Назад в прошлое.

Левая ладонь выглядела так, словно только что пережила столкновение с раскалённым металлом. Соответствующий запах ударял в ноздри, впитывался в волосы, подступал волной тошноты к горлу. Гермиона не спешила обращать внимание на обугленную конечность, раскинувшись на спине, она слепо пялилась в потолок. Разъедающая боль воспринималась ею как что-то должное, незначительное при нынешних обстоятельствах. Горячие слёзы струились по лицу. В ушах гудело, отчего она и не услышала ни хлопка двери, ни шагов раздавшихся поблизости. — Наконец! Гермиона вздрогнула от неожиданности, услышав резкий голос. Молодой парень, не дожидаясь ответа, плюхнулся на колени и притянул её к себе, вдыхая запах волос. Крепкие объятия не вселяли чувство спокойствия — единения, только приступ паники и желание отстраниться, но ведь это был Гарри, старый-добрый Гарри, который совершенно точно ни в чём не виноват. Переборов себя, Грейнджер зажмурилась и уткнулась лицом в грудь друга. Она дома, чтобы это не значило. Изумрудные глаза — глаза Лили — глядели на неё с тревогой и беспокойством. Так странно было не найти в них и намёка на упрёк и подозрения. — Где ты пропадала? — Я… — она мотнула головой, собираясь с мыслями. — Это как-то связано с твоими родителями? — Можно сказать и так… — Гермиона? — тон требовал незамедлительного ответа. — Мне нужно было побыть одной. Прийти в себя. — И как, помогло? — Не так, чтобы очень. — Ты же понимаешь, что поступила как минимум некрасиво? — О чём ты? Потрясающе, её теперь будут отчитывать все кому не лень! Хотя право на это имеет один только… — О том, что ты не соизволила нас с Роном даже предупредить о своём маленьком «отпуске»! Мы и без того на взводе, так ещё и ты такие выкрутасы устраиваешь! Рон с ума сходит, я и не знаю, как ты сможешь перед ним оправдываться! Сейчас неспокойное время, ещё не всех поймали, а ты просто берёшь и пропадаешь! Как думаешь, что мы подумали?! И вообще что с твоей долбанной рукой?! — скосив взгляд, воскликнул Гарри. — Ты окунула её в лаву? — Это просто лёгкий ожог. Ах, ещё и Рон… То ли плакать, то ли смеяться остаётся. Как так получилось, что она почти и не вспоминала о нём всё это долгое время? Она же была в него так сильно влюблена… Когда-то… В другой жизни. И тот их единственный поцелуй был чудесным — полным накала и обезоруживающей нежности. — А насчёт… — Я знаю, что ты предупредила Макгонагалл, но это ведь не одно и то же! Она даже толком не смогла рассказать нам, куда ты отправилась и зачем! — Извини. Выходит, всё это время профессор Макгонагалл знала. Все они знали. — Что ты вообще здесь делаешь? Гермиона отодвинулась от Поттера и обняла свои колени. Ей было неловко смотреть на него — ещё некоторое время назад прямо перед собой она могла видеть Джеймса и Лили, а теперь… Теперь они безвозвратно мертвы, и Гарри — единственное, что напоминает о том, что они жили на этом свете и любили друг друга. Больше не будет косых взглядов на неё, выдвинутых обвинений, счастливого смеха, как тогда… В самом начале их дружбы. Больше не будет ничего. Никогда. А самое паршивое, что ей и духу-то не хватит признаться во всём Гарри. Она никогда не расскажет ему, что была там и даже не постаралась спасти его родителей. — Вообще-то тебя ищу, — горько хмыкнул парень. — Мы с Роном уже по сотому кругу всё обходим. — Зачем? Макгонагалл же вам сказала, что… — Мало ли что она сказала, — фыркнул Гарри. — Я про то, что сейчас все загнанные донельзя, по несколько суток нормально не спавшие, я сомневаюсь даже в том, что было вчера — со мной, что там говорить про других. Тем более я был уверен, что ты бы никогда не ушла молча. Гермиона закрыла глаза, прислушиваясь к стуку своего сердца. — А ты был… в Хогвартсе? — Конечно. — И есть какие-нибудь… новости? — Например? — Поттер недоуменно свёл брови к переносице. — Например, из Больничного крыла, — пошла дальним путём Грейнджер. — Как там дела у мадам Помфри? Может, ей нужна какая-то помощь? А то я так ушла и… — Да нет вроде. — А… Эм… — как бы ей объяснить свой интерес к профессору Снейпу и не вызвать при этом подозрений? Да какая разница в самом-то деле, что подумает Гарри? Это же Гарри! — Снейп не приходил в себя, пока я… — Приходил, но буквально на пару минут, — на секунду Гермиона забыла как дышать. — Дня три назад. Но он явно находился в какой-то прострации. Мадам Помфри обратно погрузила его в медикаментозный сон, потому что опасалась, что из-за болевого шока у него остановится сердце. Так что в общем-то никаких особых изменений в состоянии Снейпа нет. Всё такой же овощ. — Гарри! — Но это же правда! — возмутился герой, пятернёй зачёсывая волосы назад. — Помфри хочет ещё хоть немного стабилизировать его состояние и только тогда повторить попытку, но, между нами говоря, у Снейпа шансов… — Просто заткнись! — Что? — Извини, но… Я всё ещё хочу побыть одна. Давай, поговорим завтра? И, пожалуйста, передай Рону то же самое. Пускай он меня сегодня не беспокоит. — Ты серьёзно? — Да. Я уже целую вечность нормально не принимала ванну и сегодня хочу устранить этот пробел. Я хочу отдохнуть и побыть наедине со своими мыслями. И умереть. Желательно в муках. *** Прошмыгнуть за ширму, скрывающую от взглядов посторонних профессора Снейпа, было проще некуда. Кто бы вообще сумел или захотел её остановить? Всего восемь дней назад (как показывает календарь) Гермиона могла зайти к нему даже днём, на глазах у других. Сейчас же ей почему-то захотелось дождаться именно глубокой ночи, чтобы навестить его. Наверное, причиной тому было выражение любопытства на лице директрисы. О, она была не так воспитана, чтобы задавать личные вопросы, но ей непременно не терпелось узнать подробную историю путешествия во времени. А Помфри? Она молчала и не преследовала Гермиону взглядом, но поглядывала на студентку слишком уж разочарованно. Грейнджер вдруг отчётливо поняла, что и в прежние студенческие годы главная целительница относилась к ней с прохладцей. Правда та никогда не мешала ей в полной мере оказывать необходимую медицинскую помощь. В любом случае теперь Гермиона оказалась там, куда и стремилась попасть в последние несколько часов. Она застыла у изножья узкой койки, не в силах сделать ни шага вперёд, ни шага назад. Невыносимо больно было видеть его серое лицо с застывшими острыми чертами, удивительно, но даже глубокий сон не в силах оказался смягчить их и добавить профессору безмятежности. Широкая грудь тихо двигалась вверх-вниз, слишком медленно для того, чтобы Снейп сошёл за спящего. Очертаний прикрытого тонкой простыней тела было не разглядеть, но не нужно обладать дюжим умом, чтобы догадаться об его ужасающей худобе. Заметно отросшие волосы падали на закрытые глаза и щёки бездвижного мужчины. Грейнджер точно знала, помнила, что Северус всякий раз незамедлительно и небрежно смахивал щекочущие кожу чёрные пряди с лица, не в силах хоть сколько-нибудь терпеть их вынужденный контакт. Теперь она, незаметно для самой себя, проделала эту манипуляцию вместо него. По коже побежали мурашки, когда в ответ Снейп тихо захрипел, так, словно у него перехватило дыхание. Диагностирующие чары не выявляли существенных изменений в его состоянии ровно до той поры, пока суровый профессор не открыл глаза. Он смотрел сквозь неё. Своими почерневшими ввалившимися глазами, казавшимися бесконечно усталыми и отчаянными, до глубины своей переполненными жгучей ненавистью к самой жизни. Северус снова захрипел и, предприняв попытку пошевелиться, застонал от щупальцев боли. Шума он воспроизвёл уж как-то слишком много, потому что Гермиону, отмершую от страха и теперь решительно подбиравшуюся к больному, спугнула Помфри, влетевшая в их уединённое пространство. — Что произошло? — заклинания, неизвестные гриффиндорской отличнице, одно за другим слетали с палочки целительницы. — Почему он пришёл в сознание так рано? Вы что-то предприняли? — Нет, — возмутилась Гермиона: она бы не стала так рисковать его чьим-нибудь здоровьем. — Я не знаю, почему Севе… почему профессор Снейп очнулся раньше времени. Правда не знаю. Я ничего не делала, только зашла, чтобы… увидеть его. — Понятно, — отмахнулась мадам Помфри. — Северус, ты меня слышишь? Снейп попытался кивнуть в ответ, когда снова закашлялся после удушающего хрипа. Тёмно-алое пятно с молниеносной скоростью расползалось по повязке на шее. — Молчи и не шевелись, — Грейнджер увидела, как до боли знакомым жестом он постарался скривиться и надменно вздёрнуть бровь вверх, за что сразу же поплатился новым приступом. — Вообще не шевелись, — ласковым голосом добавила женщина. Она разжала его челюсти и начала поочерёдно вливать ему в рот зелья, параллельно массируя горло и помогая сглотнуть наверняка горькое лекарство. Северус морщился от боли, но мужественно воспринимал процедуру. Гермиона боялась узнать, что так сильно способно было повысить его болевой порог, почему с таким смирением он принимает отпущенные на его век страдания. Не прошло и шести минут, как мужчина снова закрыл глаза и провалился в сон. — Это обычное снотворное? — Что? — Помфри отвела печальный взгляд от спящего зельевара. — Помимо крововосстанавливающего, обезболивающего, укрепляющего зелий и настойки растопырника, вы дали ему ещё одно. Снотворное. Оно приготовлено по стандартному рецепту или нет? Когда он должен после него проснуться? — Завтра утром. *** Грейнджер не сомневалась в том, что в этом профессоре Снейпе ничтожно мало осталось от её Северуса. В том, что он едва переносил её общество все эти долгие годы. Что его бы воля — он бы притворился, что между ними никогда ничего не было. Что грань преподавателя и студентки не может быть стёрта. Она не сомневалась, но… Так сильно тосковала по своему, оставленному совсем недавно, а вместе с тем — и не один десяток лет назад — парню, что уже вторую ночь не смыкала глаз, пережёвывая остатки собственного сердца. Переживания проецировались на профессора Снейпа — такого одинокого, замкнутого и едва живого. По её вине. Сделать для него хоть что-то, помочь ему хоть как-то — это самое малое, что она может сделать для Северуса, который воспринял её уход как гнусное предательство и побег. А разве положение вещей и не было таковым? Разве не был он прав? Очередная ночь без сна только укрепила это сумасбродное решение. Следующий день не задался с самого утра, когда чёртов кофе выкипел из турки и залил плиту, когда тосты пережарились и уголь на вкус начали напоминать. Гермиона бы восприняла мелкие бытовые неприятности как предупреждение, но… Но она была слишком уставшей для анализирования, поэтому спешно перекусив, сразу двинулась в Хогвартс. Следующим неприятным знаком оказался Гарри, как бы это не звучало. Она не ожидала встретить его в полуразрушенном замке да ещё и в компании Рона, расцветшего при одном взгляде на неё. Грейнджер тоже тепло улыбнулась ему и позволила затянуть себя в продолжительные объятия, правда наслаждаясь близостью рыжеволосого парня и его теплотой. По всей видимости Поттер объяснил ему, почему их подруга пропала так резко и без всякого предупреждения, и объяснил достаточно доходчиво, потому что Рональд не злился и не ворчал, а только опутывал её своей тоской и нежностью. — Я скучал по тебе, очень сильно. Гермиона не могла похвастаться тем же: очевидно, она была отвратительной подругой, отвратительной дочерью, отвратительной девушкой, иначе, как ещё объяснить собственное поведение? Как там говорила Трелони? Сердце у неё сухое… Тогда почему оно так сильно болит? — А что вы тут делаете? — перевела она тему, так и не придумав, что ответить Рону на его признание. Обманывать парня совсем не хотелось. — Я же просил Макгонагалл сообщить мне, когда профессор Снейп очнётся, — Гарри взволнованно кусал губы. — Вот и… — Гарри, я не думаю, что профессор Снейп захочет сейчас отвечать на твои вопросы. Или вообще — когда-либо. Сердце дрогнуло при мысли о том, чем именно Снейп при желании может поделиться с сыном погибшей подруги. Он способен разрушить всю её жизнь — одним единственным признанием. Если Гермиона что-то и знала о Гарри так это то, что он не прощает предательства и лжи. А она… Она потворствовала смерти его родителей. — Думаешь, я совсем идиот? — фыркнул Поттер с наигранной обидой. — Я просто хотел, ну… Не знаю, чего точно, но я должен сходить. Это мой долг, разве нет? После всего, что он для меня сделал. — Гарри… — Возможно, Снейп нуждается в какой-нибудь помощи, возможно, я хоть что-нибудь могу для него сделать. В общем, моё дело — предложить ему поддержку и необходимую помощь, а его… — А что насчёт тебя, Рон? С ними всё ясно. Гиблый случай. Снейп пошлёт и их самих, и их светлые помыслы далеко и надолго. — Я боюсь идти к нему один, — до тихого шёпота понизил голос брюнет. — Я правильно тебя понимаю: к Волдеморту ты ходить один не боялся, а к… — Волдеморт не заставлял меня чистить котлы без магии. — Логично. — А ты? — спросил Рональд. — Зачем сюда пришла? — В общем и в целом: затем же, зачем и вы, — пробормотала Грейнджер, вдруг подумав, что и сама бы сейчас не отказалась от поддержки на этом поприще. В конце концов, они всегда решали проблемы все вместе, так почему в этот раз что-то должно было быть иначе? Помфри со скепсисом оглядела делегацию. — Мистер Поттер, боюсь, в вашем визите нет никакого смысла. Профессор Снейп всё ещё слишком слаб и преимущественно пребывает в состоянии сопора. Он не произнёс ни единого слова с тех пор, как очнулся. — Мы буквально на пять минут, — горячо возразил Гарри. — Я хочу убедиться в том, что он… Он действительно жив, поблагодарить его и… — Мистер Поттер, — строже перебила его целительница. — Профессор Снейп вероятнее всего сейчас вас даже не узнает, так что благодарности могут подождать. — Пять минут. — Ладно, только если… — То мы сразу уйдём! Женщина посторонилась, пропуская их вперёд. Снейп не спал. Гермиона засомневалась в оценке его состояния, выдвинутой целительницей. Для человека, «который вероятнее всего их не узнает», его взгляд был слишком осмысленным и чуточку раздражённым. Он только мельком посмотрел в их сторону с Роном, прежде чем вернул всё своё внимание мальчику-который-выжил. Грейнджер снова чувствовала себя пустым местом: профессор Снейп и прежде никогда не уделял ей внимания — только иногда скучающе поглядывал на её потуги выделиться, обрывал крылья саркастичными и грубыми выражениями и вновь ненавидел Гарри Поттера лютой ненавистью. Горечь осела у девушки во рту — неужели она и правда в глубине души рассчитывала на другой приём? Забыла о своём месте? Рон, чувствовавший себя таким же атрибутом мебели, как и она, стиснул её руку в своей, будто почувствовав, что подруга нуждается в поддержки. Всего лишь на мгновение Гермиона почувствовала себя лучше. Она же не сошла с ума? Ведь она и правда была в прошлом? Ведь они с Северусом и правда… Мельком брошенный мужчиной равнодушный взгляд поставил всё под сомнения. Пергамент, взлетевший в воздух, лёг в пальцы Гарри Поттера. Не удержавшись, Грейнджер оставила Рона и заглянула другу за плечо. Знакомым, родным почерком была выведена только одна фраза: «Я сейчас не настроен на пустую болтовню и принятие ваших многочисленных сожалений, проваливайте». Поттер недовольно поджал губы, но кивнул. Видит Мерлин, скольких усилий ему стоило это сделать. Гермионе ничего не оставалось, кроме как выйти вслед за своими друзьями. Она не могла обозначить причину, по которой имеет право остаться там и не удовлетвориться короткой отмашкой. *** Гермиона вернулась в Хогвартс на следующий день, но поговорить с профессором Снейпом и всё ему объяснить, так и не удалось, потому что он, мать твою, спал. Спал он и через день, и через два. Она никак не могла застать его бодрствующим! Конечно, Грейнджер могла списать это на рок судьбы, нелепую случайность, но… Не может же ей так катастрофически не везти! Тем более, что эта проблема относилась только к ней: и Макгонагалл, и Помфри, и Флитвик — и даже (что самое обидное) Гарри Поттер уже видели его, уже говорили с ним. А Гермионе как никому другому было что ему сказать. Но ведь… ситуация абсурдная! Профессор Снейп — взрослый мужчина, он бы не стал её просто игнорировать! Вот только и на следующий день, когда она пришла, он безмятежно спал. Правда на этот раз Грейнджер не стала тихо выскальзывать из его палаты, слишком злой была для всех этих глупых норм поведения, поэтому плюхнулась на стул для посетителей и уставилась на бледное лицо. Дыхание было равномерным — таким, как будто бы он и на самом деле дремал, но… Мадам Помфри разговаривала с ним буквально пару минут назад! — Се… — произнести его имя не получилось. — Профессор Снейп, — проворчала Гермиона, — я же знаю, что вы не спите! Неужели мы не можем просто поговорить как взрослые люди? Мужчина безмолвствовал. — Вы, чёрт возьми, издеваетесь?! — прорычала она, касаясь его плеча. — Вы ведёте себя как маленький, капризный… — Мисс Грейнджер, что вы так шумите? — прошипела целительница, заглядывая к ним. — Потому что… Потому что — что? Потому что он притворяется спящим? Детский сад, ей богу! — Я не для того давала ему снотворное зелье, чтобы вы приходили сюда и тормошили его как тряпичную куклу! Густая краска сползла с щёк на шею. — Извините, я просто… Я тогда пойду. — В самом-то деле, Северус, почему ты до сих пор не выпил зелье? — произнесла Помфри, когда дверь за настойчивой посетительницей закрылась. «Я не хочу спать». — Тогда, пожалуй, я приглашу мисс… Со скрипом зубов он опустошил поднесённую ко рту склянку. — А если серьёзно, как долго ты ещё собираешься играть в молчанку с девочкой? «Целую вечность, я полагаю?» — закрыл глаза Снейп.