Цветок папоротника

      — Пчёлка, можешь мне помочь? Если, конечно не занята.       Лиу отрывает взгляд от книги, смотрит на Дорилай, что медленно вползала в её комнату.       — Не занята. С чем именно помочь?       — Мне нужна вода с дальних лесных родников и несколько корней мецгерии. Не сложно будет?       — Нет, нисколько. К вечеру управлюсь.       Дорилай удовлетворённо шипит, благодарит её, покидая комнату. Лиу не приветствовала, чтобы в ней кто-то находился не по делу и тревожил её.       Лиу неспеша дочитывает страницу, закрывает книгу, потягивается и встаёт из-за своего рабочего стола. Прихватив сумку, она выходит в коридор и осторожно спускается с крутой лестницы. Раньше она даже поверить не могла в то, что в доме у старика Бриджита могут быть такие лестницы, с которых даже ей, в полном здравии и расцвете сил, легко навернуться и упасть.       — А, Лиу. Решила куда-то сходить? — в гостиной от своих записей отрывается Бриджит, с внимательным прищуром осматривая её.       — Дорилай попросила сходить за некоторыми вещами.       — Ах, Дорилай, — Бриджит, улыбаясь, кивнул в знак понимания. — Опять она тебя нагружает работой.       Она лишь прикрывает глаза. И с каких пор они стали жить вместе? Наверное, с тех, когда промокшая насквозь Лиу появилась на пороге у Дорилай, которая только-только вышла из спячки, и заявила, что больше никуда не двинется. Дорилай тогда испугалась, но когда услышала, что Моно без каких-либо объяснений ушёл, заволновалась ещё больше. Да. Именно тогда всё началось. Кажется, Дорилай уже давно хотела уехать из Креимора, а вот и случай подвернулся. А Бриджит живёт один, поэтому совсем не был против, если к нему кто-то подселится.       — Всё нормально. Нужно же мне хоть когда-нибудь выходить наружу.       — Ну, тогда пожелаю удачи, — успел сказать Бриджит, перед тем, как она закрыла дверь.       Лиу с самого начала поняла, что находиться дома она больше не сможет. Всё было пропитано воспоминаниями о нём, которые больше навевали тоску, нежели злость или гнев на него. Но никакой побег оттуда не помог, оно и верно, ведь главным источником воспоминаний было не место, а она сама. А сама она только и думала о Моно, что замыкало её круг хандры. Этот придурок отпечатался у неё в памяти надолго. Она осклабилась, нахмурившись. Мерзость. Прошло уже несколько месяцев, а всё до сих пор идёт через одно место. Тяжело, тошно и почему-то грустно. Но подсознание было уверено, что это временно, и что он обязательно вернётся. Тогда-то он и ответит за всё.       Она заходит в соседний двор, приветствует соседа и, заплатив ему небольшую сумму, направляется в стойло. Удобно, когда можно брать лошадь у соседей на время. Хорошо, что они её уже давно знают и доверяют.       — Лиу, я рад, что ты наконец-то здесь.       — Йин, и я рада тебя видеть, — Лиу с натяжкой улыбнулась, увидев сына хозяина этого двора.       Она проходит вглубь стойла, старается, как можно скорее оседлать лошадь, чтобы больше не пересекаться ни с кем. Особенно с Йин. Его внешность отдалённо напоминала Моно. Такой же высокий, черноволосый, с желтовато-карими глазами. Но шебутной, приставучий, как репейник, да ещё и недалёкого ума. Если бы не приходилось поддерживать с его отцом хорошие отношения, первое, что сделала бы она: врезала бы Йин.       Лиу выводит коня на улицу, вскакивает на него, немедленно трогаясь.       — Куда направляешься?       Она вздрагивает, поворачиваясь в сторону Йин.       — В лес. Дорилай попросила привезти ей пару вещей.       Йин улыбается, нагоняя её на своём коне.       — Я с тобой.       — Вообще-то, я не нуждаюсь в чьей-либо помощи.       — Брось, тебе частенько нужна помощь, просто ты молчишь.       Лиу хмурится, кривит губами, отворачиваясь от него. Жаль, что она не может его превратить в нома. Дело о пропаже было бы не шумным, нежели дело о убийстве.       Лес здесь совсем другой, не Ктесийский, не родной. Он солнечный и приветливый, ветер красиво шумит в соснах, заставляя их легко потрескивать. В зной здесь было спасение, но удушающе пахло сосной. Впрочем, ей это нравилось. Отвлекало. Йин что-то без умолку говорил, что только отвлекало и злило её. Порой людям нужно запрещать говорить. Лиу выдыхает, прикрывает глаза, заставляя лошадь ехать немного быстрее, чтобы не слушать лишний раз его и сосредоточиться на пути. Но, вместо ожидаемого результата, Йин лишь стал говорить громче. Из-за чего она резко остановилась, обернувшись к нему.       — Ты можешь заткнуться хотя бы на пять минут? — процедила Лиу, посмотрев на него с неприятным прищуром. — Ты в курсе, что в этом году здесь ошивается парочка стай виверн? А они ой как любят говорливых на ужин.       Она немного приврала. Да, одна стая виверн точно есть в этом лесу, но они обосновываются где-то далеко, чтобы никакой люд их не потревожил. Да и люди не особо вкусные. Но это сработало: Йин, испуганно озираясь, умолк. И Лиу, удовлетворённая результатом, развернулась обратно и двинулась дальше, проведя остаток пути в полной тишине.       Из-за Бриджита и Роба она знала всякие места, где можно найти различные растения, а из-за Дорилай ей пришлось их уже даже пару раз навещать. Дорилай почему-то не любила то, что продавалось в магазинах. Для неё это было всё каким-то не таким, фальшивым, не самого лучшего качества. Поэтому Лиу помогала ей со сбором всяких трав. Всё равно она ничем больше не занималась.       Осматривает тихую полянку, соскакивает с лошади, раздвигая руками траву в поисках нужного стебелька. Маленький бордово-фиолетового цвета, не шибко примечательный во всей этой густой траве, покрытой различными цветами.       — Что ты ищешь? — наконец, подал голос Йин.       — Корни мецгерии. Если фиолетовые растения найдёшь, можешь позвать, — навряд ли он что-либо будет искать, но вдруг случится чудо.       А первое растение она уже нашла. Порылась в сумке, достала оттуда лопатку и, присаживаясь на корточки, начала копать. Хоть мецгерия своим стеблем кажется совсем чахлой и невзрачной, но корни у неё большие, крепкие. Да и полезная она, как в зельеварении, так и в обычных отварах и настоях.       В нос попадает странный запах. Не привычный, но знакомый. Лиу озирается, перебирает руками траву в поисках запаха, замирает, увидев источник. Императорский лакниан или, как её называли здесь, в простонародье, сон-трава. Но это не прострел, который обладает точно таким-же названием. Лиу пожимает плечами: удивительно увидеть его здесь. Довольно редкое растение, которое обычно растёт на юге. Дорилай добавляла его в чай для Лиу, чтобы та лучше спала и ни о чём не беспокоилась. Хорошее средство, но, к сожалению, оно быстро кончилось, а проблемы Лиу не решились.       — Лиу, смотри, что я нашёл.       — Это обычные колокольчики, — отвечает она, бросив на Йин взгляд. — Чем ты меня хочешь удивить?       — Это же жёлтые колокольчики, — он возмутился. — А они похожи на… Слушай, давай…       Лиу вздыхает, поднимается из травы, оттряхивает юбку, на которую попало немного земли, смотрит ему прямо в глаза.       — Я слышала, что твоя мать в последнее время страдала от бессонницы, да? Вот, возьми это. Думаю, твои родители знают, что это, — с этими словами она впихивает ему в руки лакниан, обходя самого Йина стороной.       Жёлтые колокольчики многим напоминали цветы обыкновенных папоротников. И многие их использовали в качестве предложения для начала отношений. Не хватало ей ещё предложения встречаться. Она его на дух не переносит, а он такое затеял.       Останавливается, прислушиваясь. Где-то вдалеке жалобно закричал заяц, что безумно обеспокоило Йина. Тот дёрнулся, сделав несколько шагов в сторону лошади, с трудом заставил себя остановиться, повернуться к Лиу:       — Ты слышала это?       — Слышала. Виверны поймали зайца и теперь идут по твою душу.       Она брезгливо усмехнулась, глядя, как он вздрогнул. Совсем что ли ничем не интересуется? Лесные зайцы — это явно не то, что может поймать виверна. А ещё их безумно пугают громкие писклявые звуки. И даже если зайца поймал хищник — он не может издавать такие долгие звуки, ведь его стараются как можно скорее задрать. Значит, скорее всего, это капкан, либо кто-то неплохо подражает зайцу.       — Дуй отсюда. У меня тут ещё дела незаконченные остались. Я догоню.       — Но это же опасно.       — Будешь возмущаться и тупить — будет опасно. И да, в случае чего я то свою задницу смогу вытащить, а вот ещё и твою спасать — это более трудная задача. Поэтому лучше не мешайся под ногами. И слушайся старших, — а то ещё удумал этот пай-мальчик, который обычно из Пратмэри и носа не высовывает, перечить ей. — Потом поговорим.       Он мнётся, переступает с ноги на ногу, будто хочет возразить ей, но всё же слушается, услышав очередной заячий крик.       Лиу выдыхает, когда он скрывается за деревьями, возвращается к своей работе, на всякий случай внимательно прислушиваясь к лесу.       — Какой же он трусливый, однако. Иной бы пошёл проверять, что там случилось, — ненавязчиво и спокойно раздалось у неё за спиной.       — Иной бы знал, что зайцы так долго не орут.       — Ну, тоже верно, — к ней тихо подходят, присаживаются рядом на корточки. — И как ты?       — Нормально, Дрозак, — она улыбается, смотрит на него.       Он кивает, осматривает то, что она выкапывает.       — Это мецгерия, да? Давай помогу.       Дрозак отходит немного в сторону, начинает раскапывать землю прямо руками, и вскоре было собрано около дюжины этих корней. Что было даже больше, чем требуется. Ну ничего, излишки продаст Робу. Сон-траву она более не нашла.       — Так чего ты пришёл?       — Чего я пришёл? — он, усмехаясь, идёт рядом с её лошадью. — Девочки волнуются, вот чего. Ты же тоже ушла, особо никого не предупредив. Куда, на сколько, почему — не понятно.       — Но ты же знаешь, да?       — Знаю, — опечалено вздыхает Дрозак, недовольно покачивая головой, — знаю.

***

      Странно, но сегодня её сон был до безумия тихим и спокойным, она понимала это. Не было никаких глупых навязчивых мыслей, не было грусти, тоски, ноющей боли в груди от того факта, что тебя просто кинули, ничего не сказав. Подобное продолжалось уже несколько месяцев. Но сегодня было, как и раньше, тепло, уютно, будто тебя обняли, укутали в пару одеял, от чего не хотелось просыпаться. Правда, солнце думало иначе.       Лиу на миг приоткрывает глаза, после закрывает обратно, протирает их тыльной стороной ладони, садится, ощущая прохладу деревянного пола у себя под ногами. Опять она не зашторила окно.       — Пчёлка, могу я тебя потревожить?       — Конечно, Дорилай, что случилось?       — Сегодня ночь происходило что-то странное. Я никогда так хорошо и крепко не спала, а сегодня, — Лиу слышит, как она открывает дверь, вползая внутрь. — А сегодня… Лиу, ты вообще видела, что у тебя в комнате творится?       Наконец, она открывает глаза, удивлённо озираясь. Везде был чёртов императорский лакниан, что было просто невозможно. Невозможно достать столько сон-травы за короткое время. Да даже если и возможно: одного его запаха недостаточно для хорошего сна. Значит, была использована магия.       Лиу медленным взглядом продолжает изучать комнату и останавливается на столе. Дорилай без лишних слов подползает к ней, присаживается рядом с ней на кровать.       — Он сегодня здесь был? — тихо и взволнованно спрашивает она, глядя, как Лиу перебирает пальцами кольцо, что постоянно весело у неё на шее.       — Не знаю, но похоже на то.       Чёртов букет из огненно-жёлтых цветов папоротника, предварительно поставленный в кувшин, гордо возвышался над столом, как бы намекая, что его не мог собрать обычный человек. А она и забыла, что была ночь Харры, следовательно, и годовщина их встречи.