Один в поле не воин

Мальчик отряхнулся и осторожно, на цыпочках, последовал за девочкой. С соседнего коридора доносились крики девочки и свинячие визги «доктора». Если спасать её, то спасать сейчас. Поэтому, переборов жуткий страх быть пойманным и убитым, Пакетоголовый направил фонарь на дверной проем, и направился внутрь. Он подоспел как раз вовремя — монстр схватил девочку толстыми пальцами и сейчас осматривал, будто прикидывая, что можно с ней сделать. Мальчика он, естественно, не заметил. Стоило привлечь внимание. Пересилив себя, Моно включил фонарь и дрожащим голосом, насколько можно громко, прокричал: — Хэй! Это подействовало — монстр посмотрел на него, а затем, швырнув девочку в стену, пополз к мальчику. Тот стоял спокойно, стараясь хранить самообладание — так у незнакомки будет больше времени убежать, а у самого Моно возможно появиться шанс остаться невредимым. Доктор, видя, что убегать паренек не собирается, медленно подполз к нему, видимо, чтобы посмотреть, что это за «храбрый хмырь» такой. Опустив противную рожу к прорезям в пакете, монстр промычал что-то, а затем, резко ударил парня по голове. От удара мальчика отбросило в ту же стену, что и рыжеволосую. Но и проснулось кое-что. На руках стали образовываться шары энергии. И спустя пару секунд, они полетели в доктора. К сожалению, большее у Моно пока не получилось, но и этого было достаточно, чтобы обезвредить монстра на несколько минут — тот просто не понимал, что сейчас произошло. Ковыляя, Пакетоголовый подбежал к незнакомке и положил её руку себе на плечо. Дотащив её таким образом в дальнюю комнату, мальчик забариккадировал дверь. Вскоре, девочка очнулась. — Ммм? — она попыталась встать, но схватилась руками за голову. — А? О, ты уже очнулась! Привет. — парень развернулся к ней и протянул руку. — Я Моно. Однако, как и Шестая, незнакомка предпочла отползти от мальчика подальше. — Ты чего? Не бойся, я тебя не обижу. — тот стал медленно подходить к девочке. — Не подходи ко мне! — рыжеволосая явно была настроенна агрессивно. Для убедительности она даже взяла в руки найденный шприц. — Эй, эй, я не собираюсь ничего тебе делать! — Моно попытался её успокоить, но на всякий случай отошел подальше. Мало ли, вдруг ещё броситься на него. — Да ну? Все вы так говорите. — Кто все? Я обычный ребенок, такой же, как и ты. — Тогда зачем прячешь лицо?! — А…ну. Это личное. Но если ты об этом, то я человек, я не монстр. Мальчик слегка приподнял пакет, обнажая подбородок и губы. — Я не опасен для тебя, я тебя не обижу. Девочка несколько секунд смотрела то на него, то на шприц, как бы прикидывая, стоит ли доверять. Но, все-таки отложила своеобразное оружие в сторону и протянула руку в ответ. — Я Эли. Приятно познакомится. — Угу. — А ты кто такой? — Я? Я Моно. — Об этом ты уже сказал. — А, ну… Мы тут с друзьями возле больницы остановились, ну и… — Ты пошел за припасами? — Нет. На разведку. Нужно же знать, куда мы всей ватагой идти собираемся. Да и скучно мне было… — Хах, ну у тебя и развлечения. Скучно ему было. Повезло, что был фонарь. И что доктор не убил. Кстати, а как ты его отогнал? — Да как-то, само получилось. — Что получилось? — Ну… Он не понимал, что случилось, а я за это время вместе с тобой убежал. — Да? А я такого не помню. А, я ведь была в отключке. Эли стесительно переступила с ноги на ногу. — Спасибо тебе. Я не знаю, что бы со мной было, если бы ты мне не помог. — Да, пустяки… — мальчик засмущался от таких слов. — Мне ведь не сложно… Ой, То есть… — Ну я поняла. Ладно. Что теперь? Эта гадина сейчас сюда придет. — А, ну тогда пойдем. Думаю ребята будут не против… *** — Какого чёрта ты притащил сюда ещё одного ребенка?! Нас и так тут девять человек! — Шестая снова попыталась ударить Моно, однако тот увернулся. — Какого чёрта, я спрашиваю?! — Ай! Да хватит уже! — в парня прилетел ещё один удар. — А что мне было делать? Оставлять там с этой ползучей тварью? — О, Господи! Засунь ты свое геройство куда подальше и живи спокойно! Нас тут скоро целая армия насобираеться! — А что в этом плохого? — Действительно, что?! — девочка дала мальчику ещё один подзатыльник. — Чтобы не быть убитыми, нужно передвигаться тихо. То есть, если мы хотим выжить, нужно максимум иметь напарника. А не носиться по городу оравой в десять человек! — Но нам наоборот, нужно держаться вместе! Сероглазая громко втянула воздух. — Ладно. Спасай, тащи кого хочешь. Но когда нас будут преследовать, каждый сам за себя. — Всё? Ты успокоилась? — Седьмой все это время опасливо стоял сбоку, боясь попасть под горячую руку. — Можно, я теперь с ним поговорю? — Валяй. — Ты узнал что-то новое? — В смысле? — Ну, разведал там что-нибудь? — А, да. Там есть кое-что пострашнее манекенов. Как ты думаешь — если пациенты такие, то какой доктор? — А, понял. А какой он? — Жирный, уродливый. Словом, отвратительный. А ещё он по потолку ползает. Кошмарное зрелище. — Тогда девочкам об этом лучше не говорить. А то, они туда ни за что не пойдут. — Ну, ты об этом Эли попроси. Я вообще им нечего говорить не буду — после Шестой и так все болит. Ещё Джинни или Грейс меня побьют, за то что пугаю. — Хах! Ну как хочешь. Беглец пошел к остальным, оставляя мальчика наедине. Моно поправил пакет и сел на заброшенной клумбе, рядом с больницей, смотря на закат. Хотя, как такового заката не было — и так темное небо медленно ставало черным, лишая все живое не большого, но все же света. Обняв одно колено, паренек размышлял о том, что, возможно, Шестая права. Их много. Но это даже радует. Получается такой, маленький лагерь. Совсем как в беззаботном детстве. Хотя, вряд ли оно было беззаботным. Во всяком случае, до пяти лет, когда мальчик потерял семью и попал в этот ненавистный приют. Раздумья и воспоминания Пакетоголового прервала Эли — девочка села рядом. Нервно теребя руки, она сказала: — Хэй, Моно, слышишь? Прости пожалуйста, что тебе из-за меня попало. — А? А, да ничего. Не сильно мне и попало. Так, ударили меня пару раз, но это ничего. Это ничего… Парень снова устремил свой взгляд в небо, томно выдыхая. Воспоминания снова хлынули в голову. Беззаботные дни с родителями, беготня с сестрой. То, как они однажды пошли на речку, и то, как его, плачущего, забирали из города люди в плащах, чтобы отвезти в интернат. На глазах невольно выступили слезы, но их никто не заметил из-за пакета. Пакета, который он носил как память о семье и как маску.