~ ~ ~
Собираясь на службу, Илай мельком проверяет сводку за предыдущую смену и входящие: новые приказы от Ар'алани, смена курса, оповещения от Зи'кирудо, рисунки от Чи и… Сообщение от Трауна. Сердце Илая замирает. От чисса не было ни весточки две недели. Илай не находил себе места всё это время, но зарёкся не писать первым. Его радует, что чисс решился сделать первый шаг и поспешно открывает послание. Он надеется на некий длинный текст с просьбой поговорить и выслушать его; признанием в неправоте или мольбой о прощении, но в сообщении нет ни строчки текста. Только одно слово: «Восход», и рисунок, что Траун нарисовал, когда Илай был у него в покоях: он нарисован лежащим на диване, излучающим свет, прячущим улыбку в подушку. Илай тяжело вздыхает и удаляет сообщение, не отправив ответа. Он ждал чего-то более существенного. Зарисовка, хотя и милая, не проняла его, и пусть Траун это поймёт. Перед самым выходом на пост, в дверь его каюты раздаётся звонок. Полагая, что либо Зи'кирудо либо Чи решили проведать его перед сменой по каким-то личным делам, Илай тут же открывает, не посмотрев в обозреватель. Но за дверью оказывается вовсе не Зи'киру и не Чи. А Траун. Илай не верит своим глазам. Он замирает, не дыша, в лёгком шоке. Траун смотрит на него пронзительным взглядом, чуть кивает, и чего-то ждёт. Илай замечает, что у него в руках вещь-кейс и то, что чисс при полном обмундировании: с комплектом оружия на поясе и комм-девайсами на груди. — Что ты тут делаешь? — вырывается у Илая, хотя он уже догадывается, что Траун не в гости к нему зашёл, а прибыл на «Роковой Пик» по службе. — Приветствую, капитан И'вэнт. Я прибыл в распоряжение Адмирала Ар'алани для несения разведслужбы. Разрешите занять моё жилое место. — Что?! — Илай не верит в услышанное. — Моё жилое место. Рядом с моим Доверенным лицом, которым Вы являетесь. Каюта ведь двойная, — поясняет Траун. Илая распирает противоречивыми эмоциями. Он негодует, ведь ему никто не сообщил, что Траун прибывает. Безмятежный вид и тон чисса вызывают у него спазмы ярости в лице. Но его сердце трепещет и рвётся вылететь из груди от радости лицезреть дорогого чисса вновь. Он выпускает воздух через ноздри, успокаивая эмоциональный шквал, сжимает кулаки, и по-деловому чеканит: — Да, пожалуйста, Лейтенант-коммандер Митт'рау'нуруодо. Проходите, располагайтесь. Увидимся на службе!! — в последние слова Илай вкладывает особый запал, не контролируя свой тон. Он чуть ли не отпрыгивает с прохода, вылетая вон из каюты. В коридоре он быстро влезает в свои сапоги и, забыв пад и ещё пару мелочей в каюте, летит на мостик, как ошпаренный. Он осознаёт свою оплошность только на подходе мостику, но возвращаться за вещами даже и не думает. Его лицо горит, а руки трясутся, от одной мысли, о Трауне, явившимся к его порогу так, словно ничего между ними не произошло, словно его тут только и ждали! Тут Илай останавливается, сознаваясь сам себе: да, он только и делал, что ждал Трауна. Ждал встречи с ним, ждал возможности поговорить. Разумеется, он не ожидал, что Траун появится так, как он это сделал… Но… Таков Траун! Илай принимает факт, что чисс будет теперь тут и ему придётся как-то с ним сосуществовать, переговорить и решить разлад, и как можно скорее, иначе их сосуществование станет невыносимой пыткой для них обоих. Как разрешить ситуацию, Илай пока не знает. Даже саму суть проблемы ему сложно обозначить, но он уверен в одном — Траун перевёлся на «Роковой Пик» из-за него и поэтому заслуживает снисхождения. Однако, сыскать в себе силы к снисхождению у Илая никак не получается, ведь Траун ведёт себя строго по уставу: называет его на «Вы», шлёт только деловые сообщения, занимается своими делами сутками напролёт, на Илая почти не смотрит. Илай решает вести себя под стать и во время службы Трауна игнорирует, обмениваясь с ним лишь необходимыми рядовыми фразами. В каюту Илай приходит на время сна, проводя всё остальное время где угодно, только не там. Не с Трауном. Перед сном он говорит ему: «Спокойной ночи, Лейтенант-коммандер» и получает такой же сухой ответ. И ему хочется плакать в подушку от такого положения дел. И так проходит день за днём.~ ~ ~
На фоне прискорбной ситуации с Трауном, Илай, неожиданно для себя, открывает радость общения с человеком — с Эзрой. Бриджер лучше остальных на борту понимает его и сочувствует. А Илаю остаётся Эзре только завидовать — его положение во всех смыслах особенное, ведь для чиссов он Одарённый. Спит Эзра сколько хочет. Ходит, где хочет. Говорит с кем хочет и при этом чиссы стараются отвечать ему на общегалактическом. К сожалению, рядовые плохо знают язык, поэтому Эзра докучает разговорами Илаю, а когда тот занят — Адмиралу Ар'алани. Та на удивление толерантно реагирует на его присутствие, но по её взгляду и по крепко сомкнутым губам, Илай прознаёт, что она терпит Эзру на пределе возможностей, когда тот пытается с ней заигрывать (в шутку): — Знаете, Адмирал, я специально ради Вас выучу чеун, — объявляет Эзра, когда Ар'алани по рядовому интересуется о его прогрессе в изучении языка Доминации. — Почему вдруг ради меня? — не понимает странного мотива Ар'алани. — Чтобы говорить Вам комплименты на чеун. Вот, как Первый Капитан, Зи'зирудо, кажется, ведь от них Вы так прекрасно улыбаетесь! — Надеюсь, Вы серьёзно отнесётесь к изучению нашего языка, Эсра Бри'ждер, и тогда попробуете шутить со мной вновь. Может, получится элегантнее! — не выдерживает Ар'алани и удаляется из радиуса досягаемости Джедая. — Да… Она, конечно, крепкий орешек… Её вообще возможно развеселить? — комментирует Эзра, когда она уже далеко. И если бы Илаю не было так горько от ситуации с Трауном, то он бы посмеялся. — Ты поосторожнее с ней. Рассердишь — плетей тебе всыплет. Зи-ки-ру-до как-то раз пятнадцать ударов получил от неё лично. Потом в мед отсеке лежал сутки. — Это за шутку-то?! — Неа, за непослушание. Эзра хмыкает и возвращается к изучению карт пространства Неизведанных регионов вместе с Чи, которая учит его премудростям навигации. Эзра в ответ учит её всяким трюкам с Силой, которые Илаю кажутся настоящими чудесами. В довершении к нескучному времяпровождению кружение Одарённых действует как щит от нападок Ар'алани. И это Илая тоже радует. Но его общее состояние всё равно подавленное.~ ~ ~
После окончания очередной смены, на выходе с мостика Илая подлавливает Траун, явно с намерением поговорить. Илай смотрит мимо него и прибавляет ходу, но чисс догоняет его и перекрывает дорогу. — Вам чего, Лейтенант-коммандер? — хмуро бубнит Илай, останавливаясь. — Хотел попросить Вас о лингвистической консультации, Капитан. Я написал одно сочинение на общегалактическом и мне важно, чтобы Вы его проверили, — высказывает Траун своим приторно-деловым тоном, от которого Илая воротит. — Не уверен, что моя помощь будет уместна. По моей оценке, Вы овладели языком в совершенстве, — точно так же противно-приторно отвечает ему Илай, не в силах отставить эту манеру общения. — Предела совершенству нет, Капитан. Как и нет предела моей нужде в Вашей помощи, — Траун меняет тон на более тёплый, — Если не против, я бы продемонстрировал Вам эту работу в каюте, — добавляет Траун. — Но у Вас же смена не закончилась... — немного смягчается Илай, видя, что Траун пытается подойти к перемирию, и решает дать ему шанс. — Я договорился со Старшим Капитаном о подмене. Илай ничего не отвечает, обходит Трауна, и продолжает свой путь молча. Траун не отступается, идёт за ним. Илай пытается настроиться на разговор, придумать, как начать, что высказать Трауну, но в голове у него только гул от резко подскочившего давления и ни одной умной мысли, ни одной идеи, как доходчиво донести до Трауна, в чём тот был неправ. Заходя в каюту, Илай уже и вовсе не уверен, в том, что Траун единолично неправ. Сам он, наверное, тоже в чём-то неправ, ведь в конфликте всегда виноваты две стороны… И когда две эти стороны столь разные, как они, конфликты — это естественная, непредотвратимая часть бытия. Илай принимает решение не нагнетать обстановку и садится на свою кровать-полку, ожидая действий Трауна. Ему ясно, как день, что чисс пошёл на уловку, чтобы уединиться и начать топить лёд, что застыл между ними. Илай ему за это очень даже благодарен — сам-то он так и не собрался этого сделать. — Могу я попросить Вас зачитать вот это вслух. Пожалуйста, — просит Траун и протягивает ему свой пад. Илай бросает взгляд на экран и видит там короткие строчки разной длины на общегалактическом. Илай бодро начинает читать строки вслух: — Люблю созвездия на твоих щеках, и дикий космос в твоих зрачках, а на губах твоих, душа моя теплится, от холода навсегда спасённая… Эээ? Илай прерывается, осмысляя, что за текст перед ним. Он поднимает вопросительный взгляд на Трауна. Чисс сидит на полке напротив, с волнением ожидая продолжения зачитки своего творения. Илай сглатывает и продолжает: — Ты пахнешь ветром из далёких миров. В жилах твоих огонь, а не кровь. Ты растопил мой вечный лёд… — Илай останавливается, не в силах продолжать беспристрастно читать сочинение чисса. Он скользит по строкам глазами, убеждаясь, что эти строки о нём. Написаны для него, очевидно, как ещё один акт примирения, которых Траун уже сделал кучу, пока Илай на него только дулся и язвил. — Траун... Что это? — спрашивает Илай дрогнувшим голосом. — Задумывалась поэзия. Но, видимо, я не преуспел, раз Вы не распознали её в этих строках. Собственно, это моя первая лирика на общегалактическом. Очевидно, я не сумел создать рифмы… — расстроенно заключает чисс и опускает взгляд в пол. — Стой-ка… Тут просто нестандартный ритм. Я прочитаю ещё раз, чтобы разобраться, — отвечает Илай, и начинает читать заново, расставляя ударения и разбивая текст на строки: — Люблю созвездия на твоих щеках, И дикий космос в твоих зрачках, А на губах твоих душа моя теплится, От холода навсегда спасённая. Ты пахнешь ветром из далёких миров. В жилах твоих огонь, а не кровь. Ты растопил мой вечный лёд, И я с тобой водой сливаюсь. Унеси меня в свои дикие дали, Туда, где тёплый ветер гуляет, Туда, где солнце, как твои глаза сияет, А на небе твои созвездия видны. Илай моргает, не давая эмоциям взять верх над собой. Но в груди у него уже начинает саднить. — Обрушь на меня свою страсть и жар, Желай меня, испаряй меня в пар, Чтобы он в твоём вдохе любви растворился, С душой твоей соединяясь. Возьми мою душу себе, Отдав мне свою взамен, Не щади её, до смерти люби, И я в тебе сгорю. А ты во мне утони. Илай борется с подступающими слезами, молчит и медленно поднимает глаза на Трауна. Чисс смотрит на него с тоской, сжимает край полки руками, и, видимо, тоже не находится, что сказать. — Рау... У меня нет слов, — выдыхает Илай, еле держась, чтобы не зарыдать. — Всё настолько плохо? — Траун встаёт со своей полки и опускается на колени перед ним. — Да, Рау, всё хуже некуда... Но я не про стих, — вздыхает Илай, закидывая голову вверх, чтобы не дать накапливающимся в глазах слезам пролиться, — Я не хочу, чтобы мы общались вот так, как сейчас. Я хочу, чтобы всё стало, как раньше. — Я желаю того же, но ты намеренно меня избегаешь, — отмечает Траун и как бы невзначай кладёт руку Илаю на колено. — Это потому что мне... Нужно было время смириться с твоим прошлым, — выдаёт Илай, всё ещё не смотря на него. — Так... И ты смирился? — спрашивает Траун, почти невесомо гладя Илая по колену. Илай его руку не отталкивает. Траун кладёт вторую ему на другое колено и плавно ведёт вдоль бедра. — Нет, — честно отвечает Илай, — То есть, с прошлым — да. Но с другими вещами — нет. — Я не уверен, что понимаю, — Траун озадачен. Его руки замирают у Илая на бёдрах. — И не пытайся, — останавливает он его рассуждения и наконец-то опускает взгляд на Трауна. Тот хмурится, видя слёзы, скатывающиеся по щекам Илая, когда тот моргает. — Рау... Твой стих нереальный. — Ты правда находишь мою лирику пристойной? — спрашивает Траун, стирая тканью своей формы слёзы со щёк Илая. — Да. Я влюбился в каждое слово. — *Как и я в каждое твоё. Как и в каждый твой взгляд, в каждое прикосновение,* — шепчет чисс ему в ответ на чеун. Илай не выдерживает. Он притягивает чисса за подбородок к себе, склоняется над ним, и целует его в губы, влажно и долго. Чисс стоит перед ним на коленях, несмело отвечая на его порыв: он приобнимает Илая за пояс и больше трётся о его нос и щёки своими, чем целует его в ответ. В итоге всё же целует Илая в кончик носа и это вызывает у того улыбку. Тогда Траун проводит по его губам пальцами и шепчет: — *Как на Восходе… Только тот восход не был таким дождливым. Скажи, что мне сделать, чтобы дожди прекратились и моё Солнце вновь засияло ярко?* — легко шутит чисс о слезах Илая. — Рау, ты и так уже многое сделал. И я очень ценю твои попытки. И искусство. Оно прекрасно. Восхитительно. Берёт за душу. Но помимо всего этого утончённого и эфемерного, мне нужны обычные простые, физические прикосновения. Я хочу... Хочу тебя, Траун! Тебя. Рядом. Хочу, чтобы ты обнимал меня, чтобы мы проводили время вместе, но не на публике, не на службе или при твоих родных. Хочу засыпать и просыпаться с тобой. Хочу твоих поцелуев. Ласк. Секса. Неужели не ясно!? — эмоционально докладывает Илай. Траун вновь немного хмурится. После недолгой паузы, осмыслив речь человека, он заключает: — Я понял. Ты хочешь больше плотских подтверждений моих чувств к тебе. — Именно, Рау! Я хочу больше. Больше нас. Нас двоих. Без всяких там условий, правил и этикетов. Меня тошнит от них! Я устал ходить по струнке, не имея возможности приласкать тебя, когда тебе это нужно, и не получая этого сам, когда хотелось бы. Мне недостаточно сплести с тобой пальцы за столом. Мне нужны твои губы на моих, твои руки на мне. Мне нужно чувствовать тебя на себе, в себе. Знать, что ты получаешь от этого столько же кайфа, сколько и я. Я не могу без этого! — продолжает Илай изливать душу о наболевшем Трауну. — Хорошо, — односложно отвечает тот, и садится рядом с Илаем на кровать-полку. Он тянет его за рукав на себя, решая не откладывать доказательства на потом. — Это так не работает, — Илай встаёт с полки и отходит прочь на несколько шагов. Он обнимает предплечья, борясь с противоречивыми желаниями: как следует встряхнуть чисса с криком «Да будь же ты человечнее!» или броситься на него и залюбить до умопомрачения. — Но ты ведь сказал, что тебе важно физическое доказательство… — Ой, Траун, лучше молчи! Или всё испортишь, — прерывает его Илай и замирает, сжавшись в колючий комок в углу каюты. Траун замолкает, но не бездействует. Он подходит к Илаю и медленно расцепляет его руки из замка на груди. Гладит его по плечам и шее, неспешно расстёгивает верхние заклёпки на его форме, оглаживает его щёки большими пальцами, запускает кисть в волосы, и плавно притягивает Илая к себе, прижимая его голову к своему плечу. Илай тяжело вздыхает и немного успокаивается. — Прости. Я сорвался. И за все эти недели, пока я игнорировал тебя. Это было глупо. И за то, что упрекал тебя... Я, наверное, кажусь тебе озабоченным ревнивым кретином, да? — спрашивает Илай и обнимает чисса за талию, наконец-то в полой мере оценив всё, что тот сделал ради примирения и уговаривая себя принять любимого таким, какой он есть. — Чего молчишь? — вскидывает он голову, не услышав ответа. — Молчу, потому что боюсь всё испортить своими нелепыми словами, — просто отвечает Траун. Илай не сдерживается от ухмылки и чуть качает головой — безмятежность Трауна в накалённых ситуациях его поражает. И восхищает. — Я сказал так на эмоциях. Не принимай всё дословно, когда я в таком состоянии, — объясняет чиссу Илай. Траун гладит его по спине, щекочет носом его висок и ухо, отвечая почти шёпотом: — Полагаю, ты озабочен плотскими желаниями в той же мере, как все люди репродуктивного возраста. Я понимаю тебя, и буду более внимателен к этой проблеме впредь, — заявляет Траун. На сей раз Илай и усмехается — логика чисса непоколебима ни при каких обстоятельствах! — У меня есть идея, как нам побыть вместе вне угнетающей для тебя атмосферы. Но чтобы её осуществить, нужно немного времени и надёжное прикрытие, — объявляет Траун и по его виду Илай может сказать, что тот уже он во всю занят расчётами врмени и пркирытия. — Лучше скажи мне сейчас, что ты задумал. Я не очень-то люблю твои экстремальные сюрпризы, — требует Илай. — Это я уже понял, — чуть ухмыляясь отвечает Траун, — Скажи, Лайсатра ведь в квадрате H-6? — Да. А что… О! Погоди-ка… Мы ведь неподалёку! — соображает Илай, к чему клонит Траун. — Именно. Наша миссия в секторе G-7. Но разве не в интересах Доминации внедрить в квадрат Н-6 сканирующую установку помощнее, для лучшего отслеживания трафика из Внешнего кольца в Неизведанные регионы. Что думаешь? — хитро улыбается чисс. — Траун! Как же я тебя обожаю! — Илай обнимает чисса, вжимаясь в него всем телом, переполненный счастливыми мечтами о визите домой.