Дугромы? Какой дурак только придумал

Когда Гром, искренне недоумевающий, нафиг ему это надо и надо ли вообще, выходит из подъезда, Дубинин уже сидит, закутанная капуста, прямо на тротуаре, гладит собаку и выглядит до чёртиков счастливым. — Эй, идём! Кричит ему, как можно тише (ночь на дворе, в самом деле). Поднимается, отряхиваясь, собака трётся о ноги и размахивает хвостом. Смотрит и улыбается, Игорь как всегда, строгий, в кожанке и кепке, спрятал руки в карманах и выглядит максимально незаинтересованным. Сопротивляется, когда осмелевший Дубинин хватает его за запястье и ведёт вдоль дороги, покрасневший, растрёпанный, явно уверенный в себе и своих силах. Родной и привычный. — Куда ты меня тащишь? — Тебе понравится. Наверное. Дима сомневается, но прогоняет сомнения прочь. Там, куда они идут, тихо, спокойно и очень красиво. Непременно понравится! — А если нет? — Найдём другое место! Игорь выдыхает, широким шагом обгоняет и перехватывает инициативу. — Ну, показывай.

***

Они приходят на набережную. Игорь, почему-то, не удивляется. Оперся на стену, сложив руки на груди, и смотрит. Дубинин, что с него взять. Стоит, по-детски радостный, в глазах отражение оконных огней, покрасневший, натягивающий шарф почти на самый нос. Домашний. Поворачивается, желая увидеть реакцию собственными глазами. Здесь ведь очень красиво, новые фонари недавно поставили! Теряется от пристального взгляда, странного такого, от которого на душе становится очень тепло и хорошо, до того, что аж петь хочется. И он почти начинает, осекаясь. Из телефона, впопыхах забытого в кармане с не выключенным плеером, тихим шепотом доносится любимая песня: хочешь сладких апельсинов, хочешь вслух рассказов длинных, хочешь… — Что за концерты ты устраиваешь, Дубинин? Ему ситуация очень напоминает типичную подростковую романтику. Такую, девчачью, с розовыми соплями. Ночь, Набережная, тёплый Дубинин, укутанный в красный вязаный шарф, песни Земфиры. И ведь не скажешь, что не нравится — Я… случайно, извини. Сейчас отключу. — Оставь. Дима вздрагивает, когда Игорь подходит сзади, берёт за руку, сплетая пальцы. Тушуется, когда тот прижимает к себе и кладёт подбородок на макушку. — Здесь и, правда, очень красиво. Спасибо. — За что? — За всё. — Игорь? — А? — Мне хорошо с тобой. Вот так. Стоять. — Мне тоже, Дубинин, мне тоже. Отвечает, удивленный собственной реакцией, косится на парочку гиперактивистов неподалёку, что смотрят на них и шушукаются. Глубоко вздыхает. Дубинин тёплый, а голос у певицы приятный.