Понять Твои Взгляды

      Если нечто очень нужно найти, то оно непременно найдётся — по такому принципу работал Илай анализируя данные графиков транзита и прочей активности вокруг системы Лайсатры, что в секторе H-6. И искомое нашлось: — *Капитан Зи'кирудо, примите наш последний отчёт о положении небесных тел, инородных судов и трафика в регионе. Особого внимания, на мой взгляд, заслуживает усиленный поток транспорта в направлении квадрата G-7 через сектора I-5, I-6, H-6 и I-7.* — *Спасибо, Капитан И'вэнт. Скажите, удалось ли классифицировать суда?* — *Есть некоторые предположения, но достоверной информации не имеется. Нужны более детальные сканы, с ближнего расстояния, чтобы установить калибры и классы судов, их содержимое и пункты назначения. Пока ясно одно: большинство транспортов Имперские.* — *Значит ли это, что трафик создают не только Имперские суда? Есть зацепки, какие ещё?* — *Возможно пираты, возможно кто-то ещё. Нет смысла гадать. Нужно больше фактических данных. Лейтенант-коммандер Траун приложил к моему отчёту последние записи с его проб, но и они довольно смутные. Многие пробы и вовсе затерялись в туманности.* — *Какие у Вас предложения по улучшению точности разведки?* — *Думаю, было бы резонно отправить несколько малокалиберных бортов под прикрытием, скажем, под видом торговцев, в зоны активного трафика, просканировать пространство на месте, попробовать отследить маршруты и выяснить о снаряжении судов, что пересекают границы Неизведанных регионов.* — *Спасибо, за отличную работу, Капитан И'вэнт. Я передам Ваш отчёт и предложения Адмиралу.* Илай уважительно кивает и шествует обратно на рабочее место, ментально ставя галочку по первому пункту плана, который они с Трауном придумали для осуществления временного побега на его родную планету. Второй пункт плана сбывается так же гладко, как первый: Адмирал принимает предложение провести сегрегационную разведку, собирает несколько групп и раздаёт им назначения. В трёх группах оказываются Одарённые, для лучшей навигации. Одна группа остаётся без такой поддержки. Илай использует момент, сообщая, что знает регион Н-6, как свои пять пальцев, ибо когда-то подрабатывал там в транспортной компании. Его слова — чистая правда, за исключением упущения детали, что компания та принадлежала его семье. Да и работал он там не за зарплату, а ради приключений — надеялся повидать экзотов-обитателей Неизведанных регионов, будучи под впечатлением от баек, что сказывали бывалые торговцы. Третий пункт немного сложнее предыдущих, ведь Траун бывший Имперский Адмирал и заявиться в Галактику, сверкая своим лицом и погонами, он не может. Маскировку придумывать долго не приходится — торговец-панторанец кажется разумным прикрытием, учитывая, что в секторе Н-6 заканчиваются многие торговые пути. Илаю удаётся отыскать генератора поддельных идентификаций и заказать пару карт для себя и Трауна. Последний пункт плана самый непростой для Илая — ему нужно сообщить семье о том, что он прилетает на пару дней, и не один, а с чиссом, и под прикрытием. В коротком сообщении матери он докладывает всё не тая, чтобы избежать бурной реакции по приезду: всё так же служу с Трауном, но теперь уже не в Империи, а при Доминации чиссов; мы с ним больше, чем коллеги или друзья; ожидайте нас вместе в гости со дня на день, ночью, мы на миссии под прикрытием. Ответ от мамы приходит очень скоро и вызывает у Илая непростые чувства:       «Как мило, что ты наконец-то изыскал возможность связаться с нами. Не прошло и полжизни с последнего твоего сообщения! Доброго здравия твоему "больше, чем другу", конечно, но сказать, что я рада новостям, не могу. Я надеялась на нормальную, спокойную, семейную жизнь для тебя. На внуков. На опору нам с отцом в старости. На твою вовлечённость в дела семьи, а не служение чужакам. Приезжай, приезжай! Думаю, самое время нам поговорить о жизни, сын. И если тебе интересно, у тебя несколько недель назад родился племянник. Приглашу твоего брата с женой зайти к нам, когда ты явишься. Ждём.» Илай немедля сообщает содержимое сообщения Трауну. Тот некоторое время раздумывает над ситуацией, и в итоге заключает: — Несмотря на настрой твоей матери, я считаю, что отступаться от плана, после всего, что уже сделано, не стоит. Я приложу все усилия, чтобы понравиться твоей семье, ведь увидеть твоих родственников — честь для меня. Наше совместное времяпровождение отойдёт на второй план, я полагаю, учитывая все обстоятельства, но от этого визит к тебе домой не менее желанный для меня. Илай горько вздыхает и опускает голову. — Столько стараний, чтобы побыть вместе, подальше ото всех… А в итоге… Думаю нам светят лекции о важности семьи, детей и бессонные ночи из-за плача ребёнка. Ты уверен, что хочешь всего этого? — Не понимаю, чего ты так озаботился. Все дети плачут и шумят, но вовсе не обязательно слушать это. Прихватим с собой анти-шумовые пробки, вот и всё. А настаивать на продолжении рода — нормальная черта всех родителей, независимо от расы и культуры. Я, кстати, тоже хотел с тобой об этом поговорить, — заявляет Траун и присаживается рядом с Илаем на матрас на полу каюты. — Не понял. О чём? — удивлённо спрашивает человек, сводя брови. — О продолжении твоего рода. — Так. Траун. Позволь тебя сразу прервать. Я не хочу обсуждать эту тему. Просто забудь о моей женитьбе, продолжении рода и прочих замутах с женщинами. Я буду с тобой до конца своих дней. И больше ни с кем. На этом точка. Закрыли тему, — выдаёт Илай тоном, не терпящим возражений. Подобные разговоры напрягали его с юности, и по сей день это так. Но ещё больше напрягает то, что Траун затеял подобный разговор. Илай не понимает почему. — Я услышал тебя. Но позволь оппонировать твоим категоричным суждениям. Как я раньше говорил, ты не должен отказывать себе в чём-то ради иллюзорной угоды мне. Повторюсь, иллюзорной. Возможно, тебя это удивит, но мне было бы радостно видеть тебя счастливым отцом, поучаствовать в воспитании твоих детей, — выдаёт Траун, вызывая у Илая лёгкий шок. — Я не понимаю тебя… Что за странный разговор мы ведём?! Какие дети, Траун?! — вопрошает Илай и встаёт на ноги, делая пару шагов туда-сюда по каюте. — Жизнь длинная, Илай. Твоё окружение, жизненные обстоятельства и вкусы — всё подвержено переменам. Ты не знаешь, что и кто будет дорог тебе через десять, двадцать, тридцать лет, и чего тебе будет хотеться тогда. Не стоит отрекаться от чего-то заранее, не давая шанса… — Как ты, да? Словил свой шанс по молодости! Я должен взять пример с тебя?! — не удерживается Илай от колкого комментария, замирая перед чиссом. — Я не ставлю себя в пример. Я лишь хотел подчеркнуть, что у меня есть опыт, которого у тебя нет, и от которого ты зарекаешься по причинам, логикой неподкреплённым, — размеренно рассуждает Траун, в то время как Илай выходит из себя: — Да не хочу я ни давать, ни получать никаких опытов с кем-то, кроме тебя! — Ладно, спокойно. Я лишь пытался выяснить твои убеждения по теме, потому что именно такой разговор затеет твоя мать, когда ты окажешься дома. И если ты среагируешь, как сейчас, то ей будет неприятно, — заключает Траун, ложится на живот на своей половине матраса и утыкается в пад. Илай стоит как облитый водой ещё с минуту, осознавая, что произошло. Траун тем временем погружается в чтение материалов о детях, процессе родов у людей, смотрит анатомические изображения новорожденных, хмыкает себе под нос. Он больше не заговаривает с Илаем, давая тому время остыть. Когда Илай отходит, он опускается на ложе рядом с Трауном, цепляясь взглядом за то, что чисс рассматривает в паде. — Я, кажется, понял. Ты хотел напомнить мне о жизненных реалиях, от которых мы самоустранились. Спасибо. Напомнил. Но этого моя позиция не изменится. Я никогда не планировал и не стану ввязываться в социальный капкан под названием семья. Как подумаю об этом, у меня всё внутри переворачивается в лютом протесте. Так было и задолго до тебя, когда вместо учёбы Академии, родственники хотели, чтобы я стал бухгалтером, женился, и радовал их потомством каждый второй год. Ты не представляешь, как меня это бесило. Иногда я даже из дома уходил. А потом рванул в Академию намного раньше, чем мог бы, прочь от таких разговоров. И не пойми превратно, я люблю своих родных, но вот это давление… Терпеть не могу! — объясняет Илай чиссу, который настороженно следит за ним, словно ожидая бури. — Что ж, спасибо и тебе, что ты оповестил меня о своей позиции. Я, честно сказать, не думал, что ты настолько категоричен. Будучи в неведении, я полагал, что однажды ты выберешь себе жену, и я увижу тебя счастливым в браке, и твоих прекрасных детей… Но, оставим эти фантазии. Посмотреть на твоего племянника тоже будет здорово. Как думаешь, мне представится шанс его подержать? — закрывает Траун больную для человека тему. Илай не пускается обсуждать то, что услышал, а только чуть усмехается — кажется, его новорожденный племянник заботит Трауна куда больше, чем его самого. — Нет. Траун. Не дадут. У нас есть легенда, что чиссы уносят младенцев в ледяные дали и там обращают в себе подобных. Поэтому, даже не мечтай! — сообщает Илай, держа лицо беспристрастным, ожидая реакции чисса. Услышав его слова, Траун словно грустнеет. Илай изучает его прискорбное выражение лица, еле сдерживая смешок. — Эй, Рау! Ты юмор вообще понимаешь? Я же пошутил! — Илай толкает его в бок и забирает пад, — Что ты тут всё изучаешь? Увидишь ты мелкого вживую. Дадут тебе его рассмотреть, потрогать и подержать, не переживай. Траун смеряет его тяжёлым взглядом, и потом на полном серьёзе просит: — Я всё ещё плохо понимаю человеческий юмор. Шути со мной почаще, хорошо? — О, космос! Траун! Каким же ты бываешь занудой иногда! — Илай падает на подушку, прижимая пад к груди, и закатывает глаза. Траун изгибает бровь и вытягивает руку, прося: — Верни пад, я хочу дочитать про особенности людских детей. Мне кажется, в тебе некоторые из них всё ещё присутствуют, — подкалывает чисс Илая в ответ. — Ах так?! Интересно, какие это?! — Илай засовывает девайс себе под подушку, и прижимает её руками, не собираясь отдавать Трауну пад просто так. — Вернёшь пад, и я тебе зачитаю. — Неа, — заявляет Илай, вжимаясь в подушку сильнее. Траун изучает его пару мгновений, сузив глаза. Илай знает, что чисс замышляет то, что можно было бы назвать шалостью, но слова «шалость» и «Траун» в одном ряду — это сущая неурядица. Илай усмехается своим мыслям. — Тогда мне самому придётся его извлечь, — предупреждает чисс. — Ага. Вперёд, — провоцирует его Илай и прижимается всем телом к матрасу. — Даю тебе последний шанс сдаться и избежать постыдного поражения. Илай фыркает и с места не сдвигается. Траун переходит к действию: он молниеносно хватает запястья Илая и вытягивает руки человека вверх. Илай кряхтит, напрягаясь, противясь воздействию, но чисс в разы сильнее его. Илай знал это, но никогда не испытывал его неприкрытую силу на себе. И вот, его мышцы не выдерживают и нескольких секунд борьбы, и руки оказываются вытянутыми над головой, а он примятым всем телом к матрасу под чиссом. Для Илая такая нечеловеческая мощь в новинку. Применяемая на нём, в чистом виде, она действует на него как афродизиак. Пока Траун вытягивает его руки и зажимает поясницу между бёдер, Илай захлёбывается вожделением, абсолютно не в состоянии вывернуться из стальной хватки. В мгновение ока чисс переворачивает его на живот, снова вжимает в матрас и, удерживая его запястья одной рукой, выуживает из-под подушки свой пад другой. — А, ладно! Твоя взяла. Теперь отпусти меня, — извивается Илай под чиссом, пытаясь совладать с реакцией своего тела на их усиленный контакт, но напряжение в паху всё нарастает и его щёки заливаются краской. Сейчас эта реакция так не к месту! — У Трауна через несколько минут начинается смена. Траун молчит, откладывает пад подальше, нависает над Илаем и шипит на чеун: — *Разве чиссы из твоих легенд отпускают тех, кого взяли себе?* Илай округляет глаза и отрицательно мотает головой. — *Вот и я не собираюсь,* — угрожающе шепчет Траун, и у Илая в голове проносятся картины того, как чисс обездвиживает его, связывая запястья ремнём, и не отпускает с этого самого места до следующей смены, делая с ним всё, что пожелает. Но Траун только нежно целует его в приоткрытые губы, ложась поверх него и отпуская его запястья. Илай тихо стонет, ошеломлённый контрастом грубой силы и нежнейшей ласки. Он выгибается, вжимаясь в своего дорогого и желанного чисса всем телом. Траун не прекращает его целовать, гладя по волосам. Илай обвивает его бёдра ногами и быстро дышит, не в силах совладать с накатившим возбуждением. Но Траун на его провокацию не отвечает. Он прекращает поцелуй и отстраняется. Илай понимает, почему. Служба есть служба. К тому же, Ар'алани терпеть не может опозданий. Но в груди у него всё равно всё сжимается, когда чисс встаёт и начинает одевать униформу и амуницию, оставляя его на ночь одного. — Не забудь завести будильник немного пораньше, чтобы спокойно собраться. А то, я заметил, когда ты торопишься и на эмоциях, забываешь приборы и вещи, где оставил, — говорит Траун, собирая свои девайсы и прихватывая датапад. Илай прекрасно понимает, на что ссылается Траун, и фыркает на его комментарий — чисс со своей методичностью и заумным тоном в определённые моменты поистине невыносим. — Иди уже на службу, умник! Я уже всё собрал. — Золотую краску тоже? Она была в списке необходимых вещей, — дотошничает Траун, по пути к выходу аккуратно собирая и складывая разбросанную униформу Илая на полку. — О… Это. Нет. Кстати, а зачем она? — Илай корит себя, ведь он конкретно забыл про краску! — У панторанцев принято наносить золотистые узоры на лицо. У меня в лже-идентификации лицо с узорами. В натуре они тоже должны присутствовать, чтобы не вызвать сомнений в моей расовой принадлежности. — Логично... Спасибо, что напомнил. Пойду попрошу у Чи, — выдаёт Илай, коря себя за оплошность. Пригладив волосы перед зеркалом, Траун уходит на службу. Илай остаётся один, в раздумьях о поездке домой. На душе у него неспокойно, но он старается настроиться на лучшее, надеясь, что его семья поймёт его.

~ ~ ~

По прибытии в квадрат Н-6, команда из пяти чиссов остаётся в зоне трафика, регистрировать транспорты и маршруты, в то время как Илай с Трауном отлучаются «для планетарной разведки» на мини-шаттле. Лишних вопросов ни по отбытию, ни по приземлению в космодроме Лайсатры не возникает. Под покровом ночи Траун сходит за панторанца, а Илая узнаёт один служащий аэропорта, когда-то его друг, и без лишних проверок даёт им добро на высадку. Доехав до родного дома, Илай начинает не на шутку переживать. Больше всего ему страшно за реакцию родителей на Трауна, чуть меньше — за его решение покинуть Галактику и стать офицером в Доминации. Траун видит его нервозность и перед порогом дома обнимает его, заверяя, что готов к любым поворотам событий, даже самым драматичным. Илая это не успокаивает. Стуча в родную дверь его колотит нервный мандраж. Однако, его опасения оказываются напрасными. Открыв дверь, мама буквально затаскивает его в дом, сжимая в объятиях так, что у Илая трещат рёбра. Трауна она тоже обнимает, но чуть менее агрессивно. Чисс впадает в мимолётный ступор от неожиданно тёплого приёма, не зная, как реагировать в ответ. Но в суете встречи это не важно. Мама Илая утягивает его под руку на кухню, принимаясь ворковать обо всём на свете, словно со старым другом. На кухне их встречает отец. Он смотрит на Илая с укоризной, но не берётся сиюминутно его судить, давая Трауну шанс представиться, проявить себя и своё отношение к Илаю. За полуночным чаем разговоры не умолкают. Родители рассказывают прибывшим местные новости с момента падения Имперского режима, расспрашивают Трауна и Илая, как они пережили непростой период и что делают сейчас. Илай рад рассказать об их приключениях. Он подробно расписывает о том, что приключилось с ними в Доминации, тем самым отводя разговор от неприятных тем, но его мама всё равно сводит беседу в заведомо известное русло: — Илай, я тебя понимаю. По юности все мы немножко экстремалы. Но ты уже не столь молод, чтобы бросаться в авантюры вроде переезда к чиссам и заключения… Эм, доверия, да? с представителем инопланетной расы. Не поймите меня неверно, Траун, я не против инородцев. Все расы прекрасны в своей уникальности… Я просто не понимаю, что из Вас выйдет в будущем? Как вы оформите свой союз? Что станет с моим сыном в Доминации? — Мама! Ну что за допрос!? — протестует Илай. — Твои родители имеют право знать о твоей судьбе. Сейчас самое время прояснить все сомнения, — парирует Траун, на что Илай сердито сжимает губы. — Да, постарайтесь пожалуйста. Мы хотим знать, зачем Вы заманили нашего сына в свои чертоги. Что Вам от него нужно? И только не кормите меня сказками, что у Вас там любовь или что-то такое, — вступает в разговор отец Илая. — Но это так, пап! — тут же рьяно вставляет Илай, чуть привстав со стула, желая доказать свою позицию. — Сядь, сын! Я хочу услышать, что скажет господин Траун. Твои подростковые суждения мне и так ясны! — грозно цыкает на него отец и устремляет взор на чисса. Илай краснеет от злости, но во избежание скандала не препирается с отцом. Траун остаётся абсолютно спокоен, откладывает приборы, элегантно складывая пальцы перед собой, и начинает вещать самым шёлковым тоном, который Илаю доводилось слышать: — Конечно, я буду рад объяснить вам ситуацию. Вы правы, Илай в Доминации не только из-за нашего с ним обоюдного желания быть вместе. Ему отведена важная роль в моём мире. Он посланник человечества во владениях чиссов, ведь он прекрасный пример человека. Я не встречал людей более гуманных и со столькими положительными качествами, сколькими обладает ваш сын. Мы, чиссы долгое время следим за миром людей, но обозревая общую картину, представления о людях в деталях не имеем. Теперь же, когда в Доминацию прибыл Илай и ещё несколько человек, у нас появился наглядный пример и понимание того, кто такие люди и как с ними вести дела. Это для нас важно, так как в перспективе мы хотим заключить альянс с вашим миром. Пришло время нашим расам идти не параллельно друг другу, а навстречу. Илай слушает складную речь Трауна с полуоткрытым ртом. О подобных планах он мог только догадываться. Траун не докладывал ему о его роли в Доминации столь чётко, а Илай так глубоко не задумывался об этом ранее. Но теперь Илай серьёзно задумался обо всём. — Правильно я понял, что вы намереваетесь объявить о своём существовании Галактике в ближайшем будущем? — уточняет отец Илая. — Это в планах, но как скоро это случиться, зависит от ряда факторов. Один из которых — это принятие чиссами людской культуры и моралей, которые, как выяснилось, у наших рас настолько разнятся, что нам сложно понять друг друга, даже говоря на общем языке. С этими словами Траун бросает взгляд на Илая, рассчитывая на подкрепление или поддерживающей комментарий, но у Илая в голове — революция, он не может вымолвить и слова. Тогда Траун отводит взгляд и продолжает попивать чай. — Илай. А ты? Тебе это нужно, сынок? Зачем тебе ввязываться в такие проблемы? — причитает мама Илая, всё ещё не в восторге от идеи. Илай слышит вопросы сквозь дымку своих мыслей, но усилием воли он собирает слова во фразы, отвечая: — Мама, папа. Всем будет легче, если вы оставите фантазии о том, что я вернусь сюда, в эту деревню, и буду пахать тут на скучной работе в офисе вашей компании. Я нашёл своё место в жизни. Оно рядом с Трауном. Лучше вам принять это как есть и не лелеять несбыточных надежд. Отец с матерью переглядываются, понимая, что переубедить зациклившегося на своём выборе сына непросто, но они не сдаются, продолжают гнуть свою линию: — Траун, а у Вас дома приняли такой расклад? Приняли Илая? Что сказала Ваша семья по поводу таких отношений? — обращается к Трауну отец. — Матриарх моего Дома одобрила роль Илая в Доминации и как моё Доверенное лицо. Остальные члены фамилии Митт следуют её воле, поэтому, да, его приняли, — сообщает Траун. — А как же продолжение рода? Илай, мы ведь хотим внуков! Нас скоро спишут с работы в транспорте по возрасту, делать особо будет нечего. Мы бы и понянчили ваших с Элиотом малышей! — Мама! Ты опять за своё! Элиот уже организовал тебе внука. Вот и радуйся. Поговори с ним, может ещё одного организует. На меня не рассчитывайте, — буркает Илай, пребывая в состоянии протеста. Мама грустно вздыхает и перестаёт есть. — К слову, о потомстве. Вы знаете историю Джанго Фетта? — вдруг спрашивает Траун у всех за столом. — Да. Кто ж не знает, — подтверждает отец Илая и вопросительно смотрит на чисса. — Это я к тому, что Фетт имеет десятки тысяч потомков, при том, что женат никогда не был. А ведь до Войн Клонов многие и не думали, что подобное возможно. Лица у родителей Илая вытягиваются в изумлении. Сам Илай чуть не давиться печеньем, слыша суждение Трауна про клонирование. Траун видит реакцию людей на его высказывание и пытается объясниться: — Извините, если я высказался не в тему. Я лишь хотел подчеркнуть, что есть разные варианты создания потомства. Клонирование — один из них. И в будущем, возможно, оно станет равноценным видом продолжения рода наравне с размножением половым путём, — заключает Траун своё рассуждение и за столом повисает звенящая тишина. Илай пытается разрядить атмосферу: — Мам, пап, это Рау так шутит! Но как вы поняли, с юмором у него туговато. Он только учится шутить по-человечески. Простите его. Мама немного отходит от ступора и предлагает всем фруктовый пирог. Во время чаепития прибывает брат Илая — Элиот, с женой и крошечным сыном. В доме тут же становится на порядок шумнее и суматошнее. К столу подставляются стулья, мама затевает второй круг чая, Элиот и его жена знакомятся с Трауном, с интересом его разглядывая и расспрашивая про порядки в Доминации. На удивление Илая, чисс держится достойно и нелепостей больше не мелет. Он рассказывает об особенностях культуры чиссов, о принятии детей в Правящие Дома-Семьи, о чисской философии ведения войны и искусстве. Разговоры за столом, а позже в гостиной, продолжаются до поздней ночи, пока все не устают и не начинают клевать носами. Семья Элиота занимает комнату под крышей, которую они с Илаем делили в детстве. Больше в доме спальных мест нет, кроме маленького раскладного дивана да старого матраса. Но в гостиной так мало места, что диван с матрасом не влезают без масштабной перестановки мебели. Илай останавливает попытки родителей двигать шкафы и полки, и выдвигает идею им с Трауном спать в бане. Траун сначала не разделяет рвения Илая спать вне дома, в постройке у кромки реки, напоминающей юрту снежных людей, но Илай незаметно щиплет его за бедро, окидывая неоднозначным взглядом. Тогда Траун соглашается: — Почему бы и нет. Я долгие годы не спал на свежем воздухе. Прекрасная идея! Пожелав всем спокойной ночи, Илай с Трауном переносят матрас, подушки и личные вещи в баню, организовывая ложе в предбаннике. Баня хоть и маленькая, но уютная. Всё необходимое имеется: полки, столик, вода, печка… А ещё из двери простирается прекрасный вид на реку и лес. Траун долго любуется на пейзаж, забывая про вещи, слушая недовольный бубнёж Илая о настрое его родителей в пол-уха. Потом Траун настаивает на том, чтобы растопить баню. Илай не противится, так как у него попросту нет больше сил ни говорить, ни спорить, ни топить баню, ни идти туда. Он предоставляет это занятие Трауну, показав ему, где топливо и как работает печь. Сам он обходится душем и валится спать, словно на снотворном. Траун присоединяется к нему на импровизированном лежаке только глубоко за полночь, после того, как наплескался в омуте реки и отогрелся в бане и душе. Распаренный, чисс невероятно тёплый, мягкий и милый. Он нежно прижимается к Илаю под одеялом, целуя его в затылок. Илай сопит в подушку, по инерции прижимаясь к любимому спиной в дрёме. Траун слушает его дыхание, звуки живности и природы Лайсатры, и чувствует небывалое умиротворение.