Цветок папоротника

      — Тебе вообще удобно жить с хвостом?       — Нет, он не сильно мешает. Да, есть проблема с одеждой, которая не предназначена для ящероподобных и лежать на спине не шибко удобно, — он вздрагивает, чувствуя, как к его чёрному чешуйчатому хвосту прикасаются. — Не трогай его, — нервно дёргается, вырывая кончик хвоста из чужих рук.       — Хвосты ящероподобных не очень чувствительны, — Лиу усмехается, увидев, как по его телу пробежала дрожь.       — А ты хвосты всех ящероподобных перетрогала? — беззлобно огрызается Моно, всё ещё ощущая чужие прикосновения около спины, от чего невольно стискивает зубы, сжимает в руках одеяло. — Я тебя попросил не трогать его!       — Успокойся, я же ничего плохого не делаю, — она улыбается, медленно двигает рукой, задевая ногтями крупные чешуйки, что были больше похожи на жёсткие пластинки, а Моно хочет уже взвыть от происходящего. Благо, что в комнате достаточно темно, чтобы не видеть его лицо.       — Перестань, пож-жалуйста! — последнее слово он взвизгивает, вскакивая с кровати и отпрыгивая несколько в сторону, лишь бы его хвост перестали терроризировать. Судорожно глотает воздух.       — Что, пощекотала тебе нервишки? — Лиу хитро смотрит на него. Хотя бы нервный узел при переходе от спины к хвосту на месте. — Погоди, — хмурится, внимательно осматривая его, а Моно понимает, что крупно облажался. — Зажги свечу и иди сюда. Точнее нет, иди сюда прямо сейчас, — он не спешит выполнять это, от чего она решает сделать это сама, не с первого раза ей удаётся подхватить связь, что, как назло ему, оказалось довольно короткой, резко тянет на себя. Он пошатнулся, но придвинулся на нужное ей расстояние, она хватает его за руку, чтобы не смел убегать. — Посмотрим…       Он кусает обветрившиеся губы, отводит взгляд, но всё же смиряется с происходящим, разрешая рассмотреть его получше. Лиу заворожённо рассматривает его кисти, которые в один миг изменились, перестали быть похожими на человеческие. Пальцы немного удлинились, кожа до самых локтей покрылась всё теми же чёрными крупными пластинчатыми чешуйками, а где и осталась кожа, та тоже стала чёрной и грубой. Она прикасается к нему, осматривает каждый его палец, что заканчивался самым настоящим острым когтем.       — Довольна? — Моно вырывает свою руку, садится обратно на кровать. Его всего передёргивало от её прикосновений. Он слишком тактильный, так ещё и она задела одну из самых чувствительных зон, и он был готов рвать и метать лишь бы скрыть всё своё смущение и чёртово возбуждение, что так не вовремя пришло. На ближайшие недели ему стоит увеличить свою нагрузку, чтобы на подобные мысли даже сил не было. — Ложись спать, — он щёлкает пальцами, тем самым выключая шарообразные светильники, погружая комнату во мрак. Лиу недовольно вздыхает, но всё же ложится на своей части кровати, кутаясь в одеяло.       Вскоре ложится и Моно, повернувшись к ней спиной.       — Лиу… Перестань, — он морщится, готов уже кусать локти и тихо скулить, признавая все свои животные инстинкты, но ещё держится на оставшихся тормозах. — Чёрт, Лиу, я кому сказал прекратить! Это не смешно! — разворачивается, нависает над ней, руками и всем своим весом вжимая её плечи в кровать.       Они молчат, Моно пытается привести своё бешеное сердцебиение в норму, всё больше и больше понимая насколько нынешняя ситуация абсурдна, глупа и смущающая. Лиу ничего не предпринимала, но он ловит это быстрое метание глаз из стороны в сторону, а из приоткрытых губ слетают тихие вздохи. Шумно сглатывает, немного покачивается из стороны в сторону, будто обдумывая свои последующие действия, наконец, кивает сам себе, наклоняется к ней чуть ниже. Рука осторожно перекочевала ей на щеку, большим пальцем он проводит по нижней губе.       — Вы, сволочи, всех своими воплями разбудили, — они замирают, услышав это, дверь сзади распахнулась.       Моно тут же полетел на пол, болезненно зашипел: сильно ударился спиной при падении.       — Лиу, чёрт бы тебя побрал, ты его такими темпами убьёшь, — шипит Аделинда, оперевшись на дверной косяк. — Ты цел?       — Я… Всё в порядке.       Аделин кивает, ещё раз осматривает их и, наконец, пожелав им спокойной ночи и пробурчав, передразнивая: «Не в ту сторону мыслишь» — уходит, закрывая за собой дверь. Лиу выдыхает, устало откидывается обратно на подушки, ворочаясь на них.       — Давай, ложись, нам завтра рано вставать.

***

      Он не выспался. Провалялся чуть ли не до самого утра, и сна ни в одном глазу. Конечно, свежий воздух и яркое солнце, что изредка появлялось из-за листвы дубов, спасали ситуацию, но не сильно. Щурится, трёт глаза, нагоняет Лиу, что уехала несколько вперёд. Кажется, она совсем игнорирует вчерашнюю ситуацию.       — Мы почти на месте, — пробирались они неизвестно где и неизвестно по каким меткам она узнавала нужную дорогу, но было куда спокойнее и лучше, не смотря на то, что они блуждали по Ктесийскому лесу. Возможно, это из-за того что он сегодня знал, куда они отправляются.       Они выезжают на поляну, заросшей травой изумрудного цвета, среди которой появлялись белые ромашки и сиреневые цветочки мышиного гороха. Посреди поляны расположился невысокий холм, на котором одиноко рос дуб. Лиу соскакивает с лошади, оставляет прямо так, не привязывая. Моно спускается следом, идёт за ней прямо к холму. Далеко не сразу замечает большую дубовую дверь, к которой они и направлялись. Лиу тянет её на себя, та довольно легко, но со скрипом открывается, Моно заглядывает через её плечо во внутрь. Именно так он представлял убежище ведьмы по детским сказкам. Тесное, тёмное, заваленное всяким барахлом, которое он не мог до конца разглядеть. Но Лиу выглядела встревоженной.       — Да не может такого быть, — взволнованно шепчет она, быстро спускаясь по лестнице вниз, Моно следует за ней, лишь бы не полететь вниз из-за связи. Она осматривается, начинает шарить руками по всей мебели, поднимая тучи пыли и оставляя свежие отпечатки.       — Что произошло? — он подходит сзади, внимательно рассматривая каждое движение.       — Магическая печать снята, — Лиу выдыхает, массирует виски, хмурясь. — Я не должна её чувствовать, ведь я — человек, но она была настолько сильной и очевидной, что её мог почувствовать каждый. И её сейчас нет, — тащит Моно в какую-то комнату. — Отлично! То что я люблю! Как и ожидалось, всё нужное вытащили. Хрен вам, а не книга про папоротники! — озлобленно пинает стену, после чего вытаскивает Моно наружу и садится прямо на траву, даже не поправляя юбку.       Второе место, где могла быть нужная им книга — дом Детской Ведьмы. И то они пролетели мимо. Лиу грызёт ноготь на большом пальце, обдумывая случившееся. Нет, она не зла из-за того что обокрали дом её матери. Скорее, ей было обидно от произошедшего.       Рядом присаживается Моно, зевая и ожидая последующих указаний. Думает, что ещё есть время до первых холодов навестить озеро Элиана. А ещё перебирает в голове все возможные варианты людей, кто мог снять печать и ограбить. Это явно делали отбитые (как он) на голову люди, что не побоялись поехать неизвестно куда в Ктесийском лесу, после чего снять печать и бесцеремонно вынести все пожитки. А ведь Лиу с таким трепетом и благоговением рассказывала, как она приезжает сюда несколько раз в год дабы почтить память матери, убрать здесь всё и самой отдохнуть. Наверное, это было её любимое место, где она вспоминала своё детство, гадала, пыталась колдовать, гордо и пламенно клялась дубу, что станет Детской Ведьмой лучше прежней. И обещала, что больше не будет здесь плакать.       Она и в правду не заплакала. Лишь выдохнула, села удобнее, поправила юбку и закрыла глаза, сжав руки в замок. Решила немного помедитировать, что давало ему прямую возможность вновь и вновь рассмотреть её, не боясь того, что его взгляд перехватят. Из блузы с открытыми плечами Лиу переоделась в более строгую, простую рубашку с высоким воротом и без вычурных рюшечек и оборочек. Будто предвещание о скором приходе осени. Юбка уже удлинилась практически до пола, стала ещё более тёмного цвета. Она мило хмурится, морщится, смахивает что-то невидимое со лба и продолжает сидеть. Моно ждёт некоторое время, но, поняв, что это затянется надолго, ложится у неё под боком с планами вздремнуть и хоть чуть-чуть восстановить свои силы.       Просыпается Моно уже поздно, солнце медленно садилось за кронами дерев. Трёт глаза, так как очки вновь куда-то пропали, поворачивается в ту сторону, где до этого сидела Лиу.       — Выспался? — совсем рядом с ним лежит она, подложив руку под голову и насмешливо глядя на него. В следующий момент ему в лицо прилетает цветочный венок. — Ты очень долго спал.       — Каковы наши планы? Переночуем здесь или поедем домой?       — Заедем к Кровавой Ведьме, обрадуем старую каргу снятой печатью. Хочу оторваться по полной и послушать её возмущённые вопли.       — А давай.       Три часа они тратят для того чтобы добраться до церкви. Стемнело, Моно замечает то тут, то там фантомов, здесь уже не так приятно находиться, но Лиу вовремя уловила этот момент и зажгла фонарь, дабы можно было спокойно добраться до пункта назначения. Наконец, они доезжают, привязывают лошадей, заходят в церковь, направляясь к алтарю. Она с трудом приоткрывает одну из дверей, в лицо ударил ветерок.       — «Лиу? Рэгфилд? Что вы тут забыли? Обычно ты не любишь меня так часто навещать».       — Доброго вечера, — Лиу набирает полные воздуха лёгкие и продолжает: — Пришла рассказать, что кто-то снял твою печать и вынес из дома все книги и остальное.       — «Что?! Да быть такого не может!» — единственное, что смог различить Моно в нечеловеческих визгах, прежде чем Лиу захлопнула ворота.       — Рядом с тобой засов лежит. Поставь его, — Лиу тихо смеётся, придерживает двери, в которые что-то очень сильно и громко ударилось. — Живее, я не похожа на тяжеловесную хрень, что сможет удержать такой напор.       Моно быстро достаёт огромную тяжёлую доску и вставляет её в металлические большие петли, вслушиваясь, как на той стороне скребутся и кричат. Лиу выдыхает, отходит от ворот, осматривая их.       — Ты, вроде, спрашивал, почему именно в церкви находится Кровавая Ведьма, а я тебе тогда не ответила. Ну так вот, её сюда пару веков назад посадили, когда здесь ещё деревня была. Где-то там в глубине под зёмлёй до сих пор находится её настоящее тело, но она навряд ли кого-то к нему подпустит. Мы уважаем её, кормим, но, мягко говоря, сами боимся выпускать её на волю, ещё неизвестно, кто больше принесёт проблем этому миру: драконы или она. А вот позлить эту женщину — самое то. Мне нравится, когда она злится от своего бессилия, — прислушивается, как по ту сторону ворот продолжают биться и кричать. — Это надолго, мы можем идти.       Моно всё ещё смотрит на ворота, будто боясь, что они не выдержат.       — Какие у нас планы? Мы будем решать проблему со связью?       — Знаешь, есть у меня предположение, кто мог снять печать. Но этого человека нам придётся вылавливать в сентябре в столице. А пока можно навестить гидру, попытаться узнать что-нибудь у неё.