Назад в прошлое.

— Не получается? За малым она не закатила глаза от абсурдности происходящего. Северус вёл себя глупо и сам, наверняка, это понимал, так что указывать на очевидное Грейнджер не стала, занявшись вместо этого снятием незримых переплетёний нитей чар. Рука, лёгшая на плечо и развернувшая её, стала первой неожиданностью вечера. — Ты не ответила на мой последний вопрос. Пальцы Северуса пощекотали шею, и Гермиона отклонилась от них. Решительно настроенный мужчина и не подумав отступить, шагнул вперёд. Бесцеременность и ослиное упрямство обескураживали. И злили. — Моя личная жизнь тебя не касается. Отчитываться я не собираюсь. — Не то чтобы я предоставлял выбор… Гермиона хохотнула на волне адреналина: он не мог говорить серьёзно. Кем он себя возомнил, блять? — Что ты конкретно хочешь услышать? Правду? Так она тебе не понравится. — С чего бы это? — А сам не догадываешься? Тогда, так и быть, поясню: ты посредственный. В твоей личности нет ничего уникального, кроме совершенно несногого, отвратительного характера. Думаешь, я стану скучать по первостатейным ссорам и оскорблениям? По тому, что ты месяцами готов вздыхать в сторонке, бросать грустные взгляды из-под чёртовых ресниц, но так ни разу и не попросить прощения первому? По слепой ревности к каждому, кому я улыбаюсь? По тому, что ты ни с того ни с сего периодически замыкаешься в себе и грубишь мне без всякого повода? Или по неловким прикосновениям? У меня всякий раз возникало такое чувство, будто ты опасался, что наши отношения окажутся лишь затянувшейся злой шуткой и я вдруг высмею тебя, попробуй ты меня поцеловать без спроса. Это выглядело жалко, Северус. Мне не нравятся такие мужчины. И скучать здесь совершенно не по чему и не по кому, уж извини. — На будущее: ложь сойдёт за правду только в том случае, если ты сама поверишь в неё, а до той поры… — Пусти, — попросила она, когда он поддел подпрыгнувшие кудри и огладил указательным пальцем кромку покрасневшего от его манипуляций ушка. Северус позиционировал себя как знатока человеческих душ, Гермиона сомневалась в том, что он знает даже собственную. Она насупилась, едва его рука обхватила подбородок, а издевательски горячее дыхание обдало кипятком поджатые губы. Чёрные глаза сквозили вызовом и насмешкой. — А до той поры я имею удовольствие наблюдать за тем, с какой старательностью ты пытаешься казаться равнодушной, но одновременно с тем — льнёшь ко мне всем телом, подсознательно отыскиваешь всё новые поводы для встреч и… — он наклонился ближе. Приступ удушающей ярости сковал ей горло. — И что, мечтаю влюбить тебя в себя? Трахнуть? — его тонкие губы дрогнули в непонятной для Гермионы эмоции. — Не слишком ли высоко ты оцениваешь собственную силу привлекательности? Мнишь себя невероятно желанным и сексуальным? — Остынь. — Я пока ещё даже не горячилась, — она нелюбовным жестом стиснула его предплечье, утолив ненадолго порыв причинить ему боль: физическую или моральную. — Грейнджер. — Напомнить о том, как проходил наш секс? О твоих просьбах в стиле «Давай ты не будешь сегодня ко мне прикасаться. Давай ты не будешь целовать меня с языком, потому что…» Озвучить причину? Бесспорно, это было просто потрясающе! Незабываемо. Я только сплю и вижу, как бы всё это повторить. Ещё бы. Его надменное лицо на мгновение исказилось гневом и… Стыдом. Гермиона могла поклясться в последнем. Правда, он быстро вернул контроль над эмоциями, вновь сделавшись самоуверенно-снисходительным. — Это мне будешь говорить ты? — А что не так? — Ммм… — Снейп задумчиво провёл пальцем по нижней губе. — Давай начнём с того, что я увидел полностью обнажённое женское тело только в двадцать лет, хоть девственности лишился и раньше. По одним известным тебе причинам, ты каждый раз прикрывалась чем-то, не до конца раздевалась, а если и раздевалась, то спешила после побыстрее одеться и, ну, как классика: подгадывала момент таким образом, чтобы всё проходило исключительно в кромешной темноте. — А ничего такого, что ты сам назначал время встреч? Причем преимущественно за полночь. — И я же, наверное, после секса протягивал тебе одежду и просил поскорее прикрыться? — Нет, конечно. Не спорю, возможно, я и была несколько напряжена и скованна в постели, однако, попрошу заметить, что ты, как мужчина, даже не попытался исправить этого, не сделал ровным счётом ничего для того, чтобы я расслабилась и… Ненадолго отпустила себя. На самом деле Гермиона так не думала, но и не попытаться оспорить его претензии не могла. Запылавшие щёки рушили все планы. Если его что-то не устраивало, почему он молчал раньше? И она не была так уж застенчива, как утверждал Снейп. — Как ловко вы, мисс Грейнджер, списали собственную зажатость на мою мужскую несостоятельность! — Заметь, не я употребила данное слово, — пробормотала девушка. Она осмотрительно прикусила язык, когда мужчина подобрался ещё ближе (если это вообще возможно) и вжал её своим телом в стену. — Помнится, я сразу сказал тебе, что открыт для замечаний и предложений, — шепнул он ей на ухо. — Честно предупредил и о том, что в отсутствии у меня практического опыта не стоит рассчитывать сразу на потрясающий секс, — ладонь поднялась от её локтя вверх. — И у меня есть основание полагать, что с каждым разом я справлялся с задачей всё лучше. По крайней мере, я готов был совершенствоваться и пробовать что-то новое; что-то, что доставило бы тебе удовольствие, но ты сама струсила. Так что не пытайся теперь выставить меня полным профаном. — Если я и пытаюсь что-то сделать — так это уйти, — фырнула Грейнджер, предприняв новую попытку освободиться от его навязанного общества. — К слову, никаких жалоб относительно моих сексуальных навыков прежде я не получал. — И в этом нет ничего удивительного, ведь тебя никогда не рассматривали для длительных отношений, а случайному любовнику как-то глупо было бы выдвигать претензии. — Откуда ты можешь знать, кто и как меня рассматривал? — Мне достаточно того, что я знаю тебя, Северус. Ты явно не поднаторел в общении с женщинами за прошедшие годы и остаёшься всё таким же социально неуклюжим и трусливым. — Объяснись, — прошипел Снейп, сжав ей руку. — Да пожалуйста, — выдавила Грейнджер спокойным тоном. — Я не собираюсь поддаваться твоим провокациям и снова, как это с завидной регулярностью происходило в школе, делать первый шаг, только по причине того, что ты преследуешь меня и смотришь грустными глазами. Если хочешь помириться, то для начала попроси прощения. По-настоящему попроси, словами, иначе ничего не выйдет. — Ты сейчас пребываешь в своём воображаемом мире или же и правда полагаешь, что мне есть за что приносить тебе извинения? Разве я хоть в чём-то провинился? Напомнить, кто к кому ворвался в дом, чтобы учинить скандал на ровном месте? А кто истерил по надуманным поводам? — По надуманным? Ты мне лгал и пропадал где-то вечерами! А возвращался домой со шлейфом женских духов на рубашке! И при этом всём я должна была молчать? — Я не запрещал тебе задавать вопросы. — Да, но только при этом на неугодные предпочитал не отвечать. — А ты хоть раз спросила у меня нормально? Без упрёка в голосе, без надутых в недовольстве губ, без колющего взгляда? Или я должен был с блаженной улыбкой на лице смиренно оправдываться и тем самым тешить твоё уязвленное самолюбие? Претензии начались, едва ты осознала, что я больше не поддаюсь твоему влиянию, что теперь руководствуюсь собственными желаниями, а не твоими требованиями. Ещё скажи, что это не так. — Северус, я не вижу никакого смысла с тобой дискутировать, всё равно каждый останется при своём мнении, да и вообще к чему весь этот разговор? Мы уже пришли к единственно доступному для нас решению. — Тогда что ты здесь делаешь? — Возвращаю тебе деньги? — невинным голосом предположила она и похлопала по мужской руке, перекрывающей отступ. — И пытаюсь уйти. — Для этого обязательно нужно было приходить лично? — Да. — Зачем? Хотела поблагодарить да после передумала? — За что бы мне тебя благодарить? За то, что ты полагаешь, будто я нуждаюсь в покровительстве, и без него ни на что не способна? За то, что ты принудил меня двигаться в заданном тобой направлении? — Попробуй взглянуть на ситуацию здраво, Гермиона, а не как маленькая обиженная девочка. Да, я замолвил за тебя словечко, но не о поступлении, а о внеплановом собеседовании. Экзамены ты сдала самостоятельно, учишься ты опять же своими силами, без каких-либо поблажек с их стороны. Какие ко мне могут быть претензии? То, что я взял на себя часть оплаты? Так это вполне логичное следствие ввиду того, что в данный промежуток времени у тебя наблюдаются некоторые финансовые трудности, заметь, совершенно естественные твоему возрасту. Конечно же, когда он приводил этим бархатным, уравновешенным тоном аргументы, всё казалось до одури логичным и правильным! Хотелось безропотно соглашаться с его доводами и кивать головой при коротких паузах. Может, на такую реакцию Северус и рассчитывал, когда бесстыдно играл струнами голоса, точно с такой же чувственной истомой, как и указательным и средним пальцами, рисующими узоры на её предплечье. Гермиона прочь отогнала сгустившееся наслаждение, не желая поддаваться на очередную манипуляцию, гончей преследующую цель. Она не позволит ему снова ни сделать ничего, но при этом получить всё. Он, чёрт подери, вёл ведёт себя как ублюдок и об этом не стоит забывать. Ничего не изменится, капитулируй она сейчас, как поступала прежде во время их ссор. — Если всё так хорошо, как ты рассказываешь, то какой прок был во всей этой таинственности? Почему нельзя было сразу рассказать правду? — Потому что ты была эмоционально нестабильна большую часть времени? — Что?! — предсказуемо оскорбилась Грейнджер. — Я понадеялся, что теперь ты и сама это осознаёшь, — лениво качнул плечами Северус, — но по всей видимости я допустил ошибку. Проанализируй своё прошлое поведение. Если бы я предложил помощь, какая бы последовала реакция? В лучшем случае ты бы просто отказалась, в худшем — восприняла предложение как давление и попытку сковать свободу действий и выбора, очередные навязанные правила. Гермиона опустила задумчивые глаза на ряд матовых пуговиц его рубашки, чтобы не встречаться взглядами, не волноваться, не робеть, не давать слабину, когда всё так хорошо идёт. Снейп после непродолжительной паузы снова погладил её подбородок. — Как насчёт честности в ответ? Теперь понятно для чего всё это затевалось. — Я ведь уже сказала, что не стану обсуждать с тобой свою личную жизнь. — Потому что обсуждать нечего? — Нет, Северус, по иной причине. Доброй ночи. Мужчина вновь не дал ей увернуться. Он обхватил её лицо ладонями и настойчиво, требовательно, нагло, прильнул к губам. Снейп не сомневался в ответе — и тот последовал, правда, совсем не такой, какой ожидался. — Блять, — он зашипел и отклонился, пальцами потирая повреждённую губу. Знакомый металлический вкус осел на языке. — Какого дьявола ты творишь, Грейнджер?! Она выглядела растерянной и чуточку виноватой. — Это была непроизвольная реакция. — Охуительно! — Сам виноват, не надо было… — Не надо было?.. Серьёзно? Кто так поступает, Грейнджер? Когда ты набрасывалась на меня со своими злосчастными и, попрошу заметить, с ни разу не желанными поцелуями, я что-то не кусал тебя! — снова рыкнул брюнет. — Существуют более щадящие способы остановить поцелуй! Не до грёбанной же крови кусаться! — Ну, извини, наверное… — Наверное?! — запоздало и обиженно спросил он пустоту.