Назад в прошлое.

С подавленным вздохом Гермиона вернула брошюру на место и потёрла сухие глаза. Книги были хороши в утолении душевной боли, в строках обычно забывались невзгоды, а тревога сдавала позиции, пусть и временно. Гермиона выучила эту истину на зубок в раннем детстве, когда ещё была лишена друзей, когда ровесники поднимали на смех чудну́ю задаваку и дразнили её. Но теперь то, что всегда спасало, лишь добавляло агонии. Снейп умудрился отнять у неё даже это. Как она могла, открывая книги, не возвращаться к нему мыслями, вспоминая бесчисленные часы, которые они провели бок о бок за поцелуями и жадным поглощением новой информации? Верно, никак. Надёжный, казалось бы, план не сработал, правда Грейнджер и сама не до конца понимала, в чём именно тот должен был заключаться. Провокациями ничего нельзя было добиться, только не в случае с Северусом. Он с юных лет ненавидел давление вне зависимости от того, с какими помыслами его применяют, Гермионе ли этого не знать? Она и не помышляла о многом, когда выносила к обсуждению болезненные для них обоих темы, просто хотела почувствовать, что нужна ему, а добилась противоположного признания. Но и к нему она была готова. Должна была быть готова… Девушка не сомневалась в том, что, получив очередной пинок, взыграет её гордость, что в случае отказа она наберётся смелости оставить Снейпа в прошлом, но… Ни черта подобного! Однако она не могла растратить себя в погоне за мужчиной, каким бы идеальным он ни был, и поэтому просто бездействовала, дожидаясь от него шагов хоть к какой-то определённости. Предчувствие и внешние признаки не сулили ничего положительного. Северус, столкнувшись с ответной прохладцей, не делал шагов к сближению. Его устраивало отсутствие всякого физического контакта. Всё их общение свелось к глупым лекциям и распитию чаев. Гермиона всем сердцем проклинала вежливые приветствия и прощания и его ничего не выражающие глаза. « У меня. Ориентировочно в десять. Точное время сообщу позже.» Грейнджер в очередной раз покрутила в руках полученный ответ. Иногда у неё возникало такое чувство, что у Северуса кто-то взимает дополнительную плату за каждое написанное его угловатым почерком слово, или же это пергамент столь баснословно подорожал после всем известного события? В любом случае мужчина мог бы расщедриться и как минимум поприветствовать её в ответ. Ну, нет, так нет. И ладно, если бы дело заключалось сугубо в малоприятном стиле повествования, но нет. Стрелка часов давно перевалила за озвученное «десять», а Снейп так и не удосужился дать о себе знать. На вторую записку он тоже не ответил. Выждав ещё некоторое время, Гермиона решительно поднялась с кресла: она ни в коем случае не выступала инициатором этой встречи (Северус настоял на ней сам, чтобы… чтобы снова с головой окунуться в преподавательский процесс), но ведь это не означает, что теперь она должна смирно дожидаться его до полуночи? Ей нужно выспаться перед экзаменом, иначе все упорные труды пойдут прахом. Остановившись на этом оправдании, она застегнула ветровку и выскочила на лестничную площадку. Ещё издали Гермиона заметила, что плотные шторы на окнах его гостиной пропускают свет, значит, он был дома, но по какой-то причине не торопился приглашать её в гости. Шаг из стремительного сделался неуверенным. Грейнджер чуть было не развернулась обратно. Ох, мать твою, они ведь вроде как встречаются, тогда откуда берутся все эти сомнения? Кулак, взнесённый над дверью, дрожал от напряжения, прежде чем опустился на шероховатую поверхность. Ей никто не спешил открывать. Она стояла и минуту, и две, а ответом ей была только тишина. У Гермионы с собой был ключ от его квартиры, но воспользоваться им мешала проснувшаяся порядочность. Врываться к нему без спроса, точно зная, что Северус против её визита, однозначно не стоит. А ему не стоит быть таким эгоистичным трусом. Что ему мешает распахнуть чёртову дверь и сказать ей правду? Хоть раз. Гермиона шумно втянула воздух носом: она не станет плакать из-за него уже в который раз. Достаточно. Словно сжалившись над гостьей, дверь с протяжным скрипом, наконец, отворилась, а вот на лице Снейпа не отразилось и намёка на сочувствие. Он выглядел так, словно секунду назад прожевал кислый лимон. — Грейнджер, что ты здесь делаешь? — смертельно уставшим голосом поинтересовался мужчина, прислонившись плечом к косяку двери. — Мы договаривались встретиться. Сегодня. — Я велел тебе дождаться сообщения, а не заявляться ко мне без приглашения. — Велел? — с угрюмой усмешкой переспросила девушка. Кем он себя возомнил? — Да. Я сейчас занят, когда освобожусь дам знать. — Северус, сейчас двенадцатый час ночи! Это злая шутка? — Нет. Если хочешь, можем перенести встречу на другой день. — Не хочу, — прошипела она, прогоняя пелену ярости прочь. — Я пройду в квартиру или мы так и будем стоять на пороге? — Гермиона, я вроде ясно дал тебе понять, что сейчас занят, — нахмурился Снейп. — Тебе лучше уйти. Вместо того, чтобы прислушаться к просьбе облачённой в приказ, она сделала шаг вперёд, заставивший его непроизвольно отступить. Он увидел, как поморщился её маленький аккуратный носик, принюхиваясь к нему, и заскрежетал зубами от лицезрения поразительной беспардонности. Грейнджер духу хватит ещё и задавать вопросы, не имеющие к ней самой, ну, никакого отношения. — Чем по-твоему ты занимаешься? — пошёл он первым в наступление. — От тебя за версту несёт блядскими женскими духами и вином, и при этом всём тебе хватает наглости задавать мне этот вопрос?! — Как видишь, — он отвернулся, отточенными до автоматизма взмахами волшебной палочки накладывая чары на гостиную комнату, чтобы ни один сторонний звук не потревожил чужих ушей. — Северус?! — окликнула его Гермиона, поражённая пустым ответом и разбитая им же. — По какому праву ты повышаешь на меня голос и выражаешься? Я заслуживаю большего уважения с твоей стороны. — Да? — она улыбнулась, заглушая чувства сковавшие её цепями. — А чего в таком случае заслуживаю я? Пренебрежения, регулярного обмана, предательства? Тебе доставляет удовольствие причинять мне боль? — Какие громкие обвинения, — уголки его губ, словно ей назло, поползли вверх в весёлой усмешке. — Мне не в чем перед тобой оправдываться. — Я уже поняла, что ты… Что я тебе не нравлюсь, бог с этим, но… Неужели так сложно набраться смелости и сказать это прямо? Зачем ты изо дня в день продолжаешь морочить мне голову? Северус хранил молчание, не отводя от неё взгляд. И это злило, неимоверно злило. Грейнджер разочарованно хмыкнула и развернулась в сторону гостиной. Мужская рука почти сразу требовательно сжала её запястье (удивительно, но мурашки не разбежались по всему телу от его близости). — Даже не думай, — угрожающе протянул брюнет, — пытаться выставить меня на посмешище. Будет лучше, если ты сейчас уйдёшь. — Для кого лучше? Точно не для меня, — невозмутимо пожала плечами Гермиона, осознав вдруг, что ей вроде как и нечего терять. Она рискует лишь снять опостылевшие от долгого ношения розовые очки. — Кто там? Позволь угадаю, Вектор? — ей с трудом удалось отбросить вежливую приставку «профессор» или, на худой конец, «мадам». — Да хоть воскресшая Лестрейндж, какая тебе разница? Почему он упомянул именно эту сумасшедшую ведьму? Есть ли в этом какой-то намёк? Гермиона слегка встряхнула головой: она становится слишком мнительной, одна возможность этого звучит бредово. — Большая. Потому что, если там она, ты полный идиот. — Не забывайся, — коротко стриженные ногти грубо впились в её мягкую кожу. — И объяснись. — А ты сам не понимаешь? — Нет, Грейнджер. Сегодня уловить смысл твоих изречений особенно сложно. — Почему-то когда ты нуждался в медицинском уходе, очереди из желающих заняться твоим лечением не наблюдалось. Она зашла лишь пару раз, и оба раза случились в Хогвартсе, когда ей и идти-то до тебя было всего несколько минут! А стоило тебе, Северус, оправиться, как сразу… — Ты рассуждаешь как маленький капризный ребёнок. — То есть я сейчас не права? — Нет. Септима, — издевательски шепнул он ей на ухо ненавистное имя, — предлагала мне свою… посильную помощь, но я отказался, так как не нуждался в ней. Я адекватно оценивал свои силы и знал, что смогу сам о себе позаботиться. Септима, — теперь Гермиона не сомневалась в том, что Снейп намеренно провоцирует её и… Честно говоря, у него прекрасно это получалось. — Уравновешенная и, что немаловажно, зрелая женщина, которая умеет слышать желания собеседника. — Ох, Северус, так оказывается, ты мог и сам о себе позаботиться? И как только я этого не заметила? Мне следует напомнить о том, что в первые дни ты сам не мог даже ложку в руке держать, не пролив при этом на себя бульон? Что сутки напролёт проводил в постели, потому что не было сил подняться? Что мне приходилось насильно отпаивать тебя зельями? Или об этом ты благополучно запамятовал? Очень удобно, ничего не скажешь, — пробормотала девушка. — Или тебе просто нравится обесценивать всё, что я для тебя сделала за последние месяцы? Да что там за месяцы — за годы знакомства. — А что такого поразительного ты для меня сделала, позволь поинтересоваться? — хмыкнул зельевар, сжимая пальцы на её руке сильнее. Гермиона попыталась освободиться, но мужчина заведомо был сильнее. — За что именно я должен быть благодарен? — А не за что? Серьёзно? Я всегда заботилась о тебе, подстраивалась под тебя, прощала обиды… — Ну, да, а ты была сущим ангелом, — иронично протянул мужчина. — С которым что ни день, то праздник. — Я и не отрицаю того, что тебе тоже часто приходилось идти на уступки, что ты прилагал все усилия для того, чтобы сохранить наши отношения, когда мне единственным выходом из ситуации представлялось расставание. И я благодарна за это, Северус. Но тогда мы оба работали над отношениями, а сейчас — я одна, в этом вся разница. — И как же именно ты над ними работаешь? Виснешь у меня на шее, когда есть настроение, да следишь за мной, когда его нет? — Это всё, что ты видишь? — А что я должен был увидеть ещё? — То, что я буквально из кожи вон лезу, чтобы тебе угодить, пока ты ведёшь себя, как… — Как кто? — Как идиот, Северус. Чем сильнее я стараюсь, тем больше портятся наши отношения. Тебе постоянно что-то не нравится, ты постоянно огрызаешься, я не знаю, как в принципе поддерживать дальнейшее общение. Ты акцентируешься исключительно на плохом, а хорошего не замечаешь. — Грейнджер, что тебе от меня нужно? Говори конкретнее. У меня нет ни времени, ни желания выслушивать глупые детские бредни. — Ты умрёшь, если хотя бы из чувства благодарности начнёшь выражаться повежливее? — не выдержала Гермиона, снова безрезультатно дёрнувшись под его рукой и зашипев от мимолётного болезненного ощущения. Снейп и не думал ослаблять хватку. — Из чувства благодарности, говоришь? — с мнимой задумчивостью спросил маг, обожжённый негодующим взглядом хрупкой девушки. — Да! Я, чёрт подери, покупала тебе грёбанные лекарства, продукты! Готовила, убиралась, ухаживала за тобой. Неужели я не заслужила хоть немного уважения? — Я тебя об этом не просил. — Да, не просил, но и не особо долго протестовал. Уже буквально на следующий день начал подсовывать мне перечни необходимых лекарств, и я всё это беспрекословно покупала! Заказывал завтраки, обеды и ужины, как в долбанном ресторане! И я готовила! — И теперь наконец-таки становится понятно, ради чего было приложено столько усилий, — довольно отметил Северус. — И ради чего же? — прищурилась она в ответ, готовая принять новую порцию обвинений. — Чтобы попрекать меня после, — снисходительным тоном принялся разъяснять он очевидные для себя вещи. — Чтобы получить рычаг для давления. Но, пожалуй, я предпочту рассчитаться с вами по среднерыночной стоимости, мисс Грейнджер, а не своим драгоценным временем или тем более натурой. — Как же ты меня… — кашлянула Гермиона, подбирая цензурное слово для промелькнувшего в мыслях глагола, — задолбал. — Так проваливай, — прошипел Снейп гремучей змеей. — Катись к дьяволу. Волшебница нашла в себе силы улыбнуться ему. Она надеялась, что улыбка показалась ему искренней. Исход проклятого вечера был ясен для неё уже тогда, когда она увидела приветливый свет, льющийся из его окна, когда поняла, что он не один. Ледяные до этого момента глаза мужчины теперь налились тьмой. Он безусловно выглядел пугающе и… впечатляюще. Гермиона сглотнула от последнего своего определения данного зельевару, нависшему над нею серой тучей и яростно стиснувшему запястья: Мерлин, когда же ей удастся избавиться от этих мерзких чувств, которые совсем недавно ещё подпитывали её энергией и счастьем? — С удовольствием, — со всей доступной ей надменностью прошептала Грейнджер, растянув окаменевшие губы в дразнящей ухмылке (чем она хуже его?). — Не надеялся же ты, что я после всего сказанного захочу здесь остаться? — Ты рассчитываешь, что я после всего сказанного захочу тебя здесь увидеть? И, пожалуйста, сделай одолжение, избавь нас всех от своих дальнейших упаднических настроений и истерик. Я просто не выдержу, если ко мне ещё один раз в гости заявится Макгонагалл с просьбой «успокоить девочку», договорились? — с нежной улыбкой попросил Северус. Она бы поверила ему, если бы не видела его глаз. — Да ладно, Гермиона? Не думала же ты, что я сам вдруг изъявил желание «встречаться» с тобой? С маленькой, глупой девочкой? В какой из вселенных наши свидания могли бы доставить мне удовольствие? — Ты лжёшь. — Не веришь мне, спроси у Макгонагалл. И, кстати… Ключ. Он сделал шаг назад, разжимая силки, и выжидательно протянул ей раскрытую ладонь. Да, это было слишком истерично, незрело, но Гермиона не отказала себе в удовольствии швырнуть ключ на тумбу. Снейп насмешливо поднял левую бровь, словно другого поступка от неё и не ждал. Он напрасно прилагал силу и выдержку, потому что Грейнджер даже не посмотрела в его сторону, когда покидала квартиру.