***
Худи
Маски избегает меня. Даже не знаю почему. Но, когда я увидел его ключи от квартиры, понял, что не скоро смогу его увидеть. Как на зло, задания нам давали порознь, так что уже неделю я не видел его и не знал, жив ли он вообще. Нужно было догадаться, что Тим не оставит всё на самотёк. Он не может так легко принять какую-то информацию. И когда он вылил весь алкоголь и выкинул сигареты… Сам я против этого всего, но ему бы и не подумал запретить. Ведь это какая-то важная составляющая его образа, без которой и образ меняется. Не могу представить Маски, который бы не курил. Завтра будет восьмой день, как я его не видел. Даже Тоби стал волноваться, поэтому спросил меня о Тиме. Мне пришлось всё рассказать. Роджерса смутило то, что на первый день Маски меня простил, зато на второй обиделся и исчез. Меня тоже это беспокоило. И тогда Тоби сказал, что мы не найдём старшего прокси, если он этого не захочет. А ещё сообщил, что с ним всё в порядке, ведь если он захочет, к примеру, выпилиться, Слендермен его остановит. Никогда не задумывался о том, как себя чувствует Тим. Он ведь главный, несёт ответственность за стольких прокси и в общем за порядок в особняке. А если будет оплошность? Что сделает Ужас леса со своей главной «собачкой», если что-то пойдёт не так? — Тоби, можно вопрос? — Конечно. — Если Маски допустил бы ошибку, какого наказание? — Смотря на степень ошибки. Если он успел хоть частично исправить ситуацию, то будет просто выговор. А так наказания бывают разные, вплоть до смертной казни. — Именно казни? — Я имею в виду, что если он станет бесполезен по мнению Безликого, то его смерть будут лицезреть все. Чтобы знали… Что нужно быть полезным. — Вот оно что. А ведь Маски уже доставалось от Оператора? — Разумеется. И не один раз. Тут только единицы не попадали под его гнев. — Теперь понятно. — Что именно? — Тим всегда вёл себя слишком по-детски. Он просто нашёл способ сбежать от ответственности. — Он мне кое-что рассказывал. Ему действительно хорошо с тобой. Надеюсь, вы помиритесь. — Я этого тоже очень хочу. Только бы он вернулся. Я готов просить прощения за что угодно, лишь бы он вновь был со мной. — Пусть он и ужасно обидчивый, долго дуться не сможет. По себе уже знаю. Мы сидели в моей комнате, поэтому лишних людей не было. До определённого времени. В комнату зашёл Маски. По его виду я понял, что на улице дождь. Он был без маски, поэтому я видел явное недовольство на его лице, будто его заставили прийти против его воли. — Худи. — Что? — У меня к тебе всего один вопрос… Тоби, можешь выйти? — Ага. Тикки быстро пожелал мне удачи и ушёл, оставляя меня наедине с Маски. Радость, шок и некий страх стали мучать меня, не давая сконцентрироваться. — Так что за вопрос? — Ты меня любишь? Вот только сейчас, блядь, не смей мне врать. Любишь, нет? — Совсем умом тронулся пока под дождём ходил? Конечно люблю! — Тогда почему…? — Почему что? — Почему ты молчал? — Ты сейчас о чём? — Тогда, на квартире. Я спросил этот же вопрос, но ответа не последовало. Или ты любишь только по настроению? — Я молчал, потому что был зол. Ты не слушал меня, уснув. Заявил, что я — не повод пить хотя бы чуть меньше обычного. И расхваливать меня начал только тогда, когда тебе нужно было от меня, чтобы я тебе кофе сделал. Что за потребительское отношение? — Не думал, что тебя всё это так задевает. Возможно, я действительно перегнул палку. — Я не собирался обвинять тебя в чём-то. — Лучше сейчас всё обсудить и попытаться исправить. Нам с тобой ведь ещё столько жить вместе. — Тогда знай, что я всё равно тебя люблю. Эй… Ты плачешь? — Нет… Тебе кажется! Наблюдаю, как тёмные карие глаза блестят из-за слёз. И вот Тим прячет лицо руками, явно чувствуя себя некомфортно. Подхожу и обнимаю его. — Не плачу я… Просто устал. Так устал. Я места себе не находил за эту неделю! Но решил, что всё же стоит отстраниться от тебя, чтобы… Чтобы понять, что же я чувствую сильнее всего. — Ты же моя маленькая, вредная истеричка. — Что только что сказал?! Обнимаю парня крепче, чтобы он не смог прибить меня. Пусть я и знаю, что если захочет, он сможет выбраться из моей хватки. Но Маски делал не сильные, шуточные попытки выбраться из моих объятий, создавая впечатление собственной слабости и беспомощности. Резко сложившись пополам, брюнет схватился за голову, а из носа у него пошла кровь. Такое состояние меня, мягко говоря, напугало. Вот он выпрямился и посмотрел на меня. — Не пугайся. Это норма. Всего лишь Слендермен к себе позвал. Тим нежно чмокнул меня в губы, вытер рукавом куртки кровь, надел маску и вышел из комнаты. Но я видел какую-то тревогу у него. Значит, сейчас происходит что-то плохое. Ожидал я парня около часа, но его не было. Поэтому я решил сходить до кабинета Слендермена. Будучи около огромной, тёмной двери, я задумался о том, что я скажу. Но говорить не пришлось, ведь дверь сама открылась, а на пороге стоял Безликий. Он подманил меня векторном ближе. — Ты как раз вовремя. Забери этого. Оператор указал вектором в сторону старшего прокси, валяющегося в луже собственной крови на полу. Киваю Слендермену и подхожу к Тиму, взяв того на руки. Быстро приношу его в медкабинет. Благо, и Энн, и Безглазый были на своём рабочем месте. Они забрали Маски, а мне ничего не приходилось, как просто ждать. Прошло около двух часов, прежде чем я вновь увидел медсотрудников. Безглазый сразу вышел, а медсестра подошла ко мне. — Не беспокойся, он в норме. — Правда? — Да. Поспит немного, сил наберётся и встанет на ноги. Но ему нельзя ходить на задания. — Я его туда не пущу с такими ранами. — Увы, это не тебе решать. Слендермену обычно плевать на состояние прокси. — Значит, его будут отсылать на задания? — Да. Или признают бесполезным. Выбор всегда есть. — И тогда смерть. — Вижу, ты уже знаешь наши законы. — Тоби рассказал. — Думаю, ты можешь унести Маски в комнату. Под твоим присмотром, с ним ничего не случится. Зови, если что. — Хорошо. Спасибо тебе. Иду в палату, где и лежал Маски. Выглядит паршиво. Взяв его на руки, дохожу до комнаты. За что его так? Сажусь на пол рядом с кроватью, взяв руку брюнета в свою. Он явно знал, для чего его позвали. Но всё равно у него хватило сил, чтобы улыбнуться для меня. Эта улыбка была такой красивой и яркой, как солнце посреди пасмурного дня. Кладу голову на кровать, посмотрев на Маски. Так спокойно спит. Раны, ссадины, гематомы… Не представляю, как он вообще пережил это. Было столько крови. Я стал проваливаться в сон и, в итоге, уснул. Но даже сквозь сон я чувствовал малейшие движения Тима, чтобы не пропустить момент, когда он проснётся. Слишком волнуюсь за этого идиота. Но ведь моего идиота.