Цветок папоротника

      — Моно, проснись.       Он открывает глаза, в полумраке пытается сфокусироваться на потолке. И зачем его только подняли в такую рань?       — Лиу, что случилось? — он закрывает глаза, вновь открывает, глядя уже на Лиу.       Она усмехается, ложится ему на грудь, сонно моргает, наблюдая за тем, как он трёт глаза, пытаясь проснуться.       — Что такое? Дурной сон? — Моно кладёт руки на её талию, ощущая каждый плавный изгиб тела.       — Что такое? Предлагаю тебе подумать пару минут, — она нетерпеливо покусывает свои губки, некоторое время молчит, пока он пытается понять, что же такое произошло и в чём он провинился. — Ой, да чёрт с тобой. Сегодня двадцать девятое ноября. У тебя день рождения.       — Вот дрянь, — тихо цыкает он, закатывая глаза. — Кто тебе об этом сказал? Дрозак или Бриджит.       — Оба.       Моно стонет, невольно сильнее сжимая свои ладони на её пояснице, от чего Лиу недовольно заёрзала.       — Я им головы отгрызу, честное слово. И зачем ты меня подняла в такую рань?       — Как «зачем»? Всех именинников будят рано утром…       — Лиу, дорогая, я не праздную свой день рождения, как и большая часть населения этого мира. Поэтому, пожалуйста, дай поспать, — твёрдо и решительно сказал он, закрывая глаза. И ради этой дурости его разбудили?       Лиу недовольно сопит, и Моно чувствует, как она поднимается с него, для того чтобы лечь обратно на свою часть кровати. Перегородку из подушек и одеял, они, конечно, уже давно убрали, но она предпочитала спать у стены. И он охает от неожиданности, ощущая, как она садится к нему на грудь и вдавливает его плечи своими маленькими ладонями в постель.       — Лиу, что ты творишь? — он распахивает глаза, а хвост нервно задёргался.       Ему кажется, что он чувствует, не смотря на свою рубаху, бархатную кожу её бёдер, которые не скрывала слегка задравшаяся её ночная рубашка, от чего хотелось взвыть, вцепиться когтями до самой крови, покусать. Он громко неровно дышит, заставляя самого себя спуститься с небес на землю: он эмоционально не стабилен. Похоже, его половое созревание либо наступило позже, либо растянулось на многие годы. Никогда бы не подумал, что побежит к Бриджиту самостоятельно, да ещё и умоляя о помощи, но, как ему кажется, этот момент вот-вот наступит.       Она, глядя на всё это, усмехается медленно ведёт прохладными руками по его шее, задевая дёргающийся кадык, массирует мочки ушей, очерчивает пальцами островатые и вытянутые завитки. Руки останавливаются на скулах, Лиу наклоняется, утягивая его в поцелуй. Он отвечает, чувствуя её кровь, что будоражила его, обостряла чувства, руки скользнули по бёдрам, оставляя красноватые полоски. Сладкая. И такая мягкая и податливая…       Лиу отрывается от его губ, поднимается, выпрямляя спину, свысока и с усмешкой смотрит на него.       — С днём рождения, придурок.       Моно выдыхает с облегчением и медленно подкатывающим разочарованием: его просто-напросто обдурили, а он уже своим плавающим сознанием рассчитывал на многое.       — Спасибо, наверное? А теперь, можешь слезть с меня?       — Ну… — она неопределённо хмыкает, медленно и грациозно потягивается, будто подразнивая его, он чувствует, как мышцы на её ногах слегка напрягаются.       Лиу блаженно выдыхает, опускает руки, и Моно замирает, понимая, что одна из них несильно сжимает его паховую область. А вот это выходило за все рамки приличия, но ему такой исход событий даже нравился, от чего он довольно заурчал, глубоко впиваясь когтями в её мягкое тело. От неожиданности она тихо вскрикивает, прикрывая рот ладонью.       — Сама напросилась, — Моно криво усмехается, но всё же разжимает пальцы, отпуская её, наблюдая, как она глубоко дышит, пытаясь привести своё дыхание в норму. Это было больно. — Прости. Можно…       — Нет, — она хитро прищуривается, понимая, что он хочет сделать. — Нельзя, — будто подкрепляя свой прошлый отказ, произносит Лиу.       Лиу, плавно двигая бёдрами, перемещается ему вначале на живот, а затем и на пах. Он выдыхает, прикрывая глаза. Хотелось искусать её всю, но, раз она хочет сегодня за главную, то пускай так и будет. И он недоумевает, когда перестаёт ощущать её тяжесть, открывает глаза, приподнимается на локтях, рассматривая её. Она удобнее утраивается между его ног, на её губах играет нервная усмешка, а щёки предательски покраснели.       — Боже… Только не говори мне, что ты…       — А я ничего и не собиралась говорить, — на секунду она прикусывает губу, после чего осторожно начала стаскивать с него штаны. — И тебе лучше тоже молчать.       — Нет, нет, можно отказаться?       — На попятную пошёл? На тебя это не похоже, — тихо смеётся Лиу. — И да: от подарков нельзя отказываться.       Моно выдыхает:       — Если только тебя это не будет утруждать, то тогда ладно. Сдаюсь.       Она кивает, осторожно притрагивается прохладными подушечками пальцев к возбуждённой плоти. Моно обкусывает свои губы, а ладонях сжимает простыню, откидывает голову назад. Лиу с хитрым прищуром наблюдает за его реакцией, а после, глубоко вздохнув и закрыв глаза, обхватывает член рукой. До чёртиков неловко, но, раз начала, значит нужно продолжать. Тем более она это делает по собственной воле.       Холодная и влажная от нервности ладонь прошлась по всей длине, остановилась на головке, слегка массируя и сжимая её. Моно шумно сопит, прокусывает свои обветрившиеся губы до крови, которую тут же слизывает. Пальцы скользнули по его хвосту, от чего по всему телу пробежала дрожь, а волосы на руках встали дыбом. И в следующую секунду он готов взвыть, ощущая её мягкий поцелуй, но лишь, сцепив зубы и громко дыша, заставляет посмотреть самого себя на неё.       Лиу нервно сглатывает, казалось, что во рту всё пересохло. Она далеко не опытная в подобном, все это отлично знают. Ей нужно просто расслабиться. Одним кончиком языка проводит по его члену, а после немного заглатывает, слегка посасывая. Моно жмурится, от приятных ощущений, чувствует, как она медленно и осторожно, будто пытаясь понять, а получится ли сделать задуманное, заглатывает дальше. Доходит до самого основания, легко сжимает его зубами, от Моно доносится тихий стон. Лиу поднимает голову, отпускает член, громко дышит и вновь припадает к нему, уже чуть увереннее вбирая его.       Ему приятно. На столько, что он задыхается. На столько, что он даже забывал о желании, что хорошо вбилось в его больную голову, искусать её до крови, наблюдая, как она подрагивает от каждого его движения. У него определённо до этого был минет да ещё и не один, но такого чувственного и трепетного, вызывающий бурю эмоций — ни разу. У проституток всё однотипно, выработан и заучен один шаблон, по которому они и делают своё дело. Но то, как она мило и смешно хмурится, со всей серьёзностью подходя к делу, сбивало любой настрой.       — Ты с таким серьёзным лицом это делаешь.       Лиу отрывается, не по-доброму смотрит на него.       — Заткнись. Это первый член, с которым я могу вытворять подобное.       — Надеюсь, что у тебя он будет и последний, — Моно невольно улыбается, глядя на это раскрасневшееся лицо и удивлённые от услышанного глаза.       — Что? — она закашляла, прикрывая рот ладонью и вытирая его.       — Ничего, ничего. Можешь продолжить.       Моно запрокидывает голову и стонет, когда она резко взяла до самого основания, задевая плоть зубами. Ощущает её руку около хвостового нерва и в следующую секунду вновь блаженно тихо и коротко стонет. Лиу, приноровившись, неспешно набирала темп, прислушиваясь к шуму крови в её ушах, вдохах и постанываниям со стороны Моно, которые ей нравились. Его руки зарываются в её волосах, он не сильно надавливает, придавая нужный темп, изредка его меняя.       Он сжимает её волосы у корней, Лиу ощущает под пальцами, как его мышцы на ногах напрягаются, предвещая скорую разрядку. Пару раз она делает поступательные движения головой и, вобрав член полностью, замирает.       Моно судорожно дышит, когда она поднимает голову и хищно облизывается, с насмешкой смотря на него. Он прикрывает лицо руками, стараясь не видеть этот взгляд, пытается привести сердцебиение в норму. Он поверить не может, что она сделала это, да ещё и с таким невозмутимым видом.       — Лиу… Чёрт. Почему ты иногда ведёшь себя, как проститутка? Как… Очень хорошая проститутка, которая знает своё дело, но подходит к нему со всей душой.       Она смеётся, садится ему на живот.       — Я же тебе говорила, что, поживи ты двадцать лет в обществе ведьм, и не таких теоретических знаний нахватаешь. Аделин и Мэрион восполняют свои запасы маны обычно через секс, а бывали такие моменты, когда за ними приходилось наблюдать. Кстати, именно поэтому Дрозак для них — самое настоящее сокровище.       — Ну да, определённо присунет кому угодно, только дай повод. Уверен, отправь его во лесок под ракитовый кусток, он и с волками устроит оргию, — хмыкает Моно. — И Аделин нужно будет постараться, если она хочет удержать его подле себя.       Лиу улыбается, его пальцы скользнули ей под рубашку, слегка приподнимая ткань, рассматривая её впалый напряжённый живот. Бережно стягивает с неё ночную рубашку, заворожённо глядя на хрупкое и полностью обнажённое тело. Она усмехается, прикусывает губу:       — Второй раунд?       — Да, только ты не ведёшь.

***

      Бриджит так и не переставил печать, заглушающую звуки, обратно на одну комнату, поэтому в соседней абсолютно всё было слышно. Аделинда заговорчески улыбается, глядя на Дрозака.       — Я выиграла спор. С тебя деньги, — шёпотом говорит она, прислушиваясь к стонам за стеной. Из-за того, что Моно полностью погружён в такое интересное дело, он не услышит их тихую беседу.       Дрозак лишь усмехается. Он ничуть не расстроен своему поражению.       — Да… Странно, но я не ожидал такого от Моно, — Дрозак отдает Аделин небольшой мешочек с деньгами. — Вроде, не такой пошляк, как я, а тут…       Аделин предупреждающе шипит, подносит к его губам палец, заставляя умолкнуть. Звуки за стеной стихли, а значит, что и повышенный тон Дрозака могут услышать. Слышится неразборчивый разговор, тихий смех Лиу и новый громкий стон, сорвавшийся с её уст. Она отрывается по полной, но Аделин не завидно.       — Именинник, чёртов, — тихо и хрипло смеётся Дрозак. — Может, нам над ними подшутить и заняться здесь чем-нибудь подобным? Вот стыдиться то будут, — он подмигивает, а Аделин лишь хихикает и покачивает головой.       — Давай не будем. А то потом злые будут, как псы бешенные, а поверь мне, злая Лиу — это очень страшно. Пускай наслаждаются друг другом, а мы можем перейти в другую комнату.