Сошествие в безумие

Рассвет следующего дня - лучшего дня в году для каждого жителя Киото, праздника Гийон, - был ясным и прекрасным. Уже с самого раннего утра улицы гудели - все готовились к веселью. Кеншин, однако, был занят мыслями от праздника далекими, а именно тем, что Фурутака жив и может под пыткой выдать все, что знает. Он решил доложить об этом Катагаи, но командир куда-то отбыл, оставив на хозяйстве Иидзуку, который, как ни странно, не сопровождал Кеншина на задании накануне ночью. - Шинсенгуми убили предателя Хагивару?! - ахнул он, выслушав историю. - Убили своего собственного информатора?! - в его голосе прозвучало разочарование, которого Кеншин не понял. - И забрали его голову в качестве бундори. Но я видел Фурутаку - живым, вернее, едва живым, однако... - Так-так... - Иидзука задумчиво погладил подбородок, - надо полагать, он им пока ничего не рассказал... - ...или не все, что они хотели бы знать, - добавил Кеншин. - Тоже верно. Значит, так: я после завтрака обо всем уведомлю начальство, а ты... - ...а я приду, куда велено, - кивнул Кеншин. Завтрак прошел в атмосфере для завтрака нетипичной: предвкушая веселье, мужчины уже с утра начали разминаться, заигрывая и хватая за мягкие места Юку и Киси, когда те накрывали. Один рискнул протянуть руку даже к Томоэ, но гневный взгляд Кеншина и клик его меча моментально отбили охоту к резким движениям. - Пойдешь вечером на праздник? - спросил у Кеншина Мацуо, чем поверг его в глубокое потрясение: после памятного разговора о письме Ёсиды он едва ли сказал Кеншину десяток слов. А тут - целых четыре, да не о чем-то там, а о развлечениях! - Не знаю, - честно ответил Кеншин. - Я пока ничего не знаю. - Девушку возьми, - посоветовал Мацуо и отошел. Мысли были настолько заняты Фурутакой и близящейся встречей с Кацурой, что до Кеншина не сразу дошло, что имелось в виду: позвать Томоэ на праздник?! Да он от одной только мысли покраснел до ушей! Погода как нельзя лучше соответствовала грядущему событию, и Кеншин решил выйти загодя и немного прогуляться. Город сегодня как подменили, словно он тоже решил принарядиться: радостно реяли разноцветные флаги, все храмы утопали в цветах, вдоль реки растянулись торговые обозы, у которых толпились ребятишки. Заинтересовавшись, он подошел. Оказалось, какие-то бродячие артисты устроили целое кукольное представление: разговаривали гейши в старинных нарядах, сражались самураи... Кеншин, проживший всю жизнь в горах, никогда такого не видел! Насмотревшись, он пошел дальше, держа путь в магазинчик, торговавший гребнями и всякими женскими косметическими притираниями. Когда осенью он обходил явочные квартиры, то подумал, что делать тут убежище по крайней мере странно, но сегодня даже порадовался такому неподходящему расположению: меньше шансов повстречаться с Шинсенгуми. Подойдя к дверям, от отключился от предпраздничного шума и гама. Время вспомнить, что настоящий Киото – это город, известный не праздниками, а кровопролитиями. Войдя, Кеншин произнес пароль, и помощник продавца, улыбнувшись, через черный ход вывел его на зады, в жилые кварталы. Там, в дальней комнате самого дальнего барака ждали Кацура, Иидзука и еще один человек, которого Кеншин не знал. - Химура, по тебе хоть часы проверяй! - улыбнулся, увидев Кеншина, Кацура. - Давно не виделись, как дела? - Благодарю. Пока справляюсь без проблем. Кацура не ожидал, что Кеншин поймет его слова настолько буквально, и рассмеялся. - Какое задание? - не в силах взять в толк, что смешного, спросил Кеншин. - Ну, это не настолько серьезно, чтобы именоваться "заданием"... - А если несерьезно, зачем звали? - Эй! - одернул его Иидзука. Кеншин и ухом не повел. - Я за последние несколько месяцев убил почти сто человек. Сколько бы мы ни прятались, сегунату известно о нашем существовании. Не думаю, что мне стоит показываться рядом с лидером Тёсю. Силы Бакуфу с каждым днем все крепче, особенно Шинсенгуми - сильней оружие у власти нет. Фурутака в их руках и, возможно, уже все рассказал. - Понимаю, - кивнул Кацура. - Поищем. - А что насчет задания? - напомнил Иидзука. - Сегодня во время праздника намечена тайная встреча в одной гостинице. Собираются присутствовать Тосивара и Миябэ... - Вам нужен телохранитель? - перебил Кеншин. - Нет, со мной будет Катагаи. Просто хотел предложить тебе к нам присоединиться. - Ух ты, здорово! - возликовал Иидзука. - Такая честь! Глядишь, в историю войдешь! Кеншин обдумал предложение. Если Фурутака под пыткой проговорится, то присутствующие окажутся в серьезной опасности. С другой стороны, с Кацурой будет Катагаи, который тоже знает, с какой стороны за меч браться. - Нет, - в итоге ответил Кеншин. - Воздержусь. Хитокири не стоит показываться на людях. Ни история, ни почести мне не интересны - довольно и того, что однажды мы построим тот мир, где все будут жить в покое и достатке, - и он развернулся к дверям. - Ох беда-беда... - пробормотал Иидзука. - Похоже, мозги набекрень все-таки съехали... То-то он странный такой в последнее время... ...Странный? - удивился Кеншин. - А что в нем такого странного? Что он убийца или что презирает себя за то, чем занимается? Впрочем, неважно: он дал слово Кацуре и он его сдержит. Зато сегодня без черных конвертов! Кеншин вернулся к задним дверям магазинчика, где его встретил прислужник и проводил к выходу. Рынок так и кипел. Время близилось к полудню, и продавцы разложили деликатесы, каких Кеншин и не видывал. Повсюду носилась празднично наряженная ребятня. Другой мир. Для Кеншина это был воистину другой мир, и он подумал, как было бы здорово, если б можно было сесть и смотреть по сторонам, но нет - нужно возвращаться в гостиницу и помочь Томоэ с водой. Эти фразы, которыми они перебрасывались, были для Кеншина дороже всех праздников, поэтому он поторопился и поспел как раз вовремя, чтобы предложить свою помощь и между делом смущенно рассказать, что он видел в городе. Томоэ улыбнулась и спросила: - А вы раньше ходили на гуляния? Он отрицательно помотал головой. - Так сходите же сегодня, - сказала она и вернулась на кухню. Разговор оборвался - при хозяйке, Юке и Киси они разговаривать стеснялись, но сегодня Мацуёигуса была проницательна как никогда. - Химура-тян, ты ведь знаешь, что нынче за день? - Праздник, а что? - Не просто праздник, а Гийон! - поправила хозяйка. - Сегодня тут обедать никто не собирается, так что я дала девушкам выходной. - А-а... - отозвался Кеншин. Мацуёигуса поняла, что намеками тут не обойдешься. - Химура-тян, когда еще такой праздник будет! Столько интересного, такое веселье - сходите с Томоэ, посмотрите. - С Томоэ? Мы? Вместе? - повторил он. Он правильно ее понял? И Кеншин покраснел до ушей. - Просто в голову пришло, - с хитрой улыбкой пояснила хозяйка. - Мы вот обязательно пойдем! - хихикнула Киси. - Они уже передрались за то, чтобы стать нашими кавалерами! - Не... не знаю... - пробормотал, заикаясь, Кеншин. - Я раньше никогда не... Хозяйка взяла Кеншина за руку и потащила туда, где шинковала овощи Томоэ. - Томоэ-тян, вы с Химурой-тяном сегодня вечером пойдете и погуляете, на праздник посмотрите. Это приказ, - скомандовала Мацуёигуса. Теперь покраснели уже оба. - Ага! - выпалили хором Томоэ и Кеншин, что вызвало очередной взрыв смешков со стороны Юки и Киси. - Вечер в городе... Так мило... - заметила Томоэ, когда они вдвоем снова пошли к колодцу. - Не откажетесь сходить со мной? Одинокая женщина в городе, где столько мужчин, едва ли сможет отдохнуть. Они договорились встретиться ближе к обеду, и Томоэ отправилась помогать хозяйке готовить рисовые пирожные на продажу. И то время, пока она хлопотала на кухне, Кеншин просто бродил по улицам и нагулялся до такой степени, что, вернувшись, заснул. Он почувствовал, как вошла Томоэ, почувствовал, как она укутала его шалью. Однажды это напугало и заставило схватиться за меч, но не сегодня. Когда она была рядом, на душе становилось спокойно. Кеншина заставило встрепенуться шуршание седзи и звук голоса, окликнувшего его по имени. Он приоткрыл один глаз. Иидзука. - Эй, подъем! - орал тот. - Праздник на дворе! Пора по бабам! - Тш! - шикнула Томоэ. - Он спит. - Опс, виноват, - Иидзука медленно попятился из комнаты, не веря собственным глазам: Баттосай, который заводится с пол-оборота, спит в присутствии постороннего?.. Выходит, его шуточка, дескать, неплохо бы пацаненку завести себе подружку, на поверку вышла вовсе не шуткой! Он уже подходил к воротам, когда на него налетел вбежавший с улицы Катагаи. - О, Катагаи! Вот так кстати! - Иидзука поднял руку, чтобы хлопнуть того по плечу. - На праздник идешь? С Химурой каши не сва... - К черту праздник! - задыхался от бега Катагаи. - Беда пришла! - он кинулся в дом и вверх по лестнице. Иидзука бросился следом. На этот раз Кеншин проснулся мгновенно: ки! Что-то не так! В тот же самый миг двери снова распахнулись, и в комнату влетел сначала Катагаи, а потом Иидзука. - Катагаи... Что случилось?.. Вы же должны охранять Кацуру на той встрече! - Явка... провалена! Налет Шинсенгуми! - выпалил тот. - Что?! - хором воскликнули Кеншин и Идзука. - Опять утечка информации!.. - пробормотал Иидзука себе под нос. - Что с Кацурой? Он схвачен? - берясь за меч, спросил Кеншин. - Нет, он в Икедайю и добраться не успел - задремал ненароком... От его имени выступал глава Цусимы. Но Миябэ-сан и все остальные... Мертвы! Кеншин уже летел к двери, когда его схватил за шиворот Иидзука. - Свихнулся?! В городе триста человек сегуната! Бестолку мечом махать - ты этим Тёсю окончательно под монастырь подведешь! - Иидзука прав... - наконец-то переведя дыхание, согласился Катагаи. - Послушай меня. Кацура в целости и сохранности. Как только мы узнали, что случилось, тут же отправили его в горы. Там безопасно. Все подробности расскажу потом, а сейчас запомни: люди Тёсю сейчас под ударом, так что быстро собирайтесь, к вечеру чтобы и духу вашего тут не было. В горы, все в горы. А первым делом нужно быстро собрать и попрятать форменную одежду - Бакуфу точно в ночи заявится. Тех, кто загулял в городе, отправим завтра. Главное - никаких цветов Тёсю, это смертный приговор! Химура, останешься с хозяйкой. Если что, будешь ее защищать. Байки про то, что десять лет назад здесь останавливался сам сегун, больше не пройдут. Иидзука, дуй в доки и затаись там. Заодно глянешь, что творится в императорском квартале. Будет что интересное - доложишь. Я пока отправляюсь следом за Кацурой, связь будем держать через гонцов. Так, разошлись. А мне надо еще все хозяйке объяснить. Томоэ лишилась дара речи: все случилось так внезапно. - Иди вниз и помоги хозяйке! - крикнул Кеншин, увидев, что она ровно к полу примерзла. Когда девушка не шелохнулась, он подтолкнул ее к дверям. - И оставайся с ней! - а сам побежал выполнять приказ Катагаи. Как выяснилось, праздновать ушли только трое, Иидзука собрал остальных, сообщив им положение вещей и ближайшие действия, а Кеншин нашел пустую бочку от риса и принялся запихивать туда синие ги, включая и свой новый. Когда он вернулся в кухню, Киси и Юка плакали в углу, а Томоэ, как могла, утешала хозяйку. - Выходит, конец Патриотам? - рыдала Мацуёигуса. - И чем же мне теперь на жизнь зарабатывать? - Ну, люди-то найдутся... - между всхлипами сказала Юка. - Я не позволю превратить мое заведение в публичный дом! - задохнулась от возмущения Мацуёигуса и добавила, увидев на лице Юки обиду: - Прости, дорогуша, я сама не знаю, что несу, - и обняла плачущую девушку. - Мне велели передать, - Катагаи протянул кошелек с деньгами. - Это поможет покрыть все расходы в течение нескольких недель, а там, глядишь, и мы вернемся. Хозяйка деньги приняла, но скорбно качать головой не перестала: - Вот уж беда так беда... Катагаи взял Кеншина за локоть и вывел во двор. - Я тебе в помощь Мацуо оставлю, - сказал он, убедившись, что поблизости нет посторонних ушей. - Он сам вызвался - сказал, дескать, в долгу перед Ёсидой. Уж не знаю, что это значит, но мы не можем допустить, чтобы это место оставалось без защиты, когда ты будешь отлучаться... Сработаетесь, - и протянул целый веер черных конвертов. Кеншин их взял. Все десять. - Химура, теперь решай сам, что делать. Не нужно, думаю, говорить, какой серьезный удар нам нанесли. Ради реформ мы работали денно и нощно - за последние месяцы заставили сегуна принять в правящий совет владельцев отдаленных земель. А впереди было столько планов... Если не устроить им сейчас кровавую баню, сегун пустит наши труды псу под хвост, - Катагаи указал на конверты: - Все они - люди, которые советуют сегуну отказаться от любых новшеств. И после того что они узнали об Икедайе, давление только усилится. Пропади они пропадом, эти горячие головы!.. Убить прокурора города - это одно, но сжечь Киото и похитить императора?! О чем они только думали! - Похитить императора?.. - потрясенно повторил Кеншин. Катагаи с отвращением тряхнул головой: - Кое-кто из Тёсю подговаривал устроить поджог города, чтобы в суматохе похитить императора и увезти его в Хаги, а там провозгласить полновластное императорское правление. Кацура несколько недель убивался, чтобы их переубедить, - такие споры кипели, я тебе скажу! Потому, кстати, ему и понадобился телохранитель, хотя встреча была только со своими. Самое ужасное, что мы не знаем, кто навел на место Шинсенгуми. И это не Фурутака – он про него не знал, - Катагаи умолк на миг, потом продолжил: - И вот еще что, Химура. У нас больше нет своих людей в правительстве - одного вычислили и убили неделю назад, остальные покинули город. Поэтому в конвертах нет ни времени, ни места, где ты можешь найти свои цели. Мы можем лишь описать этих людей да назвать их адреса. Остальное придется делать самому. Мы рассчитываем на тебя. Ты - наша последняя надежда. Кеншин смотрел на конверты. Душу охватывал холод. Холод хитокири. Катагаи это почувствовал, а когда Кеншин поднял голову, то и увидел - глаза юноши светились тусклым янтарем, который сулил только одно. Смерть. - Будет сделано. Катагаи собрал людей, и они вышли за ворота, смешавшись с толпой праздничных гуляк. Кеншин остался стоять во дворе. Он думал. Кацура по осени сказал, что война – это игра. И проиграл. Он перевел взгляд на конверты и содрогнулся. Десять человек приговорены к смерти, и он убьет их. Неважно, сколько это займет времени. Искорка надежды, затеплившаяся в его душе - зажженная руками Томоэ, тоже приговорена. Холод сковал его сердце. Он вернулся в кухню. Из-за двери было слышно, как раздает указания хозяйка – дескать, Мацуо будет ее зятем из деревни, а Томоэ назовется его племянницей и поселится в соседней комнате. ...Отлично, - подумал Кеншин. - Мало мне всего, так еще и одному теперь жить придется. Всего-то несколько недель назад такой поворот его бы только обрадовал, но сейчас Томоэ стала частью его жизни. Не говоря ни слова, он прошел через кухню. Воздух вокруг него зазвенел льдом. Следующие несколько недель напряжение не спадало. После икедайской резни Шинсенгуми в окровавленных ги устроили парад на улицах, известных своими симпатиями к Патриотам. Кеншин был в то время на рынке, и, как ни пытался скрыть свой ки, глава одного из подразделений - высокий, худой мужчина со злыми глазами - не отрывал от него взгляда. И следующий налет на гостиницу совершили тоже Шинсенгуми, а не солдаты сегуната: вернувшись с охоты на одну из своих жертв, Кеншин обнаружил горы разбитой посуды, перевернутую мебель и разорванные футоны. Если верить Мацуо, они ничего не нашли и сильно на то разозлились. Медленно пополз июнь. Кеншин время от времени виделся с Иидзукой - докладывал, что убил того или другого, или же получал весточку от Кацуры о том, как там дела в Тёсю. В июле пришло долгожданное известие, что Тёсю возвращается. Принес ее желанный гонец - Катагаи, одетый как зажиточный торговец чаем. Увидев, кто это, хозяйка кинулась ему на шею. - Небеса хранят нас! - воскликнула она. - Уж и не чаяла, что увижу! Химура-тян, Мацуо-сан, глядите, кто к нам пожаловал! Катагаи шикнул и провел всех троих в дальнюю комнатушку за кухней. - Я - торговец чаем! Вы меня впервые в жизни видите! - напомнил он с улыбкой, которая, однако, не достигла его глаз. Человеку такого масштаба находиться в Киото было небезопасно. - И зовут меня сейчас Энзо Хидетоки. Кацура затаился в Тёсю. Там сейчас черт знает что творится после Икедайского инцидента - они собираются отправить три тысячи человек на штурм Императорского дворца... Кацура пытался открыть им глаза, да только советники Мори его и слушать не захотели. Мы смогли взять под свой контроль только тысячу. Но пусть даже они слушают команды Кацуры, что делать с остальными двумя, пока ума не приложим. Ладно, покамест принимайте потихоньку наших людей с гор. Приходить будут по двое-трое под видом странствующих торговцев. Синзо из Эдо тоже должен вот-вот вернуться. Словом, сразу всех уплотняйте. Кацура тоже обещался быть, так что ждите гостей. Хозяйка расцвела улыбкой. - Катагаи-сан, да я лучших новостей уже несколько недель не слышала! Будем готовиться! Мацуёигуса и Мацуо вышли, и Катагаи повернулся к Кеншину. - Иидзука держал нас в курсе того, как продвигаются твои дела. Мы надеемся сейчас только на одно - что новые советники сегуна, назначенные взамен убитых тобой, будут больше настроены на реформы, чем их предшественники. Даже сацумцы, вроде, согласны зарыть в землю топоры войны и присоединиться к Тёсю. Твою помощь трудно переоценить. Кеншин равнодушно кивнул. Прошедшие недели оказались длинными и трудными. Он словно окоченел. Несмотря на равнодушную маску, Катагаи чувствовал его эмоции, однако даже он удивился, когда, хлопнув Кеншина по плечу, ощутил, как тот напряжен. - Химура, всем нам пришлось несладко, но следующие недели будут еще трудней. Только небесам известно, выстоим ли мы в битве с Бакуфу... Но я верю в наше дело и верю в то, что мы победим. - Так точно, - только и сказал в ответ Кеншин. В тот вечер спустя почти три недели вернулась в его комнату Томоэ. Все это время Кеншин был настолько занят, что забегал в гостиницу только отоспаться, и хотя Томоэ по-прежнему встречала его в умывальне на кухне, она чувствовала, что он снова начал замыкаться в себе. Кеншин даже не поднял головы, когда она переносила к нему свои вещи, словно опять ее боялся, словно они ни разу и словом не перебросились... Для него возвращение Томоэ стало кинжалом в сердце - напоминанием о той робкой искре надежды, которую безжалостно раздавили. Он смотрел на нее как утопающий смотрит на лодку, до которой ему не доплыть. Молчание, воцарившееся в комнате, было невыносимым. - Мне пришлось много работать, - наконец сказал он. - Да, я знаю. - Было трудно. - Я знаю... Я встречала вас каждый вечер, помните? - И все же осталась. - Мне некуда идти. А вам нужны ножны. Ножны. ...Она стала его ножнами, - осознал он, - даже в это беспросветное время. Плечи расслабились. - Спасибо, - тихо сказал он и получил в ответ мягкую улыбку. Начиная со следующей недели на постоялый двор начали возвращаться переодетые крестьянами и торговцами его прежние обитатели. Потом прибыл и Кацура - в лохмотьях, напоминающий нищего странника. Хозяйка с трудом удержалась, чтобы не зажечь в честь его прибытия приветственные огни. К середине месяца вернулся со своими людьми Синзо, и Кацура тут же собрал заседание, чтобы решить, как быть дальше. - Новости из Тёсю, как вам известно, не радуют, - начал Кацура. - Когда известие про Икедайю дошло до Хаги, провинция взорвалась. Советники землевладельцев требуют мести, но, как вам всем известно, я эту точку зрения не разделяю. Ну ворвемся мы в Киото, ну сожжем его дотла - и что толку? Что толку похищать императора и отвозить его в Хаги? А ведь три тысячи человек уже в пути, и на нашей стороне из них только треть. Но именно от этой трети зависит, сможет ли Тёсю сохранить свой и без того не самый влиятельный голос в Императорском Совете. Считая вас, у нас в Киото несколько сотен бойцов. И как только к городу подойдут остальные силы, вы захватите Императорский Дворец. Мы должны любой ценой не допустить поджога города. Приказы с гонцами я уже разослал. - Да вы, смотрю, струсили. Все головы развернулись в сторону того, кто осмелился такое сказать. Это оказался Синзо. - Нужно сделать что-нибудь этакое, чтобы в Бакуфу поняли, что мы играем всерьез, - с плохо скрытым презрением продолжил он. - И лично я, например, собрался присоединиться к тем, кто за крайние меры. В гробовой тишине глаза Кацуры и Синзо встретились. - Ты подчинишься моим приказам, - с угрозой сказал Кацура. - Я твой командир. Наказание за неподчинение - смерть. Они смотрели друг на друга еще примерно с минуту, и первым отвел взгляд Синзо. Вскочив, он выбежал из комнаты, оставив своих людей недоумевать, как же им поступить. Давние приятели Ёсиды, Сато и Танака, которые вместе с ним вернулись из Эдо, поднялись и пересели к Кацуре. Их примеру последовало большинство, однако несколько человек встали и следом за своим командиром покинули собрание. Кацура возмущенно посмотрел им в спину, после чего тоже поднялся и вышел, жестом позвав Катагаи и Кеншина. Стоило им выйти за дверь, комната взорвалась гулом голосов. - А теперь я расскажу, как обстоят дела на самом деле, - сказал Кацура, когда Катагаи закрыл двери комнатушки хозяйки. - Помните наш союз с Сацумой, ради которого мы работали всю весну? Его больше нет. Как только они услышали о том, что на Киото пошли войска, они присоединились к Айдзу. Это двадцать тысяч человек против наших трех. Это будет бойня. Я пытался встретиться с Сайго Такамори - безрезультатно. А теперь еще и бунт в собственных рядах! - Я тебе сразу говорил - мы с этим щенком еще наплачемся, - проворчал Катагаи. - Нельзя было рисковать! Семья Синдзо имеет слишком большое влияние на Мори! - огрызнулся Кацура. - Катагаи, командовать войсками в Киото тебе, но Синдзо ни на шаг от себя не отпускай. Я не шутил: неподчинение - смерть. - Потом Кацура повернулся к Кеншину: - Химура, у нас только один способ захватить дворец с той горсткой людей, какая у нас есть. Нужно, чтобы ты пробрался внутрь и вырезал стражу. Только тихо! Потом найдешь Катагаи и получишь новый приказ. Мы сейчас можем только ждать. Ждать пришлось недолго. На следующий день в гостинице появился гонец с известием, что войска Тёсю уже в пяти милях от города - прорываются через оборону Бакуфу. В ночи примерно половина должна была оказаться под стенами дворца, и на постоялом дворе забурлила жизнь - будущие защитники императора начали собираться, доставать из бочек с рисом свои форменные ги. Кеншин тоже решил надеть старый - на удачу. Катагаи с людьми затаился среди складов на подступах ко дворцу и выжидал до того момента, пока не показались факелы и не раздались воинственные крики. Только тогда он выслал вперед Кеншина. - Двадцать минут и ни секундой дольше, - предупредил он. - Потом мы идем к западным воротам. Кеншин не удивился, увидев, что охрану утроили, однако дальний вход, как обычно, охраняли слабее - всего-то десять человек. Кеншин не хотел, чтобы, заслышав звуки боя, вся стража поднялась в ружье, поэтому начал с того, что кинул пригоршню гальки. Его рассчет оказался верен - двое пошли на звук, и он бесшумно убил обоих одним взмахом меча. Не дождавшись возвращения товарищей, на поиски отправился еще один и тоже лишился головы. Семеро оставшихся почуяли недоброе. Еще один пошел на разведку и был убит, но теперь Кеншин со скоростью молнии вылетел навстречу часовым. Три взмаха - три трупа, круговое вращение - и оставшиеся трое тоже рухнули на землю. Даже тревогу поднять не успели. Тут Кеншин увидел гонца, который жестами показывал туда, где ждал Катагаи со своими людьми. Кеншин мгновенно принял решение - метнулся к следующему посту и Земляным Драконом отправил всех оказавшихся там в преисподнюю. Поднялась паника, понеслись крики, но поздно: Тёсю уже брали приступом западные ворота. Битва началась, и Кеншин со всех ног бросился к своим. Прежде ему не доводилось участвовать в настоящем сражении, и он оказался не готов ни к чему подобному. Эффект внезапности, нападение на того, кто не ожидает удара - ничего этого тут не было: волна за волной люди шли, готовые умереть, готовые убить. Превосходство сил противника было очевидным, и товарищи падали рядом с Кеншином – тоже уже раненым: пусть он убил дюжину в течение пары минут, но увернуться от каждого меча было невозможно. Правда, это были сущие пустяки - царапина на руке да порез на плече. Прошла целая вечность, пока не раздался крик Катагаи: - Отступаем! Отступаем! Кеншин развернулся, следом - остальные. Кроме одного. Синзо. Вместо этого он схватил факел и кинулся вперед: - За мной! Огня, огня! В тот же миг дорогу ему заступил Катагаи с занесенным мечом: - Опусти, Синзо! Не то убью! - Дурак! - заорал Синзо в ответ. - Разве не знаешь, что остальные отряды тоже поджигают? С дороги! Он попытался обойти Катагаи, но тот был быстр и одним взмахом развалил Синзо напополам. И все-таки в последнюю секунду, за полмига до того, как рухнуть бездыханным, тот успел швырнуть факел в дверь ближайшего дома. Пожар занялся во мгновение ока. - Катагаи! - крикнул Кеншин и кинулся навстречу другим с факелами наизготовку. В Киото уже несколько недель стояла засуха, и одного дуновения вечернего ветра хватило, чтобы перебросить искры на соседние постройки - за какие-то минуты весь район Императорского Дворца превратился в один огромный пожар. - Тушите! - ревел Катагаи и, оттащив в сторону Кеншина, сказал: - Химура, у тебя самые быстрые ноги. Дуй домой и предупреди хозяйку, чтобы собирала вещи и уходила - нам с этим не справиться. А завтра жди у первого моста на окраине. Кацура тебя найдет. Он сказал, что это важно. Все, пошел! Кеншин помчался изо всех сил, но огонь не отставал. Дым обжигал легкие. Добежав до постоялого двора за десять минут вместо обычных двадцати, Кеншин рухнул прямо в дверях, хватая воздух ртом. - Кеншин-сан!.. - вскрикнула, увидев его, Томоэ. - Вы ранены! Киси, Юка! Быстро принести воды! ...Кеншин... Она сказала "Кеншин", не "Химура"... И разве он ранен? Кеншин посмотрел на себя - и правда, весь в грязи, копоти и крови. - Ничего страшного... Ничего страшного... - выдохнул он... Со служанками прибежала хозяйка: - Химура-тян! Господи, живой! Слава богу! - Госпожа хозяйка, - пытаясь подняться, сказал он, - пожар... Нам не остановить... Пламя идет быстро, нужно уходить! - он с благодарностью принял чашку из рук Киси и жадно выпил. - Знаем, - торопливо ответила хозяйка, - мы увидели дым и все сразу поняли. Хидеко, конюх-то, прислал повозку, мы уже складываем все самое необходимое. На этих словах Кеншин вскочил и за руку потащил Томоэ наверх. В комнате он расстелил на полу ее синюю шаль, и вместе они начали швырять туда свои вещи. Наплевав на правила приличия, Кеншин сдернул с себя окровавленный ги и натянул старый зеленый. Хорошо, что он все-таки решил не трогать сегодня свою форму - как почувствовал, что она ему еще понадобится. Завязав вещи в узел, он подал его Томоэ: - Пошли, нам тоже нужно уходить! Внизу он подхватил несколько тюков, приготовленных хозяйкой, и поторопил женщин. Пламя бушевало всего в нескольких кварталах, и Кеншин с Томоэ, Мацуёигуса, Киси и Юка присоединились к веренице людей, торопящихся к городским окраинам. Там они переночевали под деревом. Наутро у Кеншина все болело, особенно раненые плечо и рука. Закатав рукав и оттянув ворот, он осмотрел себя и пришел к выводу, что, вообще-то, все не так уж и плохо, но хозяйка с ним не согласилась: - Химура-тян! - ахнула она при виде кровавой коросты. - Господи, ты же ранен! Почему ты ничего не сказал! - Да пустяки, правда, - сказал Кеншин, но Мацуёигуса принялась копаться в своих вещах, бормоча что-то про повязки и лекарства, которые она забыла взять. Киси подала ей ткань, которой перетягивала грудь: - У меня еще есть. Хозяйка обмакнула тряпку в сакэ: - Сейчас и промоем... - и несмотря на протесты Кеншина обработала и перевязала его раны. Надо сказать, сразу стало лучше, о чем он ей тут же сказал. Потом, мрачно глядя на курящиеся дымом развалины, они поели. - Что вы теперь будете делать, госпожа хозяйка? - спросила Томоэ. - Ой, да за меня не волнуйся, деточка! Отстроимся! После землетрясения же отстроились! Вот приходи через полгодика и увидишь! Закончив с завтраком, Кеншин решил пойти к реке и поискать Кацуру. Когда Томоэ попросилась с ним, он не нашел причин отказать. Чем ближе к реке, тем меньше становилось людей. На берегу не было почти никого - похоже, на юг города огонь не добрался. Они подошли к мосту. Кеншин осмотрелся, но Кацуры не увидел, и тогда они решили подождать. - Куда пойдете? - спросила Томоэ, облокачиваясь на перила и глядя в струящуюся воду. - Не знаю. Наверное, Кацура скажет. Они помолчали, потом Кеншин сказал: - Знаешь, на той встрече в Икедайе хотели поджечь город и захватить императора. Кацура единственный был против. И единственный остался в живых. Катагаи сказал, что это знак небес. - И глянь, где мы сейчас. Это сказал сам Кацура. Кеншин вздрогнул - он не почувствовал ничьего приближения. Присмотревшись, он увидел главу Тёсю под мостом. Лицо скрывала огромная шляпа. - Наша фракция в Киото разогнана, - мрачно сказал Кацура. - Мы объявлены врагами императора. Власть в Хаги захватили консерваторы. Мне придется уйти в подполье. В Хаги возвращаться нельзя, здесь меня тоже схватят. - А что делать нам? Гостиница сгорела... - сказал Кеншин. - Потому-то я и хотел с тобой встретиться. Тебе тут тоже оставаться нельзя. Мы подготовили домишко в Оцу, спрячешься там. Связь будем держать через Иидзуку. Томоэ? - Да? - Если тебе некуда идти, можешь пожить с Химурой. Молодая пара вызовет меньше подозрений, чем одинокий мужчина. Само собой, все только для вида. Позаботься о нем, хорошо? И с этими словами Кацура ушел, а Кеншин и Томоэ потрясенно переглянулись. - Что же делать?.. - спросила Томоэ, когда они пустились в обратный путь. - Мне и правда некуда податься, но... - Ну так и не уходи. Можешь остаться с хозяйкой, а если деньги нужны, так это можно устроить... - и добавил, помолчав: - Пожалуй, не мне решать, уходить тебе или нет. Почему бы не пожить вместе?.. Не знаю, долго ли, и можно не только для вида... - и повернулся к ней: - Пока смерть не разлучит нас... Томоэ улыбнулась и кивнула: - Хорошо... Они наскоро попрощались с хозяйкой, собрались и ушли. Совсем ушли, ушли из Киото! - Кеншин не мог в это поверить. Поле брани, поле смерти осталось позади. Играют ли с ним боги снова или решили-таки подарить ему покой? Он мог только надеяться на последнее. Кеншин взял Томоэ за руку, и, не оглядываясь, они зашагали по дороге, ведущей в Оцу.