Один в поле не воин

Тот разговор ещё надолго запомнился детям, учитывая что первые несколько дней после этого Беглец не мог смотреть девочке в глаза. Саму же Шестую это лишь больше забавляло. Однако, об их разговоре никто не знал, что вызывало подозрения насчет столь странного поведения. Раны у Моно зажили довольно быстро, так как на следующий день почти затянулись. Это не шло ни в какие рамки — обычно такие ранения заживали в среднем пол года. Однако, если учесть необычные способности мальчика, то все ставало на свои места. После первого посещения больницы, прошло не так уж и много времени — от силы дня три. После разговора с Беглецом, Шестая много думала о том странном чувстве. И наконец, решилась спросить об этом друга. Пакетоголовый сидел в одном из переулком, смотря на хмурое небо. Оно было привычно серым, но почему-то завораживало мальчика. Хотя, это было неудивительно, ведь по цвету оно напоминало ему цвет красивых глаз Шестой. А поэтому, засмотревшись вверх он совершенно не заметил подошедшую сзади девочку. — Моно? — сказала та, тронув парня за плечо. От неожиданности кареглазый подскочил. — А, что?! А. Это ты, Шестая. Что-то хотела? — Да. Можно тебя кое-что спросить? — Конечно. — Что такое любовь? От такого вопроса у мальчика отвисла челюсть. Щеки покрылись румянцем и сам Моно сильно смутился. Зачем такое спрашивать? — А. Ну это… Ну, в общем… — мальчик пытался подобрать правильные слова. — Ну что это такое? — Ну… Это такое чувство, когда тебе очень нравится человек. И. Ты хочешь постоянно быть с ним, защищать, заботиться. Готов на все что угодно ради человека… — Угу. — Когда ты готов отдать собственное пальто человеку, оставаясь мокнуть под дождем и мерзнуть под ветром. Когда ты отдаешь свою еду, оставаясь голодным. Когда ты спасаешь дорогого тебе человека, не заботясь о собственной безопасности. — Угу. Спасибо. — А зачем тебе это? — Да так, просто услышала где-то. С этими словами девочка удалилась, оставив парня наедине с мыслями. Отмазка «услышала где-то» была бы действительно рабочей, но только Шестая не учла одного — они жили, или точнее, выживали в условиях апокалипсиса, где кроме них не было практически никого. То есть, если она и правда услышала это слово, то либо очень давно — от родителей, либо сейчас — от одного из них. Второе было более вероятно, ведь вряд ли девочка стала бы просто ни с того, ни с сего спрашивать его об значении этого слова. Только от кого она могла слышать подобное? Ей в любви что ли признавались? Или девочки обсуждали это, пока он был в отключке?        Хотя, есть вариант. Седьмой. Ему ведь нравится Шестая, это легко можно понять. Хотя, в их условиях это выглядело как просто дружба. И возможно, это и есть просто дружба. И он лишь зря себя накручивает. Моно пытался успокоиться, снова и снова повторяя себе, что в этом ничего такого. Это ведь просто вопрос, верно? Да и к тому же, если бы Шестая хотела, она бы спросила это у кого-нибудь другого. А так, раз она спрашивает у него, а не у Беглеца, значит, она как минимум считает его умней. Или предпочитает спрашивать столь щекотливые вещи у него. Это уже хорошо. Лучше, чем если бы она делала так с Седьмым, ведь так? Однако успокоиться не получалось. Только одна мысль об вопросе и его причине приводила Моно в ярость. Нет уж, если кто-то и влюблен в девочку, то это он. Он спасал её, заботился о ней, и только он имеет право её любить. Она будет принадлежать только ему. И мальчику было абсолютно все равно на то, что в их возрасте не может быть серьёзной любви как таковой. Он будет и дальше приглядывать за Шестой, но на этот раз позаботиться о том, чтобы Седьмой ничего ей не говорил. Не переманивал на свою сторону. От осознания этого, парню стало немного, но легче. Ярость и ревность, до этого больно сжимающие сердце, отступили. Успокоившись, мальчик решил прогуляться. Точнее, им стоило идти дальше, а не сидеть на месте, поэтому Моно решил разведать обстановку в больнице. Подойдя к остальным ребятам, пакетоголовый достал из сумки фонарь. — А куда это ты собрался? — последовал вопрос от Саймона. — В больницу. На разведку. — Ты с ума сошел? Ты только четыре дня назад с ранами тут умирал. Да и к тому же — одному идти опасно. — Хочешь, можешь пойти со мной. — Не, не, спасибо. Я жить хочу. — Ну и ладно. Ничего со мной не случится. С этими словами кареглазый направился к зданию. — Стоп. Ты что, серьёзно? — Нет, я так шучу. Просто у меня такое чувство юмора. Представляешь, Саймон, я серьёзно! — Да что ты сегодня злой такой то? — Ничего. Всё, я пошел. Под удивлённые взгляды товарищей, мальчик забрался на подоконник и набравшись смелости, шагнул внутрь.

***

Несколько часов бесцельного блуждания по больнице оказалось достаточно, чтобы успокоится и забыть о переживаниях. Ведь здесь водилось кое-что пострашнее. Толпы железных манекенов, которые хотели его убить, знатно вымотали парнишку — от этих маньяков пришлось побегать. Весь мокрый, перепуганный и напряженный до предела, мальчик нисколько не пожалел о своем решении. Он смог найти много чего полезного и разведать обстановку. Коробку пластырей, бинты и парочку батареек. Коридоры были длинные и запутанными, а помещения почти не отличались. Для себя, Моно разделил их на типы: Палаты Лаборатории Склады Кабинеты И, комнаты пыток. Так мальчик прозвал комнаты, в которых был один или два манекена и много различных орудий. Однако, была ещё одна комната, которую мальчик не заметил. Не заметил из-за того, что она была заперта. Между полом и дверью была щель, через которую просачивался лунный свет, что свидетельствовало об окне. Из комнаты раздавался приглушенный скрип, вернее сказать скрежет. Вскоре, он стих. За ним последовал грохот и кто-то, судя по шагам, забрался в комнату. Дверь со скрипом открылась. К тому моменту, «пакетоголовый разведчик» отошел уже довольно далеко. А поэтому, был в полнейшем шоке, когда мимо него, с визгом пронеслась рижеволосая девочка с косичками, мало не сбив с ног. С ног его сбило нечто другое — толстая туша доктора, ползущая по потолку вслед за девчонкой. Мальчика спасло только то, что на него свалился стеллаж, опрокинутый монстром, мало не задавив. Отряхнувшись и отойдя от потрясения, кареглазый встал с пола и посмотрел вслед беглянке. Она не виживет. Монстр поймает её, рано или поздно. К груди подкатило чувство тревоги и грусти. Он видел перед глазами эту страшную картину — доктор настигает незнакомку, хватает и тащит к себе в логово, чтобы сотворить то же, что и с другими пациентами. Сердце екнуло, а уставшее сознание попытался притупить пыл и достучаться до мальчика, чтобы не дать ему пойти за девочкой.