Назад в прошлое.

Мужчина скользнул взглядом по её сосредоточенному лицу: выглядел он при этом и раздражённым, и смертельно уставшим. Он откинулся на влажную стенку душевой кабинки и поднялся на ноги, набрал в раскрытые ладони воду и щедро ополоснул ею лицо, уделяя особое внимание губам. Достигнутый прогресс в их отношениях аннулировался одним неосторожным поступком. Гермиона и сама не знала, что на неё нашло. Она смотрела на этого замкнутого, угловатого мужчину и не понимала, с какого перепугу решила его поцеловать. Как ей вообще могло прийти это в голову? Это же Снейп! Но, кажется, реакции её тела шли впереди осознанности. И всё испортили. В который раз. И всё-таки его реакция была слишком… бурной? Нет, не то слово, если учесть, что Северус промолчал и просто выразил всем своим внешним видом брезгливость. Гермионе ли не привыкать к такому отношению? Но по какой-то причине она всё равно чувствовала себя сейчас уязвлённой и вместе с тем виноватой. — Я не… специально? — прошептала она, уставившись невидящим взглядом на его предплечье. Снейп никак не прокомментировал её заявление, он оставался всё таким же бесстрастным и отстранённым, когда покидал душевую кабинку, не удостоив Грейнджер даже взглядом. — Подожди, — вздохнув, она остановила его за локоть. — Тебе нужно высушить волосы. — Не нужно, — шипение отдалось першением в горле и поумерило праведный пыл Северуса, совсем неэффектно закашлявшего. — По ночам в доме довольно прохладно, — чуть ли не силком она заставила присесть его на край угловой ванны. Гермиона вооружилась деревянной щёткой и начала старательно расчёсывать длинные чёрные, как вороново крыло, волосы. Плечо мужчины, за которое она машинально схватилась, казалось каменным от сдерживаемого напряжения. Словно не обращая на это никакого внимания, Грейнджер неспешно расчесала его и включила фен. — Ты мне нахрен здесь не нужна, — проронил Снейп, едва слабый голос вернулся к нему. Грейнджер с прежней меланхоличностью провела деревянными зубцами расчёски по его голове, отмечая, что этот процесс действует на него расслабляюще. — Я не хочу видеть тебя в своём доме. — Я знаю. — И что скажешь? Или у тебя что, вообще нет никакого самоуважения? — Есть, но не при данных обстоятельствах. — Как удобно, наверное… — Безусловно, — только и ответила она, всем сердцем желая остановить поток его грубых слов. — Я серьёзно, Грейнджер. Я не хочу тебя видеть, я не нуждаюсь в твоей помощи. Если за мой счёт ты пытаешься поправить собственное душевное состояние и выйти из этой истории великодушной благодетельницей, то ничего не выйдет. Я никогда не пойму и не приму тебя. Особенно, сейчас. — И что это значит? — заинтересовалась Гермиона, тихо хмыкнув. — То, что в этих твоих нелепых приливах нежности я не заинтересован, как никогда прежде, мисс Грейнджер, — с тонкой усмешкой поведал он. — Если в последние двадцать лет ты была просто мне глубоко безразлична, то моё нынешнее отношение и вовсе не поддаётся каким-либо описаниям. Я воспринимаю тебя, как пустое место. — Да? Тогда ты слишком уж часто дискутируешь сам с собой, Северус. — Сейчас, при желании, я могу заполучить кого угодно, спасибо разлюбезному Поттеру, и я однозначно не возжелаю тебя, потому что ты… — Можно подумать, что я захочу тебя, — улыбнулась Грейнджер, мельком взглянув на его лицо. — Как я и сказала первоначально: я не специально тебя поцеловала, и этого больше никогда не повторится, обещаю. Просто на одну секунду я будто вернулась обратно в прошлое и не отдавала отчёта тому, где и с кем нахожусь. — Ты, как я погляжу, всегда в такие моменты или лезешь целоваться, или раздвигаешь ноги. — Да, если рядом со мной ты. Она увидела, как Северус завис, обдумывая ответ, и зрелище это бальзамом на сердце легло. Особенно, когда стало понятно, что ему так и не удалось прийти к какому-то умозаключению. *** Выбившиеся из тугого хвоста кудряшки то и дело лезли в лицо. Гермиона то дула на них, чтобы смахнуть с щеки, то, несдержанно и как-то зло, заправляла их мокрыми руками за уши. Она заметно нервничала. Гора грязной посуды в раковине не уменьшалась. Откуда она только берётся в таком количестве? Снейп, перекрестивший ноги под кухонным столом, и не думал ей предлагать свою помощь, хотя мог бы. Он мог бы много чего. Например, спросить, почему она устроилась на четырехчасовую подработку в больницу Святого Мунго, или где она берёт деньги на продукты и лекарства — и если что, он выяснил бы, что ответы чудесным образом связаны друг с другом. Но Северусу и так было нормально. За прошедшие полтора месяца он окреп ровно настолько, что начал очень медленно, но стабильно перемещаться по квартире — к глубочайшему сожалению Грейнджер. Снейп только добавлял ей работы по дому: бросал раскрытые книги на всех плоских и неплоских поверхностях, оставлял кругом кружки с недопитым чаем — и, ну никак, не облегчал ей жизнь. Не готовил, не убирал, не закидывал грязные вещи в корзину; ему было комфортно на полном обслуживании, а вот Гермионе нет. Удовольствия в том, чтобы, отработав смену, вернуться в грязную квартиру, выдраить её, а после ещё и выслушивать брюзжание вечно недовольного мужчины, было мало. Сегодня ему, например, не понравился ужин. Гермиона, чёрт возьми, закипала, но не могла позволить себе сдаться, потому что только этого он и дожидался. Поэтому сегодня, когда он окрестил наивкуснейший соус — пересоленным и, вместе с тем каким-то чудесным образом, пресным, она опрокинула содержимое его тарелки над унитазом. Снейп мог бы оскорбиться этим поступком и, наконец, уйти в свою грёбанную спальню, но нет, он предпочёл остаться и прожигать её недовольным взглядом. Грейнджер, разумеется, не обращала на него никакого внимания. — Я хочу на ужин ростбиф, — проронил Северус сухо, не выдержав и десяти минут тишины. Гермиона незаметно для него хмыкнула. — А утром ты требовал на ужин суп-пюре. — Я передумал. — Бывает, — пожала она плечами, — что же… Где находится плита, ты знаешь. Мясо в холодильнике. — Ты предлагаешь мне готовить самому? — свёл брови к переносице мужчина. Грейнджер шеей чувствовала его колючий взгляд. — Именно. — Я… — Если ты в силах разгуливать по дому и пить виски, то с ужином точно справишься. — Тогда зачем мне здесь ты? — Для красоты, очевидно. И затем, чтобы мыть грязную посуду. Ах, да, ещё стирать твои вещи, подавать тебе лекарства по расписанию, следить за тем, чтобы ты нигде не упал и не расшиб свою голову, сушить твои волосы, потому что твоя рука не поднимается выше твоей головы дольше чем на минуту, мириться с твоим невыносимым характером и… Так послушать, так весь её мир крутится вокруг него. И в этом момент Гермиона ощутила себя домовым эльфом, с трепетом бросавшегося исполнять все приказы сумасбродного хозяина. — Если… Если тебе что-то не нравится, то можешь уходить. Бла-бла-бла. Но на этот раз ему не дали договорить фразу, звучащую в этом доме в сотню раз чаще, чем «пожалуйста» или «спасибо». Хогвартская сипуха с бешеным энтузиазмом застучала клювиком об уже дрожащее кухонное стекло. Хмурый и недовольный зельевар поднялся с деревянного стула и прошёл к окну, чтобы открыть его и принять письмо. Он не сомневался, что пишут именно ему, иначе бы и не думал вставать с места и в чём-то помогать своей вынужденной сожительнице. Сипуха пролетела над его головой и опустилась на край мойки, миролюбиво протягивая лапку с привязанным письмом девушке и получая взамен заслуженное лакомство. Гермиона как ни в чём не бывало продолжала протирать влажную тарелку сухой тряпкой и не спешила распечатывать свиток. Она чувствовала повышенный интерес Снейпа к своей персоне, и ей было приятно поддерживать в нём пламя любопытства. А делать это тогда, когда ей прекрасно известно содержание письма, и вовсе было легко. Предыдущее она получила на прошлой неделе. Макгонагалл предлагала отличившимся в последний год студентам сдать экзамены позже положенного срока, так как официальные даты ими уже оказались упущены. Не до того им тогда было. Грейнджер и сейчас было не до того, о чём она и сообщила директрисе в ответном письме. По всей видимости подобный ответ её не устроил, тем более когда Гарри, Рон, Джинни и Невилл, занятые в последние два месяца восстановлением школы, дали ей своё согласие. Выждав паузу, она всё-таки сорвала восковую печать и пробежалась быстрым взглядом по ровным строчкам. Бледные пальцы сжали тонкий, почти прозрачный, пергамент, когда тяжёлое дыхание Северуса пощекотало висок. Было так странно: ощущать его столь близко к себе. По коже поползли сладкие мурашки — непроизвольная реакция на него, выработанная годами. — Надеюсь, Макгонагалл неизвестно, что вы ошиваетесь у меня дома? — прошелестел его рваный голос. — Боитесь испортить свою репутацию? — неуверенно хмыкнула шатенка. — Думаю, Макгонагалл безразлично, где и с кем я провожу время, но если вдруг ей станет любопытен этот вопрос, она в минуту найдёт ответ. Она ведь знает о… нас? — Нет никаких «нас». — Но она же помнит, что я?.. — Деменцией, к моему глубочайшему сожалению, Макгонагалл пока не страдает. Боковым зрением Северус увидел, как девушка встрепенулась, подготовившись засыпать его сотней вопросов. Отвечать на все он не хотел, поэтому и решил поступить с обычной холодной рациональностью и обойтись малой кровью. — Обет, — передёрнул плечами он, внезапно догадавшись о том, что скупая краткость не удовлетворит её и следует добавить что-то ещё. — Дамблдор провёл беседу с каждым, кто был вхож в состав преподавательского штата в те годы, когда ты обучалась, и до сих пор работающим в Хогвартсе, едва Книга доступа снова явила миру твоё имя, иначе в сентябре 1991 году ему бы пришлось многое объяснять. Альбусу на удачу, почти все профессора либо оставили работу к твоему возрождению, либо оказались мертвы. — А Ремус и Сириус? — А почему они тебя так волнуют? — Это просто вопрос, — не отводя от него глаз, пояснила Гермиона: годы только усилили его неприязнь к мародёрам, и это чувствовалось. — Без понятия. С ними я никогда не разговаривал по душам. — А с Дамблдором? — Тоже нет, Грейнджер, он рассказывал мне только то, что мне необходимо было знать для службы. Не более. Достаточно, — проронил Снейп сквозь зубы, едва Грейнджер вновь открыла рот. — Чего хочет Макгонагалл? — Чтобы я сдала экзамены, — она ответила таким тоном, словно это предложение было чрезвычайно глупым. — А тебе требуется какое-то отдельное приглашение для этого? Разве ты уже не заняла своё место в первых рядах? — усмехнулся Снейп совсем не по-доброму. — Не в этом году. — Почему? — Потому что я всё равно никуда не собираюсь сейчас поступать. Через годик может… — Почему? Она закатила глаза: оказывается, бесконечные глупые вопросы могут угнетать. — Потому что я занята? Учёба сейчас точно не стоит для меня на первом месте. — А что стоит? — сузил глаза он. — Разве не очевидно, что ты? — как данность произнесла Грейнджер. Снейп недоверчиво посмотрел на неё, будто взвешивая полученный ответ. — Со мной ничего не случится, если ты оставишь меня дома в одиночестве дольше чем на четыре часа. Ну, кроме приступа небывалого чувства облегчения. *** Она пожарила ему на завтрак бекон, намазала на тосты малиновый джем, заварила крепкий чёрный кофе — и понятия не имела, чтобы сделать ещё такого, чтобы задобрить мужчину. Северусу, кажется, воздушно-капельным передалась её тревога и надежда: — Ну, что ещё? — проворчал он. — Можно, мне пригласить ребят сюда? — Что? — обманчиво-нежным голосом переспросил зельевар. И Грейнджер ступила в болото, чувствуя, как начинает проваливаться в маслянистую жижу. — Ты же сам настаивал на том, чтобы я сдала экзамены именно сейчас и тем самым дала тебе передышку? — А экзамены в этом году решили проводить в моей квартире? — Нет, но… Мы хотим подготовиться вместе, вот я и подумала, что… — Подумай ещё раз. — Пожалуйста, это буквально на два-три часа. Мы посидим тихо в моей комнате. — Здесь нет твоей комнаты. — Я про гостиную. Пожалуйста, — Снейп закатил глаза в ответ на невинную просьбу. — Тебе никто не будет мешать или лезть с разговорами, обещаю. Ты вообще нас не услышишь. — А как ты в принципе собираешься им объяснить своё здесь проживание? — Так они уже знают, что я живу у тебя, я же не буду их обманывать — Что?! — он вспыхнул, подавшись ей навстречу. — Я только сказала им, что ухаживаю за тобой, — затараторила Грейнджер. — Помогаю оправиться, вот и всё. — Ухаживаешь за мной?! О, Мерлин, кажется, не существовало ответа, который мог бы его устроить. *** Как они от зубрёжки материала перешли к вину, понять было сложно, как и пожалеть об этом решении. Давно уже Гермиона не чувствовала себя так расслабленно, так хорошо. Без постоянных нотаций Северуса, без угрызений совести, без сжимающей грудь тоски. Она так давно не общалась со своими друзьями, что теперь почти ничего и не знала о их буднях. Гарри усердно готовился к вступлению в ряды авроров, уделяя всё своё время предстоящим экзаменам и тренировкам физической выносливости. Он не мог позволить себе оплошать, когда невольно стал примером для всего волшебного мира. Джинни, кажется, заново училась улыбаться и смеяться, она выглядела такой нескладной, когда вытягивала губы в робкой улыбке. Смерть Фреда, смерти многочисленных знакомых — сломали её. Она жила по привычке, также как и Гермиона до своего путешествия. Невилл оказался сильнее всех них, он действительно жил каждый отпущенный ему день, а не проживал его. Спокойные тёмные глаза теперь искрились мудростью и принятием. Лонгботтом готовился занять место ассистента профессора Спраут. Женщина пригласила студента занять эту должность даже не удостоверившись в том, что он сдает итоговые экзамены, так как не сомневалась в его профессиональной состоятельности. Рональд, вытянувшийся за месяц разлуки ещё сильнее, был непривычно задумчив, от него веяло неожиданной уверенностью. Он вообще изменился. Разве могла Гермиона думать, что вспыльчивый, не терпящий компромиссов, и в чём-то даже эгоистичный юноша вдруг станет сутками пропадать в Хогвартсе, помогая восстанавливать и замок, и раненых — вне зависимости от Дома, из которого те вышли. Рон шёпотом признался ей, что просто не может находиться дома: в месте, где каждый уголок пропитан духом погибшего брата, где мать, не прекращая, проливает слёзы, а он ничем не может ей помочь. В Хогвартсе он чувствовал себя нужным. Помогая другим, Рон будто исцелялся и сам. Гермиона только теперь задумалась о том, что в своих переживаниях о Северусе она даже не вспоминала своих друзей, не стремилась каким-то образом облегчить их душевные муки. И теперь из-за этого чувствовала себя виноватой. Но ведь, если подумать, то и ребята не рвались её спасать. Она вздрогнула всем телом от неожиданности, когда рыжеволосый парень, потянувшись за добавкой, случайно соприкоснулся с ней бёдрами. Она нервно улыбнулась, заправляя прядь волос за ушко. Рональд, почувствовав её смятение, тут же отодвинулся назад, задумчиво облизывая полные губы с привкусом красного вина. Ей во спасение послышался скрип кухонной двери (никогда ещё так сильно она не радовалась несмазанным петлям). Гермиона вскочила на ноги, найдя повод удалиться хоть ненадолго. — Ты куда? — Пойду разогрею ужин С… профессору Снейпу. — А что, он сам не может? — спросил Гарри, поправив съехавшую дужку очков. — Макгонагалл говорила, что он вроде как чувствует себя вполне сносно? — Более-менее. — И… Эм… Как долго тогда ты ещё собираешься тут жить? Он же, наверное, абсолютно невыносим? Гермиона в ответ только пожала плечами. — Многие, когда болеют, становятся абсолютно невыносимы, — с видом знатока прокомментировал Рон, и Грейнджер не смогла не улыбнуться, увидев его гордое выражение лица. — Но, если учитывать, что Снейп и до этого был невыносим, думаю, присматривать за ним сейчас вообще ад земской! — А почему бы просто не нанять ему профессиональную сиделку? Если что, я тоже могу скинуться на неё. Как никогда Гермиона ненавидела здравое мышление Лонгботтома. Вот кто тянул его за язык? Гарри, кажется, задумался над предложением однокурсника. — Не надо. Мы с ним вполне… сдружились, насколько с ним в принципе можно сдружиться. — А можно мне вместо тебя? — Можно, что? — не поняла Грейнджер. — Ну, разогреть ему ужин, — почесал макушку черноволосый парень. — А то в прошлый раз он мне практически ничего и не рассказал. — Нет, — тоном, не допускающим возражений, ответила Грейнджер. — Я ему пообещала, что его никто не станет беспокоить и что… Вы не задержитесь здесь дольше, чем на три часа. Так что… Ох, Мерлин, кажется, она заразилась от Снейпа гостеприимством! Но ребята и правда задавали неудобные вопросы, наглели и… Их было слишком много. Северусу необходимы тишина и покой, чего явно сейчас здесь не хватало. А ещё он до сих пор не ужинал. — Простите, но вам, наверное, уже пора, иначе Снейп выклюет мне весь мозг. — Хорошо, но давай хотя бы мы можем тебе убрать со стола? — и когда только Рональд научился быть таким понимающим и обходительным? Она почти с жалостью покачала головой в ответ. — Не надо, я сама, но спасибо за предложение. — Не за что, — он улыбнулся в ответ и нехотя поскрёбся за друзьями к выходу. С затаённой грустью Гермиона наблюдала за тем, как Рональд, задержавшийся в прихожей дольше других, завязывает шнурки на кедах. Девушка понимала, что это только благовидный предлог задержаться здесь, скребущие душу когти не оставляли шансов. Парень и правда, поднявшись на ноги, посмотрел на неё с покорной нежностью. — Я подумал, что… — он сделал шаг ей навстречу и положил дрожащие от волнения ладони на её точёную талию, — может быть… Мы бы могли с тобой сходить куда-нибудь? Вместе. Только ты и я. — Я бы с удовольствием, но у меня сейчас совсем нет времени, — Гермиона наморщила лоб, из всех сил желая казаться непринуждённой. — Экзамены, работа… Снейп, опять же. Ты же и сам всё это прекрасно видишь. У меня ни минуты свободной. — Я понял, — Рон опустил голову вниз и натянуто улыбнулся. — Если вдруг появится время, дай знать. Гермиона улыбнулась Уизли и, не зная, как заполнить паузу, как не дать их дружбе прерваться так глупо, поднялась на носочки, чтобы прижаться поцелуем к его гладкой щеке. Просто на прощание, просто по-дружески. Рука Рональда мягко погладила её кудри. Он повернул голову на несколько градусов — случайно или нет, Гермиона понять не успела — но в результате их носы встретились, и девушка невольно затаила дыхание, всматриваясь в голубые глаза.