Чёрный Ворон

      Павлина хлопотала на кухне, готовя для своей Катруси бульон. В сердце женщины жила нерастраченная любовь, которую она всецело отдала одной сиротке с большими светлыми глазами. Впервые узрев белокурую девчушку, Павлина поняла, что позаботиться о ней и защитит от всех злоключений. Она растила Катю с младенчества, учила ходить, баюкала на ночь. Когда девочка болела, именно, Павлина лечила её.       Анна Львовна по-настоящему взяла Катю под своё крыло, после того, как Гриша уехал учиться в Ришельевский лицей, покинув отчий дом. Пани нуждалась в том, чтобы быть матерью. Она грезила о втором ребёнке. О девочке. Но казалось сама природа была против продолжения рода Червинских. После рождения первенца Григория, Анна Львовна раз за разом теряла детей, даже не выносив и пары месяцев.       Ох, как злился пан, не забывая укорять супругу за нездоровье при каждом удобном случае. Сердце Анны Львовны ослабло от постоянного гнёта и разочарований. Катерина стала её отрадой, утешением в непроглядном одиночестве. Огромная усадьба служила тюрьмой для пани и её доброй души.       Павлина вытерла пот со лба, перемешивая душистое лечебное варево. Как же было неправильно давать несчастной сиротке надежду на прекрасную безоблачную жизнь… Лучшие преподаватели по музыке, языкам и чистописанию развивали девочку с острым умом и чутким ранимым сердцем. Но она всегда чувствовала себя чужой. Во двор Катя редко выходила, избегая завистливых и презрительных взглядом крепостных, а в доме ей всегда напоминали о том, что она просто красивая диковинная вещь.       Жестокие издёвки пана Червинского ранили девушку, внушая ей мысль о том, что она лишняя в их доме. Сколько Анна Львовна спорила, упрашивая своего супруга,позволить Кате сидеть за одним столом с ними, свободно гулять по усадьбе, кататься на лошадях. Прячась в своей комнате, Катя рисовала,стараясь не слышать, как пан Червинский вновь и вновь называл её «отребьем», а по вечерам плакала на груди своей Мамуси-Павлуси, жалуясь на жестокость Петра Ивановича. Чистая и неиспорченная она не понимала причины такой неприязни. Павлина долго не могла рассказать девочке о том, что она служила неприятным напоминанием о большом грехе пана и его наказании. Хорошо запомнил Червинский ту проклятую ночь. Кулаки Степана он не мог позабыть, как бы не старался.       Кладя на поднос горячую тарелку, Павлина горестно выдохнула. Ох, чувствовала она, что возвращение Григория перевернёт всё с ног на голову. Молодой паныч с самого детства впитывал ядовитые речи своего папеньки, стараясь быть во всём похожим на него. Анна Львовна замечала строгое отстранённое отношение своего супруга к сыну и всеми силами пыталась восполнить нехватку отцовского внимания и любви. Не ведала она, что творит.       Потакая всем капризам и желаниям сына, пани вырастила жестокого самовлюблённого повесу и лодыря. Анна Львовна отказывалась верить слухам о том, что в Петербурге её сын прослыл заядлым картёжником и сластолюбом. Она вновь и вновь убеждала пана Червинского отсылать Грише деньги. Пани любила сына слишком сильно, слишком слепо.       Павлина понесла поднос в комнату своей Катруси. Сердце женщины тотчас почуяло беду ещё в тот первый раз, когда Григорий зашёл на кухню. Пылающий взор из под тёмных бровей говорил больше любых слов. Такой взгляд не сулил ничего хорошего невинной девушке. В тот же вечер он попытался осквернить своими притязаниями чистую душу Катруси. Павлина помнила ножницы, зажатые в руке девушку и животный страх в глазах.Её отказ только распалил желание молодого избалованного пана.       Павлуся поднималась по лестнице, затаив дыхание. Какой же ужас испытала она услышав отчаянные крики из чулана! Слава Богу она успела! Ох, хитрый чёртяка!Знал, что Катя совсем одна в доме. Он едва ли не разодрал её на части. Поборов страх, Павлина преградила собой путь разъярённому пану, давая Катруси сбежать.       Осторожно отворив дверь, Павлина зашла в комнату. Её драгоценная сиротка лежала боком, прижавшись лбом к стенке. Подушка была смята и пропитана потом. «Ох, дитятко моё.» — Слёзы наворачивались при одном взгляде на то, во что превратилась цветущая молодая девушка. «Ирод проклятый.» — Бубнила себе под нос Павлина, ставя поднос на стул.       Женщине было нестерпимо больно отпускать Катю с Алексеем Косачем, помогая им сбежать. Но она знала, что в поместье Червинских счастья ей точно не найти. Господи, как же всё ужасно обернулось! Бедная панни…сердце не выдержало. Пётр Иванович хотел как всегда унизить её и показать ничтожность своей законной супруги при всём честном народе. И у него это получилось. Впервые Павлина увидела искреннее горе на лице Григория. Он любил свою Матушку, как единственный источник ласки и заботы. Но какой же мрак она увидела в его глазах, когда он требовал выдать Катю. Неистовая звериная ярость и больше ничего. «Я молилась, чтобы этот изувер не нашёл тебя, Катруся. Ой, как же он остервенел.» — Причитала Павлина, бережно поворачивая хрупкое измождённое тело.       За всю свою жизнь ей не приходилось видеть что-то подобное. Похоть проста и однобока по своей природе, но то, как вёл себя молодой Червинский заставляло умудрённую опытом Павлину мучиться в раздумиях. Она всё никак не могла взять в толк, что это была за напасть такая. Вместо того, чтобы заниматься похоронами своей матушки, он кинулся искать Катю, бросив свою невесту одну. Григорий должен был наказать беглую крепостную плетьми, но вместо этого запер её в погребе, как свою тяжело добытую добычу. Безумный… «Птичка моя.» — Нежно пролепетала Павлина, обтирая лицо девушки мокрым полотенцем. Сухие губы со стоном приоткрылись. «Катруся, я здесь. Открой глазки свои ясные. Взгляни на меня.» — Взмолилась женщина, гладя по голове свою названую дочку. Девушка дёрнулась, приподнимая руку. «Вот так. Пора просыпаться, дитятко моё ненаглядное. Я принесла твой любимый куриный бульон. Горяченький.» — Ворковала Павлина, наклоняясь ближе. Тяжёлые слипшиеся веки задрожали. «Павлуся, это ты?» — Прохрипел едва слышный голосок. «Я, дитятко моё драгоценное.» — Обрадовалась женщина, целуя худую бледную ручку девушки. Наконец зелёные глаза открылись, вырывая счастливый всхлип из груди Павлины. «Алёша…жив?» — Опасливо спросила Катя, хватаясь за руку женщины. «Жив твой Алёша.» — С грустной улыбкой ответила Павлина. Девушка громко выдохнула, закрыв глаза. Одинокая слеза покатилась по бледной щеке. «Подумай о себе, Катруся.» — Проворковала женщина, нежно вытирая слезу. «Григ, милый. Может быть рано нам ещё посещать светские приёмы?» — Натали вглядывалась в нахмуренное озабоченное лицо своего супруга, пытаясь понять, о чём он думал. Чёрное траурное платье подчёркивало бледность её кожи. «Дорогая, матушка была бы рада знать, что мы продолжаем жить.» — Сухо ответил пан, даже не посмотрев на девушку. «Но прошло слишком мало времени, Григ.» — Как можно мягче убеждала Натали, опустившись рядом со своим угрюмым мужем, сидящим в кресле. Не так она представляла их супружескую жизнь. Девушка чувствовала грусть и пустоту, сквозившие в тяжёлом взоре. Григ мучился от дум, которые не давали ему покоя. Как бы Натали не старалась, он закрывался от неё, не рассказывая о своих переживаниях. «Достаточно.» — Грубо отозвался муж, поднимаясь с кресла. Его лицо скривилось от боли. Волоча ногу, он дошёл до двери. «Подготовься хорошенько, дорогая. Выбери самое роскошное платье.» — Обернувшись, Григ наконец-то взглянул на свою молодую жену. Её красивое лицо и чистые голубые глаза не бередили его душу, не заставляли его сердце стучать быстрее. Как бы было легко, если бы на её месте была Катя! Григ грозно тряхнул головой, злясь на свои мысли, и вышел из комнаты. Натали не успела ответить, лишь удивлённо вздохнула. Куда же подевался галантный,учтивый и ласковый пан, который вскружил ей голову?       Павлина выходила из комнаты Катруси, когда увидела молодого Червинского, идущего по коридору. Ей хотелось по быстрее скрыться от него. «Как она?» — Протянул Григорий, требуя ответа. Павлина судорожно сжала поднос в руках, поворачиваясь. «Уже намного лучше.» — Как можно спокойнее отозвалась женщина, выдерживая на себе тяжёлый взор пана. «Поела?» — Со странным выдохом спросил Григорий, посмотрев на пустую тарелку на подносе. Павлина утвердительно кивнула. Сердце женщины сжалось от тревоги. «Пусть приводит себя в порядок. Довольно лодырничать.» — Пробормотал пан, буравя Павлину строгим взором. Женщина вновь кивнула. На миг Григорий задержал взгляд на двери, будто раздумывая над чем-то, но тут же двинулся вперёд по коридору, стуча тростью об пол. Павлина выдохнула, перекрестившись. Она осторожно открыла дверь, найдя свою сиротку стоящей у окна. «Я всё слышала.» — Сипло произнесла девушка, не поворачиваясь. Катя не хотела, что бы Павлуся видела, как дрожали её губы. Женщина горестно покачала головой, закрывая за собой дверь.       Софья Станиславовна подсчитывала убытки, угрюмо нахмурившись. Какое же унижение едва сводить концы с концами! Поместье Косач видело лучшие времена. Панни всегда могла гордиться своим дворянским родом, но положение, в котором они теперь находились, было плачевным. Если бы не щедрость Лидии Шефер, они бы давно пошли по миру. Девушка была без ума от Алёши, а он выбрал какую-то крепостную. Да, милую, но разве пара она благородному пану?       Софья Станиславовна отложила бумаги, устало выдохнув. Сколько проблем от этой влюблённости. Эх, если бы Алёша ответил взаимностью Лидии…       Чёрные длинные волосы и лучистые голубые глаза, аккуратный аристократический нос и прекрасная фигура, более чем достаточное приданное. В ней всё было прекрасно, всё ладно. Молодая девушка расчёсывалась, внимательно разглядывая своё отражение в зеркале. Ей льстило внимание молодых панов со всей округи, но этого было мало. Ей был нужен один единственный мужчина, который смотрел на неё без восхищения и нежности. Тот, которого она нагадала себе. Лидии хотелось рвать и метать от злости. «В ней нет ничего особенного. Костлявая простолюдинка.» — Шипела девушка,ожесточённо проводя расческой по своим волосам. Резко взмахнув длинными тёмными ресницами, девушка позвонила в колокольчик. Тотчас забежала молодая крепостная с большими карими глазами. «Собери мне волосы и принеси новое платье.» — Грубо рявкнула Лидия, будто именно эта девушка была виной всем её неудачам. Пока панночка одевалась и прихорашивалась в её голове вновь и вновь проносились слова пани Косач. «Лидочка, это скоро пройдёт. Алексей сумеет рассмотреть в вас прекрасную, нежную, сильную и любящую. Просто ему нужно время, чтобы понять, какое вы сокровище. А я как мать буду всячески этому способствовать.» — Мягкий голос Софьи Станиславовна утешал её в бессонные одинокие ночи. Она верила, что её частые визиты и помощь повлияют на Алёшу, смогут открыть ему необходимость их союза. Кроме молодого Косача ей был никто не нужен. Один его взгляд и Лидия вспыхивала, как спичка. Но почему же он не ответит взаимностью? Почему её молодость и красота не вызывают в нём трепет? Чем благородная пани хуже ничтожной крепачки? «Сынок, мне надо с тобой поговорить.» — Обратилась Софья Станиславовна к молодому парню, сидящему за столом. Косач напрягся, откладывая в сторону столовые приборы. «Алёша, дела идут хуже некуда. Урожая пшеницы мало в этом году, поэтому долги оплатить не сможем.» — Начала женщина, осторожно подбирая слова. «Матушка, я это прекрасно знаю.» — Как можно учтивее ответил молодой Косач, уже готовясь к продолжению. «Нам нужно срочно поправить положение, сынок. Единственный выход — выгодная женитьба.» — Ласково и с опаской произнесла пани, рассматривая краснеющее от напряжения лицо сына. «Я не могу на такое согласиться, мама.» — Понизив голос, отозвался Косач. «Лидия любит тебя, уважает нашу семью. Она спасла нас, когда мы уже были на грани полного разорения. Подумай, не только о себе, но и о своём брате и сестре,которые не будут иметь никакого будущего.» — Софья Станиславовна нервно сминала в руках салфетку, ощущая отчаяние и злость. Алексей поспешно поднялся из-за стола, вскипая. Он всё никак не мог признаться матери в том, что уже обвенчался с Катей. «Сынок, посмотри меня. Прошу тебя. Только подумай о том, на что ты нас всех обрекаешь своим упрямством.» — Пани подошла к своему сыну, дотрагиваясь до его пылающих щёк. Косачу стало тяжело дышать. Впереди его маму ждало ещё большее потрясение, но она об этом даже не догадывалась. «Я не люблю Лидию.» — Едва слышно прохрипел молодой пан, опуская голову. «Полюбишь. Она замечательная девушка с доброй чуткой душой. Самое главное она любит тебя.» — Ворковала Софья Станиславовна, сдерживая слёзы. Она должна была ставить благополучие семьи выше чувств. Именно, на её хрупких плечах лежала ответственность за детей и за судьбу всего рода. «Я не могу…у меня уже есть жена.» — Убрав руки матери от своего лица, объявил Алексей. Ужас в глазах пани заставил его сердце бешено заколотиться в груди. «Что ты такое говоришь?!» — Возмутилась женщина, делая шаг назад. «Мы обвенчались с Катериной в Киеве.» — Выдавил молодой пан, боясь, что матушка упадёт в обморок. «Господи, сынок…что же ты наделал!» — Слёзы покатились по аристократичному усталому лицу женщины. Она прикрыла ладонью губы, судорожно вздыхая. «Я не мог по-другому. Простите меня, умоляю.» — Алексей осторожно усадил матушку за стол, вставая перед ней на колени. «Весь в отца. Сердцем живёшь, а не умом.» — Горестно протянула пани, обнимая сына.       Катя собрала свои густые русые волосы наверх. Ей не нравилось её отражение в зеркале. Жизнь покинула большие зелёные глаза. На постели лежало чёрное траурное платье. «Крёстная, если б только вы тогда не вмешались…» — Пробормотала Катя себе под нос. Казалось, весь мир был против их союза с Алёшей. Почему же так жестока жизнь? Надев платье, девушка ощутила, как будто чёрная смола обволакивает её сердце. Как дальше дышать без него?       Катя развернулась и, осторожно открыв дверь, пошла по коридору. Родные стены обдавали холодом, больше не принося утешение. Спускаясь по лестнице, девушка смотрела себе под ноги. «Катерина Степановна.» — Произнёс мужской голос, выбивая из груди крепостной сдавленный выдох. Ей показалось, что она вновь оказалась в тёмном сыром погребе.       Резко подняв голову, Катя встретилась глазами с Дьяволом во плоти. Он стоял внизу, сверкающий в своём панском величие. «Катенька, куда вы спешите?» — Пронеслось в её голове, словно она вернулась обратно в прошлое. Как она спешила на встречу со своим любимым?! «Вижу ты поправляешься.» — Сдержанно протянул самый страшный и жестокий человек, которого она когда либо встречала.       Катя дёрнулась, желая броситься обратно в свою комнату. Но в последний миг справившись с ужасом, осторожно спустилась ещё на одну ступеньку вниз. «Разве я это сделал, чтобы услышать спасибо?» — Ехидный голос из прошлого вновь разнёсся эхом в ушах.       Молодой Червинский стоял бездвижно, опираясь на свою трость. Он не отводил внимательного взгляда с хрупкой бледной девушки. Катя судорожно сглотнула, ступая вниз. «Катенька, ну какие обиды? Ты же знаешь, чем меня отблагодарить.» — Горячий шёпот казалось растекался по её венам, как яд. Девушка вздрогнула, с каждым шагом приближаясь к чудовищу. «Как вы себя чувствуете?» — Произнёс пан. В голосе звенело напряжение. Катя остановилась. Её трясло, но она держалась из последних сил. «Хорошо.» — Едва слышно ответила крепостная, пытаясь вздохнуть. Григорий нахмурил брови, скользя взглядом по чёрному платью, полностью скрывающему желанное девичье тело. «Я пойду на кухню, Григорий Петрович.» — Пролепетала Катя, ощущая его взгляд,как и прежде проникающий под её одежды. Она поспешно поклонилась, бросаясь прочь. Страх того, что он схватит её, гнал её вперёд. Девушка едва ли не спотыкнулась и упала,вбегая на кухню. «О, Катька! Наконец, вылезла из своей комнаты.» — Злобно протараторила Галя, тотчас оскалившись, как дикая кошка.       Катя посмотрела на неё с нескрываемым раздражением, но сразу же почувствовала стыд. Душераздирающие крики Гали вновь пронеслись в голове девушки. Болотные злые глаза горластой девки вдруг потеряли яростный блеск, словно она прочитала мысли Кати. «Так за работу! Хватит прохлаждаться.» — Павлина угрожающе замахала на Галю, прогоняя во двор. «Катруся, тебе бы ещё отлежаться. Слаба ты ещё.» — Заботливо пролепетала женщина, качая головой. «Нет. Я больше не могу. Надо мне чем-то себя занять. А то сойду с ума.» — Ожесточённо пробормотала девушка, подходя к мешку с картошкой.       Павлина со скорбным лицом наблюдала, как её драгоценная сиротка начинает чистить картошку с небывалым напором, который больше напоминал подавленную истерику.       Возвращаясь обратно в свою комнату, Катя чувствовала опустошение и усталость. Её тело было измотанно, так же сильно, как и душа. Лунный свет слабо освещал ей дорогу. Глаза закрывались. Так хотелось спать. Нащупав ручку, Катя открыла дверь. Едва волоча за собой ноги, девушка зашла в свою комнату. Уже опостылевшую и холодную. Дрожь пробежала по спине ещё до того, как осознание пришло. Катя сжалась, желая испариться. «Ну, что ж ты встала на пороге, как не родная?» — Произнёс до боли знакомый голос с придыханием. Тёмный силуэт сидел на стуле, вальяжно закинув ногу на ногу. Позолоченная ручка трости поблёскивала в лунном свете. Катя не могла пошевелиться. Ужас проник в каждую частичку её существа. «Закрой дверь.» — Приказал холодный тихий голос. Почему-то рука тотчас послушалась. Звук закрывающейся двери показался оглушительным. Хоть бы все услышали и прибежали на этот звук! «Катенька, не бойся.» — Он ухмылялся. Она ощущала на своей коже эти издевательские оттенки в его голосе. Слишком часто ей доводилось их слышать. «Что случилось, Григорий Петрович?» — С большим трудов ворочая языком, произнесла Катя. «Какой правильный вопрос, Катя. Много чего. Например, твой Косач верёвку себе на шею накинул и смиренно ждёт, когда его повесят.» — Наслаждаясь каждым рваным вздохом девушки, ответил пан. Катя вздрогнула, делая шаг вперёд. Она смогла рассмотреть его ужасное лицо, на котором застыла лукавая порочная ухмылка. Чёрт, а не человек! «Да…он забрал свои слова обратно. Осрамил всю свою семью.» — Шипел хитрый змей, качая ногой. «О чём вы?» — Прохрипела Катя, цепляясь пальцами за юбку. «Ты, Катя, погубила своего возлюбленного. Совсем голову вскружила, рассудка лишила.» — Григорий всё больше пугал девушку, нагнетая напряжение. «Что вы с ним сделали?» — Едва сдерживая крик, вопрошала крепостная. Она не заметила, как оказалась на расстоянии вытянутой руки от чудовища. «Это сделала ты, а не я.» — Злобно протянул пан, подаваясь вперёд. Как же он хотел разорвать её на части! Непокорная крепачка! «Я ведь сказала то, что должна была. Я отказалась…от него.» — Слёзы душили девушку, затмевая разум. «Не поверил твой Косач. Плохо ты постаралась.» — Отозвался Григорий, невольно смягчаясь. Не мог он долго злиться на эту хрупкую, но гордую птичку. «Оставьте его, прошу вас.» — Стон сорвался с девичьих губ. «Оставлю, когда он очистит моё честное имя, которое он попытался очернить гнусными обвинениями.» — Объяснил Григорий, едва сдерживая порыв дотронуться до дрожащей, как осиновый лист девушке. «Если дуэли не было, значит он уже извинился.» — Замотала головой Катя, судорожно вытирая горячие слёзы. «Да…но этого не достаточно.» — Мягко протянул молодой Червинский, вглядываясь в милое лицо, искажённое болью. «Что же ещё вам нужно?!» — Сдавленный всхлип вырвался из девушки, сотрясая её худое тело. Ехидный тихий смех Григория хлестнул Катю наотмашь по щеке. Она отпрянула. Зачем она спросила вопрос, на который уже давно знала ответ? Пан заметил, как неистово заблестели большие глаза и задрожали губы. «Катенька, от этого унижения Косач никогда не отмоется. Но самое несправедливое, что он обрекает свою семью и весь свой род на позор. Их будут сторониться. Ни одна уважаемая семья не позволит переступить порог их дома. Мало кто решится даже поздороваться.» — Ласково добивал свою добычу Григорий. «Замолчите!» — Взвыла Катя, прикрывая уши. Девушка отбежала к своей кровати, больше не в силах терпеть. Григорий смотрел, как его своенравная крепачка осела на пол под гнётом его жестоких слов. Осторожно поднявшись, пан подошёл к поверженной и сломленной. Как же ему хотелось дотронуться до неё… «Несчастный влюблённый безумец.» — С наигранным сочувствием выдохнул молодой Червинский, садясь на край постели, чтобы видеть лицо Кати. «Если бы я тогда не оттолкнула вас, Григорий Петрович, то вы бы давно уже потеряли ко мне всякий интерес. Я задела ваше самолюбие. И мне жаль, что я ранила вас так сильно, что вы готовы погубить невинную благородную семью.» — Сиплый тихий голос крепостной проникал под кожу пана, заставляя внимательно прислушиваться к каждому слову. «Катя, я не мучаюсь угрызениями совести. Пристыдить меня тебе не удастся.» — Протянул Григорий, сдерживая вскипающую внутри ярость. Как она посмела так с ним разговаривать, словно она была ему ровней!       Крепостная подняла голову, одаривая пана взглядом полным ненависти. Чистой и незамутнённой. «Вот я перед вами. Берите. Делайте всё, что хотите.» — Прошипела сквозь зубы Катя, придвигаясь к ногам Григория.       Червинский окинул её тёмным взором из-под густых нахмуренных бровей. Если бы она только знала, что он был очень близок к этому, когда она лежала в горячке. Если бы она видела себя тогда со стороны.       Катя приняла молчание пана за согласие. Привстав, она начала расстёгивать ворот своего траурного платья, неотрывно всматриваясь в бездонные чёрные глаза. В лунном бледном свете красивое ангельское личико девушки приобрело грозный вид. Она напоминала призрака. «Что же вы, Григорий Петрович?» — Выдохнула крепостная, оголяя белоснежную кромку нижнего платья. Молодой пан возбуждённо сглотнул, не в силах оторвать взгляда. Соблазн был слишком велик.       Вот он сидит передо мной. Многоликий Дьявол. Вроде бы человек, но нет. Страх и презрение сливаются воедино, перетекая в ожесточённое примирение со своей судьбой быть игрушкой и забавой для пана. Может быть тогда он успокоится? Может быть тогда перестанет мучить и измываться над ней и Алёшей? Главное, чтобы этот бес оставил моего возлюбленного в покое. Я сделаю всё…       Катя едва дышала, пытаясь унять дрожь в пальцах, которые неловко и неумело расстёгивали платье.       Что же она делает? Столько ужаса в глазах, но она продолжает. Неуклюжая неумелая моя девочка. Такая решительная в своей жертвенности. Всё ради этого проклятого Косача. Если бы ты только знала, что я испытывал, когда читал твоё прощальное письмо, оставленное тобой для матушки?! Не смотри на меня так…я не чудовище.       Катя словно во сне наблюдала, как медленно Дьявол протягивает к ней руки. Она замерла, ощущая тёплое и слишком нежное прикосновение к своей щеке. Почему он медлит? Ведь всегда спешил, кидаясь на меня, как дикий зверь. А теперь что задумал этот хитрый бес?       Григорий внимательно следил за удивлением и смятением, приходящих на замену страху и презрению в больших зелёных глазах. Он осторожно провёл пальцами по гладкой коже своей крепостной, останавливаясь в тот миг, когда девушка судорожно сглотнула, едва заметно вздрогнув. Пану так сильно хотелось, чтобы это был не испуг, а желание.       Он измывается. Хочет, чтобы я снова заплакала, взмолилась? Или надеется, что доверюсь ему хотя бы на миг? Ни за что!       Катя порывисто отпрянула, не желая показывать этому жестокому чудовищу свою слабость. Сколько раз она доверялась и прощала во имя Анны Львовны и её любви к нему. Больше никогда.       Катенька, ну что же ты так боишься меня? Я хочу, чтоб ты возжелала меня так же сильно, как я тебя. Ведь если только ты позволишь мне, я докажу, что Косач ничто. Прошу не надо так смотреть!       Григорий чувствовал своё бессилие перед той стеной, которую возвела Катя. Конечно, он сам был виноват в этом,но ему нужен был один единственный шанс. Пан вновь простёр к девушке руки, обнимая её за плечи и осторожно привлекая к себе. Глядит на меня, так же как в тот первый вечер. «Знаешь, Катя, чего больше всего не хватает на войне?» — Разнёсся, словно дуновение ветра голос.       Не смей верить этому молящему проникновенному взору. Дьявол притворяется, как тогда. Катя сжалась, сдерживая всхлип, рвущийся наружу. Он тянул её к себе в мир порока и грязи. Девушка задрожала, как осиновый лист. «Любви и милосердия.» — Раздался жаркий шёпот, вырывая из крепостной судорожный стон.       Трясётся вся, едва дышит. Катенька, не надо. Я буду ласков и нежен с тобой. Поверь мне. Я всё сделаю, чтобы тебе понравилось. Вырву Косача из твоего сердца с корнем. Григорий попытался улыбнуться, чтобы хоть как-то успокоить испуганную девушку.       В лунном свете его лицо казалось ещё страшнее. Когда уголки губ растянулись в улыбку, Катя тряхнула головой. Как он смеет?! Измывается над моим бессилием. Дьявол. Девушка со сдавленным всхлипом упёрлась руками в широкую грудь мужчины. Не могла она терпеть такое унижение. Она хотела, чтобы он быстро взял то, за чем пришёл. Но этот жестокий человек хотел поглумиться. Пусть рассвирепеет! Пусть ударит! Не возможно больше притворяться.       Григорий тяжёло выдохнул, посмотрев на худые девичьи руки на своей груди. Боль, как молния поразила молодого пана. Она снова отказывалась, не оценив его нежность. Её глаза вновь блестели ненавистью. Как же горько!       Катя с ужасом смотрела как чёрный взор, неминуемо наполняется уже знакомой и привычной яростью. Вот он настоящий! Вот настоящее лицо Дьявола!       Девушка всхлипнула, ощущая как ласковые руки пана превращаются в тиски. Сила была не на её стороне. «Дрянь.» — Прошипел Григорий, бросая девушку на кровать. Катя закусила губу, не давая себе закричать. Вот какого обращения она ждала. Звук рвущейся ткани заполнил комнату. Девушка лежала на животе,изо всех сил зажмурившись. Пан вымещал на безвинном платье всю свою обиду и боль. Когда черные лохмотья разлетелись по полу, Катя осталась в одном белоснежном тонком белье. Вжавшись лицом в простынь, крепостная начала молиться про себя, стараясь перенестись в прошлое, когда она была счастлива. Когда ей казалось, что её жизнь не напоминала ад.       Затихла. Не шевелиться и не сопротивляется. Думает, он пожалеет её и уйдёт? Или наоборот наброситься и не даст ей даже понять, что произошло? Нет, Катенька.       Григорий осторожно лёг рядом с девушкой. Ловким быстрым движением его пальцы вплелись в густые русые волосы. Катя вздрогнула, но не издала ни звука. «Ты думаешь, я не способен сдерживаться?» — Промолвил пан, слегка потянув девушку за волосы.       Крепостная напряглась, но сделав слабую попытку сопротивления, тотчас пожалела об этом. Тягучее болезненное жжение заставило девушку приподнять голову,повинуясь. Наконец-то рассмотрев раскрасневшееся лицо Кати, Григорий криво ухмыльнулся. «Твой Косач не знает и половины того, что знаю я. Благочестивый и правильный…скучный до одури. Он ничего не смыслит в наслаждении.» — Тихо и спокойно шептал пан, заставляя девушку повернуть голову в свою сторону. Её глаза всё ещё были крепко зажмурены. «Он до сих пор не посмел, ведь так? Или лучше сказать не успел?» — Григорий притянул Катю ближе, с удовлетворением замечая, как ещё сильнее покраснели её щёки,а ресницы дрогнули. Девушка едва сдерживалась, чтобы не открыть глаза. «Катенька, не смущайся.» — Ехидный смех сорвался с губ пана. Крепостная с громким вздохом распахнула глаза, не стерпев. Сколько же ярости увидел Григорий в чистом, как горный ручей взоре. Теперь он был затуманен невысказанным гневом. Девушка бессильно прожигала взглядом молодого пана, вцепившись в простынь. Её тело дрожало от стыда и возмущения. Такой наглости Катя никогда не встречала на своём пути. «Я разочарую тебя. Мне не нужна безвольная кукла. Мне нужна ты такая, какой я тебя увидел с ним. Я знаю, что в тебе спрятано, Катенька.» — Ласково пел Григорий,опуская голову девушки обратно на кровать. Его умелые пальцы скользнули вниз по тонкому белью, которое едва ли скрывало соблазнительные изгибы.       Девушка судорожно вздрагивала, силясь выглядеть спокойной. Дыхание пана учащалось, чем ниже он спускался, изучая такое желанное стройное тело. Остановив руку на ягодицах, Григорий заметил, как дёрнулась крепостная, словно желая вскочить и убежать. «Ты прекрасна. Всё в тебе красиво, Катенька. Ты даже не можешь представить насколько…это власть, которой ты обладаешь, но не используешь. Я могу научить.» — Крепостная, затаив дыхание, вслушивалась в мягкий ядовитый голос Дьявола, который вглядывался в её душу, пытаясь запятнать и развратить. Катя подняла голову, испытывая тревогу, поднимающуюся в груди. Зачем он всё это говорит? Зачем так нежно проводит ладонью, заставляя тело покрываться мурашками? «Прошу вас. Не мучайте меня.» — Простонала девушка, отодвигаясь от пана. «Муки бывают и сладостными, Катя.» — Прошипел Григорий сквозь лукавую широкую улыбку. К удивлению девушки он не стал её останавливать, дав возможность встать и отойти к окну.       Крепостная дрожала всем телом, перестав моргать. Она казалось забыла,как дышать, заворожённо наблюдая за тем, как пан вальяжно взял свою трость, и, бросив на неё тяжёлый затуманенный взгляд, вышел из комнаты.       Мне нужно время. Я смогу её подчинить. Пусть не сердце, но тело. Только нужно время. Молодой Червинский шёл по коридору в спальню к своей супруге. Слишком долго он держал себя в руках. Как он выдержал это! Всё его существо рвалось наружу, требуя взять то, что так легко шло в его объятия. Но ему хотелось видеть желание в этих больших невинных глазах. Он сходил с ума от тех чувств, которые только крепостная могла вызвать в нём.       Натали услышала, как открылась дверь. Девушка обрадовалась, увидев стройный силуэт своего мужа. Как же она ждала его…