уложил меня обратно, нависая сверху. И вдавил свои бедра в мои. Даже в полутьме я различил на его лице белозубую улыбку.
— Ты серьезно решил, что я дам тебе уйти? — промурлыкал он. — Не кажется ли тебе, что я имею полное моральное право на подобный интерес, особенно после твоего желания узнать побольше о Синди?
— Как же я тебя ненавижу, — процедил я сквозь зубы, против воли выгибаясь, когда Дензил возобновил толчки, специально входя медленно и глубоко.
Я надавил ладонью на мускулистую грудь в слабой попытке оттолкнуть. Прямо напротив сердца. Оно билось часто-часто и совсем близко, как будто я держал его в руке.
— Ты это уже говорил, — доброжелательно напомнил Дензил, подтягивая меня поближе и фиксируя за бедра для собственного удобства.
— Отпусти…
— И это тоже. Помнишь, что я ответил?
Воспользовавшись моим замешательством, Дензил перехватил мои запястья и вытянул руки над головой. При этом его металлический кулон в форме звезды удобно приземлился мне на грудь, устроившись в ямке между ключицами. Как будто там ему самое место.
Несмотря на явные физические усилия, которые требовались для того, чтобы в одно и то же время иметь как тело, так и мозги, о чем говорили дрожь в его руках и сбившееся дыхание, Дензил умудрялся вести со мной почти непринужденную беседу. И это не могло не восхищать. Как и бесить. Безмерно.
— Я сказал: «Хорошо, но чуть позже»…
Отстранившись, он широким движением языка слизнул скользнувшую по моей шее каплю пота и пробормотал в плечо:
— Так вот, я соврал. — Подняв голову, он подмигнул: — Люди так часто врут и притворяются, но актеры — еще чаще.
Последовавший затем поцелуй был долгим и с соленым привкусом крови.
Я промолчал. Сначала все мои силы уходили на то, чтобы поддерживать бешеный темп, на который перешел Дензил, наполняя и без того далекое от тишины пространство кухни совершенно непристойными звуками тяжелого дыхания и громких стонов. А потом мне было не до споров: от прошившего тело удовольствия перехватило горло и зазвенело в голове. Ничего удивительного, что мне понадобилось время, чтобы прийти в себя.
— А как же Синди Адамс? — спросил я после того, как немного отдышался.
— Да к черту Синди Адамс! К черту всех Синди Адамс! — прорычал Дензил и, перекинув меня через плечо, звучно хлопнул по заднице, которой и без того сильно досталось. Но не настолько сильно, чтобы прикусить язык.
— Бедняжка Синди, — насмешливо хмыкнул я, не обращая внимания на то, куда мы направляемся.
Но Дензилу удалось меня удивить, когда я вдруг оказался распростертым на чем-то мягком. И это не была кровать. После более близкого знакомства со столом все мои позвонки сделались чрезвычайно чувствительными, обострив осязание до предела. Поэтому, даже не видя, я мог с уверенностью заявить, что это тот же самый диван, где позавчера сидела Элен, мать Дензила, когда он так ловко дразнил меня на пороге своей квартиры.
Как-то неудобно получалось. Она, вполне возможно, часто у него бывает. Разве я смогу смотреть ей в лицо, попивая кофе на том же месте, где меня вот-вот трахнет ее сын?
Встав на колени, Дензил навис надо мной, обдавая жаром своего тела. Ухмыльнувшись, он склонился над моим членом и вобрал его в рот.
— Мы испортим диван. Твоей маме это может не понравиться, — попробовал вразумить его я, не собираясь признаваться, что если он остановится, то я скорее всего умру.
И если я хоть немного разбирался в людях, то труп его маме наверняка понравится гораздо меньше.
Добившись от меня нужной реакции, Дензил выпрямился, приставил головку ко входу и надавил, легко проникая в уже смазанное спермой отверстие. Темные пряди волос растрепались и падали на его лоб и щеки, свисая вдоль лица, глаза лихорадочно блестели. Было не похоже, что он настроен меня слушать, тем более снова вести светскую беседу. И я опять ошибся.
— Знаешь, чего мне хочется? — внезапно спросил он, замедляясь.
Я зашелся полусмехом-полустоном и закатил глаза.
— Заговорить меня до смерти?
— Почти. Как ты относишься к тому, чтобы ко мне переехать? Ну или я к тебе? Я даже не против гостей, например, в лице Тома, твоей маленькой подружки или кого-нибудь еще, но они все должны предупреждать о своем визите заранее. Потому что у меня большие планы на наше совместное проживание. К Тому, конечно же, это не относится — пусть завидует.
Я улыбнулся.
Миссис Эштон так просто сойдет с ума от «радости».
— Ты пытаешься меня подкупить?
— Я пытаюсь дать понять, что не против детей и животных. И обожаю твои веснушки — хочу их видеть каждый день. Но мы можем обсудить это и позже, — хрипло предложил Дензил, наконец-то сдаваясь, когда я скрестил ноги у него за спиной.
— Откуда меня знает твоя ассистентка? — задал я давно мучавший меня вопрос.
Лоб Дензила прочертила складка.
— Моя ассистентка? Хм, ах да. Помнишь плюшевого медведя с карманом на спине? Я отдал его ей, сказав, что это твой подарок. По-моему, там кое-что еще оставалось. Ауч! — притворно охнул он, когда я хлопнул его по плечу. Хотя было очевидно, что на него мой удар не возымел никакого эффекта. — Ладно-ладно, скорее всего она видела твое досье. Или… — Дензил сбился, уже по-настоящему нахмурившись. — Черт, хитрая лиса! Так и знал, что она везде сует свой маленький нос. Вот же любопытная девчонка.
— Подожди. Какое досье? Ты о чем?
— Ну, я иногда рисую, — улыбнулся Дензил, ожидаемо пропустив мимо ушей мой первый вопрос. — Скорее всего она видела мою последнюю работу. Я пробовал изобразить твой портрет. Как раз в тот вечер, когда ты едва не сломал себе шею. Если бы ты знал, как сильно мне хотелось это сделать за тебя. Вместо этого я скупил клубничный джем и ел, запивая спиртным. Никогда не чувствовал себя большим извращенцем, даже когда заказывал собрать на тебя досье…