Сошествие в безумие

Рассеченная щека Кеншина стала темой дня. С ума сойти! Кто-то смог подобраться к Хитокири Баттосаю на расстояние клинка и пустить ему кровь! Кеншин же думал только о том, как остановить кровотечение. Что он только ни делал - и промывал, и повязку накладывал, но рана упрямо сочилась кровью даже два дня спустя, отказываясь заживать. Ничего не поделаешь: придется признать, что он не так уж и неуязвим, а следовательно, смертен. Конечно, рассудком Кеншин это и раньше понимал, но относил к тому, что может случиться с кем угодно, только не с ним. Теперь же - нет: рассеченная щека безмолвно доказывала обратное. Иидзука, у которого всегда была наготове и история, и утешительное словцо, поделился байкой, от которой Кеншину стало совсем кисло: - Говорят, если рана нанесена с ненавистью, она не зарубцуется до тех пор, пока не совершится месть. ...Везет же мне, - подумал Кеншин. С другой стороны, его перестали принимать за двенадцатилетнего пацаненка, хотя хозяйка по этому поводу жутко расстраивалась: - В твоем-то возрасте - и боевые раны! - вскрикнула она, впервые его увидев, как будто не понимала, что того ребенка, каким он сюда пришел, больше не существует. С появлением раны появились и новые проблемы. Теперь постоянно приходилось быть начеку, чтобы не напороться на патрули правительственной полиции - Шинсенгуми. Мы сказали "полиция"? Ага, как бы не так! Настоящие бандиты: если кого-то останавливали и ответы выглядели неубедительными, беднягу могли зарубить на месте, даже если за ним ничего противоправного не водилось! В придачу, Кеншина в последнее время не оставляло ощущение, будто за ним следят. Где-то поблизости маячил ки, который старательно пытались скрыть. Возвращаясь на постоялый двор, приходилось измудряться, чтобы не привести за собой «хвост», что действовало Кеншину на нервы. Поэтому когда однажды он стирал на дворе и хозяйка сказала, что ждут Кацуру, он обрадовался. Глава клана не появлялся с зимы - говорят, у Тёсю какие-то политические проблемы. - Должен нынче к ночи быть. С ними, слава тебе господи, только пара сопровождающих, - помахивая письмом, поделилась Мацуёигуса. - Кстати, насчет тебя он спрашивает отдельно. - Насчет меня? - не отрываясь от таза, переспросил Кеншин. - Да-да. Вот тут, слушай: "Надеюсь, вы присматриваете за нашим Химурой. Мне, разумеется, докладывают о его успехах, и я собираюсь встретиться с ним, как только прибуду на место. Что меня волнует, так это его душевное благополучие - я далеко не уверен, что с нами он будет счастлив". Хозяйка потянулась, чтобы коснуться по-прежнему сочащейся сукровицей раны на щеке Кеншина, но он, отвыкший от чужих прикосновений, шарахнулся в сторону. Удивленная такой реакцией, Мацуёигуса тоже отпрянула, и Кеншин усилием воли заставил себя расслабиться. - Простите, госпожа хозяйка. Наверное, нервы шалят. И вы прекрасно обо мне заботитесь - я сыт, с крышей над головой... - Знаешь, кормить и заботиться - это разные вещи! - сердито возразила она. Кеншин озадаченно поднял голову. - Ох, Химура-тян, ничего-то ты не понимаешь... - Мацуёигуса вздохнула, и когда она в этот раз осмелилась обнять его, Кеншин не сопротивлялся. Она уже вернулась в кухню, а он все смотрел и смотрел ей вслед. Тепло объятий подтопило лед, сковавший его сердце. Да, Кеншин понимал, о чем шла речь, но его руки по локоть в крови - разве можно допустить, чтобы кто-то к нему приблизился? Ведь ему предстоит убивать и убивать: днем пришел очередной черный конверт. После того как был ранен и не вернулся Ёсида, Кеншин начал перед заданиями заглядывать в ближайшую таверну и пропускать там стаканчик-другой, глуша спиртным тоску. Вот и сегодня он решил зайти туда после обеда - перед тем, как отправиться на поиски своей цели. Для пущего счастья после полудня хлынул проливной дождь, поэтому пришлось прихватить с собой зонт. Как ни странно, даже в такую непогоду в таверне было полно народу, но самое удивительное, что среди прочих посетителей оказалась одинокая молодая женщина. Кеншин опрокинул первую чашечку сакэ, потом вторую. Уже которую неделю он не получал удовольствия от вкуса, и сегодняшний вечер не был исключением. С той самой ночи, когда он отнял жизнь у чьего-то жениха, его преследовал голос Хико. Он думал, что убийство самурая из Айдзу с охраной заткнет его раз и навсегда, но теперь этот "внутренний Хико" регулярно устраивал ему разносы. Вот и сейчас: - Если вкус сакэ тебе не по нраву, значит, с тобой что-то не так. ...Тоже мне, новость, наставник, - горько подумал Кеншин. - Что бы я ни пил, что бы ни ел, все отдает кровью. Он выпил еще две чашки и уже собирался уходить, когда к женщине начали приставать какие-то пьянчуги. Кеншин провел среди солдат достаточно времени, чтобы представлять, чем все может обернуться. Черт, да он собственными глазами видел, как пытался изнасиловать Юку тот бандит. А эти идиоты еще объявили себя Патриотами из Айдзу! Мало того, что марают честь Патриотов таким поведением, но... из Айдзу?! Из самой верной сегунату провинции?! Кого они решили обмануть? Кеншин больше не мог этого выносить. - Айдзу на стороне сегуната, идиоты, - громко сказал он, не поворачиваясь. - Кто там вякнул?! - гаркнул один из громил. Никто не ответил. И не развернулся в их сторону. - То-то. И не суйтесь. Тогда легко отделаетесь, - буркнул его напарник. - Вот-вот - легко отделаетесь, - поддакнул Кеншин. - Вытащили бы мечи, пришлось бы биться со мной. Теперь они увидели того, кто рискнул с ними пререкаться, и обомлели: какой-то рыжий недомерок?.. Но потом оценили и взгляд, и сталь в голосе. - Позволь дать тебе совет, - с тихой угрозой продолжал Кеншин. - Киото - не место для лицемеров и фальшивых Патриотов. Если жизнь дорога, проваливай в свою деревню. Пропойцы решили внять голосу разума и ретировались, чуть не снося в спешке друг друга с ног. Как только дверь закрылась, Кеншин расплатился, вышел, но едва сделал по улице пару шагов, за спиной глухо прозвучало: - Хитокири Баттосай, я ждал тебя. Я по твою голову, - и, не успел Кеншин и глазом моргнуть, в него понеслись два цепных меча. Ки! Тот самый ки, что следовал за ним последние недели! Ударом катаны Кеншин отразил мечи. Ему доводилось сражаться с полными ярости противниками, но такой свирепости он прежде не встречал: ненависть, светящаяся в глазах его нынешнего врага, граничила с физической жаждой крови. Перед ним - и Кеншин это чувствовал - был не рядовой самурай, а наемный убийца. Такой же, как он. Требовалась вся сила, чтобы отражать удар за ударом, как вдруг наемник запрыгнул на крышу и прежде, чем Кеншин успел кинуться следом, метнул в него один из мечей, обмотав цепью до самого подбородка и лишив возможности двигаться. С прижатыми к бокам руками невозможно было освободиться, невозможно было даже вздохнуть - на мгновение Кеншину показалось, что его вот-вот задушат. Однако, прилагая сверхчеловеческие усилия, он все же сумел поднять одну руку и взяться за цепь, чтобы изо всех имеющихся у него сил резко потянуть ее, выдернув из руки соперника второй меч. Звякнула об мостовую сталь, и тому пришлось спрыгнуть вниз за своим оружием, коснуться которого он не успел - Кеншин сделал это первым и, размахнувшись, разрубил его напополам. Грузно рухнуло тело. У Кеншина подогнулись ноги и он опустился на землю рядом, хватая ртом воздух. И вдруг почувствовал этот запах - запах белой сливы. Поверх смрада, поверх крови и пота - сладкий, нежный аромат... ...Я точно рехнулся, - подумал Кеншин, но белая слива никуда не исчезла. А потом он услышал звук, поднял голову и с испугом уставился на стоящую перед ним молодую женщину - ту самую, из трактира. Она держала в руках зонтик и с головы до ног была залита кровью. - Обычно "и пролился кровавый дождь" говорят в переносном смысле, - тихо произнесла она, - но вы действительно пролили кровавый дождь... Кеншин выронил меч. Женщина! Она все видела! "Никаких свидетелей", - твердили ему. А она свидетельница. Вдруг она покачнулась, и Кеншин мгновенно вскочил на ноги, подставив руки. Она рухнула ему в объятия. Нет, убить он ее не может, но и оставить тут - тоже. Пара кварталов до постоялого двора... Их никто не видел... Он знал, что делать: подхватил ее и понес в гостиницу. На свете существовало не так уж много вещей, способных Кеншина удивить. Отрубить кому-нибудь голову? Без проблем. Зарубить отряд мечников? Проходили. Но нести на руках лишившуюся сознания женщину?.. Что с ней делать-то?.. Мысли мчались загнанными лошадьми, когда пустынными и темными переулками Кеншин пробирался к дому. Свидетельница. Утром он прикажет ей забыть все, что она видела. А как же Иидзука?.. И Кацура уже, наверное, прибыл - им-то что говорить?.. А вдруг ему прикажут ее убрать? Черт, сегодня же еще задание... Кеншин добрался до гостиницы за каких-нибудь пять минут, показавшихся ему вечностью. Время было не самое позднее, поэтому у входа кто-то еще перетаптывался, а последнее, чего Кеншин хотел, - чтобы его увидели с такой ношей, поэтому он моментально взял курс на черный ход. Хозяйка не спала - заканчивала подсчеты и что-то писала в учетной книге. - Химура-тян, что-то ты нынче поздновато... - тут она увидела окровавленную женщину в его руках. - Химура-тян, как прикажешь это понимать?! У Кеншина язык к небу прилип. - Н-ну... Там был бой... И она упала в обморок... И... - Ох уж мне эти мужчины из Тёсю, - недовольно проворчала Мацуёигуса. - Днем дерутся, вечером женщин водят... - Нет, госпожа хозяйка, все не так! - вспыхнув до ушей, возразил Кеншин. - Понимаете - там был бой... - Чтоб в первый и последний раз, - перебила хозяйка. - Я ее переодену и умою, вот только устроить ее негде: Кацура-сан прибыл, все комнаты битком. Так что придется тебе потесниться. - Мне?! Получив в ответ на своей вопль взгляд, советовавший придержать протесты, Кеншин прикусил язык. Итак, еще раз: что же делать-то? Придется спать в одной комнате с женщиной?.. А может, не придется - задание-то он еще не выполнил. Стоило Кеншину выйти, как в кухню заглянул Иидзука. - Что за шум, а драки нету? Он огляделся и выпучил глаза. Мацуёигуса зачерпнула из ведра воды. - Да пустяки, - небрежно отозвалась она. - Химура тут привел кое-кого... - Что?! Бат... В смысле - Химура притащил девчонку?! - Иидзука протер глаза, думая, что, наверное, что-то не так понял, когда она утвердительно кивнула. - Охренеть... На счастье Кеншина, у которого голова шла кругом, сегодняшнее задание оказалось легким: нужно было найти, где в Гийоне веселится с компанией некий человек, подкараулить его и убить. Где - не проблема: вон на том помосте над рекой. Кеншину осталось только засесть под ним и дождаться момента, когда жертва устанет и привалится к перилам. Все ожидание заняло десять минут, однако они растянулись для Кеншина в несколько часов - он все думал и думал о том, что же делать с женщиной, которую так неосмотрительно принес домой. Но как только над головой послышались шаги, пришлось вернуться к реальности. Кеншин беззвучно перемахнул через перила, затаился в темноте и, дождавшись, когда жертва останется одна, подошел сзади и тихо произнес: - Я пришел свершить Правосудие Небесное. До того как противник успел встрепенуться, Кеншин обнажил вакидзаси и перерезал ему яремную вену, а потом рубанул по корпусу, выпустив кишки. Быстро и тихо. Мужчина упал, а он спрыгнул вниз, на берег. С помоста понеслись крики. Видимо, гуляки обнаружили случившееся. Замелькали лампы - они пытались увидеть, кто же это сделал, но не обнаружили ничего, даже следов. Через секунду ближайшие улочки наполнились людьми, мечущимися в поисках убийцы. Они кинулись к реке, к чему Кеншин был готов, воспользовавшись показанной Кумико тропинкой. Через четверть часа все звуки остались позади, и он больше не чувствовал рядом людей. Кеншин проверил одежду на предмет крови – ни капли. Тем проще будет выбраться. Он дошел до поворота, проверил, все ли чисто, и смешался с толпой таких же, как он, молодых людей, ищущих в Гийоне развлечений и удовольствий. Вернувшись, Кеншин тут же бросился на кухню мыть руки и даже вылил ведро воды на голову, чтобы не тратить время на баню. Как там она, одна, в месте, полном похотливых мужчин? Не зная, какая картина может его ждать, Кеншин бегом поднялся к себе. На футоне спала женщина, до самого подбородка укрытая одеялом. Он присел на корточки рядом. Ух ты, какая красавица! Ровесница Киси и Юки, в чье кимоно она сейчас была одета, девушка была немного старше его. Она что-то пробормотала во сне и повернулась на бок - наверное, услышала его шаги. А может, и нет. Кеншин все смотрел и смотрел. Он не знал, что еще можно сделать. Подкралась усталость, отчаянно захотелось спать, но он не чувствовал себя вправе делать это рядом с ней, поэтому вышел в коридор и сел у двери с мечом у плеча. Только Кеншин задремал, как его разбудила заглянувшая с лестницы хозяйка. - Проверяю, - пояснила она, увидев Кеншина снаружи. Едва он снова начал клевать носом, как, распевая во все горло песни, завалилась подгулявшая компания. Увидев Кеншина, собутыльники удивились, но ничего не сказали, не рискнув связываться с тем, кого боялись больше всего на свете. В итоге он решил прикорнуть в сарайке у кухни и проспал, как убитый, до самого утра, проснувшись от того, что где-то поблизости затюкал топор. Кеншин медленно приподнялся, соображая, что к чему, и вспомнил о девушке в своей комнате. ...Нужно срочно ее найти! Сказать, чтобы она вычеркнула прошлый вечер из памяти и уходила! Со всех ног он кинулся обратно в дом - вверх по лестнице, но обнаружил у себя только аккуратно сложенный у стенки футон. Незнакомки и след простыл. Кеншина охватила паника. Он метнулся вниз, на кухню, чуть было не сбив с ног Киси, и вбежал туда, когда хозяйка вручала незнакомке поднос с завтраком. - Доброе утро, Химура-тян, - просияла Мацуёигуса. - Работящая у тебя подружка, хотя с первого взгляда и не скажешь. Его подружка?! Юка с Киси прыснули в ладошки. Кеншин сердито покосился на них и кинулся вслед за незнакомкой, даже не придумав, что скажет. - Ну...Это... - в конце концов выдавил он. Она удивилась подобной застенчивости, однако ответила: - Как меня зовут? Томоэ. И двинулась дальше, в обеденный зал. ...Что ж делать?! - думал Кеншин, снова бросаясь за ней. - Э... Томоэ, и что ты делаешь? Она ответила настороженно-снисходительным взглядом: - А разве не видно? - Помогаешь по кухне?.. - совершенно потерявшись, ответил Кеншин. - Вот видите, вы и сами знаете, - фыркнула она. ...Странный мальчик. Томоэ отодвинула дверь, оказавшись лицом к лицу с выстроившимся в ожидании ее появления отрядом. - Это и есть подружка Химуры? - Хороша!.. Она с подчеркнутой скромностью потупилась. - Эй! - возмутился Кеншин, но было уже слишком поздно. - Старше его!.. - И такая же бука! Кеншин был близок к тому, чтобы отпихнуть Томоэ и потолковать с ними по-свойски, но она взяла ситуацию в свои руки - склонилась в глубоком, насколько позволял поднос, поклоне и представилась: - Рада встрече с вами. Томоэ к вашим услугам. Они не ожидали такой вежливости от служанки и начали неловко раскланиваться, пятясь на свои места. Свободный пятачок остался только рядом с Иидзукой. Туда Кеншин и сел, сердито оглядываясь по сторонам. - Что краснеешь, голубок ты наш? - рассмеялся с набитым ртом Иидзука. - Иидзука!.. - взвился Кеншин. - Ну, и как она? - с намеком осклабился тот. - Говорят, вы вместе ночевали?.. Это стало последней каплей - рука Кеншина дернулась к рукояти меча, и Иидзука поперхнулся куском. - Черт, я ж пошутил!.. - захрипел, откашливаясь, он. - С ним шутить жизни не хватит... - качнул головой его сосед. С этой минуты по отношению к новой служанке все вели себя подчеркнуто вежливо, придерживая соображения по поводу их с Кеншином отношений при себе. Сам Кеншин решил, что переговорит с Томоэ сразу после завтрака, пока еще чего-нибудь не случилось, но она как в воду канула. Пришлось идти к хозяйке. - Ну, Химура-тян, хочу поблагодарить тебя за то, что привел эту девушку, - с улыбкой сказала Мацуёигуса. У Кеншина сам собой открылся рот. - Твоя подружка прекрасно знает, что значит работать в гостинице. - Она не моя подружка! - с горячностью перебил Кеншин. - Я же еще вчера говорил: на меня напали, она это увидела и упала в обморок. Не мог же я бросить ее на улице! А вы, значит, решили ее оставить тут?.. - Химура-тян, ты хоть представляешь, сколько вы, мужчины, едите? Ты хоть представляешь, сколько нужно сил, чтобы настряпать на такую ораву? По мне, любая помощь хороша! - Но... но... - И поскольку свободных комнат у нас нет, а комната девушек слишком маленькая, еще одному там не поместиться, будешь жить с ней, - с улыбочкой закончила Мацуёигуса и повернулась к Кеншину спиной. Он лишился дара речи, что в последнее время случалось с пугающей регулярностью. Хозяйка определенно приняла решение и менять его не собиралась. Он стоял в кухонных дверях, осмысляя случившееся, когда за спиной возник Катагаи. - Химура... - Кеншин подскочил, услышав свое имя, и Катагаи не сдержал смешок. - Гляжу, любовные игры тебе впрок не пошли?.. Кеншин, схватившись меч, развернулся и только тут увидел, кто с ним разговаривает. - Катагаи-сан! И...Извините! Погодите... Что вы сейчас сказали?! Катагаи снова усмехнулся. Положив руку Кеншину на плечо, он сказал с широкой улыбкой: - Тише, тише! Она у тебя красотка. А красотки - они такие, от них мужчины голову теряют. Ну, за тебя-то я не боюсь, ты у нас парень крепкий... Пошли, пошли, Кацура-сан ждет. Кеншин расслабился: - Ну... э... спасибо... - пробормотал он и резко выпрямился: - Точно! Нужно срочно поговорить с Кацурой-саном! Срочно! Они прошли в комнату, где обычно жила хозяйка и где Кацура устроил временный штаб. Там был и Иидзука. Кеншин вежливо поклонился начальнику. - О, Химура, рад снова тебя видеть! - искренне обрадовался Кацура. - Ух ты, гляжу, снова подрос, да как!.. Кеншин слегка покраснел, но смущаться было некогда, слишком много у него всего накопилось: - Кацура-сан, в последнее время у меня начались проблемы. - Да-да, слышал про вчерашнюю стычку. Это правда? - Правда, - ответил Кеншин. - На меня напал убийца, подосланный сегунатом. - Наемник? Уверен? - Абсолютно. Лицо Кацуры потемнело. - И это еще не все, - продолжал Кеншин. - Вам стоит знать, что в последние недели я чувствовал слежку. Приходилось уходить от преследования. Когда на меня напали, я понял, что он и был тем преследователем. Кацура несколько секунд подумал. - Выходит, в клане случилась утечка информации. Даже о совершенно секретном Баттосае. Получается, в наших рядах предатель. Кеншин почувствовал чей-то внезапно вспыхнувший ки и оглянулся, но там сидел Иидзука, такой же озабоченный, как и Кацура. ...Странно, - подумал Кеншин. - А та женщина, что сегодня прислуживала, свидетельница... - начал Кеншин, но Кацура не дослушал: - Об этом можешь не волноваться. Катагаи, Иидзука, выясните, что это было за нападение. Немедленно. Слишком серьезные вещи поставлены на карту, чтобы иметь в своих рядах такую роскошь как предатель! - он повернулся к Кеншину. - Химура, я хотел с тобой потом переговорить, но, похоже, лучше решить все вопросы разом. Пока не забыл... - он вытащил из походного мешка письмо. - Это от твоего приятеля Ёсиды. Он жив-здоров и взял с меня обещание доставить послание тебе лично в руки. ...Ёсида?.. Жив?! Кеншин взял письмо, в очередной раз чувствуя, что язык его не слушается. - Спасибо, Кацура-сан! - воскликнул он с воодушевлением, которого Кацура никогда не видел прежде. - Огромное вам спасибо!.. - поклонился и вышел из комнаты. ...Ёсида жив! Кеншин умирал от желания прочитать письмо. Но сначала нужно переговорить с той девушкой, Томоэ. Он только начал искать, как увидел ее у ворот с корзинкой в руке. - Томоэ! - Химура-сан, - вежливо поклонилась она и добавила, видя удивление на его лице: - Госпожа хозяйка назвала ваше имя. - Ну... в общем... насчет прошлой ночи... - заговорил он, но Томоэ перебила: - Госпожа хозяйка со мной уже поговорила. Она сказала, что вы меня сюда только принесли, а переодевала меня уже она... - Нет-нет, я бы не стал!.. - с ужасом вставил Кеншин. Губы Томоэ дрогнули в слабом подобии легкой улыбки: - ...и повели себя как порядочный человек, за что вам большое спасибо. - Разумеется, я бы никогда!.. В глазах Томоэ промелькнула озадаченность. Она уже поняла, что этот мальчик на самом деле тот самый Хитокири Баттосай, но кто бы мог подумать, что в жизни он окажется таким застенчивым подростком и мямлей, каких она в жизни не встречала!.. - Я перед вами в неоплатном долгу за все, что вы для меня сделали, - снова поклонившись, закончила она. - Д-да.. ну... в общем, как раз об этом и нужно поговорить, - выпалил Кеншин, торопясь, чтобы его снова не заткнули. - О том, что ты видела прошлой ночью... Он почувствовал, как в ее душе что-то вспыхнуло - что именно, он не понял: Томоэ опять закрылась, словно под маской спряталась. Взгляд стал непроницаемым. - Простите, Химура-сан, - голос звучал так же, однако, в то же самое время, неуловимо иначе, - мне нужно торопиться в лавку - я обещала госпоже хозяйке вернуться до обеда. Она ушла. Сколько часов, дней, лет потратил Хико, чтобы научить его читать чужой ки? Но ки бывает только у мечника, воина. И все-таки Кеншин явно что-то почувствовал. Что же? Ненависть? Страх? Страх он понять мог - в конце концов, она ведь видела, как он делал то, что обычно делает хитокири. Но ненависть-то откуда? Они определенно не встречались раньше, значит, ненавистью это быть не могло, верно? Кеншин почувствовал себя беспомощным и бестолковым. Незнакомое ощущение. С полным смятением в голове он начал подниматься по лестнице и только тут сообразил, что до сих пор держит письмо Ёсиды в руке. Точно! Оставшийся путь он проделал, перескакивая через две ступеньки кряду, заперся у себя и начал читать. "Химура, я жив и здоров. Ну, вернее, не очень-то здоров, от левой руки теперь никакого толку, ладно еще, что я правша. Но есть и хорошая новость: я влюбился! Ее зовут Эйко, она выхаживала меня после ранения, а теперь выходит за меня замуж. Меня хотели вернуть обратно в Тёсю, но я отказался и остался здесь, в горах - помогаю обустраивать убежище, которое наши давешней осенью устроили. Жалко только, что Хамада тоже тут - приходится терпеть этого болвана! Ну, бывай. Ёсида". Внизу красовался рисунок: сосна со сломанной ветвью и увитым цветущим виноградом стволом. Под рисунком было хайку: "Ветвь сломана, Однако ствол цел и невредим. Любовь исцелила дерево". А еще чуть ниже - постскриптум: "Лечение проверено, настоятельно рекомендую!" Ёсида. Как же Кеншин соскучился по другу! Теперь на постоялом дворе кроме Катагаи и женщин не было никого, кто бы помнил, каким он сюда прибыл, каким был до того, как стать хитокири. А с Ёсидой они плечом к плечу прошли огонь и воду... Это стало лишним напоминанием о нынешнем одиночестве, хотя Кеншин был рад, что друг выжил и обрел счастье. ...Может, как раз ты своих внуков и увидишь, - подумал он и вдруг вспомнил, что у Ёсиды тут был еще один товарищ, который и рассказал Кеншину о ранении в том судьбоносном бою. Кеншин решил отыскать его и дать прочесть письмо. Обнаружил он его на крыльце. - Мацуо-сан, - вежливо поклонился старшему товарищу по оружию Кеншин. - Баттосай... - в ответ склонил голову Мацуо. Невольный страх сковал его тело: чего от него потребовалось убийце? - Я сегодня получил письмо от Ёсиды, - пытаясь не обращать внимание на плохо замаскированный страх, сказал Кеншин. - Он жив и здоров. Я подумал, может, вам тоже интересно. Мацуо подрагивающими руками взял у Кеншина письмо, и, пока он его читал, Кеншин против своей воли снова задумался о Томоэ. О чем же сигнализировал ее ки... А может... Мацуо он, конечно, совсем не знал - да и кого он мог знать, если с ним никто не хотел иметь дела? - но Мацуо был другом Ёсиды, так, может, не будет против дать ему пару советов?.. - Ёсида хороший парень, - дочитал письмо Мацуо. - Рад, что все у него хорошо, - он протянул бумагу обратно Кеншину. - Мацуо-сан, не возражаете, если я задам вам вопрос? - Мне?.. - испуганно скрипнул тот. - Вопрос? Какой, Баттосай? Кеншин скривился. Он ненавидел эту кличку - "Баттосай". - Химура. Меня зовут Химура. Мацуо проглотил комок в горле. - Хи...Химура, да. Его затрясло еще сильней. Кеншину потребовалась пара секунд, чтобы набраться смелости, но Мацуо они с перепугу показались целой вечностью. - Вы умеете читать женский ки? - Женский ки?! - Мацуо ушам своим не поверил. Это был последний вопрос, который он ожидал услышать от этого парня! - Я и не знал, что у женщин есть ки! - А разве нет? - спросил Кеншин. - Если честно, я вообще мало что в женщинах понимаю. Знаешь, что я тебе скажу? Чокнутого гайдзина понять проще, чем разобраться, что там у женщины в голове! - Да?.. Ну, все равно спасибо... - сказал Кеншин и убрался восвояси. Мацуо посмотрел ему вслед. Ему привиделось, или он сейчас и правда имел, так сказать, сердечный разговор с хитокири?.. Он схватился за столб, привалясь к которому стоял, и медленно съехал вниз - ноги подогнулись.