Настоящей любви не нужны слова, для нее важно присутствие. Танец — это близость, а близость — это любовь.*
Месье Ришар, пожалуй, единственный преподаватель, который пережил всех трёх директоров заведения и остался на прежнем месте, не потеряв работу. Мадам Виллари пришла в Академию значительно позже него, о чём не упускал возможности упомянуть француз. Наверное, именно из-за его веселой натуры и извечного оптимизма она его недолюбливает. Доминика Виллари открыто презирала его, но приходилось мириться со всеми выходками Артура ради спокойствия в коллективе. Он нарушал школьные уставы, а мисс Даулинг закрывала глаза, считая, что его методика помогает ученикам раскрыть свой талант в полной мере. И хоть некоторые действия хореографа подрывали авторитет учреждения, ему всё прощалось, потому что постановки месье Ришара пользовались огромным успехом у публики. Их уроки шли подряд, следуя друг за другом. Мадам часто задерживала учеников, стараясь так отомстить Артуру. К превеликому сожалению Доминики, сегодня она была вынуждена просить его подменить её утром: Виллари и некоторые другие учителя уехали на семинар в Портленд. Расписание претерпевало серьезные изменения, теперь у него было больше четырех часов занятий. В зале вмещалось 2-3 группы по 20 человек, из-за чего занимались преимущественно растяжкой, для репетиций танцев места не хватало. Эту проблему взялся решить месье Ришар… — Собирайте вещи! — хлопая в ладоши для привлечения внимания, крикнул мужчина. Он распахнул двери зала, намекая, что пора покинуть помещение. Недоуменные студенты молча следовали за ним, пока Артур бежал по лестнице на первый этаж, в холл. Толпа увлеченно обсуждала свежие новости, хотя бы тот факт, что сегодня они закончат в два, а не в шесть, как обычно. Ходили слухи, что академию покинули почти все учителя, кроме француза. Это, конечно же, не имело подтверждения, зато многие начали строить планы на вечер. Поговаривали о шумной вечеринке, но самые «просвещенные» догадывались, что к тому времени все уже вернутся. Муза не была в числе тех, кто мечтал о дне самоуправления, понимая, что дать свободу — также означает создать хаос во всём здании. Совместно отмечая Новый год, она пожалела, что не уехала домой на день раньше. Повсюду взрывали фейерверки, хлопушки, конфетти, проливали шампанское на дорогие ковры. Столько шума… Да, как и все, она ненавидела строгие правила, но с горечью признавала, что они нужны. У неё было свои представления о веселье. — Иди быстрее, — яростно скомандовала незнакомая студентка, сильно толкнув её на ступеньках. Если бы Муза не держалась за перила, то уже полетела бы вниз. Кажется, то была блондинка со второго курса, которая вела за собой свиту из троих балерин. Помнится, мадам, когда в очередной раз жаловалась на никчемность её класса, всегда ставила в пример учениц из своей группы, но никогда не называла имен. Подавив в себе нарастающий гнев, Муза крепко схватилась за ручку сумки и, как назло, медленным шагом продолжила спускаться. Она не слушалась приказов, только вежливые просьбы. Четверка разъяренных бестий готовилась обрушить на неё поток ругательств, но кто-то крепко сжал её запястье и потащил вперед, пробираясь сквозь толпу. — Ничего без меня не можешь, — произнес Ривен, наконец выбравшись из неконтролируемого потока учеников на лестнице. Муза хотела возразить, да только он сразу скрылся за поворотом, чуть не задев статую. Закатив глаза к потолку, она поспешила за ним, чтобы снова не нарваться на недовольных студенток. Самые безумные догадки подтвердились: месье Ришар действительно задумал перенести урок в коридор. Ковры разложили по кругу, чтобы хоть как-то очертить поле для танцев. Негласно ученики банально разделились на компании: самые тихие устроились в углу, кучка сплетниц расхаживала вдоль стен, другие тратили свободные минуты на проверку уведомлений в соц.сетях. Муза присела на холодный пол чуть поодаль от своей группы, будучи единственной, кого на занятиях не интересовало общение. Когда Артур объявил о прогоне последних номеров, включая соло, решили начать со старших. С третьего курса на уроке присутствовали лишь двое, но оба заявили, что их хореограф ещё не закончила танец, и отказались. Первыми выступили второкурсники с «Золушкой», получив множество замечаний от преподавателя: то в ритм не попадали, то недостаточно старались. Обиженные, они с достоинством выслушали его и ещё несколько раз станцевали, но учитель так и не остался доволен. Следующими были ненавистная четверка с «Жизель» (как оказалось, их зовут Бет, Нормани, Агнесс и Стелла), которую лично поставила мадам Виллари. Месье Ришар сосредоточенно наблюдал за их движениями, придирался к любой детали. Вероятно, из-за напряженных отношений с коллегой. Однако в итоге, по словам преподавателя, им не хватает только артистичности, и после второго прогона они приземлились на пол. Когда перешли к сольным номерам и дуэтам, Муза занервничала. На выходных Ривен уезжал на другой конец города, и у них не было возможности отрепетировать танец. Хотя его это, похоже, никак не волновало: вон, стоит в углу и разговаривает с каким-то парнем. Она завидовала его спокойствию и безразличию, если дело касается учебы. Не знала, действительно ли он дорожит местом в престижной академии, или просто растрачивает лучшие годы своей жизни здесь, среди сотни конкурентов и жестокости окружающих. Муза старалась не углубляться в размышления, которые поставили бы её в тупик. Но иногда ей хотелось понять, почему Ривен приходит так рано, почему нарушает правила, почему ему так легко живется. Она отгоняла эти мысли, уверяя себя, что излишняя откровенность и расспросы лишь всё испортят. — Ты не туда смотришь. Она резко обернулась и увидела блондинку с лестницы, которая сидела позади неё на шпагате. Хитро улыбалась, заправляя за ухо прядь белокурых волос. Наверное, только сейчас она поняла, что не видит танца, а наблюдает за ним. И Стелла заметила это раньше неё. — Не оправдывайся, большинство студенток мечтают об этом. Это нормально. - Муза предпочла игнорировать её и опустила взгляд. Собеседницу не устраивало молчание. Убедившись, что Нормани с Бет и Агнесс вернулись в зал забрать пуанты, она добавила: — Да ладно тебе, я же не со зла. Когда твой выход? — После Ская и Кэсси, — нехотя ответила Муза, лишь бы избавиться от неё. — Поаккуратнее, на плитке скользко. — Стелла поднялась с пола, отряхнулась и быстро покинула холл. Скорее всего, ушла следом за своими подругами. Муза облегченно вздохнула, но расслабляться рано: настала очередь Ская. Она не знала его лично, было лишь известно, что он сосед Ривена. Она обняла колени, напряженно ожидая своего часа. Утренние уроки с Артуром давались тяжело всем и каждому. Месье Ришар не любил тратить время на разминку, сразу приступая к делу, а сонные ученики не могли выполнить все движения ввиду усталости. В её случае всё усложняли ночные кошмары, из-за которых она боялась спать. Они отравляли разум, монстры под кроватью грозились напасть в любую минуту. В глубине души она слышала крик маленькой девочки, которая до ужаса боится темноты. — Следующие, — произнёс хореограф после трёх повторных выступлений. Слова доносились как сквозь вату. Неожиданно все взоры обратились на неё, и тогда она поняла, что уже больше минуты не двигается с места. Ривен ждал её у «старта». Муза встала в первую позицию и, как только заиграла музыка, начала с pas balancé**. Выученные наизусть движения она могла выполнить хоть с закрытыми глазами, что было бы куда проще, нежели сейчас. Дело было не в том, что на них смотрят почти 70 человек, не в пристальном внимании преподавателя. Ей казалось, что песня с каждой секундой ускоряется. Будто не попадает в темп мелодии, словно грань между воображением и реальностью стала тоньше. Стены расплывались перед глазами, лица зрителей смывались, превращались в мутное пятно. И скользкий пол, о котором предупреждала Стелла. Она остановилась, когда услышала знакомый голос. Излюбленная фраза: «Что ты творишь?». Недоумение — первое, что увидела Муза. Ривен не мог удержать её, она упала и не вставала, схватившись за ногу. Испуганные взгляды студентов заставили её прийти в себя. Ещё нечеткая картинка складывалась очень печально: ощущение невыносимой боли в стопе она почувствовала сразу, как приземлилась на плитку. Пара учениц из её группы поставили её на ноги, но Муза была не в состоянии ходить самостоятельно и опиралась на левую ногу. — Не самое удачное приземление, — проговорил Артур, глядя на травму. — Сходи-ка к мистеру Харви. — Месье Ришар, со мной всё в порядке, — попыталась отказаться Муза, но решение приняли за неё. — И поэтому ты хромаешь? Ривен, будь добр, отведи напарницу на четвертый этаж. Кто отчитался — свободны, остальных жду через пятнадцать минут в зале, — объявил учитель, уходя на короткий перерыв.***
— Что, даже ничего не скажешь? — А ты будешь слушать? — И то правда. Не будет. Всю дорогу по лестнице он придерживал её за талию, она шла под руку с ним, осторожно перепрыгивая некоторые ступеньки. Такая близость успокаивала, но напрягало молчание. Гробовая тишина била по ушам, эхом отражалась от стен черепа и заставляла вздрагивать каждый раз, когда они переходили с одного этажа на другой. С учетом того, что подниматься пришлось с первого, путь предстоял долгий. Муза всё ещё чувствовала головокружение, но упорно хотела избавиться от неспособности передвигаться самостоятельно и всячески старалась освободиться. Все попытки заканчивались падением и дикой болью в ноге. — Ты можешь хотя бы сейчас забыть о своей гордости и позволить помочь? — выругался Ривен, когда она в очередной раз упала на колени у порога, схватившись за перила. — Остался один этаж, дальше я сама, — возразила Муза, делая осторожные шаги вперед. — Потом спасибо скажешь. — Что ж…уговоры не подействовали. Устав от головной боли в лице юной балерины, Ривен подхватил её на руки и перекинул через плечо, что оказалось куда проще, чем он думал. В таком состоянии она не могла сопротивляться, но и мириться с положением не хотела. — Какая наглость! — возмутилась Муза, нанося удары маленькими кулачками по спине напарника, которому, кажется, было фиолетово. Небольшая цена за то, что она перестанет калечить себя, и они куда быстрее найдут медкабинет. — Не кричи ты так, занятия идут, — произнёс Ривен, поднимаясь по ступенькам. — Поставь меня на место, — требовала Муза, не теряя надежды прекратить этот цирк. Пламя разрасталось, она ненавидела, когда за неё принимают решения. Обращаются как с куклой, у которой нет свободы воли. — Хочешь сломать шею? Лететь вниз далеко, — ответил он, тяжело вздыхая. — Вот и пришли, — немного погодя, добавил он, и она наконец приземлилась на твердый пол, опиревшись на стену. — Больше никогда так не делай, — яростно прошептала Муза, преодолевая желание хорошенько побить его за содеянное. Ривен всегда делал то, что хотел, не считаясь с другими. Именно эта черта характера её постоянно раздражала. — Ничего обещать не могу, — напоследок сказал напарник, бегом спускаясь по лестнице. Устало закатив глаза к потолку, она постучалась в белую дверь, где красовалась табличка с именем врача. Когда кто-то откликнулся, Муза вошла в комнату, но никого не обнаружила. Мистер Харви любил хрупкое спокойствие, которым очень дорожил. Вроде бы раньше он работал в частной больнице Сиэтла, однако причины ухода были не известны. Она редко видела его, разве что на обязательных осмотрах и общих собраниях. Несмотря на то что бывало студенты вообще сомневались, есть ли здесь доктор, Бен исправно выполнял свою работу. А большинство растений, которые повсюду сопровождали учеников в академии, были его заслугой. Он часто говорил о них, выращивал и украшал здание, считая, что школе не хватает «зеленых друзей». Остановившись у фиолетовой орхидеи, Муза присела на кушетку около окна и позвала врача: — Мистер Харви! Вы здесь? — Он уехал, будет через пару дней, — ответил парень примерно её возраста, выходя из соседней комнаты, где располагалась процедурная. Кучерявый шатен показал пропуск со своим именем, как бы намекая, что он здесь совершенно законно. Это не сильно успокоило её, она предпочла бы дождаться квалифицированного доктора, но проблему нужно было решить срочно. — Моё имя Сэм, я прохожу здесь практику. Отец много рассказывал об этом месте, захотелось увидеть что-то помимо государственной клиники. К тому же я специализируюсь на травмах в сфере спорта. Могу осмотреть Вас, если торопитесь, — вежливо объяснил собеседник, заметив недоверие на лице балерины. Он подвинул стул и сел напротив неё, хотя понимал, что излишняя настойчивость спугнет её. — Можно? Муза металась в сомнениях. С одной стороны, всё равно позже придётся просить справку у лечащего врача, да и парень внушал доверие, но у интерна недостаточно знаний, чтобы поставить точный диагноз. Гарантий нет, но в данный момент у неё не было выбора. Неизвестно, когда вернётся Бен. Ещё с минуту пораздумав над ситуацией, она уверенно кивнула и с некой опаской стала наблюдать за действиями Сэма. Он развязал пуант и осмотрел стопу, увидев небольшой отек, но выводы делать не спешил. — Сколько часов в день Вы занимаетесь? — как бы невзначай спросил Сэм и встал с места, направляясь к шкафу с медикаментами. — Восемь, если считать перерывы, — спокойно ответила Муза, пожав плечами. — По выходным около шести. — Я думал, что рабочих дней всего пять. — Чтобы оставаться в форме, нужно заниматься усердно и много. Каждый в академии чем-то жертвует: сном, едой, друзьями, отдыхом. И это абсолютно нормально, — пояснила она, пытаясь разглядеть, что же ищет на полках младший Харви. — Не соглашусь, — твердо произнёс Сэм, закрывая дверцу шкафа. — Я почти уверен, что у Вас стрессовый перелом из-за нагрузки. Довольно частая травма у танцоров. Лучше всего сделать МРТ, чтобы убедиться. Полагаю, Вы и раньше чувствовали боль во время тренировок, но ничего не предпринимали. Я прав? — поворачиваясь к собеседнице, продолжил он. — Когда я смогу приступить к занятиям? — вместо ответа произнесла Муза, заметив, как Сэм возвращается к ней с эластичным бинтом в руках. — Это ранняя стадия, так что потребуется физиотерапия, покой, ограничение физических нагрузок, — на этих словах она заметно занервничала, — витамин D, лечебная гимнастика и массаж. Также советую скорректировать режим питания… — Сэм не успел договорить, его прервала Муза, которая не услышала точного прогноза. — Сколько времени это займет? — не выдержала студентка, перебив его. — Восстановление около 4-6 недель, но сразу приступить к хореографии нельзя, ещё примерно месяц придётся начинать с максимально низкой интенсивности. Пока он фиксировал область травмы бинтом, она словно выпала из реальности. Муза не может пропустить половину семестра, летом начнётся отбор на главные роли в постановке месье Ришара «Ромео и Джульетта». Самое грандиозное событие, которое даст шанс выйти на новый уровень. Нет, это недопустимо. Нельзя вот так взять и провалиться. Это будет худшее решение в её жизни. Муза прикинула, за сколько она сможет встать на ноги и получить роль, и решила, что трёх недель вполне хватит. Не развалится же на сцене, потерпит. Как делала это всегда. Сжать кулаки, остановить поток слез и идти вперед, невзирая на боль. — Нужно будет ежедневно приходить на процедуры, — произнёс Сэм, закончив с перевязкой. — Предупреждаю, что если Вы продолжите и дальше заниматься, то травма станет хронической, и о карьере можно забыть. Подробности выздоровления узнаете у врача. — Спасибо, — сухо отозвалась Муза, поднимаясь с кушетки. Харви в ответ слегка улыбнулся и сел за стол, заполняя какие-то бумаги. Вероятно, медкарту. Костыли не понадобились, и то хорошо. Шаги всё ещё давались нелегко, но она хотя бы могла спуститься в комнату без чужой помощи. Вздыхая, Муза покинула кабинет и, планируя со спокойной душой лечь спать, заметила напарника, который вообще-то должен был быть на уроке. — Мне надо спросить, почему ты здесь? — вяло проговорила она, будучи не в настроении для выяснений обстоятельств. Он стоял, облокотившись на подоконник, и курил, выпуская клубки серого дыма в открытую форточку. — Стелла ужасно танцует твою партию, — ответил Ривен, вызвав усмешку на лице собеседницы. Как же приятно было осознавать, что эта чертовка не может превзойти её. — Тебе всё равно придётся искать новую партнершу, — печально склонив голову набок, сообщила Муза. — Меня и старая вполне устраивает. — Сочту это за комплимент, но в ближайшие недели я буду отсутствовать. Бет неплохо справляется, раз Кэсси занята Скаем. — Легче самому больничный взять на месяц, чем обучать неприспособленных, — вздохнул Ривен, срываясь с места. Подошел к ней и оглядел с ног до головы, отчего ей стало немного не по себе. Муза не хотела смотреть ему в глаза, понимала, что подвела. Было видно, что он хотел что-то сказать, но слова так и остались молчаливой тишиной, не сумев вырваться наружу. — Больше не ломай себе жизнь. — Не обещаю.