~ ~ ~
Сознание возвращается к Илаю медленно, нехотя, то накатывая приливом, то откатывая обратно в тёмную пучину небытия. В какой-то момент его всё же выбрасывает на берег жизни, и он наконец-то чувствует себя. Чувствует, что жив. Он пытается дышать, но его дыхательные пути чем-то перекрыты. Воздух поступает в лёгкие по трубке в горле, а тело сковывает толщей жидкости вокруг. С трудом разлепив веки, Илай убеждается, что он под водой. Он силится вспомнить, как оказался тут, и кто это плавает рядом с ним… Точнее, на нём... Вокруг него… Лицом к лицу… Кожа к коже… Лазурная кожа… И он вспоминает. Его мозг воспроизводит все события его жизни, как на быстрой перемотке видео: Детство… Лицей… Академия… Встреча с Трауном… Корускант… Служба с Трауном… Миссии… Сражения… Повышения… Траун… Траун-Адмирал… Расставание с Трауном… Доминация… Чиссы… Спасение Трауна… Служба в ЧЭФ… Чи… Разведка… Пропажа и спасение Чи… Крилсы… Бомба… Иризи'кир'удоно… От последнего воспоминания сердце Илая сокращается в комок, а потом выстреливает пульсом под 200. Он дёргается, словно в приступе агонии, вспомнив, что произошло между ним и чиссом перед отключкой. Илай рвётся отстраниться от своего синекожего товарища, но безуспешно. Они с Зи'киру слиплись в том же положении, в каком находились в последние секунды перед отключкой: его ноги обвиты вокруг бёдер чисса, руки — вокруг его плечей, одна кисть запущена ему в волосы, кожа их щёк соединена вплотную, намертво, а синие руки чисса обвивают его за шею. Илай бьётся под толщей воды в приступе паники, пытаясь придумать выход из компрометирующего положения. Развернувшись, он видит силуэты в белой форме за стеклом сосуда. На стеклянной выпуклой стенке он замечает имперскую эмблему и понимает, где они: Бакта-танк. Мы спасены! Илай тянется ногой к стеклу, чтобы постучать об него, дав медикам знать, что он очнулся, и запросить вытащить его из танка. Но вытянувшись в полный рост, Илай обнаруживает, что он абсолютно голый, и чисс рядом с ним в таком же виде. Илай сиюсекундно оставляет попытку, прижимаясь своим нагим пахом обратно, где был — вплотную к телу чисса, прочь с глаз медиков. Его шевеления не остаются незамеченными. Движение силуэтов в белом за стеклом усиливается, в танк опускается вещатель, откуда Илая оповещают: — С возвращением, Коммодор Вэнто! Пожалуйста, не паникуйте и не двигайтесь. Илай кивает на автопилоте, и кожу его лица тут же стягивает. Он замирает, как его и просили. — Процесс вашей разморозки не завершён. Пройдёт ещё несколько часов, пока ваши ткани полностью оттают. Прошу Вас не делать резких движений всё это время, иначе Вы рискуете повредить кожу и соединительные ткани, и не только свои! Зонд убирают и Илай закрывает глаза, силясь смириться с положением дел… Стыд всё ещё теребит его душу, заставляя кровь бурлить в сосудах быстрее и потреблять больше воздуха. Плавать в прозрачном танке голышом, в обнимку с Зи'киру, на обозрении целого взвода медиков, кажется ему верхом позора. Илаю не хочется думать о том, что решили медики, увидев их в такой позе… Не хочется представлять, что будет, когда чисс очнётся и всё вспомнит… Что будет, когда им придётся посмотреть друг другу в глаза… Что будет, когда настанет миг посмотреть в глаза Трауну… Спустя некоторое время, сотни мыслей и дюжину вымышленных сценариев последствий того, что он совершил, как на миссии, так и в личном плане, Илай успокаивается, обещая себе, что обо всём расскажет Трауну и они решат все проблемы вместе. И какие бы ни были последствия — он заслужил их. Придя к резолюции о будущем, Илай чувствует себя уютнее и пытается расслабиться. Среда бакта-танка напоминает искусственную утробу, вроде тех, в которых растили клонов для Империи. Уловив аналогию — они с Зи'киру в искусственной утробе, слипшиеся, как сиамские близнецы, оттаивают-ждут своего второго «появления на свет» — Илаю становится забавно. Помимо того, что он чувствует себя, как в утробе, его тело ощущается переродившимся. Новым. Освежённым. Эффект бакты, не иначе. Конечности щекочет импульсами в оживающих нервных окончаниях. Кожу, в местах, где она отлипает от кожи чисса, пощипывает, но ощущение скорее приятное, чем болезненное. Илай почти ничего не слышит — звуки приглушены толщей жидкости. Его тело то сближаются, то отдаляется от тела чисса само собой, и это покачивание действует умиротворяюще. Умиротворённая атмосфера длится до тех пор, пока Зи'киру не дёргается, приходя в себя и не начинает глотать воздух, подающийся через трубку, залпом, надрывая грудную клетку. Тогда Илай размыкает захват ног на его бёдрах и нежно скребёт пальцами ему по голове, давая знать, что тот не один, что всё хорошо. Чисс сначала замирает, потом пытается отстраниться от Илая точно, как он сам немногим ранее, но поняв ситуацию, прекращает метания. Поглаживание по затылку его успокаивает, и он расслабляется, свыкаясь с положением намного быстрее и проще, чем Илай. Их кожа постепенно разлепляется, и они высвобождаются из принуждённого объятия. Кожа чисса из болезненно-пятнистой становится здорово-небесной и дыхание выравнивается. А вот цвет лица Илая из красного в телесный не меняется, хотя обморожение уже прошло. Он смущается, не находя себе места подле Зи'киру, который, обретя свободу действий, принимается разглядывать его, с неподдельным интересом и явным обожанием, граничащим с вожделением, регистрируя каждую деталь его облика. Таким нагим и открытым, как у чисса на всеобозрение, в чём мать родила, Илай себя ещё никогда не чувствовал. Комиссии при зачислении в Лицей и Академию — сущие пустяки, по сравнению с этим. Илай завидует чиссам, чья анатомия, как ему кажется, намного удачнее людской на такой случай. Чисс в свою очередь не смущён ни капли. Ему явно по душе то, что он видит: его глаза не закрываются и в них читается игривая улыбка. Илай готов выть в голос от стыда и неудобства под таким взглядом молодого чисса, с которым он совершил то, что не следовало, и ответственность за последствия на нём, как на старшем из них двоих. Он не выдерживает напряжения и пристального внимания чисса, и стучит по стеклу, сигналя дежурному, что хочет всплыть. Медик качает головой, показывает на дисплей около танка, где ведётся отсчёт времени до завершения процедуры — ещё полтора часа. Илай обижается и возвращается на своё исконное место, в центр танка. Зи'киру выгибает бровь. Илай отводит глаза. Тогда чисс сближается с ним, протягивая руки к нему ладонями вперёд, пальцы веером. Илай понимает — это предложение сцепить руки, в знак выражения радости видеть друг друга — и не может отказать, ведь он поистине рад видеть Зи'киру живым-здоровым. Он вытягивает свои руки в ответ и они сцепляют пальцы в замки. Чисс приближает своё лицо к лицу Илая и закрывает глаза, чтобы не смущать человека более. Он радуется тому, что Илай принял его жест долгожданной встречи. Поцеловать в лоб человека не представляется возможным, поэтому Зи'киру просто прикладывает свой висок к виску человека. Так они проводят последние полтора часа в бакта-танке.~ ~ ~
Получив оповещение о том, что пострадавшие пришли в себя, Траун бросает все дела и мчит к медотсеку «Химеры». То, что он там видит, вызывает в нём неописуемую гамму эмоций. Человек и чисс, плавающие в бакта-танке смотрятся вместе… гармонично. Их тандем, их контраст, их поза — всё подобно искусству — восхищает и гипнотизирует. Они словно близнецы в утробе, интуитивно тянущиеся друг к другу, желающие быть ближе. Траун рад, что Илай не один в этот тяжёлый момент, но помимо светлых чувств он уличает у себя в груди навязчивое, едкое, жгучее ощущение. Он не может дать ему названия, перебирет термины… пока у него в голове не проносится воспоминание ссоры с Илаем: «Ревность. Тебе знакомо такое понятие? … Так и думал, что нет!» — ссоры из-за ревности человека к его Прошлому. У чиссов ревность считается иррациональным, недостойным славного мужа чувством. Траун напоминает себе об этом, однако, от этого противный скрежет на душе не слабеет, а только усиливается, когда он в очередной раз сморит на то, как Илай обвивает чисса ногами и руками, как родного. Глубоко в сердце Трауна застревает иголка, которая царапает и колет каждый раз, когда он видит на Илая в объятии Зи'кирудо. Несмотря на это, он продолжает смотреть, ради того, чтобы прочувствовать противное ощущение до дна и перебороть его, ведь он может… Он сильный. Он Воин. И он наблюдает. Пристально, неотрывно наблюдает, как очнувшись, чисс и человек безмолвно общаются жестами, потом взглядами, и в итоге переплетают пальцы и складывают виски, зависая в умиротворённом единении. От этой сцены иголка в сердце у Трауна разрастается, превращаясь в колючий куст, что пускает корни в его сознании, царапая сердце шипами. И вырвать этот куст не является возможным. Разве только рвать вместе с сердцем, вон из груди, оставив там безжизненную плешь. Вскоре к нему в зоне ожидания у процедурной присоединяется Ар'алани. Она смотрит на капитанов в танке чуть улыбаясь, тихо радуясь, что они живы. — *А он красивый, твой человек,* — комментирует Ар'алани, залюбовавшись картиной. — *Как и твой сын,* — отвечает ей под стать Траун. Они смотрят на своих Доверенных лиц в бакте и волнение покидает их. Ар'алани чуть наклоняет голову, изучая мирно плавающих в танке спасённых: — *Мне кажется, они начинают доверять друг другу.* От этих слов терновник в груди у Трауна даёт о себе знать, прошпиговывая его сердце насквозь. Больно. Безжалостно. И Траун находит его корень: он не желает делить тепло, внимание или доверие Илая с другим чиссом. Доверие Илая — только для него. Любовь — тоже. Илай — его сокровище и Траун не желает, чтобы на него кто-то зарился. Он тут же корит себя за эгоизм и провал совладать с эмоциями, но на сердце у него всё не легчает. — *Скажи, Траун, а у нас осталась хоть капля Доверия? Или мне привиделось?* — обращается к нему Ар'алани, поворачиваясь и смотря на него в упор. — *Поистине — только капля,* — подтверждает чисс. — *Что ж, как показали последние события, капли доверия вполне достаточно, чтобы успешно сотрудничать,* — заключает Ар'алани. — *Я не против сотрудничать и в будущем, при условии…* — *Стоп, стоп!* — прерывает его Адмирал, поднимая ладонь, — *Дай-ка угадаю. При условии, что со мной в команде будут работать люди, да? Что я соглашусь выносить больше, чем двоих особей на борту? Что донесу штабу, что люди достойные союзники, подтвердив это успехом «учений»?* Траун кивает. Ар'алани фыркает и качает головой. А Траун не прекращает напирать: — *Ну скажи, разве сотрудничество с Командиром Фаро не было продуктивным? Тебе не кажется, что её эскадрон может стать отличным дополнением к твоему флоту?* — *К моему? Неужто отдашь мне эскадрон с отменным командиром безвозмездно?* — *Не совсем. Мне хотелось бы служить с Эли'вэн'то в одной команде. Я надеюсь, ты пойдёшь на уступку и оформишь его перевод,* — бесцеремонно заявляет Траун. — *Лейтенант-коммандер снова выставляет условия Адмиралу? Я поражаюсь твоей наглости, Траун!* — леди-Адмирал закатывает глаза в негодовании. — *Зи'ара, я хочу быть с ним, а он со мной. У тебя есть полномочия устроить это. Чего тебе стоит выписать пару бумаг…* — увещевает Траун. — *Нет,* — обрывает его Ар'алани. — *И почему это?* — *Потому, что Капитан И'вэнт прекрасный аналитик и стратег. Потому, что он знает три языка, сработался с офицерским составом и даже со мной сносно поладил. Одарённые о нём высочайшего мнения, как и мой Первый Капитан. Он останется в моём флоте. По крайней мере, до тех пор, пока ты не превысишь меня в полномочиях. А это будет… О, кажется, ни-ког-да. Потому, что дослужиться до Адмирала тебе светит только через годы, а я к тому времени уже стану Маршаллом. Так что, забудь, Траун. Эли'вэн'то останется служить при мне.* — *Маршаллом? Так вот куда ты метишь…* — отрешённо комментирует чисс, изо всех сил стараясь усмирить досаду, вызванную отказом Ар'алани. — *Да. И если ты готов оказать мне поддержу на моём пути к этому званию, то я подумаю насчёт места для тебя в моём строю. Но имей ввиду, на все места в моём флоте серьёзная конкуренция, и я не собираюсь делать исключений из-за былой дружбы, доверия или ещё чего подобного,* — выдвигает Ар'алани своё условие, обескураживая Трауна. Пару мгновений чисс молчит, взвешивая возможные ходы. Вариантов у него особо нет, ведь он в поистине незавидном положении — под пятой у Ар'алани и в зависимости от судьбы Илая в ЧЭФ. Стиснув зубы, он выжимает из себя услужливым тоном: — *Я посодействую тебе, Зи'ара. Из-за капли доверия, что осталась в нас, и ради блага ЧЭФ.* — *Славно! Тогда, я переговорю с Маршаллом насчёт тебя. Может, смогу поспособствовать твоему повышению, в благодарность за поддержку в трудный час,* — выдаёт Ар'алани, начиная уходить. — *Рад послужить благу ЧЭФ, Адмирал,* — цедит Траун, недовольный исходом переговоров. Ар'алани хищно улыбается и покидает зону ожидания с победным видом, оставляя Трауна в негодовании позади.~ ~ ~
Вызов в штаб проходит для Илая, как в бреду. Последствия коматозного состояния сильно сказываются на теле: его конечности мякнут и немеют после пары минут на ногах. Голову кружит от любого эмоционального всплеска: будь то радость видеть Чи, или же замечание от Ар'алани по поводу мечтательного вида, неприемлемого для аудиенции со штабом. Чеун звучит для него чужеродно — Илай словно слышит язык впервые, толком ничего не понимая. По окончании аудиенции он валится с ног, повисая на плечах у Трауна обмякшим тюфяком. То же самое творится и с Зи'кирудо. Волоча на себе своих доверенных лиц, Траун с Ар'алани поспешно покидают штаб-квартиру ЧЭФ на Ксилле, ретируясь на борт «Рокового Пика», для скорейшей доставки своих подопечных в медблок. По дороге в место реабилитации, Илай смотрит на Зи'киру, пытаясь вычислить, как чисс теперь относится к нему. Но по блаженному выражению синего лица, вызванного внезапной заботой Ар'алани о нём, судить об их взаимоотношениях не представляется возможным. Впервые с момента инцидента они оказываются наедине и в состоянии общаться во время отбоя. Поняв, что это их шанс переговорить, они оба хватаются за него, и начинают наперебой: — *Эли, я должен...* — *Я хотел сказать...*Пауза.
Илай выдыхает, и начинает снова. То же самое делает и чисс: — *Говори ты первым.* — *Уступаю слово тебе.*И снова повисает молчание.
Илай решает не открывать рот, давая чиссу высказаться. — *Эли'вэн'то, я хочу поблагодарить тебя за твою доброту и заботу обо мне. Ты был со мной до конца, как настоящий друг. Я никогда не забуду того, что было между нами. За несколько часов с тобой я понял больше, чем за дни чтения и месяцы изучения людей со стороны,* — на одном дыхании выговаривает Зи'кирудо. Илай ментально готовился к этому разговору, но готовым себя не чувствует ни капли, когда начинает отвечать, запинаясь и потея: — *Я рад, что ты... Что тебе был полезен этот опыт. Но... Мне кажется, мы не должны были... Я думаю, что переборщил, поцеловав тебя. И мне хочется верить, что у тебя не создалось иллюзий насчёт произошедшего. Я дорожу тобой, Зи'киру, как товарищем, как… братом, и хочу, чтобы ты был счастлив… Но… Я могу осчастливить тебя только, как… друг.* Илай с трудом завершает фразу. Ему кажется, что он городит полнейшую ересь. — *Я всё понимаю и не питаю иллюзий про нас. Ты тоже дорог мне, как брат, Эли. Именно поэтому я хочу спросить твоего согласия стать моим братом по фамилии,* — выдаёт чисс. — Э... *Это как?* — Илай в шоке. Он ожидал чего угодно, но не предложения стать братьями. — *Я подам прошение в Совет по семейным делам, сообщив обо всём, через что мы прошли вместе и о нашем взаимном желании стать братьями. Совет уже утвердил покровительство дома Иризи над тобой, но у тебя почти нет прав, нет наследства, нет статуса. Допустим, если ты когда-нибудь захочешь семью, то в нынешнем положении ты даже не вправе на брачный союз. Чтобы обрести привилегии в Доминации, тебя должна усыновить одна из девяти правящих семей, но сам понимаешь, что это... сложно,* — активно вещает чисс о сути процесса, который Илай представляет с трудом. — *Постой, Зи'киру. Мы никому не говорили, но Траун уже начал процесс моего усыновления семьёй Митт. Я не думаю, что могу принять твоё предложение, хотя оно мне и по душе,* — слабо отговаривается Илай. — *Я в курсе про прошения Митт'рау'нуруодо. Статус последнего — «отклонено истцом». Полагаю, ему предложили усыновить тебя лично. Но при покровительстве такого плана вы не... Не принято... быть вместе, как пара. Только, как Доверенные лица или как ментор и приемник. Понимаешь?* — оповещает его Зи'киру и Илай удивляется ещё больше — Траун не делился с ним подробностями процесса. — *Он мне не сообщил...* — вырывается у него, а Зи'киру увлечённо продолжает разъяснять: — *Подача прошения — лишь первый шаг. Более половины запросов никогда не доходят до второй стадии — интервью или испытания. Но приложив совместные усилия, мои, твои, Ар'алани и Митт'рау'нуруодо, уверен, Совет не откажет и в итоге, выгодно будет всем.* — *Зи'киру, мне нужно подумать. И обсудить это с Рау. Я, в общем, не против, но мне нужно удостовериться, что не возникнет конфликта интересов.* — *Конечно. Сообщишь ему, потом переговорим все вместе. Так будет правильнее всего,* — соглашается чисс. — *Поговорю с ним, как только нас выпишут. А пока не могу ничего обещать,* — отвечает Илай, гадая, как Траун отреагирует на такое, учитывая, что он собирался рассказать ему всё. — *И ещё, Эли...* — щёки чисса синеют, он мнётся, — *Чтобы задуманное получилось, я прошу тебя не рассказывать Митт'рау'нуруодо про... про... нашу близость. Он может не так понять и всё закончится плачевно. Особенно для меня, вызови он меня на дуэль…* Услышав опасение Зи'киру, Илая охватывает паника за его участь: — *Что-что? Какая ещё дуэль? За что?! Это я ведь тебе предложил… Я тебя склонил…* — *Нет так важно, кто предложил или начал. Я должен был контролировать себя, как меня учили с детства, но я ослабил контроль и скомпрометировал наши товарищеские отношения... в сторону того, чего между нами быть не может,* — винит себя чисс. — *Не переживай, Зи'киру. Добрая доля ответственности на мне. Главное, что мы с тобой поняли друг друга, и будем общаться, как раньше, не так ли?* — Илай решает завершить неудобный разговор. — *Именно так,* — соглашается Зи'киру и через силу улыбается человеку. Улыбка сводит его лицо болезненным спазмом. Зи'киру чувствует тотальное опустошение, а на месте сердца — чёрную дыру, после разговора с Илаем. Да, человек станет его названным братом. Да, он признался, что дорожит им и желает счастья, и это должно бы радовать… Но что-то внутри Зи'киру надламывается, при мысли о том, что братские узы навсегда исключат любые другие. Любую близость, кроме полу-объятий и невесомых сухих поцелуев в лоб. Глубоко в душе, он хочет совсем других объятий — жарких и крепких, и других поцелуев — влажных и глубоких, с нежным, тёплым, обворожительным и таким другим человеком… Но это невозможно. По крайней мере, невозможно с этим человеком, а другие люди в глазах Зи'киру — пришельцы. Чужие. Не свои. И только Илай свой. Только он тот, кому он готов довериться. Грусть захлёстывает его ещё сильнее, когда он понимает, что и с Лани ему не светит испытать того, что мельком довелось пережить с человеком. Во-первых, она чисс. А у чиссов всё совсем по-другому в интимном плане. Во-вторых, у Зи'киру к ней чересчур трепетные чувства. Она Леди. Его Покровительница. Наставница. Доверенное лицо. Его Адмирал. Зи'киру ясно понимает, что она не снизойдёт до него, как бы он ни старался… Тяжёлые думы наполняют чисса капля за каплей, пока чан печали не переполняется и она не начинает лить через край, слезами из глаз. Зи'киру растерян — он плачет впервые в жизни и не знает, как успокоиться. Он смигивает слёзы с глаз, ожидая, что всё пройдёт само собой.~ ~ ~
Утром Илая и Зи'киру выписывают из медблока и разрешают приступить к службе через одну смену, так как физически они полностью в норме. Однако, не в форме морально. Илай замечает, что Зи'киру сам не свой рядом с ним. И хотя чисс уверяет, что всё хорошо, и ему нужно время прийти в себя, Илай подозревает, что несвойственное чиссу поведение связано с ним. Илай опасается, что его действия спровоцировали переворот в мировоззрении юного Капитана и тот не знает, как теперь быть и что думать. Илай и сам того не знает, и они расходятся по своим каютам молча. Первым делом, оказавшись у себя, Илай залезает в душ и долго-долго там отмокает. Ему кажется, что запах бакты въелся в его кожу и волосы. Он выливает на себя невероятное количество щелочного раствора, чтобы отмыться. Отмыться от всего, что было... Но щёлоком сотворённых им деяний не смыть... Илай держится из последних сил, чтобы не заплакать от тяготы вины и обуревающего его чувства стыда. Он чувствует себя до безобразия запутавшимся. Слова Зи'киру о том, что он дорог ему, как брат, и его предложение узаконить их «братство» мельтешит на передовой его сознания. Илай не представляет, что значит стать кому-то названным братом в Доминации, что за ответственность это за собой влечёт. Нутром он чувствует, что у этого акта есть подводные камни, но какие… Илай прекращает затянувшееся намывание и решает, что самое время обо всём рассказать Трауну. Он выходит из ванны, надевает форму, занимает место за столом, и собирается с мыслями, готовясь к тяжёлому разговору. В его голове эхом звучит просьба Зи'киру не говорить Трауну про поцелуй — иначе быть дуэли. Илай мечется, не в силах решить, что рассказать своему любимому, а о чём смолчать. Он знает, что тайна будет грызть его до мозга костей, оставь он её себе... Но и рассказать всё, как есть, у него вряд ли хватит духу. Илай закрывает лицо руками. Слёзы исступления мочат ему ладони. В таком виде его находит Траун, вернувшись со службы. На этот раз чисс не теряется при виде слёз человека. Он подходит к Илаю, поднимает его на ноги и прижимает к себе. Илай стоит, уткнувшись ему в грудь лицом, и давит слёзы, что так и набегают на глаза. Траун размеренно гладит его по голове и по спине, и шепчет утешения на чеун, до тех пор, пока Илай не собирается в кучу: — У меня ужасный эмоциональный контроль! Но ты уже привык, наверное..? — спрашивает он Трауна, стирая слёзы из-под глаз. — Почти. Почти… Рассказывай, что стряслось, — осторожно интересуется чисс, садясь на стол возле Илая. — Ничего страшного. Просто столько всего навалилось в последнее время. Я, кажется, запутался… Кажется, что я ничего не понимаю. Фокусирую внимание не там. Упускаю что-то. Принимаю не те решения, — лепечет Илай, не зная с чего и начать, ведь на душе столько всего накопилось! — Это нормально. Когда я оказался в рядах командиров в Империи, меня тоже постоянно мучило беспокойство, съедали сомнения. И знаешь, как я их развеивал? — Траун обнимает лицо Илая ладонями, притягивая его ближе к себе. Вопрос риторический. Илай знает — Траун советовался с ним. Они общались, иногда вовсе не на злободневную тему, а о чём-то стороннем, и вместе выбирались из-под давления сурового флотского быта. — Что ж, кажется, у нас тут смена ролей, — чуть улыбаясь говорит Илай, гладя руки Трауна своими. — Именно. Давай, поговори со мной. Что тебя тревожит? — Траун притягивает Илая к себе, разворачивая его спиной к своей груди. Он проводит носом по его влажным волосам, а потом пристраивает свой подбородок на плече человека. Илай вздыхает полной грудью, успокаиваясь в любящем объятии, и переходит к делу: — Рау, у меня есть новости для тебя. Это касается моего статуса в Доминации, в доме Иризи, — начинает Илай, устраиваясь в кольце рук любимого, — Зи'киру… Он предложил мне стать его названным братом. Но я не понимаю… То есть, я понимаю, что это значит… Да и я сам сказал ему, что он дорог мне, как брат… И отрицать это будет ложью, ведь после всего, что произошло с нами, он правда мне как брат. Но… Ты ведь хотел, чтобы я стал сыном Дома Митт… Траун ощутимо напрягается, услышав новость. Илай напрягается из-за этого, не понимая, почему Траун так среагировал. — Да, хотел. Очень хотел. Но Совет по семейным делам вставляет мне палки в колёса с самого первого обращения. Все мои прошения были отклонены по разным причинам. Последнее их предложение — усыновить тебя самому — и вовсе издевательство. Однако… Совет вряд ли найдёт повод отказать выдающемуся Капитану, если он правильно всё распишет. — То есть, ты не против, чтобы Зи'киру подал прошение? — загорается надеждой Илай. — Я не против. Но хотел бы узнать, как вы пришли к такому решению? Надеюсь, ты в курсе, что братство неразрывно: отмена не рассматривается ни при каких обстоятельствах. Став братом чиссу, ты обретёшь те же права, что и он: право на гражданство Доминации, на привилегии и наследство от его Дома. Но и вся социальная ответственность будет делиться между вами, как ближайшими родственниками. Например, если с ним что-то случится, то забота о нём, его имуществе и близких ляжет на твои плечи. Ты к такому готов? — серьёзно спрашивает Траун. — Если честно, мы ещё не успели всё обсудить… Я сказал, что должен подумать и поговорить с тобой. — Моё мнение ты услышал, но решать тебе. Я не представляю, через что вы прошли вместе на этой миссии. Но мне хочется верить, что вы пришли к решению породниться не спонтанно или в состоянии аффекта. Или под давлением со стороны… — думает Траун, припоминая разговор с Ар'алани. Он задаётся целью проверить, не причастна ли она к попытке молодого Капитана завлечь Илая в семью Иризи. — Я склоняюсь принять его предложение. Зи'киру всегда был добр ко мне, как никто в Доминации. Он проявлял заботу и помогал мне, когда мне было не к кому обратиться. Не знаю, как считается у чиссов, но, по-моему, он — мой лучший друг, — честно говорит Илай, думая про Зи'киру, убеждаясь, что их связь в самом деле крепка. — Лучший друг? — задумчиво тянет Траун, вспоминая, с чего у них с Илаем всё начиналось... Илай напрягается пуще прежнего. Что-то в тоне Трауна его настораживает. Он поворачивается к чиссу лицом и неуверенно спрашивает: — Рау? Что-то не так? — Пытаюсь понять кое-что... — взгляд Трауна тяжёлый. Илаю становится жутко не по себе, когда чисс обдаёт его этим взглядом и сухо спрашивает: — Ты доверяешь ему? Илай столбенеет на месте. Траун — проницательный, умный, догадливый чисс — конечно, он вычислил, что между ними с Зи'киру что-то проскочило. Илай бледнеет, осознавая это. Он нервно сглатывает и старается быть честным, насколько может: — Эм... В определённом плане — да. Но это чисто дружеское. Не то Доверие, которое... как у нас. — Хм-м... — мычит Траун в ответ, убирая руки с тела Илая. Его лицо каменеет, плечи поднимаются. Илай чувствует, что чисса сильно задевает его признание. Паника подступает к его горлу, спирая дыхание, когда глаза Трауна сверкают и брови сходятся. Илай молча стоит перед чиссом, хлопая глазами, ожидая чего-то драматичного. И интуиция не подводит его — Траун встаёт и одним резким движением впечатывает его в стену каюты. — *Ты можешь быть где угодно: в Доме Иризи или Митт. Можешь быть в команде у Ар'алани или вовсе не во флоте. Можешь считать себя товарищем или братом Зи'кирудо... Но. Ты всё равно мой. Моё Доверие. И только моё!* — мурчит чисс, сдержанно-яростно сжимаая его талию. Илай распахивает глаза, осознавая, что Траун безумно ревнует его ко всем и вся. Он немедля обнимает расчувствовшегося чисса за плечи, прижимается к нему покрепче, и заверяет: — Конечно, я твой, Рау. Весь твой. Траун упирается ладонями в стенку по обе стороны от Илая и шипит ему в лицо: — *Докажи.* Илай сутулится под грозно нависающей над ним фигурой, заглядывает Трауну в глаза, и по его спине бежит дрожь. Чисс не просто озабочен обстоятельствами, его распирает досадой и ревностью так, что совладать с собой он уже не в состоянии. Илай понимает его, но теряется перед ликом разъярённого чисса. Он знает, что развеять озадаченность Трауна под силу только ему, и делать это нужно сейчас, но в этот самый ответственный момент он с трудом находит в себе силы стоять на ногах, в голове у него шумит, а руки начинают предательски дрожать, когда он робко гладит Трауна по щеке, обводя ему губы кончиками пальцев и обнимая ладонями синюю шею. — *Говори со мной,* — одними губами начинает Илай, — *Будь со мной,* — шепчет он, прижимая свой лоб ко лбу чисса, — *Люби меня. Бери меня. Ревнуй меня. Доверяй мне. Всё моё — твоё. Моя жизнь, душа, тело — всё для тебя. Я твой, Траун. Твой...* — *Правда...* — урчит Траун полу-вопрос полу-утверждение около уха Илая, отчего все волосы на теле у того встают дыбом. Дальше — Илай окончательно цепенеет, а Траун действует. Действует так быстро, что, вконец растревоженным сознанием, Илай не успевает регистрировать, как с его пояса, лязгнув бляшкой, слетает ремень, а сразу после с его бёдер падают на пол штаны. Потом и он сам, со сдавленным вскриком, валится на матрас. Траун оказывается над ним, сдирает с него форменный мундир. Тугая ткань трещит, золотистые запонки и пуговицы разлетаются по всей каюте. Бельё исчезает с паха Илая. Траун разводит ему ноги коленями и вжимается в чувствительную зону массивными бёдрами. Илай лежит под ним в оцепенении, судорожно дыша, широко распахнув глаза. Всё происходит куда быстрее, чем его мозг успевает переработать, но он не чувствует страха. Скорее, приятный шок или торжествование... Траун спускает штаны, в остальном оставаясь одетым. Из его паха выпячивается истекающий влагой член. Илай сжимается, понимая, как Траун намерен его применить. Его поджилки начинают дрожать и это видно физически — его пресс припадочно сокращается, вдохнуть получается только в три захода. Траун не настроен на прелюдии. Его орган протискивается между ягодиц Илая, упираясь кончиком в его нутро. Он размеренно шевелит им, обдавая смазкой сжатое кольцо мышц. Илай силится расслабиться, но происходящее слишком неожиданно и его тело продолжает сковывать столбняк. Траун начинает входить в него, медленно, но напористо, растягивая сжатое анальное отверстие. Илай впивается чиссу в трицепсы и зажмуривает глаза. Ему не так больно, как в первый раз, но ощущения между ног приятными не назовёшь. Ему хочется вытолкнуть вползающий внутрь него орган, попросить Трауна сначала простимулировать его пальцами или языком... Но он не в силах выдавить из себя ничего, кроме хаотичных стонов. Траун задевает его простату. Намеренно. Давит на неё, изогнув свой член. Член Илая дёргается в ответ на стимуляцию и его спину выгибает тетанической судорогой — толчок в простату безумно приятен. И несмотря на умеренную боль в сфинктере, Илай ахает от накрывшего его наслаждения. Вторая волна наслаждения прошибает его, когда Траун толкается в него всем телом, всаживая свой орган глубже, яро и уверенно, растягивая его отверстие до предела. Член Илая встаёт колом. Он тянется к паху, чтобы сжать свой орган в кулаке, но Траун отбрасывает его кисть прочь, хватаясь за окаменевший ствол сам. Он мастурбирует его довольно жёстко, на грани слишком, но всё же не переходит границу терпимого. Он не даёт Илаю ни мгновения передыха, врывается в него вновь и вновь, сотрясая всё его тело, постанывая в такт толчкам. Ноги Илая начинают непроизвольно трястись от тактильной перегрузки: жжение в анусе, сжатие члена, разряды экстаза от стимуляции простаты и горячий рот Трауна на его шее — всё это окунает его в опьяняющую эйфорию, лишая рассудка. Его член истекает смазкой, яйца стягивает от томного напряжения. Он сжимается вокруг члена чисса, выбивая из того отвязные стоны. Илай запрокидывает голову и подаётся попой навстречу ударам Трауна, игнорируя боль. Любовник хватает его за бёдра и вздирает их вверх, забрасывая одну ногу Илая себе на плечо. Илай максимально разводит дрожащие ноги, отдаваясь чиссу до исступления. Рука Трауна ползёт с его паха к груди, пальцы зажимают возбуждённые соски. Илай развязно стонет, почти вопит в голос. Траун ускоряется, ловит его подбородок рукой и заставляет повернуть лицо на себя: — *Смотри мне в глаза. Смотри и повторяй,* — приказывает чисс тоном, который Илай раньше слышал только на мостике во время сражений, — *Ты мой.* — Я твой, — повторяет Илай, смотря чиссу в глаза, от первого лица (так кажется ему естественным). Траун его не поправляет, продолжая: — *Только мой. До тех пор…* — Только твой. До тех пор… — *Пока бьются наши сердца.* — Пока… Толчок бёдрами. Илай вскрикивает. — Бьются… Шлепок. Вздох, до колик в лёгких. — Наши… Хриплый стон. Ногти в кожу. — Сердца. Траун надрывно стонет, выгибается, и извергается в горящее нутро Илая фонтаном. Илай терпко обнимает его и позволяет паре слёз скатиться по вискам. Траун падает на него, накрывая своим телом, сжимая в объятии. Его пальцы зарываются Илаю в волосы, а губы продолжают терзать кожу на шее, оставляя отметины разного цвета и формы. Илай содрогается от грубой ласки и ёрзает под весом чисса, пытаясь слезть с его члена, но Траун не отпускает его, вдавливая телом в матрас. Илай смирно лежит под ним, истекая своей смазкой и спермой, что переполнила его нутро. Отдышавшись, Траун перебрасывает ноги Илая в бок и ложится за ним, не вынимая своего члена из его тела. Илай успокаивает дыхание и подавляет судороги, как может, стараясь расслабиться. Но у Трауна в планах вовсе не релаксация. Илай ощущает, как чисс легко водит бёдрами вперёд-назад, и его немного обмякший орган размеренно скользит в его нутре. Илай не шевелится, опасаясь спровоцировать продолжение акта. Но именно оно и происходит. Траун обнимает его со спины, не прекращая двигаться в нём. Матрас под ними заливает спермой. Илай тихо постанывает от каждого движения чисса, трясясь крупными судорогами, пробирающими его от паха до корней волос, когда Траун сжимает и разводит его ягодицы, проталкивая свой член в него активнее. Его собственный член продолжает истекать смазкой, снова твердея, а потом спермой, выплеск за выплеском, пока Траун имеет его сзади, всё жёстче и жёстче. Илаю так хорошо, что он теряется во времени и пространстве… Его член брызжет спермой до тех пор, в его теле не остаётся ни капли семенной жидкости. Он бьётся в экстазе до умопомрачения. До исступления. До тех пор, пока не может даже мычать. Закончив томные пытки, Траун обдаёт его ухо горячим дыханием, шепча: — *Я доверился тебе, хотя боялся. Я предался любви с тобой, изменяя любви Доминации. Ты — часть моей жизни Илай. Только смерть разлучит нас.* Илай согласно хмыкает, вжимается в любимого чисса и теряет связь с реальностью.