Давай будем просто жить?..

POV (Айнур) Я несколько дней пролежал пластом. Мне не хотелось ничего. Я даже умереть не хотел. Просто было безразлично: есть я или нет. Плакать больше не мог после того, как рыдал в машине возле клуба. Не получалось. Инертной амёбой ел, когда Айдар или мама кормили меня с ложки, как маленького ребёнка. На автомате что-то отвечал. Но мне было всё равно. Пока вдруг однажды среди пустоты в голове не вспыхнули его слова про отца. Я рывком сел. Почти побежал в кабинет. - Пап, расскажи мне про отца Юры. – Я стоял, не собираясь уходить без ответа. - Сынок, понимаешь… - он, казалось, сначала обрадовался тому, что я поднялся с постели. Никто ещё не сказал ему, что мы расстались. - Правду. – Отрезал я решительно. – Я хочу знать, почему Юра меня бросил. - Что?! – Он поднялся и-за стола с округлившимися от изумления глазами. – Этот… придурок тебя бросил?! - Пап… я жду. - Расскажи ему. – Зашла мама и уставилась на отца. Так я узнал правду. Вспомнил, как пробыл в больнице месяц, когда был мелким. Но тогда мне сказали, что я упал и повредил горло. Оказывается, всё было совсем не так… просто мой родной отец, которого я всю жизнь побаивался и которого уважал, признания которого добивался столько лет… не смог выбрать жизнь собственного ребёнка. Это сделал за него другой отец. Разменяв свою жизнь на мою. Оставив своего сына расти без папы. А его вдова возненавидела нашу семью, обвинив на похоронах моего отца в смерти своего мужа. Так вот что имел в виду Юрка? Теперь ясно… хотя… разве я виноват? Неважно… для него, видимо, да. А я – наивный дурачок – ещё посчитал добрым знаком то, что наши родители были близки когда-то. Ха-ха-ха! Больно…не столько даже от того, что он делал в последние дни. Нет. Юра, вместо того, чтобы вместе со мной узнать всё, измочалил мне душу. Вырвал сердце и бросил его себе под ноги, при этом наступив безжалостной ногой. Больно… отец предпочёл смотреть, как его сыну режут горло… Больно… «престарелый педик – жалкое зрелище»… невыносимо больно… Я, наконец, смог снова плакать. Айдар сидел рядом, держал за руку, пока мать и отец орали внизу на весь дом. - Холодно… - Нурик, я всегда с тобой, ты же знаешь, да? – Айдар встал со стула и улёгся рядом, обнял, прижал, убаюкивая. - Холодно… - Всё пройдёт, бро… - гладил меня по спине, по голове, накрыл пледом… - Не могу… не хочу тут оставаться. – Мне стало невыносимо находиться под одним небом с тем, кто так меня растоптал, дышать с ним одним воздухом. Я вцепился в Дарика, уткнувшись в широкую надёжную грудь. – Хочу уехать. В Швейцарию. – Поднял глаза на единственного, как оказалось, человека, который меня никогда не предавал. – Ты… поедешь со мной? - А куда ж ты без меня, братишка? – Тепло улыбнулся мне, снова прижал к себе. – Будем там жить. Помидоры сажать, да? Не плачь, хороший мой, всё пройдёт… Мама пыталась меня переубедить. Не получилось. Они вновь разругались с отцом, она кричала ему, что теряет сразу двух сыновей из-за его ублюдского поступка, ставшего отправной точкой для этой беды. Я был непреклонен. Уже в самолёте я заплакал в последний раз. Айдар со вздохом притянул меня к своему плечу, снова и снова повторяя тихонько свою мантру, что «всё пройдёт». Просторные владения в одной из долин достались матери по наследству. Я не вдавался в подробности. Сейчас же это мне только на руку. Мы часто ездили сюда в детстве с Дариком и родителями. Большая усадьба. Ферма неподалёку. Конюшня с десятком лошадей… и поле, окружённое горами, у подножия которых протекает горная ледяная речка. Мы целыми днями катались на лошадях. Потом помогали фермерам. Но… слишком много мыслей и эмоций. Я стал браться за самые тяжёлые работы, чтобы прийти и упасть ничком, проваливаясь в сны, где ничего не снится из-за усталости. Каждый день по видеочату звонила мама, так я узнал, что она подала на развод. Мы с Дариком едва смогли уговорить её этого не делать, чтобы не ломать карьеру отцу и не рушить семью и ещё две жизни. Она сдалась. Через полгода даже призналась, что их «ссора навылет» пошла на пользу браку. Отец теперь всё время старался уделять жене. Они стали путешествовать по Башкирии вместе. Я разговаривал с ней на автомате. Потом постепенно стал уходить, всё чаще оставляя их с Айдаром болтать. Даже заметил, что ей с ним намного проще общаться. Ещё бы! Он очень долго и живописно рассказывал, как мы провели очередной день, тогда как я мог только сухо и кратко отвечать на вопросы. Мне было – никак? Я же специально уставал, как вол на пахоте. Чтобы не думать. Не чувствовать ничего. По прошествии почти двух лет я, действительно, перестал думать о прошлом. И меня стало тянуть домой. Да, тут красиво. Да, спокойно. Но там всё родное. Да и я отпустил уже свою боль. Тупо переработал её, чистя конюшни, таская сено и прочим трудом. Только Айдар отметил, что я стал безэмоциональным. То есть, если раньше я надевал маску, чтобы скрывать свои чувства от отца, теперь эта маска приросла. Кстати, отца я простил. Потому что нет смысла держать гнев за то, чего ты не помнил столько лет. Пусть это и послужило роковым событием, перечеркнувшим всю мою жизнь. Я просто принял то, что, видимо, мне не суждено познать счастье жить в любви и заботе до конца дней своих. Что ж… так даже лучше. Меньше нервотрёпки. Меньше переживаний. И больше никто не разобьёт мне сердце ни-ког-да…я достаточно умный мальчик и сумел научиться чему-то, пусть даже и ценой двух поломанных линий своей судьбы.