Я обязательно вернусь, мой дражайший Чун Юнь

      Негромкий кашель заполнил комнату.       — О Архонты... — необычно хриплый для нежного юноши голос прошёлся по комнате, а рука легла на собственную грудь, немного сжимая её. — Ох... — прямо сейчас в лёгкие будто одна за другой легко вводили тысячи острых иголочек, так и желая не то что причинить боль, а как можно больше дискомфорта. В свою очередь голова раскалывалась на миллион частей, и в таком слабом состоянии соображать получалось не очень.       «Что произошло?..» — тяжёлые веки наконец поднялись, и мечник смог обвести верхнюю часть комнаты взглядом. Брови немного сдвинулись от осознания, что такого быть в принципе не могло: ещё вчера он устраивал привал рядом с водой, далее немного поел собранных по пути к «Ваншу» закатников и яблок, а после пошёл отдыхать на берегу, а затем...       «Чёрт... И всё равно я был слишком неаккуратен...» — брови опустились, грустно изогнувшись. Тревожные мысли так и заполняли и без того загруженную голову мечника. Если его взяли в плен, то один из страхов мог уже исполниться...       Мечник дал слабину в своей сдержанности, лицо немного покраснело и влага скопилась уголков глаз. Как только Син Цю закрыл глаза, слёзы распределились по синим ресницам, уже готовясь сорваться с них, но, открыв их вновь, он столкнулся со знакомыми ледяными глазами.       Слёзы тут же отступили, а остатки были быстро стёрты рукой. На замену слезам пришёл большой ком в горле, из-за которого юноша вновь закашлялся с широко распахнутыми глазами.       Голубые, с кошачьим зрачком, такие до боли в сердце знакомые...       — Син Цю!.. — сонный экзорцист моментально подорвался с пола. Быстро, но аккуратно усаживая друга, он удерживал того под руками, не забыв под завершение подложить тому под спину мягкую подушку.       От удивления Син Цю аж округлил глаза, да залился громким кашлем. Их следующую встречу он планировал совсем по-другому...       — Ты в порядке?! Я тебя напугал?!.. — обеспокоенный экзорцист наблюдал за Син Цю, который уже кое-как смог утихомирить кашель и теперь внимательно смотрел на экзорциста. Увидев, что всё пришло в норму, Чун Юнь облегчённо выдохнул, присаживаясь рядом. Парни длительное время молчали, глядя друг на друга, не зная, что сказать.       Атмосфера была и правда неловкой...       — Как ты себя чувствуешь? — произнёс экзорцист, нарушая тишину.       Синеволосый быстро заморгал, кажется, сейчас он о чём-то раздумывал.       — Не сказал бы, что очень плохо... Подлечусь немного и буду в порядке... — юноша немного улыбнулся, руками собирая длинные запутанные волосы и кладя их на плечо.       Чун Юнь же молча наблюдал за действиями друга, не в силах сдержать улыбки. Наконец он и правда видит его... Живым...       — Хорошо, что тебе стало лучше. Я рад, что ты очнулся... Подожди меня немного, я приготовлю тебе еды, уверен, ты проголодался за эти дни, — парень уже встал на ноги, направляясь к выходу, но тихий голос заставил его остановиться, оборачиваясь обратно.       — Дни? — Син Цю вновь тихо прокашлялся от удивления, а синие брови нахмурились. Золотые глаза поднялись на экзорциста, одним лишь видом спрашивая, мол, сколько я спал?       — Да, три дня, — внимательно следя за реакцией мечника, Чун Юнь лишь негромко выдохнул, отводя взгляд. — Ты куда-то торопишься, верно?       Син Цю уже открыл было рот, дабы что-то сказать другу, но вдруг остановился, закрывая его, также всячески стараясь избегать зрительного контакта. Молчание. Томный выдох.       — А ты как всегда очень догадлив, дорогой Чун Юнь... — совсем слабая улыбка появилась на лице юноши и в тот же миг снова пропала.       — В любом случае... — голубые глаза вновь ринулись в сторону Син Цю, осматривая его. — Любые дела могут подождать, верно?       Тихий смешок.       — Ты прав, — столкнувшись взглядами с парнем, он поневоле расслабился, принимая удобное для себя положение. — Ты, как всегда, прав, — продолжил проговаривать мечник, понемногу сбавляя голос до шёпота и прикрывая глаза.       От этих слов Чун Юнь совсем немного покраснел, но вскоре он смог подавить эту робкость.       — Вот и славно. Сейчас тебе нужен лишь хороший отдых, об остальном не переживай. Я быстро, — после этих слов экзорцист, наконец, скрылся за деревянной дверью.       «Твердит про отдых, а сам выглядит не иначе, как если бы по нему пробежалось стадо кабанов, предварительно измучая так, что даже на ноги встать было проблемой», — думал про себя синеволосый.       И он был несомненно прав, кому, как не ему, известно подобное состояние?       Ему приходилось и правда... Тяжело. Эти года для обеих сторон были самыми ужасными в их жизни.       «Три дня... Это ставит под угрозу все мои планы...» — Син Цю задумался, пару секунд теребя одеяло от небольшого волнения.       — Ох... — резкая головная боль заглушила размышления, немного отдаваясь в ушах. Рука мягко легла на волосы, сжимая их. Похоже, слишком много думать сейчас и правда не идёт на пользу... Чун Юнь, несомненно, прав. Отдых мечнику был бы очень кстати...       Длинные ресницы опустились, и всё тело Син Цю, наконец, расслабилось. По правде говоря, давно он не испытывал такого облегчения...       На лице появилась маленькая улыбка от приятных образов, всплывающих в голове...

***

      — Эй, ты забрал себе всё одеяло! — недовольно пробурчал голубоволосый, перетягивая ткань на себя. Оба парня лежали на кровати вальтом, ибо Чун Юнь настоял на этом. Почему — Син Цю до конца не понимал.       — Да зачем оно тебе, всё равно тебе нельзя нагреваться, вот в холодке будешь! — звонкий смех заполнил просторную комнату. — И вообще, я — гость, как неуважительно ты ко мне относишься, сам второй наследник явился к тебе в до... — изящная рука опустилась на собственную грудь, а подбородок был высоко поднят, но не успел он договорить, как экзорцист уже прервал его речь:       — Ты сейчас на полу спать будешь, я спать хочу... — сонные глаза Чун Юня прожигали мечника насквозь, от чего становилось неуютно. Рука и подбородок медленно опустились под тяжестью голубых глаз...       — Да ладно тебе, Юнь, я пришёл к тебе с ночёвкой, чтобы просто поспать? Ты такой зануда-а, — парень лениво протянул последнюю букву, наблюдая за реакцией друга. — Я вот, например, совсем не хочу спать.       — И что же нам по-твоему делать, как не спать? — голубая бровь вопросительно выгнулась, когда Чун Юнь взглянул в янтарные глаза.       — О, можно, к примеру, порассказывать разные истории, или сходить приготовить чего-нибудь забавы ради, ну можем даже вместе поискать какие-то сведенья о духах. Давай же, не будь таким скучным, нечасто мы можем вот так отдохнуть! То я занят по делам гильдии, то ты на заказе или тренировках, — кисть экзорциста обвили тонкие пальцы, приподнимая того для сидячего положения.       — Ха-а... ты невыносим... знаешь это? — парень наконец сдался, вставая с кровати и тихими шажками подходя к столу.       — Конечно, знаю, — широкой ухмылкой мечник глядел на друга снизу вверх, не забывая победно поднять голову, за что и получил газетой по лбу.       — Прекращай дурачиться, лучше помоги мне, — палец скользнул по неровной бумаге, указывая на обведённые заголовки. — Я утром быстро пробежался глазами, обвёл парочку строк, которые, как мне кажется, могут быть связанны с призраками. Прочитай про это более детально, я пока займусь другими сведениями, — Чун Юнь объяснял всё это с восторгом, что, похоже, совсем не жалел о том, что вместо отдыха выбрал работу. — Ещё держи карандаш, если мои предположения будут не верны, просто зачеркни их... Эй... Т-ты чего так смотришь на меня?.. — экзорцист немного запнулся от неожиданности, в очередной раз словив на себе взгляд друга.       Син Цю быстро проморгался, озадаченно взглянув в глаза парня.       — Ах, ч-что?.. — лицо юноши покраснело, а сама манера речи стала не похожа на него. — Я просто немного задумался, ха-ха... Вот... Да... — рука заправила непослушные синие пряди за ухо, а сам мечник немного отвернулся. — Я всё понял, Юнь, — пальцы сжали карандаш с газетой, отданные Чун Юнем, а волосы всё же упали на лицо из-за низко опущенной головы. Только так получалось скрыть своё смущение. Прячась за газетой.       Было и правда сложно сдерживать свои эмоции. Голубоглазый так увлечённо обо всём рассказывал, и изредка короткие голубые пряди попадали тому в глаза, из-за чего он встряхивал головой. Буквально каждое изменение в лице экзорциста заставляло Син Цю подавлять постоянно нарастающий стук сердца. Такие неожиданные припадки он замечал за собой уже не в первый раз, посему и решил узнать причину. Точнее... он знал. Но категорически этого не признавал.       — Да нет, быть такого не может!.. — каждый раз, сидя на кровати в своей комнате, мечник недовольно возмущался, отбрасывая очередной любовный роман, который точь в точь описывал все его чувства. Было понятно — он влюблён.       В лучшего друга.       Хотелось уткнуться в подушку и залиться слезами от безысходности... Почему вообще так произошло?! Почему именно Чун Юнь?! О Архонты, если он признается ему, будет до жути стыдно! Если Чун Юнь ещё и отреагирует отвращением, это же будет крах дружбе! Да даже любому общению! Про семью вообще говорить не имеет смысла...       Было очевидно, что с такими наклонностями все будут не только шептаться за спиной, но и его собственная семья вполне могла закрыть беднягу на "лечение"*.

(*Однополые отношения в Китае считались преступлением до декриминализации в 1997 году. Также считалось болезнью.)

      Никто не должен узнать об этом. Всё нужно тщательно скрывать...       Эту тайну он обязан унести с собой в могилу...

***

      — Син Цю, — собственное имя отразилось эхом в ушах, выводя мечника из тревожных воспоминаний.       Чун Юнь уже пришёл с готовой едой, значит, он пролежал так довольно долго? И правда удивительно, как быстро летит время...       Руки экзорциста легли на хрупкие плечи, думая, как бы взять так, чтобы не было болезненно.       — Не больно? — единственное, что сейчас можно было прочитать в глазах экзорциста, это беспокойство. Само собой, это не осталось незамеченным.       — Так переживаешь, будто я ребёнок. И не в такие ситуации попадал... Уже привык, — Син Цю неуверенно хмыкнул, глядя на Чун Юня, а после опустил глаза.       — Сейчас тебе нужна помощь, как я могу иначе? — экзорцист слегка сжал плечи Син Цю, подтягивая его и полноценно усаживая. Этот юноша был столь хрупким и худым, к тому же лёгким, что очень озадачивало Чун Юня. Как он питался, раз измотал себя до такого состояния? Так хотелось расспросить Син Цю о подобном, но...       Это было не его дело.       Да и вообще, может ли он рассчитывать на прежнюю близость?       Очень... хотелось бы в это верить...       — Ох, Юнь? Ты снова задумалс... Кха... — в конце фразы грудь мечника снова что-то словно сковало, из-за чего тот сухо закашлял.       — Не напрягайся. Сейчас поешь и снова поспи, — руки экзорциста потянулись за ароматно пахнущим бульоном с пухлыми вонтонами** в нём.

(**Вонтоны — разновидность пельменей в китайской кухне. Чаще всего подаются в супе.)

      — Есть да спать, не очень продуктивно, к тому же скучно, — тихо проворчал Син Цю, наблюдая за голубоглазым.       — Если хочешь, я могу дать тебе что-нибудь почитать, — фарфоровая ложка с синими узорами зачерпнула немного супа. Пар комками поднимался вверх, пока Чун Юнь остужал суп, немного дуя на него. — А сейчас не ворчи, — экзорцист легко улыбнулся, поднося ложку ко рту Син Цю.       Мечник лишь с удовольствием поедал кушанье, конечно, не забывая про мясистые пельмешки, которые голубоглазый чередовал с бульоном, ловко орудуя то ложкой, то палочками.       — Чун Юнь, а почему они не острые? — поинтересовался Син Цю после очередного мешочка.       Воздержалась короткая пауза, после которой было выдано:       — Когда поправишься, я могу приготовить и острые. А пока тебе нельзя.       На это синеволосый восхищённо ахнул, уже предвкушая острый вкус на своём языке.       — Тогда я постараюсь поправиться поскорее, — с улыбкой сказал Син Цю, глядя в холодные глаза.