***
Эбби встрепенулась и растерянно огляделась. Из-за дождя темнело рано и в комнате уже стоял сумрак. Время клонилось к вечеру, а Двейна всё ещё не было. И девушка запаниковала. Быстро набросив накидку, она вышла на крыльцо. Снова шёл дождь, людей на улице практически не было. Эбби поёжилась от сырости. И тут сердце больно кольнуло от внезапной догадки. «Какая же я дура. Он ушёл, давая возможность уйти мне, тем самым избежав трудного разговора. А вчера вечером это был его прощальный поцелуй… Эбби, ты никогда не жаловалась на свою сообразительность, а сейчас сидишь и бестолковишься целый день… Какая же я дура! Как же стыдно…» Она задохнулась от нахлынувших эмоций и душивших её слёз, резко развернулась и тут же врезалась во что-то твердое, мокрое и холодное. Вскрикнув, она испуганно подняла глаза и увидела Двейна. Это и правда был он, вымокший до нитки, замёрзший и ужасно уставший, но он. Эбби остолбенела, а потом рыдая кинулась ему на шею и зашептала: — Ты пришёл! А я… я думала, что ты… что не хочешь, чтобы я… чтобы мы… Где ты был? Вей прижал её к себе и уткнувшись в макушку, с надрывом прошептал: — Прости. Прости, меня. Я дурак, я такой самонадеянный дурак. Ну не плачь, пожалуйста. Прости. Девушка прижалась к нему и молча всхлипывала. Подхватив её одной рукой за талию, Двейн с лёгкостью приподнял девушку, и вместе с ней вошёл в дом, отложив в сторону объёмный сверток, который держал во второй руке. Эбби по-прежнему висела у него на шее и плакала. Вей гладил её по спине, успокаивая: — Ну не плачь, я прошу тебя. У меня сейчас сердце остановится от твоих слёз. Ну прости, прости, что испортил тебе День рождения. — Я думала, ты ушёл, — всхлипывая, Эбби шептала ему в шею, — совсем… — Ну куда я уйду, глупая? Я просто сюрприз хотел тебе сделать на День рождения. — Сюрприз? — девушка растерянно подняла на него глаза. — Угу. И похоже, сюрприз удался, — грустно улыбнулся Двейн, осторожно стирая с её лица слёзы. — Ой, ты же весь промок. — А ты от меня, — Вей ещё раз прижался к её макушке, и поняв, что все ещё держит её на весу, осторожно поставил на пол. Эбби отстранилась и стояла, опустив глаза на мокрое платье, плечи её всё ещё вздрагивали от недавних рыданий. — Я быстро. Только не плачь снова. Вей развернулся и тут же скрылся в душевой. Эбби замялась, а потом вздохнув, пошла к шкафу, решая, что делать с промокшим платьем. Спустя минут десять появился Двейн в домашних бриджах и лёгкой рубашке, влажные волосы были собраны в аккуратный хвост. Он редко ходил перед ней в домашней одежде, предпочитая в ней только спать. Сейчас, поспешив одеться, он натянул одежду на ещё влажное тело, поэтому бриджи и рубашка прилипли к нему, выгодно подчёркивая его фигуру и широкие плечи. Влажные волосы скрутились в более заметные кудри. Эбби восторженно залюбовалась им, и чтобы скрыть своё смущение и неловкость, быстро нырнула за штору. Так как платье безнадёжно вымокло, всё, что ей пришло в голову, это надеть кружевную ночную сорочку и обмотавшись одеялом, завязать его на одном плече, как тогда в первый раз. Оглядела себя и замерла в нерешительности. «Какой-то странный и сумбурный день сегодня» — подумала она. А потом, вздохнув, решительно шагнула. «В конце концов он уже видел её в этом «сногсшибательном» наряде». Выйдя, Эбби увидела, что Двейн что-то колдовал у стола. Подкравшись на цыпочках, она выглянула из-за его спины и в изумлении прикрыла рот рукой. На большой тарелке лежали нарезанные окорок и сыр, а рядом стояла бутылка вина. Вей почувствовал её присутствие и обернулся. Девушка смущенно опустила глаза, разглаживая рукой подол самодельного платья. Не обращая внимания на её наряд, Двейн взял Эбби за руку и предложил присесть, поставил на стол стаканы и присел сам. Эбби украдкой смотрела на еду, от чего в её животе предательски заурчало. Она не ела с самого утра, поэтому не ожидая такого предательства от своего организма, смущенно засмеялась. Двейн разлил вино и поднял стакан. Эбби потянулась за своим и подняла на него глаза. — Ещё раз, прости меня, и с Днём рождения, Эбби. В животе девушки снова заурчало, от чего она покраснела. — Спасибо, — выдавила она. Вей стукнул своим стаканом об её, а другой рукой быстро положил на хлеб ветчину и сыр и протянул девушке. Она взяла его, медленно откусила и стала жевать, закрыв глаза. Двейн с улыбкой и умилением смотрел на неё, а потом шёпотом спросил: — Вкусно? — Очень, — девушка глотнула вина и блаженно промурлыкала, — Никогда не пробовала ничего вкуснее. — Ну вот для этого всё и затевалось. Прости только, что вышло не совсем так, как планировалось. Эбби открыла глаза и с нежностью посмотрев на парня, тихо сказала: — Спасибо. — Подожди, это ещё не всё, — Двейн залпом допил свой стакан и сорвался куда-то в угол комнаты. Быстро вернулся и поставил перед Эбби какую-то красивую то ли коробку, то ли шкатулку, она сразу и не поняла. Сел напротив и показал глазами на неизвестный предмет. Девушка нерешительно потянулась, а парень, улыбаясь, покивал головой в знак согласия. Эбби осторожно открыла крышку и ахнула. В ней аккуратно лежали несколько пирожных. Просто фантастика. С белым и розовым кремом, посыпанные какими-то невероятными орехами. Эбби смотрела на сладости с детским восторгом, а потом подняла на Вея полные слёз глаза. В этот момент Двейну показалось, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди или остановится. К такому искреннему восторгу он не был готов. Парень растерялся, а в голове уверенно пронеслось, что «он из кожи вон вылезет, но обязательно заработает денег и скупит ей все пирожные, которые только сможет достать». Эбби осторожно потянулась пальцем, подцепила немного крема и отправила себе в рот, зажмурилась и аж пискнула от удовольствия. Двейн просто упивался этой картиной. Он вытянул шею, заглянул в коробку и шёпотом спросил: — Меня угостишь? Девушка поддела пальцем ещё немного крема и быстро поднесла к его губам, с опозданием поняла всю интимность своего жеста, но было уже поздно. Вей быстро облизал пальчик. Перед ним сейчас сидела ни девятнадцатилетняя девушка, а маленький ребёнок, дрожащий над своим сокровищем. Поняв это и желая сгладить её смущение от этого детского порыва, Вей сказал: — По-моему ничего особенного, и что вы сладкоежки в этом такого находите? Вино и мясо, как по мне, намного вкуснее, — и долил вина обоим. — Нет. Ты не понимаешь, — Эбби кинула на него быстрый взгляд. — Ну что? Больше пробовать не будешь? — Нет. Сначала надо всё рассмотреть. Это же невероятная красота. Страшно даже есть… Двейн рассмеялся. И тут Эбби вскинула на него удивлённые глаза: — Постой. А как ты узнал? Что это значит «вы сладкоежки»? — она привстала и возмущенно выдохнула, наконец сообразив, — Ты, что за мной следил? Ты видел? Двейн, улыбаясь, пожал плечами. Эбби вскочила и со смехом замахнулась на него. — Ах ты… — а потом неожиданно кинулась к нему в объятия и прошептала на ухо, — Спасибо, Вей, спасибо. Никто никогда не делал для меня ничего такого, — она всхлипнула. Двейн замер, а потом замявшись от неловкости, отстранился. — На здоровье… Подожди плакать, у меня есть подарок для тебя. — Подарок? А это всё что тогда? — Это угощение. А я хочу подарить тебе подарок на День рождения. Девушка растерянно попятилась и села обратно на стул. Двейн заметно волнуясь, достал из кармана и положил на стол что-то, завёрнутое в кружевной платок, а потом развернул его. В нём лежала большая шпилька для волос. Очень красивая и нежная работа. Эбби молча смотрела. «Что он делает сегодня с ней? Разве может её сердце всё это выдержать?» — Это не сильно дорогая вещь, — начал севшим от волнения голосом Вей, — но для меня она очень много значит. А потом, немного помолчав, добавил, — Эта вещица осталась у меня от матери… и я бы очень хотел, чтобы она была теперь твоей. Эбби вскинула на него огромные бездонные глаза и выдохнула: — Двейн, я не могу… Это же память… Это всё, что у тебя от мамы… Я просто не могу… Вей молчал и Эбби испугавшись, что обидела его своим отказом, с отчаянием заглядывая в глаза, взволнованно заговорила: — Я тронута, очень тронута. Ты даже не представляешь как, но такие вещи дарят только, — она осеклась, — только тем, кого… — ей стало безумно стыдно, — а мы… я даже не знаю, как ты ко мне… и я? Кто я для тебя? Вей взял её руку и приложил к своим губам, а потом, закрыв глаза, тихо заговорил: — Эбби, я знаю всё, что ты чувствуешь сейчас. Ты тронута моей заботой и вниманием. Ты сказала, что никто никогда не делал для тебя ничего подобного. Ты ошеломлена и взволнована. Я тоже, — он замялся, — я тоже никогда ни о ком не заботился, так. Для меня всё это тоже трогательно и волнительно. Я испытываю столько чувств, видя твою восторженную улыбку, видя, как ты реагируешь на мою заботу и внимание. Но ты понимаешь, — он поднял на неё глаза, — что мы с тобой оба не нормальные. Обычные заботу, теплоту и внимание мы воспринимаем, как что-то нереальное и невозможное. Нас тянет друг к другу, потому, что, — он прижал её ладошку к своему сердцу, — здесь мы чувствуем одинаково. Нам ничего не надо объяснять друг другу, мы оба знаем, как это жить брошенным и одиноким. Эбби чувствовала, как дрожит её рука в его горячей и тоже дрожащей ладони, и смотрела на него широко распахнутыми глазами. Двейн вздохнул: — За эти дни с тобой я узнал о себе больше, чем за всю жизнь. Я никогда столько не улыбался и не смеялся, как с тобой, я вообще не предполагал, что способен, так чувствовать, я не думал, что могу всё это испытывать. Думаю, что ты тоже. Девушка молча кивнула, не отрывая от него взгляда, от волнения она не могла произнести ни слова. Двейн встал, притянул её к себе и глядя в глаза, тихо сказал: — Я прошу тебя, останься со мной. Эбби смотрела на него, не моргая. Вей положил ей руки на талию, нагнулся и зашептал на ухо: — Только, я прошу тебя остаться со мной ни как с братом или другом, а как с мужчиной. Забудь всё, что было за эти дни, забудь всё, что было сегодня. Тебе не нужна моя жалость, а мне не нужна твоя благодарность. Я уже не смогу быть рядом с тобой как друг. Я просто схожу с ума… моё тело реагирует на каждое твоё прикосновение, на каждое касание, а сердце сгорает дотла, — он отстранился, приподнял её лицо за подбородок и осторожно приник к её губам. Нежный в начале, а затем требовательный и страстный поцелуй заставил Эбби задохнуться. Но спустя несколько минут, Двейн отстранился и севшим от волнения и чувств голосом сказал: — Я хочу, чтобы ты вся была только моей. Я так хочу целовать и ласкать тебя, — он возбуждённо гладил её спину, нежно целовал губы, шею, вдыхал аромат её волос, — Я просто сгораю от страсти и любви. — Я люблю тебя, Эбби… Незнакомое до этого возбуждение от физической близости и интимности его откровенных признаний, наконец вырвавшихся наружу, накрыло его с головой, лишая разума и воли. Двейн так крепко прижимал её к себе, задыхаясь от своих чувств и желания, но впервые в жизни испытывая что-то подобное, он внезапно испугался своего возбуждения. Эбби не сопротивлялась, но и не отвечала ему. Сердце болезненно сжалось, впустив в себя страх того, что он напугал её и обидел, перейдя черту без её согласия. Двейн медленно отстранился, дыхание его сбилось, губы горели, и не смея поднять глаз, он выдохнул: — Прости… Попятился назад, сбил табуретку и выскочил на крыльцо. Шатаясь, как пьяный, он сделал несколько шагов и прижался горящим лбом к холодной балке. Сердце бешено стучало, отдаваясь в ушах, мысли путались, руки дрожали, а нахлынувшее возбуждение отдавало болезненной тяжестью внизу живота. Двейн жадно втянул сырой вечерний воздух и простонал: — Идиот. Зачем ты бросил её одну? «Испугался своих чувств и возбуждения? Никогда не испытывал ничего подобного и струсил? А как же она? Наговорил ей всего, напугал и бросил? Ты же понимаешь, что обратной дороги уже нет? Остаться в её памяти трусом?» — одна за другой мысли галопом неслись в его голове. Двейн со стоном ударил кулаком по балке и еще раз жадно втянув холодный воздух, развернулся и быстро пошёл в дом. Сделав с разбега несколько шагов, он растерянно остановился. Она потушила свечи и комнату освещали только отблески от печи. Парень растерянно огляделся и испугался, девушки нигде не было. — Эбби, детка, — дрожащим голосом тихо позвал он. И тут он почувствовал, как сзади его обхватили две маленькие ладошки, а девушка всем телом прижалась к его спине. — Никогда больше не бросай меня одну, — всхлипнула девушка. Вей замер, пытаясь сдержать подступившие слёзы. Медленно развернулся, и опустившись перед ней на колени, обнял девушку двумя руками. — Всё, что я могу предложить тебе сейчас — это моё сердце. И оно полностью в твоих руках. Теперь, я не смогу жить без тебя, — тихо выдохнул он. Эбби нежно обхватила ладонями его лицо и смотря на него мокрыми от слёз глазами, тихо ответила: — Вей, я люблю тебя. Ты знаешь, как страшно забирать чужое сердце? Но я тоже не смогу теперь без тебя. И чтобы мне не было так страшно, я прошу тебя взять в залог моё. По щеке парня всё-таки скользнула предательская слеза. Эбби нагнулась и поцеловала влажную дорожку, а потом выпрямившись и глядя ему в глаза, медленно развязала узел на плече. Одеяло тут же упало к её ногам, оставив стоять перед ним в одной полупрозрачной сорочке. Двейн задохнулся от её признания, от этого простого и красноречивого жеста. Минуту назад она отдала ему своё сердце, а сейчас она отдавала ему своё тело. — Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? Дороги назад уже не будет, — с волнением и трепетом еле слышно спросил он, глядя ей в глаза. — Да. И я хочу остаться с тобой… навсегда… Двейна накрыло с головой, вскочив, он в порыве подхватил её на руки и жадно поцеловал. Девушка обхватила его за шею и робко ответила. Так, не разрывая поцелуя, он донёс её до кровати и осторожно опустил. Ощутив неожиданный холод Эбби вздрогнула и уже начавшее накатывать на неё возбуждение отступило, возвращая в реальность. Почувствовав это, Вей навис над ней и начал осторожно, с нежностью и трепетом покрывать лёгкими поцелуями её лоб, щёки, маленький носик, подбородок и наконец снова припал к её губам. Задохнувшись от этой осторожной ласки, она стала несмело отвечать ему, нечаянно проведя своим языком по его губам. Этот невинный жест привёл Двейна в восторг, заставив приоткрыть свои губы навстречу. Внезапное касание их языков послало обоим телам сильный неведомый до этого импульс возбуждения. Оно накатывало на Вея с невероятной силой и скоростью, и испугавшись этого он отстранился от её губ и начал медленно и осторожно спускаться поцелуями вниз, целуя её шею, крохотное ушко и наконец прижался губами к груди, видневшейся в вырезе сорочки. Исследуя губами её мягкую кожу, он вдруг почувствовал непреодолимое желание увидеть её полностью обнажённой. И повинуясь этому порыву, он начал ласково гладить её плечи, грудь, живот, спустился к бёдрам, и подцепив край сорочки медленно потянул её вверх, снимая. Девушка не сопротивлялась, уже горя от накрывавшего её возбуждения. Нетерпеливо избавившись от мешавшей ему ткани, Вей наконец увидел её обнажённой и задохнулся от восторга. Перед ним лежала маленькая изящная статуэтка. Парень, приподнявшись, жадно поедал её горящими глазами, начав со стройных ног, перевёл взгляд на округлые бёдра, прошёлся по тонкой талии и остановился на аккуратной небольшой груди. На белой атласной коже ярким возбуждением горели плотные алые соски. Повинуясь инстинкту и не в силах сдерживаться от этой открывшейся ему возбуждающей красоты, он простонал и стал покрывать её грудь страстными поцелуями. Оказавшись перед ним полностью обнажённой, Эбби сжалась всем телом и закрыла глаза от смущения. Но тут же почувствовав его горячие губы на свой груди, она неожиданно для себя выгнулась ему навстречу, зажав в кулаках простынь, и страстно выдохнула. Услышав этот стон, Вей поднял голову и увидел, что её глаза закрыты. Приподнявшись на руках и заглядывая ей в лицо, он нежно прошептал: — Эбби, детка, поцелуй меня… пожалуйста… сама… Она мгновенно распахнула глаза, на секунду замешкалась, а потом приподнявшись, обхватила его за шею и нежно приникла к губам. От этого нового ощущения сердце парня мгновенно взлетело в бешеный галоп. Впервые, она целовала его сама. Не разрывая поцелуй, она начала неуверенно стягивать с него рубашку и нечаянно провела соскользнувшей ладонью по его обнаженной горящей груди. Двейн простонал от этого острого и незнакомого ощущения, которое тут же отдалось болезненной тяжестью внизу живота, требуя немедленной разрядки. Двейн отстранился, встал и отвернувшись, дрожащими непослушными руками стянул с себя одежду, оставшись полностью обнажённым. И тут же вернулся к ней, накрыв своим телом. Эбби испугалась, мгновенно почувствовав его горящее возбуждение. Её собственное неведомое ранее возбуждение и внезапно нахлынувший страх, вместе, сводили с ума, заставляя сердце выскакивать из груди. Не справившись с этим, она снова зажмурилась. Увидев это, хриплым от возбуждения голосом Вей прошептал: — Эбби, любимая, посмотри на меня, не бойся, — он нежно провел пальцами по её щеке, — Ты же никогда не боялась меня, — со стоном выдохнул он. Девушка, тут же откликнувшись, посмотрела на него полными любви глазами. А потом запустила дрожащую руку в его волосы и притянув к себе, начала также, как и минутами ранее он, нежно целовать его лоб, скулы, подбородок. Двейн не выдержал этой медленной пытки и жадно приник к её губам, осторожно проник языком в её рот и начал медленно ласкать его, пробуя на вкус. Поцелуй становился всё настойчивее и требовательнее, а Эбби непроизвольно начала осторожно отвечать ему, лаская его язык своими губами. Двейн с большим трудом справлялся с охватившим его возбуждением, которое уже выкручивало его тело. Впервые в жизни он испытывал такое, ещё не зная, как себя контролировать. Единственное, что сдерживало его сейчас — это боязнь напугать её, обидеть или сделать ей больно. Двейн плотнее прижался своими бёдрами к её, и тут же громко простонал, всё ещё пытаясь сдерживаться. Но тело его изнывало и просило близости, и он жадно приник к её губам, порывисто поглаживая её бёдра. Почувствовав напор и жар его твёрдой возбуждённой плоти, Эбби снова запаниковала, непроизвольно сведя колени. От этого неожиданного движения Вей вымученно простонал и тяжело дыша уткнулся лбом ей в плечо и севшим срывающимся голосом прошептал: — Ну что ты, маленькая моя? Не бойся, я не обижу тебя. Если ты не хочешь или передумала, то сейчас самое время остановиться… иначе… дальше я уже не смогу. Одного твоего слова будет достаточно. — с надрывом простонал он, — Но Эбби, я так хочу тебя, так невыносимо сильно хочу тебя… я схожу с ума от твоего запаха… твоей бархатной кожи… Эбби, любимая… так хочу… Эбби чувственно простонала в ответ. Она тоже сейчас сходила с ума, слыша, как севшим от возбуждения голосом он произносил её имя, от его отчаянных и откровенных признаний. Она раздвинула колени и обхватила его руками за пояс, подавшись навстречу. От этого отчаянного и смелого порыва Двейн задохнулся и с восторгом поднял на неё влюблённые глаза. Она смотрела на него огромными, затуманенными страстью глазами и тихо выдохнула: — Я люблю тебя. И тоже так… сильно хочу тебя, Вей… Всё, это был спусковой крючок. Двейн прочитал множество книг, среди них попадались ему и книги по анатомии, поэтому ещё в детстве он получил теоретическое представление о процессе полового акта. Но, всё, что сейчас происходило в этой комнате, окрашивая её в красный цвет страсти, ничего общего с теорией не имело. Незнакомая обоим ранее физическая близость, заставляла два молодых девственных тела сливаться воедино, гореть на костре страсти, идя в след по этой невероятной, чувственной и просто сжигающей дороге на поводу у своих чувств, ощущений и инстинктов. Дрожа всем телом, Двейн нетерпеливо сильнее раздвинул коленом её ноги и задержав у входа в неё свою до предела возбуждённую плоть, с надрывом прошептал: — Прости меня, Эбби, прости, но будет больно… Девушка снова подалась бёдрами вперёд, приободряя и успокаивая его, и он, почувствовав это, прижался плотнее и осторожно вошёл в неё, тут же ощутив её невероятные жар и тесноту. Он жадно простонал от накрывшего его неимоверного возбуждения, а потом начал медленно продвигаться вперёд. Почувствовал лёгкую преграду, отступил немного назад, а потом не в силах больше сдерживаться, резко толкнулся вперёд, войдя в неё до конца, не зная, какую боль он ей сейчас причинит. И тут же услышал её сдавленный болезненный стон. Двейн тут же замер, давая привыкнуть к новым ощущениям и ей, и себе, с нежностью заглянул девушке в глаза, и увидел, как по её щеке скатилась слеза. Нагнулся и собрал солёную дорожку губами. — Расслабься… Сейчас боль должна уйти… Прости, Эбби… Помедлил и почувствовав, как её тело постепенно расслабляется, осторожно толкнулся в неё, одновременно нежно гладя и лаская её бёдра, живот, грудь. Его руки, отвлекая и успокаивая, возбуждали страсть и желание. Медленно толкаясь в неё, спустя время Двейн почувствовал, что она начинает ему осторожно отвечать, попадая в такт его движений. Боль ушла и Эбби начала получать удовольствие. Тело Двейна скручивали неимоверные спазмы, настойчиво требуя более динамичных движений. Он уже с трудом соображал. Но видя её перед собой такую возбужденную и трепещущую, чувствуя под собой её открытое и полностью отдавшееся ему тело, он так отчаянно хотел сейчас стереть из её памяти боль, заполнив её полностью желанием, возбуждением, страстью и невероятными ощущениями. Ещё не зная и не умея контролировать своё тело и не представляя насколько хватит его воли, он начал входить в неё, постепенно наращивая темп. Эбби уже плавилась в его руках, сгорая от страсти. Боль ушла, уступив место неизвестным ранее ярким и острым ощущениям. Но видя его сосредоточенное лицо, напрягшуюся на шее бьющуюся жилку, остатками пылающего плывущего в неге сознания, она вдруг поняла, что он сдерживает себя, пытаясь в первую очередь доставить удовольствие ей. Осознав это, она тут же принялась неистово целовать его тело, лицо, шею, ласкать руками его плечи и спину и обхватив его бёдра, начала настойчиво подаваться ему на встречу. От этого движения Двейна стали резкими и порывистыми. Сил сдерживать стоны уже не было, и они переплелись, сливаясь в единую любовную музыку. Тело девушки охватили сильные спазмы, практически тут же утянув Двейна за собой и приведя его к финишу. Увидев, как в его руках любимое тело извивается в сладостных судорогах, больше сдерживаться он уже не мог и с последними движениями излился в неё, нырнув с головой в темноту охватившего его финала. На несколько минут Вей выпал из реальности, опустившись на девушку всем телом, чувствуя только последние конвульсивные движения излившейся и наконец получившей долгожданную разрядку возбуждённой плоти. Ничего подобного он никогда ещё не испытывал, поэтому эти невероятные ощущения накрыли его с головой, разрывая связь с действительностью. Спустя несколько минут, когда к нему снова вернулась возможность соображать, он испугался, что просто раздавит эту малышку своим телом, мгновенно отстранился и перекатился на спину, тяжело дыша. А в это время, ощущая на себе тяжесть его пылающего тела, Эбби плыла на волнах неимоверного удовольствия и новых охвативших её фееричных ощущений. И когда он неожиданно скатился с неё, отстранившись, она неосознанно прижалась к нему, снова ища любимого тепла. Откликнувшись на её порыв, Двейн тут же крепко обнял её, прижимая к себе, и поцеловал в макушку. — Я не раздавил тебя? — хрипло спросил он. — Я люблю тебя, — ответила девушка, повернув голову и заглянув ему в глаза. Он нежно погладил её по щеке и дрогнувшим севшим голосом тихо прошептал: — Я не просто люблю тебя… Ты вся моя жизнь. Боясь расплакаться, Эбби уткнулась ему в шею и прошептала: — Я люблю тебя… люблю… люблю… люблю… Реснички щекотали его шею, и он, порывисто простонав, сгреб её в свои объятия, закрыв глаза.***
Спустя время Двейн всё никак не мог отойти от пережитого возбуждения и окончательно вынырнуть из охватившей его неги, тело его дрожало, а мысли путались. Эбби отошла быстрее и тихо ерзала под боком в его объятиях. — Замёрзла? — Вей накрыл её одеялом, но копошение не прекратилось. Парень отстранился и посмотрел на девушку, не понимая, что она делает. Эбби вспыхнула и смущенно прошептала: — Отвернись. Двейн шумно вздохнул. «Она что и теперь будет меня стесняться?» — он улыбнулся, — «Я же уже всё видел?» — но снова улыбнувшись, послушно отвернул голову. Эбби наконец нащупала свою сорочку, натянула её и неожиданно для него быстро спорхнула с кровати. Парень приподнялся на локтях и с удивлением стал наблюдать, куда направилось это «чудо». А она в припрыжку пронеслась через всю комнату, схватила коробку с пирожными и метнулась назад, птичкой вспорхнула в кровать и усевшись на колени, поставила коробку со сладостями Двейну на живот. Он с удивлением наблюдал за ней. Бросив на парня лукавый взгляд, Эбби открыла крышку, замерла, делая сложный выбор, а потом наконец решившись, взяла белое кремовое пирожное, резко выдохнула и закрыв глаза, откусила большой кусок. Прожевала и не открывая глаз, откусила ещё раз. Вей по-прежнему молча наблюдал за этой уморительной картиной. Эбби медленно открыла глаза, посмотрела на него влюблёнными глазами, покачала головой, а потом с серьёзным видом выдала: — Нет. Ты вкуснее. — Что? — не веря своим ушам, Вей ошарашенно посмотрел на неё, а потом откинулся на подушку и захохотал. «Она что сейчас серьёзно сравнивала его со сладостями? И похоже, он даже выиграл в этой нешуточной борьбе?» Парень смеялся до слёз. «Как в ней всё это может уживаться? Ещё полчаса назад она горела в его руках страстной любовницей, отчаянно отвечая на его ласку, а сейчас перед ним снова сидел ребёнок, делавший серьёзный выбор между сладостями и, прости Господи, занятием любовью». — Ох, — со стоном выдохнул Вей. — Ты сводишь меня с ума. Он сел на кровати и потянулся к ней за поцелуем. Но в этот момент маленькая ручка неожиданно впихнула ему в рот остатки пирожного со словами: — Ты обязательно должен это попробовать. От неожиданности парень поперхнулся и закашлялся. Эбби с невозмутимым видом постучала его по спине. — Я не люблю сладкое, — с набитым ртом пробубнил Двейн. Девушка с удивлением растерянно уставилась на него, искренне не понимая, как можно не любить сладости? Двейн не мог спокойно смотреть на эту растерянную мордашку, и наконец проглотив ставший в горле липкий ком, всё-таки сгрёб её в охапку и втянул в медленный поцелуй. Она поддалась на его ласку, отвечая, и не заметила, как коробка с пирожными стала сползать на пол. Парень в последний момент успел её подхватить. Эбби тут же отстранилась, ойкнула и перехватила у него своё «сокровище». — А я точно у них выиграл? — подмигнул Двейн. Эбби медленно опустила коробку на пол, а потом, засмеявшись, кинулась к нему в объятия, опрокинув его на кровать и снежностью глядя на него, выдохнула: — Ты, вне конкуренции, — и прижалась к его губам нежным и невесомым поцелуем, как дыхание лёгкого ветерка. Каждый раз, когда она сама его целовала, Вея охватывал невероятный восторг. Спустя время они допили вино, а Эбби умяла почти все пирожные, но уж попробовала точно все. Двейн боялся, что ей станет плохо, но остановить этого разбушевавшегося сладкоежку было невозможно. Нацеловавшись до одури, они теперь без сил лежали в кровати, отдыхая в объятиях друг друга. Этот волшебный, бесконечный день забрал все их силы, подарив им столько неизведанных раньше эмоций, приоткрыв неизвестный мир чувств и наслаждения, связав воедино не только изголодавшиеся по любви и ласке сердца, но и накрепко соединив их тела пылающим фейерверком новых тактильных ощущений, стонов и ещё не изведанного ими мира физической близости. Ещё не зная и не понимая до конца свои тела, они впервые почувствовали сегодня вкус физического наслаждения от единства и соития с любимым человеком. Эбби от пережитого эмоционального потрясения, гремучей смеси возбуждения, страха, желания, предвкушения и страсти быстро уснула на плече Двейна, уткнувшись носом в его шею и тихо посапывая ему на ухо. Как маленький ласковый котёнок она ластилась к нему всем телом, ища его близости и тепла. Приняв сегодня окончательное решение остаться с ним, она наконец-то почувствовала покой и уверенность, стряхнув со своих хрупких плеч все тревоги и переживания последних дней. Как ей казалось, она нашла своё место в жизни, и оно было рядом с ним. От этого сердце её билось спокойно и уверенно, а душа была переполнена любовью и нежностью к нему. Двейн же напротив не мог сомкнуть глаз. Он крепко сжимал в объятиях своё маленькое сокровище, смотря в темноту ночи горящими глазами. Он слышал, как размеренно стучит маленькое сердечко у него под боком, а в ушах набатом билось его собственное сердце. Он никак не мог отойти от пережитого сегодня. В памяти вновь и вновь всплывали картины её отзывчивого возбуждённого тела, он всё ещё чувствовал вкус её губ, пальцы ощущали её бархатную кожу, а его тело помнило прикосновения её маленьких обжигающих ладошек. Двейн порывисто выдохнул и поцеловал её в макушку, наслаждаясь ароматом её волос. Она зашевелилась и пробурчала что-то неразборчивое ему в шею. Вей улыбнулся и обнял её ещё крепче. Сердце больно кольнуло. Она доверилась ему и отдала без остатка свои душу, сердце и тело. И отныне жизнь этой маленькой девочки была в его руках. От этого осознания его сердце одновременно сковали восторг и ледяной страх. «А вдруг он не справится, не убережёт, не сможет её защитить? Одно дело отвечать за себя, и совсем другое, когда вся твоя жизнь сосредоточена в другом человеке. Как защитить этого наивного и искреннего человечка от этого жестокого мира? Как сохранить её веру в добро, в людей, в него, наконец? Как оправдать её надежды и не разочаровать?» Он был готов ради неё на всё. «Но хватит ли у меня сил? Смогу ли я?» Душа его рвалась на части. Единственное, что он знал наверняка, это то, что, если он потеряет её или она уйдёт сама, он этого уже не переживёт. Вся его жизнь, весь его мир были сосредоточены теперь в этой малышке. Судьба всё время безжалостно отбирала у него самое дорогое, наказывая даже в мелочах. Но сейчас? Может он заслужил этого ангела, мирно посапывающего на его плече? Может, это и есть его судьба? Может, он должен был прожить жизнь брошенного, забытого всеми ребёнка, почувствовав всю боль одиночества, чтобы сейчас обрести её? И она и есть его награда?» На глаза Двейна набежали слёзы, и он проглотил подступивший к горлу ком. Он так устал бояться потери каждый раз, когда в его жизни появлялось что-то хорошее. — Спасибо, — тихо прошептал он куда-то в темноту, сам до конца не понимая, к кому обращается, — Но я её не отдам. Если и заберешь, то теперь только вместе со мной… — и невольно сжал кулаки. Уснул он только под утро, окончательно измотав себя, но твёрдо решив, что будет защищать свою любовь до конца.***
Двейн нехотя возвращался в реальность, чувствуя сквозь сон сладкие и нежные прикосновения к своей коже. Не открывая глаз, он простонал, а потом, мгновенно проснувшись, резко распахнул глаза и увидел сидящую перед собой девушку. Спросонья он не сразу понял, что она делает. Вчера в темноте и от смущения она мало, что смогла разглядеть. Но сегодня проснувшись раньше него, она не смогла удержаться, чтобы не рассмотреть его спящего. Она чувствовала себя гадким воришкой, но не могла отказать себе в удовольствии, рассматривая его лицо, широкие плечи и сильные руки. Она даже осторожно приложила свою крошечную ладошку поверх его и не сдержала смешок от того, что его длинные пальцы были длинной со всю её кисть. Щеки её горели алым румянцем от смущения, но она не устояла и осторожно приблизившись, чтобы не разбудить, вдохнула запах его волос. Двейн зашевелился во сне, а Эбби отпрянула и замерла. Одеяло скользнуло вниз, оголяя его грудь и приоткрывая живот. Девушка вспыхнула, почувствовав, что сейчас она делает уже точно что-то неприличное, так разглядывая его. Но тут, она увидела уже побледневшие и начавшие сходить большие синяки. Безумные жалость и нежность сковали её сердце, и не в силах сопротивляться нахлынувшим на неё чувствам, она осторожно касалась пальцами синяков, а потом нежно прижималась к ним губами, трепетно целуя. Именно от этих невинных прикосновений Двейн и проснулся. Сначала он ошарашенно смотрел на неё, а потом, поняв, что она делает, он простонал и прохрипел, севшим со сна голосом: — Эбби, зачем? Не надо… Боже правый, я с тобой точно с ума сойду. Как ты это делаешь? Каждый раз я думаю, что нежнее и чувственнее уже не может быть, а ты снова и снова вынимаешь моё сердце из груди голыми руками, — простонал он. Не в силах больше терпеть эту сладостную пытку, он прорычал, рывком подался вперёд, сгрёб её в свои объятия и откинулся вместе с ней назад на подушку, уложив её себе на грудь. Девушка вскрикнула от неожиданности и не успела опомниться, как увидела прямо перед собой горящие страстью глаза. Он начал жадно целовать её, а она, тут же почувствовав его вновь вспыхнувшее возбуждение, покраснела и широко распахнула глаза. Не давая ей опомниться, Двейн быстро перевернулся, подминая её под себя. Одного этого хватило, чтобы молниеносно разжечь в их телах затихшее пламя желания, снова затягивая их в омут страсти. Последняя мысль, ясно возникшая в его голове, прежде, чем он окунулся в водоворот их близости, случайно слетела с его губ. — Если так будет начинаться каждое моё утро, то я готов драться каждый день, — простонал он.***
Оба откинулись на подушку, тяжело дыша. Эбби легла головой ему на грудь и прижавшись к ней щекой, слушала, как часто бьётся его сердце. Он одной рукой нежно гладил её по спине. Вчерашнего страха и неуверенности уже не было, поэтому сегодня их близость окрасилась ещё большей нежностью и истомой, заставляя их познавать новые грани своего возбуждения и страсти. Двейн нащупал её руку и сжал её, переплетя их пальцы. Оба молчали, они ещё не отошли от недавней близости и с упоением наслаждались охватившей их негой. И тут неожиданно Вей спросил: — Эбби, ты выйдешь за меня? — Да. Я согласна, — ни минуты не колеблясь, ответила девушка, а потом подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Я люблю тебя, — он обнял её. — Я люблю тебя, — выдохнула она в ответ. И в том, как просто он спросил её об этом, без пафоса, не вставая на одно колено, и в том, как сразу, не задумываясь ни на секунду, она ответила ему, было столько нежности и искренности, что они не смогли удержаться от нового поцелуя… Печь давно прогорела, и комната быстро остывала, пропитываясь уличной сыростью. — Я бы хотел провести всю жизнь в твоих объятиях, но нам всё равно придётся выбраться из кровати. Большая вероятность, что рано или поздно мы с тобой всё-таки замёрзнем. И, — он помедлил, — очень кушать хочется, — и рассмеялся. — Ты же со вчера ничего не ел? — смутилась Эбби. — Ну почему, мне кажется, что твоё вчерашнее пирожное до сих пор застряло где-то по пути в желудок, — снова хохотнул он. — Не напоминай. Наверное, я на всю жизнь вчера их наелась. Он удивлённо вскинул бровь, а она тут же обмолвилась: — Ну до следующего Дня рождения точно, — и заливисто рассмеялась. Этот искренний смех разлился теплом в его душе, вызвав новый приступ нежности. — Я согрею воду, чтобы помыться, а ты собери что-нибудь поесть, — сказал Двейн, вставая с кровати и натягивая бриджи на голое тело. Эбби быстро собрала завтрак, или скорее уже обед, из остатков вчерашнего праздничного ужина, и оставшись довольна результатом, обернулась и увидела, как Двейн растапливал печь. Он присел к ней спиной, отблески разгоравшегося пламени бросали тени на его полуобнажённое тело, отчётливо подчёркивая рельеф мышц на спине. Девушка не могла оторвать от него влюблённых глаз, а потом, поддавшись порыву, тихо подбежала к нему и с разбегу обняла двумя руками. Парень вздрогнул от неожиданности, а потом с нежностью потёрся своей щекой об её и закрыл глаза. — Колючий, — прошептала она ему на ухо. — Да ты что? — он резко развернулся в пол оборота, перекинул руки и каким-то непостижимым образом встал на ноги, держа девушку на руках. Медленно подошёл к столу и осторожно посадил Эбби на его край и с укоризненной улыбкой посмотрел на неё. Она провела ладонями по его обнажённой груди, от чего он тут же покрылся мурашками, мгновенно откликнувшись на её ласку. Вей быстро перехватил её руки. — Я же сказал мыться и кушать, — с подчёркнутой серьёзностью произнёс он. — Угу, — промычала Эбби, и не отрывая от него влюблённых глаз, начала целовать его в тех местах, которых секунду назад касались её ладони. — Ну должен же кто-то из нас сохранять трезвый рассудок? — простонал Двейн, непроизвольно подавшись вперёд от этой нехитрой ласки, — И пусть это буду я… — совсем хрипло закончил он, всё ещё держа её за запястья. — Угу, — снова ответила девушка, хитро улыбаясь. — Ну смотри, сама напросилась, маленькая провокаторша, — он опустил её руки себе на плечи, обхватил за талию, тесно прижимая к себе, и наклонился к её губам, затягивая в бесконечный сладкий поцелуй…