И пепел наш смоет Нева

Двадцать второе марта в тот год пришлось на четверг. Мария встала по будильнику в 6.30 и несколько минут лежала в постели, прислушиваясь к монотонному стуку дождя о внешний подоконник дома. Ей было до неприличия спокойно. Настолько, что единственная мысль, крутящаяся в ее голове в то утро, звучала как прискорбный возглас типичного петербуржца, а именно — «Все-таки придётся брать с собой зонт». Осознание, что ничего, кроме такой вот бытовой мелочи, ее и вправду совершенно не беспокоит, поначалу показалось девушке непривычно-пугающим, но когда она встала, умылась, не спеша позавтракала, а спокойствие и уверенность так никуда и не делись, Мария лишь шумно выдохнула, про себя поблагодарив Всевышнего за такой приятный подарок перед, возможно, самым ответственным моментом в ее карьере программиста. В 7:45 она стояла перед зеркалом в коридоре, выбирая туфли, которые сумели бы пережить соприкосновение с лужей и которые при этом подходили бы к ее сегодняшнему наряду. Мысленно она не раз за это утро успела поблагодарить Разумовского, додумавшегося накануне вечером отпустить всех с работы пораньше, дабы люди выспались и смогли представлять из себя нечто большее, чем просто отекших от недосыпа амеб в трехдневном свитере и с банкой энергетика, по цвету красиво оттенявшей залегшие под их глазами круги. По-настоящему выспавшись и начав день, как нормальный человек, Воронцова наконец-то испытывала желание рассматривать себя в зеркало, а не пробегать мимо, подобно вампиру, боявшемуся разоблачения. Сейчас она видела в отражении красивую молодую девушку, у которой в кой-то веки волосы уложены в аккуратные локоны, а на лицо помимо гигиенички, которой лет было как динозавру, был нанесен аккуратный макияж, подчеркивающий ее естественную красоту и цвет глаз. Выбрав, с горем пополам, закрытые черные лаковые туфли, девушка вызвала такси и накинула тонкое черное пальто — несмотря на дождь, за окном давно уже стояла плюсовая температура, и, передвигаясь по городу на автомобиле, не было никакого смысла одеваться во что-то «потеплее». Еще раз посмотрев в зеркало на свой темно-зеленый костюм и поправив жабо на белоснежной блузке, девушка все-таки достала из шкафа шкатулку с украшениями, которые носила раз в год по праздникам, и выудила оттуда маленькие золотые сережки с изумрудами и тоненький золотой браслет. Кольца она не любила. А пышные оборки на кофточке исключали вариант с какой-либо подвеской или колье. Получив смс-оповещение о подъехавшей к парадной машине, Мария взяла с комода сумку и, подмигнув самой себе в зеркало, вышла из квартиры, четко ощущая в себе способность свернуть горы и покорить весь мир. — Мария, ты ли это? — когда Воронцова вошла в холл здания, было уже 8:53, и Лена как всегда стояла на ресепшене, готовая встречать гостей и нарядившаяся в свое, по всей видимости, самое приличное платье. — Что, здоровый сон преобразил меня настолько сильно? — Мария улыбнулась и процокала к стойке, — Все готово? — Конечно, все пройдёт просто отлично! — жизнерадостности хостес не было границ, — Через час начнут подъезжать журналисты, через два — инвесторы и остальные гости. На 11:30 запланирован выход Сергея… — А сколько личных встреч с журналистами назначено на сегодня после презентации? — Сегодня все хотят говорить только с самим Разумовским, — немного обиженно пожала плечами блондинка, — Если хочешь, уточним у Марго… — Вывести на экран расписание встреч Сергея, запланированных на сегодня? — виртуальная помощница встряла в разговор, снова не дав девушке договорить и растоптав ее чувства окончательно. — Нет, не нужно, Марго, спасибо, — Воронцова задумчиво покрутила в пальцах и без того закрученный в спираль локон холодного темно-коричневого цвета, — Я правильно понимаю, что у меня после презентации никаких дел нет? — Твой час Х настанет раньше, ты же будешь находиться со всеми репортерами до начала официального представления, — сухо и незаинтересованно обронила Лена, по привычке занявшись поливкой своего локального дендрария, забыв, что полчаса назад делала то же самое. — Да, все верно, — проигнорировав тон девушки, Мария натянуто улыбнулась, — Спасибо, что все подсказала. Увидимся позже. С этими словами она направилась в сторону лифта, собираясь подняться к себе в кабинет, оставить там пальто и сумку, а затем вместе с остальными коллегами ждать «нападения» на офис журналистов и блоггеров. Ее утренний настрой все еще был при ней, несмотря на то, что любое упоминание о Сергее выбивало ее из колеи, напоминая о предчувствии, которое засело где-то в дальнем уголке ее сердца и там опасно притихло. Впрочем, все шло в идеальном соответствии с планом. И это бы начало пугать ее еще сильнее, если бы у нее была хоть минута свободного времени, которое она могла бы потратить на тревогу и гложущие ее страхи. Но времени не было. Примерно на седьмой минуте, проведённой Марией в своем кабинете, в дверь постучали. С того момента она ни секунды не была одна, то болтая о грядущих переменах с другими директорами, то в панике носясь по этажам с ребятами из ее отдела, внезапно заподозрившими, что одну ошибку в приложении они все-таки забыли вчера исправить. Шестьдесят минут пролетели незаметно, и ближе к 10 часам утра вся шумная компания разного ранга сотрудников передислоцировалась на сороковой этаж, где в комнатах отдыха должны были проходить приветственные встречи с репортерами. — Сергея сегодня видели? — поинтересовался заместитель директора по информационной безопасности, недвусмысленно покосившись на стоявшую рядом Воронцову. — Нет, а что? — девушка обеспокоенно повернулась, снова ощутив, как ее душевное равновесие пошатнулось, — Что-то не так? — Не знаю, — мужчина покачал головой, — Его еще никто, кажется, не видел. Может, ты сходишь к нему, а то мы даже не знаем, в здании ли он… — Марго, — покинув комнату с шумными журналистами, Мария обратилась к помощнице, — Сергей у себя? — Да, но он просил предупредить, чтобы к нему никого не пускали. — Из журналистов? — взглядом похвалив девушку за находчивость, директор по безопасности заговорил заметно успокоившимся голосом. — Из сотрудников компании тоже. Мария фыркнула, изобразив усмешку: — Готовится, видать, книжки по ораторскому искусству, наверное, читает. Мужчина засмеялся. Марго отключилась, и Мария вернулась к журналистам, искренне радуясь, что ей удалось удовлетворить любопытство коллеги, но при этом не переставая беспокоиться насчет того, что, даже будучи в здании, Разумовский может выкинуть очередной фокус и провалить масштабнейшую айти-конференцию в истории Санкт-Петербурга. Девушка еще не знала, что переживать стоило не из-за начала, а из-за конца презентации. И того, что за всем этим последует. К 11 часам журналистов в сопровождении младших сотрудников отправили в помещение, где планировалось проводить основную часть мероприятия — шестьдесят пятый и шестьдесят шестой этажи были объединены, и это позволяло зрителям наблюдать за всем происходящим, словно за спектаклем, разыгрываемом на сцене. В холле, прямо перед входом в комнату, каждому присутствовавшему выдали специальные очки с кнопкой, активировавшей Марго и создававшей ее голографический образ. К очкам также прилагались информативные буклеты, но от них большая часть гостей отказалась — презентация достаточно подробно была освещена в социальных сетях, так что все приглашённые сюда люди были в курсе дела и примерно предполагали, за чем пришли. — А вот и Сергей, — одна из коллег, завидев Марию, кивнула ей куда-то налево, — Надеюсь, ему удастся не упасть в грязь лицом. — Простите? — Воронцова мельком взглянула на говорившую с ней женщину, тотчас же вернувшись к рассматриванию запершегося в одиночной кабине Разумовского. Под «кабинами» подразумевались две зоны, отделенные от основного зрительского зала матовым стеклом и находящиеся, как бы висящие над сценой, друг напротив друга. В большой кабине сейчас толпились директора и их заместители — двое охранников, стоявших у двери, строго следили за тем, чтобы никто из посторонних к ним не присоединился. Еще трое сторожили меньшую по размеру, но большую по значимости комнатенку — личную кабину Разумовского. -… Вы меня совсем не слушаете! — раздался над ухом девушки сварливый возглас, — Зачем задавать вопрос, если вас не интересует мой ответ на него? — Прошу меня извинить, — Мария улыбнулась и, поборов себя, отвернулась от стекла, — Я нервничаю, думаю, вы меня понимаете — это мое первое мероприятие такого масштаба и… — И ответственен за него богатенький мальчишка, которого Бог наградил гениальным умом, который тот теперь успешно пропивает, — алые губы женщины скривились. Она, кажется, была чем-то вроде аналитика в сфере экономики, но Мария никак не могла вспомнить, что именно входило в ее обязанности. — Сергей создал все это с нуля, — Воронцова заговорила, сцепив руки на груди и стараясь никоим образом не выдавать бушующего внутри нее раздражения, — И к своим годам добился того, чего не все добиваются к пятидесяти. Корпорация, деньги, патенты в области ультрасовременных технологий — и всего этого для вас не существует только лишь потому, что он позволяет себе изредка выпивать? — Не лукавьте, Мария, — в глазах женщины сверкнул недобрый огонек, — Я понимаю, что ваша карьера напрямую зависит от Разумовского и вы будете защищать его при любом раскладе, но признайте и вы, что «изредка выпивать» — это крайне преуменьшенное определение алкогольной зависимости нашего с вами начальника. — Не признаю, — отрезала девушка, обернувшись и снова посмотрев в зрительский зал и кабину напротив. От вида мечущегося из угла в угол мужчины ее взгляд смягчился, — Давайте закроем эту тему и не будем портить друг другу настроение. — Позволите последний вопрос? — Марие очень хотелось ответить отрицательно, но увы — вежливость, соблюдение субординации и все такое прочее не оставляли ей ни малейшего шанса. — Да, конечно. — Ваше рьяное желание защищать Сергея как-то связано с тем, что вы внезапно переквалифицировались из программиста в его личную секретаршу? От удивления Мария раскрыла рот, не сумев произнести ни звука. Расширившиеся глаза с длинными ресницами тупо смотрели на самодовольно ухмыляющуюся женщину, но внутри Воронцовой неистово бурлила злость вперемешку со стыдом и неверием в такое неприкрытое хамство. Поток ее пропитанных агрессией мыслей прервало восклицание механического женского голоса: — Привет! Меня зовут Марго, я ваш новый виртуальный помощник. Так ничего и не ответив, Мария кое-как протолкнулась в противоположный угол комнаты, на этот раз замерев у стекла в полном одиночестве. Ее мысли все еще крутились вокруг свалившегося на ее голову обвинения, но вскоре вернулись в прежнее русло, и она напрочь позабыла об оскорбившей ее женщине преклонного возраста. — Миллиардер, филантроп… Предчувствие шевельнулось в ней, подобно проснувшейся гадюке — скользкой, холодной и ядовитой. — Встречайте, Сергей Разумовский! Он вышел, и сердце у девушки забилось где-то в горле. Сквозь расстояние и толстое стекло она чувствовала его неуверенность, и это же чувство читалось в каждом движении хрупкой черно-белой фигурки, принявшейся нервно расхаживать по небольшой площади круглой сцены, параллельно представляя свое творение дрожащим от страха голосом. Она пыталась поддержать его взглядом, телепатически, бившей из нее ключом энергией, как угодно — лишь бы он перестал метаться, как загнанный в клетку дикий зверь, лишь бы он почувствовал себя хотя бы на капельку лучше. — Даже вы? — о чем-то спросила его беловолосая голограмма. — Даже я, — мужчина нервно улыбнулся и мельком взглянул в сторону одиночной кабины, которую он покинул несколько минут назад, но в которой оставил своего лучшего друга. Мария знала, что последует за этим дальше. Волков даст Разумовского силу. И тумблер снова щелкнет, переключившись на того самого гениального миллиардера, на мероприятие которого и пришли все сливки Петербурга. Сергей внезапно (хоть на это никто, кроме Марии, и не обратит внимания) заговорит ровнее и увереннее, он выпрямится, расправив плечи и насмешливо вздернув подбородок, его руки, наконец, перестанут хаотично дергаться, а во взгляде, не различимом сейчас из-за темных стекол очков, в очередной раз засверкает то самое нездоровое золото. — Вместе! — широко улыбаясь и играя с интонациями, Сергей широко раскинул в стороны руки, обращаясь к замершей в немом восхищении публике. Короткий сигнал уведомления показался девушке оглушительным. Голограмма с презентацией сменилась лентой новостей, транслируя изображение с экрана телефона Разумовского. Воронцовой хватило нескольких секунд, чтобы прочитать скандальный заголовок, но следующее мгновение длилось для нее, по ощущениям, целую вечность. Она видела, как Сергей делает шаг назад. Словно в замедленной съёмке наблюдала, как его пальцы разжимаются, выпуская смартфон, который с тихим стуком падает на пол, но, как будто бы назло, не выключается.

НАСМЕРТЬ СБИВШИЙ МАЛЕНЬКУЮ ДЕВОЧКУ КИРИЛЛ ГРЕЧКИН ВЫПУЩЕН НА СВОБОДУ

Мария резко поднялась и тут же упала обратно: — И-извините, — подобрав телефон и моментально осунувшись, Разумовский выбежал со сцены. «Не ходи за ним» — твердил девушке внутренний голос. «Ты ему сейчас ничем не поможешь» быстро сменилось на «Ты должна разрешить ситуацию с журналистами», и Мария поспешно вышла из комнаты, тут же попав в оцепление репортеров. — ЧТО ВСЕ ЭТО ЗНАЧИТ? — СЕРГЕЙ ОТМЕНИЛ ВСТРЕЧИ… — КАК ПОНИМАТЬ ТАКОЕ ОКОНЧАНИЕ… — ВЕРНИТЕ РАЗУМОВСКОГО! На помощь ей вовремя пришли пиар-менеджеры и директора по маркетингу. Несколько десятков журналистов начали выплескивать свое негодование на них, оставшиеся, самые компетентные и настойчивые, продолжили терроризировать заместителя главы компании. Из их сумбурных криков Воронцова поняла две основных проблемы: «Разумовский отменил все встречи и сбежал к себе в пентхаус» и «Вы обязаны пообщаться с нами вместо него». И если с первым она ничего не могла поделать, то со вторым вполне была готова справиться. Я правильно понимаю, что у меня после презентации никаких дел нет? Совершенно никаких, конечно же. Всё ведь всегда идет по плану. Мария закончила последнее интервью в начале седьмого вечера. Чувствовала она себя, как выжатый лимон и, хоть время и позволяло ей уделить внимание еще парочке репортеров, ни физических, ни моральных сил у нее на это не было. На удивление, трех женщин с федеральных каналов легко удалось перебросить на рекламный отдел, а оставшихся Марго внесла в расписание девушки на завтра. По итогу дня, недовольных практически не осталось — большая часть зрителей успешно переключилась с презентации на обсуждение новости про Гречкина, любопытство же остальных было удовлетворено сотрудниками «Вместе», возглавляла которых, конечно же, как всегда спасительница-Воронцова. В 19:16 Мария вошла в лифт: — Марго, к Сергею можно? — задает вопрос, особо ни на что не надеясь. — Вам — да. Дрожащие от усталости пальцы судорожно бросаются к кнопке «73» и порывисто жмут ее, словно боясь, что лифт не поедет или Марго вдруг передумает. Сам подъем занял ровно сто тридцать пять секунд. Она считала. — Сергей? — входит в комнату, в которой не был включен свет, и щурится, силясь разглядеть владельца кабинета, — Можно? — В этом городе теперь можно все, ты разве не знала? — его голос раздался с дивана, — Марго, включи свет над картиной. Длинная желтая лампа мигнула и осветила комнату теплым люминесцентным светом. Мужчина на диване не пошевелился — он сидел, откинувшись на спинку и закинув ноги на журнальный столик. Прямо в обуви. Огромные, кажущиеся почти черными глаза неотрывно наблюдали за припозднившейся гостьей. Снова пьян? — Гречкину это аукнется, — Мария неуверенно сделала шаг вперед, покачнувшись на каблуках, на которых еле стояла от усталости, — Рано или поздно он получит по заслугам. — Рано или поздно, — Сергей повторил за ней почти шепотом, намеренно растянул гласные в словах, будто бы пробуя избитое выражение на вкус, — А тебе не кажется, что «поздно» уже настало? — Я не… — ОН УБИЛ МАЛЕНЬКУЮ ДЕВОЧКУ! — Разумовский вскочил, швырнув диванную подушку куда-то к панорамному окну, — УБИЛ РЕБЕНКА ИЗ МОЕГО ДЕТДОМА ПРЯМО НА ГЛАЗАХ У ЕЕ БРАТА! И КАК ЕГО НАКАЗАЛИ? ЗАСТАВИЛИ ПОТРАТИТЬСЯ НА ПОДКУП АЛКОГОЛЬНОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ И УСЛУГИ АДВОКАТА-ПОДПЕВАЛЫ? — Но мы же… — она предприняла вторую, последнюю попытку что-то сказать в ответ. Ее снова перебил звенящий, как стекло, крик рыжеволосого: — ОН УЕХАЛ ИЗ ЗДАНИЯ СУДА НА ТОЙ ЖЕ МАШИНЕ, — Сергей метался по комнате, каким-то неведомым образом умудряясь не врезаться ни в одну из статуй, — ТАКИЕ КАК ОН ОТРАВЛЯЮТ НАШ ГОРОД, ОТРАВЛЯЮТ ЖИЗНЬ ВСЕМ НАМ! КАКОЙ СМЫСЛ В ТОМ, ЧТО Я ТУТ СОЗДАЮ ДЛЯ ЛЮДЕЙ? КАКОЙ, СКАЖИ МНЕ?

КАКОЙ В МОЕЙ ЖИЗНИ СМЫСЛ?

Он остановился прямо перед ней. Попытался было вновь пуститься в забег по кабинету, но передумал, вздрогнув, когда его руки коснулись холодные пальцы: — Сергей, послушай, — девушка схватила его за локоть в порыве чувств, и теперь не знала, как заставить себя отпустить белоснежную ткань рубашки, — Все, что ты делаешь, очень важно для простых людей. Таких как я. Нам нужна свобода слова, нужна безопасность, и ты придумал и воплотил в жизнь проект, который все это может нам дать. Ты делаешь нашу жизнь лучше. Смятение в голубых глазах боролось с яростью от собственного бессилия. Расширившийся зрачок отражал блики лампы, и в темной его глубине Мария видела себя. Замученную, вымотанную. Но достучавшуюся. — Я не знаю, что мне делать, — его голос дрогнул и надломился. А может, и не только голос, — Это кошмар. Я… я говорил об этом с Олегом сегодня, и он считает также. Это повторится. Только если мы… Если мы не предпримем ничего… — Мы не можем ничего сделать против закона и решения судьи, — она старалась говорить мягко, как можно более успокаивающе, — От нас зависит только то, что мы создаем и что привносим в этот мир. И мы стараемся делать все от нас зависящее. Вместе. От звука последнего слова Сергей передернулся и отстранился, выдернув рукав из цепкой хватки тонких пальцев. Словно вспомнив что-то, он быстро огляделся, и на мгновенно побледневшем лице выступили капельки холодного пота: — Что с тобой? — приблизившись, но не рискуя больше притрагиваться, тихо спросила Воронцова. — Н-ничего, — качает головой и плетется в сторону дивана, падая на него совершенно без сил, — Волков все решит. Он… он что-нибудь придумает. Обязательно придумает. — А что было бы, если бы не было никакого Волкова? Взгляд Разумовского на долю секунды проясняется, но тут же затуманивается опять. По угловатым плечам пробегает крупная дрожь. — Сергей, ты не можешь постоянно действовать по совету Олега… — Мария осеклась, заметив, что мужчина ее не слушает. Он сел, подтянув колени к подбородку, и взъерошил давно потерявшую форму укладку. — Сергей? — Олег все придумает, точно тебе говорю. — Я пойду домой. — Конечно, — он нервно улыбнулся, но лицо его исказилось, став похожим на жуткую восковую маску, — Иди. Тебе не о чем беспокоиться, Олег обещал мне все решить. — До завтра, Сергей. Она ушла, не дожидаясь ответа, которого, впрочем, и не последовало. Одновременно с тем, как закрылись за ней прозрачные дверцы лифта, девушка краем глаза увидела, что свет на этаже снова полностью погас. Волков все решит, говоришь? Чует моя интуиция, что после этого решения моей компетенции уже точно не хватит на то, чтобы в очередной раз спасти твою задницу.