Цветок папоротника

      Сквозь пелену сна он слышит тихий разговор, который с каждой секундой становился всё чётче и чётче. Приоткрывает глаза, прислушивается.       — Я устала, — выдыхает Лиу, скрипит стул, она, раздвигая локтями завалы на столе, ложится на него.       — Потерпи, скоро мы закончим, — слышится голос Мэрион.       Моно тихо, дабы не привлечь внимание, поворачивается в их сторону. Они сидели к нему спиной, в маленьком котле что-то булькало, а Мэрион постоянно это помешивала небольшой серебряной ложкой. Лиу выпрямляется, потягивается, забрасывает в котёл какую-то траву.       — Чёрт, нам скоро уезжать, а я такими темпами буду спать прямо на лошади из-за регулярного недосыпа.       — Я же предлагала тебе попросить Рэгфилда перенести поездку на неделю попозже, ведь мы просто не успеваем подготовиться.       — Потом будет уже не очень тепло.       Тихий скрип пера по бумаге, ненадолго они умолкают.       — Пожалуй, не хватает цветов аронара. Пожалуйста, Лиу, добавь.       Лиу смотрит в какую-то корзинку, после чего недовольно цыкает:       — Придётся сушёные использовать.       Встаёт, подходит к одной из полок, практически бесшумно передвигает банки, доставая одну. Возвращаясь обратно, проходя мимо кровати, она останавливается, наклоняется, всматриваясь в лицо Моно. Он успел закрыть глаза и притвориться спящим. Её прохладная ладонь коснулась скулы, слегка оглаживая её.       — Вы с ним уже довольно близки, — пальцы дрогнули, прохлада вмиг исчезла, а Моно понял, что Лиу спешит удалиться обратно к столу.       — Да… Наверное, — он слышит скрип пододвигаемого стула, на который сели, а это значит, что можно открыть глаза.       — Он тебе нравится? — Моно задерживает дыхание, желая услышать, что ответит Лиу, но та в ответ лишь молча открывает банку и высыпает немного аронара в котёл. — Ладно, можешь не отвечать, мы все видим, что он тебе нравится, — Мэрион умолкает, а затем с беззлобной усмешкой продолжает: — Поверить не могу, что ты первой нашла себе парня.       — Вам вообще лучше не париться на этот счёт, ведь маги живут от ста двадцати лет, а вам всего по двадцать пять. Это у меня уже треть жизни перед глазами прошла, а я ничего не сделала. И мы… Ну, я не думаю, что мы будем парой. По мне так мы слишком разные.       — Да, я не скажу, что вы шибко похожи, но иногда это и в плюс. Стоит попробовать, тем более тебя за это никто никогда не осудит, ведь ты живешь с нами, — Мэрион пожимает плечами. — Так, нужно разлить. У нас же готовы склянки и фильтры для этой дряни.       — Да, сейчас, — Лиу пододвигает нужную стеклянную тару, в которую они осторожно начали разливать бледно-голубую жидкость. — И меня волнует его происхождение. Точнее, нет, не волнует, мне это не страшно, просто интересует. Моно слишком странный.       — Кровавая Ведьма видела его. Говорила ли она что-нибудь по этому поводу?       — Лишь сказала, что ничего не расскажет, и пошутила на счёт того, что мы с ней похожи. Мол, разбирайся сама, — она оборачивается, всматривается в Моно. — Может, гибрид какой-то…       — Всё может быть, я не спорю, — Мэрион закупоривает бутылочки. — Вот, держи. Думаю, этого количества хватит до самого конца света.       — Я тебя умоляю, мы вляпаемся в какое-нибудь очередное дерьмо из-за чего истратим абсолютно всё. Я тебе это обещаю.       — В любом случае, главное, чтобы вы живы остались, — Мэрион треплет её по волосам, после чего поднимается со стула. — Ладно, спокойной ночи. Я передам Аделин, чтобы она вас не тревожила с утра.       — Покойной.       Девушка уходит, оставляя их наедине. Лиу некоторое время не шевелится, наконец, щёлкает пальцами, погружая комнату в темноту, подходит к кровати, перелезает, ложится на своё место.       — Моно, спал бы ты почаще на боку, цены бы тебе не было, — тихо шипит она, ворочаясь на подушках. — А то на спине храпишь, просто ужасно… Надо бы тебе утром про это сказать, когда спать не будешь, — умолкает, замирает, найдя удобное положение. — Спокойной ночи.

***

      — Нам нужно заехать на почту, — Лиу без чужой помощи запрыгивает на лошадь, поправляет плащ.       — Как скажешь, — Моно кивает, разрешает лошади двинуться в путь. — Я не знаю, где тут почтовое отделение, поэтому веди.       Лиу кивает, первой выезжает за ворота, на прощание помахав Аделин, что выглядывала из окна, и направила лошадь в центр города. Подъезжает к небольшому зданию, останавливается рядом с открытым окном.       — Быстрая почта до Пратмэри, — она расстёгивает несколько верхних пуговиц на своей рубашке, достаёт из-за пазухи маленький конверт, протягивая его человеку, что сидел в помещении.       — Орлиная пойдёт?       — Да, пойдёт, — достаёт из кармана нужную сумму, отдаёт. — Главное, чтобы быстро было, — обращается к Моно: — Ну вот и всё, можем езжать, куда захотим.       — Застегни, — он показывает на расстегнутую рубашку.       — А, да, — Лиу краснеет, быстро застёгивает её. — Всё.       — Отлично. Тогда выдвигаемся.       Путь до озера Элиана лежал не самый близкий, но у них было в планах добраться до него дня за четыре. Точнее, добраться до ближайшей к озеру деревни, а пятый день потратить на то, чтобы дойти до озера через лес пешком. Лошади там навряд ли пройдут. У них не было особых надежд на это место, но почему бы и не попробовать? Гидры всё же умные создания, может что из этого и получится.       — Ты кому в Пратмэри писала? — спрашивает Моно, когда они выехали из Ктесы.       — Бриджиту написала.       — Что? Зачем? — он нервно заёрзал в седле. Этот старикан может рассказать много чего, да ещё и язык подвешен. И Лиу ему приглянулась, что, конечно, тогда для них обернулось плюсом, но вот сейчас, похоже, оно к Моно повернётся задом.       — Он обещал посмотреть что-нибудь на счёт папоротников. Может быть что-нибудь и нашёл, — Моно спокойно выдыхает, но в следующую же секунду его сердце пропускает удар, услышав вдогонку прошлым словам: — Ну и про тебя узнать.       — Зачем?       — Не нравится мне твоё молчание, — Лиу хватает его за ворот куртки, немного привстаёт, притягивая к себе, от чего Моно резко останавливает лошадь, чтобы не свалиться с неё. — Ни черта ты не ящероподобный. Твой хвост, твои руки, твои зубы. Ну не относится это к ящероподобным, ни каким раком. Кто ты, чёрт возьми?       — Ящероподобный? — он усмехается и, кажется, она замечает это, даже не смотря на то, что он в маске.       — Всё ещё не хочешь говорить? Хорошо, я найду способ, как загнать тебя в угол, — она его отпускает, обратно садится в седло и берёт в руки вожжи. — Только не надейся на то, что твой хвост останется целым, — шипит Лиу, а он тихо смеётся. — Чёрт, ненавижу тебя.       — Я знаю, — он быстро стягивает маску, наклоняется, смазано целует в губы, практически моментально отстраняясь. Подслушанный ночной разговор позволял ему более смело прощупывать почву в их отношениях. Нет, признаваться и предлагать что-либо серьёзное он пока не собирался, но вот позаигрывать и понаблюдать за реакцией вполне может. Тем более Лиу сама этим грешит. — Я тоже тебя терпеть не могу.       — Эй, я не разрешала! — она наигранно хмурится, вытирает губы и отводит взгляд в сторону. — Поехали уже.       Остановились уже только к вечеру, посреди огромного поля свежей сочной зелени, что была притоптана крупнорогатым скотом. Им предложили переночевать у костра пастухов. Отказывать было неудобно, пришлось согласиться. Только вот, как заметил Моно, Лиу чувствовала себя в этой компании совсем неуютно. Оно и понятно: она одна среди парней различных возрастов. От десяти до двадцати лет. И если совсем маленькие детишки не представляли никакой опасности, то вот от тринадцати лет опасность была, ведь именно в этом возрасте начинается половая жизнь у парней. Из-за чего Моно быстро перемещается на максимально близкое расстояние к Лиу, а потом и вовсе сажает её между своих ног, недовольно посматривая на всё, что движется. Обычно, именно из-за этого он не шибко любил присоединяться к подобным компаниям. Особенно, когда к нему на хвост села Лиу. Пастухам то чего: они с утра тронуться с места и уйдут в неизвестном направлении, а вот для девушки подобная ночь может оказаться переломной или вовсе последней.       — Она твоя пассия?       Моно бережно берёт её руки в свои, будто спрашивая разрешения, хотя отвечать нужно быстро и не задумываясь.       — Да.       Кто-то присвистывает, кто-то улюлюкает, но всё же этих липких взглядов в сторону Лиу стало куда меньше. Всё же подобная фигура, как Моно, вызывала у большинства людей страх и покорность всей сложившейся ситуации. Лиу откидывается ему на грудь, они продолжают разговаривать абсолютно ни о чём, что быстро надоедало и Лиу, и Моно. Как ни крути, они несколько больше образованы, нежели обычные люди из деревень. Лиу всегда могла поддержать любой разговор, если ей это было нужно или интересно, а вот Моно обсуждение поголовья скота, кто у кого украл свеклу с огорода и успели ли заготовить люди сена на зиму — не интересуют совсем никак, поэтому он почти всегда молчал. Вскоре к его молчанию присоединилась и Лиу, они просто слушали треск дров в костре и чужую беседы. Неспешно ужинают мясным пирогом, который им дала Мэрион, выпивают немного вина и раньше всех остальных отправляются спать, отойдя немного в сторону.       — Моно… Меня они немного напрягают, можно спать рядом с тобой?       — Бесспорно ты спишь рядом со мной. Это даже не обсуждается, — он снимает с себя пояс, расстёгивает куртку, ложится на бок. — Иди сюда, — Лиу смущённо тыкается ему в грудь, а Моно кутает её в полы своей одежды. — Вот так. Спи. Всё будет хорошо, — конечно всё будет хорошо, ведь он не собирается спать всю ночь, следя не только за Лиу, но и за всем их имуществом.       — Спасибо большое. Хотя признание своей пассией звучало грубо.       — А ты другой выход из той ситуации предлагаешь?       — Нет, просто говорю, — она елозит, после чего обнимает под курткой одной рукой, параллельно «накрывая» его своим плащом. — Слово «пассия» само по себе звучит не очень приятно.       — Ты как будто сама литературным языком всё время говоришь, — Лиу корчит гримасу от услышанного, но тут же получает поцелуй в лоб. — Всё равно мы парочка только для них, так что не раздувай из этого глобальную задницу, — раскатила она губу, если он и будет делать признание, то подойдёт к этому куда серьёзнее, чем просто что-то соврать пастухам, лишь бы те отстали. — Всё, спи, завтра встаём ни свет ни заря. Спокойной ночи.       — Спокойной, — грустно выдыхает она, закрывая глаза.