~
Илай слышит шорох открывающейся двери — его любимый, ревнивый, побитый чисс пришёл переодеться и взять личные вещи, нужные на службе. Илай остаётся в освежителе, шевелясь нарочито медленно, намеренно оттягивая неизбежную конфронтацию. Когда времени до начала смены остаётся всего ничего, Илай вынужден выйти. Он натыкается на Трауна прямо перед дверью в освежитель, где чисс дежурит с таким видом, словно собрался топиться с камнем на шее. Илай ёжится, обходит его стороной и, не дав ему ничего сказать, неприветливо язвит: — Ну что? Сочинил легенду для Адмирала по поводу вчерашнего? Поведай мне, оценю на правдивость. Траун молчит, опустив глаза. Не так ему хотелось начать этот решающий диалог. Илай вопросительно смотрит на него пару мгновений. Видя, как губы чисса сжимаются в тонкую линию, он продолжает: — Нечего сказать? Зато мне есть что, — Илай начинает собираться на пост, активно рассовывая коммуникаторы и оружие по карманам и кобурам, с пристрастием вещая: — Я намерен покинуть Доминацию, потому что так жить — быть причиной ссор и драк между дорогими мне чиссами — я не могу. Рейс в галактику для людей назначен через три недели. Я забронировал себе место на крейсере. Траун замирает. — Это поспешное решение. Дай мне сначала объясниться, — просит чисс, мрачнея. Илай не даёт ему взять слово, расходясь всё больше: — А для чего мне тут оставаться? Чтобы смотреть на то, как вы с Зи'киру грызётесь? Как я говорил — он мой друг, и мне неприятно видеть его страдания. Но ещё больше мне претит видеть тебя вот таким... Побитым. Мрачным. Полным негатива. Чего ты вообще добивался этой дракой? М? — требует Илай объяснений, вставая в позу напротив Трауна, закончив сборы. Сквозь бурю мыслей и череду риторических вопросов Илая, Траун еле улавливает суть последнего, нериторического. — Хотел, чтобы Капитан уяснил кое-что, касательно отношений с тобой. Чтобы он не забывался. Не подумал, что, став тебе братом, будет тебе кем-то близким. Чтобы не претендовал на доверие, — сознаётся чисс. Илай вздыхает, видя, что Траун увяз в трясине ревности с головой. Ему требуется всё его терпение, чтобы подойти к чиссу поближе и заверить его в который раз: — Рау, ближе тебя у меня никого нет и не будет. Думал, ты давно понял это. — Названный брат по Фамилии в Доминации — это удел близости почти равный Доверенному лицу, — комментирует Траун, опуская напряжённо вздыбившиеся плечи. Близость человека действует на него расслабляюще, даже несмотря на ситуацию. — Так в этом всё дело? Тебя заботят ярлыки? — Илай убеждается, что Траун зациклен на статусах. — Может, для тебя это лишь ярлыки, но для меня, для Зи'кирудо, и для всей Доминации, степени близости и родства имеют глубокое значение, — парирует Траун. — Ладно. Понял. Вы, чиссы, зациклены на званиях, фамилиях и статусах, — пыхтит Илай, осознавая, что он всё ещё далёк от понимания тонкостей мировоззрения чиссов. — Таковы наши обычаи, — констатирует чисс. Человек качает головой. Им обоим ясно, что некоторые культурные различия они так и не преодолели. Илай немного остывает, осматривает облик Трауна. Чисс прилично помят: нижняя губа распухла, на щеке проявились ссадины, под глазами залегли тени, волосы растрёпаны и спадают ему на лицо. Илай не думая тянется поправить выбившиеся пряди. Проведя по иссиня-чёрным волосам пару раз, пригладив их назад, он осязает, как атмосфера между ними разряжается. Физически Траун выглядит спокойным, но взгляд у него напряжённый. Мысли бушуют у него в голове, как бураны зимой на Ксилле. Он подбирает слова, пытается выстроить достойные фразы, и на чеун, и на общегалактическом, не в силах решить, как начать своё объявление… Видя странное состояние чисса, Илай решает, что его тревожит боль. Он аккуратно берёт его повреждённую кисть в свои руки и рассматривает повязку на запястье: повязка эластичная, а значит перелома нет. Илай выдыхает, осторожно отпуская синюю кисть, заключая, что чисса мучает боль душевная, а не физическая. — Интересно, какие тогда у нас варианты? Хочешь, чтобы я отказался от братства с Зи'киру? Чтобы не приближался к нему больше? А, может, мне теперь избегать всех, кто проявит ко мне хоть какой-то интерес? — делает Илай попытку договорится. Траун бросает взгляд на часы — времени до выхода остаётся мало, а того, что он запланировал совершить, он так и не начал осуществлять… Ему спирает дыхание от всплеска адреналина, когда он решается-таки высказаться: — Не стоит отказываться от привилегий, Илай. И я понял, где перегнул. А насчёт вариантов… Есть один… — Траун жестом просит Илая подождать. Илай нетерпеливо ждёт. Чисс пересекает каюту в два шага, открывает ячейку с личными вещами, и что-то второпях там выискивает. Выудив из недр ячейки небольшой свёрток, он чинно подходит к Илаю с вещицей в руке. Илай удивлённо рассматривает свёрток: небольшой, бордовая ткань, перевязан лентой. Он подозревает, что в там хранится нечто важное, но что... — Это что? — скептически спрашивает Илай. Чисс медлит с разъяснениями, плавно развязывает ленту и разворачивает ткань. Бордовый квадратик раскрывается, свисая с его ладони, и посередине, на вышитом блестящими нитями гербе дома Митт, Илай видит браслет. Украшение выполнено из неизвестного ему металла, отливающего синевой. На лицевой стороне браслета виднеется изящная гравировка: символ бесконечности (∞), и два красных камня внутри петелек символа. Илаю это ни о чём не говорит. Он продолжает испытывающе смотреть на Трауна. — Это Символ Связи, — поясняет Траун. Илай непонимающе моргает в ответ. Траун мнётся. Его уши и щёки темнеют, дыхание учащается, и он переходит на чеун: — *Став сыном Дома Иризи, ты обретёшь право на вступление в брачный союз. Вчера я узнал, что однополый брак может быть заключён, при определённых условиях.* Илай смотрит на Трауна округлившимися стеклянными глазами, начиная понимать, куда клонит чисс... — *Я... Ты хочешь... Стань моим мужем!* — слетает с синих губ на полувыдохе. Илаю кажется, что у него акустические галлюцинации, что он не понимает чеун. По его спине бежит рябь, руки холодеют. Он еле слышно хрипит глухое «Чего-о?» в ответ, и его рот остаётся открытым на последнем слоге. — *Моим мужем,* — повторяет Траун, уже более солидно. — *Мужем..?* — словно в трансе повторяет Илай, пытаясь свыкнуться с произношением термина. Траун кивает. У Илая в голове начинается такой же ураган, что и у Трауна немногим ранее. Он в смятении смотрит то на любимого, то на браслет, не зная, как отвечать. — Рау... Ты, конечно, выбрал момент такое предлагать! Или это ради того, чтобы я не уезжал? — спрашивает Илай, всё ещё не осознавая глубины происходящего. — Не только. Я искренне хочу этого. Извини, если момент неподходящий. У меня не было возможности осведомиться, когда и как это принято делать у людей, — объясняется Траун. Илай смеряет его озадаченным взглядом. Траун продолжает держать браслет на ладони перед ним, выжидая действия или ответа. Если бы не обстоятельства накануне, если бы Траун сделал это, как полагается у «нормальных людей», то Илай, возможно, дал бы ему ответ. Но ситуация настолько противоречивая, что у него не поворачивается язык что-то сказать. И не только предложение ошарашило Илая, но и новость, что однополые браки возможны в Доминации. Ему об этом никто ничего не говорил. Илай прикидывает, откуда Траун узнал об этом, как он сказал «вчера». После случившегося в зале он мог общаться только с медиками и… …Зи'кирудо… Разноцветные осколки складываются в мозаику в голове у Илая — он всё понимает. До него доходит замысловатый план Первого Капитана: тот не случайно предложил ему стать братом, ведь, как чисс упоминал, став полноценным членом Доминации, можно заключить тут брак с кем пожелаешь. Илай тронут действиями Зи'киру и Трауна до глубины души. Рад, что чиссы смогли-таки найти общий язык и поговорить, как цивилизованные личности. Но ещё больше Илай впечатлён отчаянной попыткой Трауна действовать, не откладывая… Траун следит за мимикой своего Доверия: выражение лица Илая меняется по мере того, как он осознаёт подоплёку: его брови сначала сходятся, потом расходятся, поднимаясь, и в итоге розовые губы трогает лёгкая улыбка — Илай понял. Тогда Траун тоже светлеет в лице, его грудь вздымается, наполняясь радостью. Он фиксирует взгляд на ресницах Илая, за которыми на мгновение спрятались его карамельные ирисы. Не шевелится. Не дышит. Ждёт ответа в оцепенении. — Ты знаешь мой ответ, — мягко говорит Илай, поднимая счастливый взгляд на Трауна. Глаза чисса расширяются, зрачки шалеют, щёки синеют до оттенка молодой ночи — определённо, он знает ответ. Илай улыбается шире на его бурную реакцию. — Не знаю. Скажи мне, — просит его чисс, чуть склоняя голову. Его голос садиться с каждым слогом от разыгравшихся чувств. Их зрительный контакт достигает пика интенсивности. Траун взволнованно выжидает. Илай упрямо молчит.( ( ( В дверь звонят. ) ) ) ( ( ( Звонят снова. ) ) )
Они оба понимают это только после второй или третьей попытки звонящего. Илай мигает, возвращаясь в реальность из алой пучины глаз любимого. Он медлит всего мгновение перед тем, как среагировать на звонок, отвечая: — Я не могу озвучить ответ сейчас. Взгляд Трауна мечется от двери, к Илаю, потом к браслету, на часы. Время вышло. Им пора. — Ладно. Договорим после смены, — заключает Траун, бережно заворачивает браслет в ткань и прячет свёрток в карман кителя. Илай открывает дверь. На пороге стоит Иризи'кир'удоно. Капитан нервно притопывает ногой — считает, что они опаздывают. Увидев Илая и Трауна, он прекращает дёрганье и, выпрямив спину через боль, встаёт по стойке «смирно». — *Капитан,* — приветствует его Илай. — *Капитан. Лейтенант-коммандер. Полагаю, Вы в курсе, что встреча с Адмиралом менее чем через пять минут,* — напоминает им Зи'киру, изучая взглядом чисса и человека. Исходя из задержки, рассеянно-блаженного выражения лица человека и по густо-синим щекам чисса, Капитан заключает, что Траун решился-таки сделать ему предложение. Уголки губ чисса немного поднимаются. Илай резко кивает и пошатываясь начинает влезать в обувь, зная, что упрёки за опоздание никому получать не хочется.~
Ар'алани выслушивает отчёт Зи'кирудо об инциденте и новость про братство на редкость спокойно. Она не говорит ничего против, лишь уточняет: — *Как я понимаю Вы, Капитан Зи'кирудо, хотите взяться за процесс принятия Эли'вэн'то в Дом Иризи лично?* — *Да. Я займусь им от и до, но хотел бы попросить Вашей помощи в написании обращения в комитет,* — уверенно отвечает Капитан-чисс. — *Мне с трудом верится, что даже с моей помощью, прошение возьмут на рассмотрение. Ведь Совет отклонил три предыдущих прошения усыновления человека Домом Митт,* — отмечает Ар'алани. — *Простите, Адмирал, можно высказаться?* — просит слова Траун. — *Можно.* — *Последнее прошение не было отклонено. Я сам снял его с процесса за неадекватностью решения Совета. То, что Илай человек — не препятствие для принятия в правящий Дом. Он не может быть принят через поединок, ввиду физических причин, но может быть принят за особые заслуги перед Домом или Доминацией.* Ар'алани думает минуту, постукивая пальцами по столу. Она осматривает всех троих офицеров строгим взглядом, понимая, что те договорились обо всём изложенном заранее. Ей так же становится ясно, что бой в зале вовсе не был «пробой статуса Мастера боевых тростей», а связан с личными делами чиссов и человека. Ар'алани уверена, что в инциденте виноват человек, но за отсутствием доказательств, она не может назначить ему наказания. — *Всё ясно. Предлагаю нам собраться для обсуждения этого вопроса в другой раз. А сейчас, Капитан И'вэнт, Вы вольны идти на свой пост. Капитан Зи'кирудо, Вы получите наказание оправившись от сотрясения. Вы, Лейтенант-коммандер, получите своё наказание сегодня.* — *Так точно, Адмирал,* — бурчит Траун. — *Вы двое,* — Ар'алани смотрит на Трауна и Илая, — *Свободны.* Покидая офис железной леди, Илай бросает ободряющий взгляд на Зи'кирудо. Чисс еле заметно подмигивает ему, улыбаясь краешком губ.~
Позже тем днём, сердце Илая сжимается, когда во время пересменки, двое служащих просят Трауна пройти с ними для получения плетей за участие в самоуправном бою и нанесение необоснованных увечий Первому Капитану. Сердце Илая ноет и он не находит себе места до конца смены. Он срывается со службы, как только пробивает час её окончания. Выяснив, что Траун не пошёл в медотсек, Илай спешит в каюту. Там он находит Трауна лежащим на их ложе, лицом в матрас, в робе, заляпанной кровоподтёками по спине. — Траун? Ты как? — Бывало хуже, — хрипит Траун, не поднимая головы. — Раздевайся. Посмотрю, что у тебя там, — Илай привычно берётся заботиться о своенравном чиссе, который не только не пошёл в медостек, но и никак не обработал ссадины на спине. Траун с трудом шевелится, садясь на колени и стягивая робу с плеч. Каждое движение — боль. Илай знает по себе. Он лезет в аптечку за материалами для обработки ссадин, вытаскивает из укромного места тюбик бакта-геля, и опускается перед чиссом на колени. Траун сидит в полном смирении, закрыв глаза и сжав скулы. Илай начинает с его лица, со щеки и губы, где красуются фиолетовые царапины. Потом перебирается за его спину и осторожно распределяет гель по ссадинам на лопатках, плавно опускаясь к пояснице. Траун тихо шипит, поднимая плечи, когда гель затекает в борозды от плети. К счастью, бакта действует быстро — ссадины стягиваются на глазах. Когда руки Илая скользят по лиловым полосам на пояснице и ниже, в районе копчика, плечи у Трауна подтягиваются вверх и с его губ срывается тихое «ош-ш» совсем не от боли: область вокруг копчика и бёдра у чиссов — эрогенная зона. Илай улавливает это и убирает руки с чувствительных мест, считая, что сейчас не время для заигрываний. Но Траун считает иначе. Он спускает ткань робы максимально низко, оголяя поджарые ягодицы, ловит ладони Илая в свои, и кладёт себе на бёдра, яростно сжимая его кисти своими, давая понять, что желает более весомых прикосновений. — *Пожалуйста…* — просит Траун с придыханием, подаваясь всем телом назад, прогибая поясницу. У Илая пересыхает горло от неожиданно бурной реакции чисса на заботливые прикосновения. Ему не сразу становится ясно, на что нацеливается Траун. Отказать чиссу в тактильном удовольствии он не может, но и рьяно хватать его за болезненное тело не решается, и ограничивается только лёгкими ласками: плавно гладит угловатые бёдра, проскальзывает руками к паху, щекоча чувствительную кожу внизу живота. Обводит идеальные синие ягодицы ладонями. Массирует копчик. Траун ложится на живот, полностью оголяясь. Илай шумно сглатывает, стараясь игнорировать томные волны, что прибоем бьют в низ живота. Ему требуется всё самообладание, чтобы придерживаться умеренных движений и нежных прикосновений. Его пах переполняет томлением, но он самоотверженно игнорирует ощущение, фокусируясь на теле любовника, на его реакциях и дыхании. Выгнув спину и разведя ноги, Траун направляет руку Илая себе в ложбинку между ягодиц. Илай поддаётся его инициативе, охваченный предвкушением… От одной мысли о том, какой чисс внутри, Илаю становится жарко. И ему до дрожи хочется проникнуть в него, неторопясь познать его там, трепетно поласкать изнутри. Но он не уверен, что Траун хочет того же — чисс властно держит его кисть, давит, вжимает в себя куда сильнее, чем предполагается для нежных прикосновений. Илай чувствует, как крепко сжатое отверстие под его пальцами немного раскрывается, и его пальцы уже почти в сфинктере. Илай тянется за бакта-гелем, чтобы добавить смазки, не сделать любимому больно, но Траун отбрасывает тюбик прочь и продолжает вдавливать пальцы Илая в себя. Тогда Илай понимает, что Траун хочет вовсе не ласки. Чисс настроен на нечто иное. Боль… Его цель — боль... — со страхом понимает Илай. И зарекается делать то, к чему склоняет его Траун, хотя ему и хочется, и он готов это сделать, но только не через боль и не ради боли. Илай выуживает свою кисть из цепкого захвата чисса и отстраняется от распалённого любовника, пытаясь успокоиться. — *Почему нет..?* — надрывно стонет чисс, сжимая покрывало в кулаках, понимая, что Илай не собирается проникать в него. — Потому что ты ищешь не наслаждения, а боли, — констатирует Илай. — Я её заслужил, — Траун переворачивается и его брови сводит от боли в поколотых рёбрах. — Ты уже получил наказание. Хватит с тебя. — Ты не хочешь меня так? — чисс впивается в Илая отчаянным взглядом. — Хочу, конечно же. Но не в таком состоянии и не с таким настроем, — объясняет Илай и накрывает Трауна покрывалом, ложась напротив него. Траун изучает его лицо некоторое время. Он вытягивает здоровую руку, обводит Илаю лицо, брови и губы пальцами, проводит по волосам, упиваясь его красотой. Человек выглядит поникшим. Даже его улыбки преисполнены печали. Траун корит себя за свои отчаянные поступки — человек пребывает в грусти и смятении из-за него уже не первый день. Траун никак не может себя за это простить. — Иногда мне думается, что я не достоин тебя… и твоей заботы… не заслужил твоей любви, — выдыхает он. — Рау, любовь не заслуживают. И вообще, выкини такие мысли из головы. Все ошибаются, делают сумасшедшие вещи, поспешные выводы… В конце концов, я тоже не идеальный, — Илай ловит его руку в свою. — Так ты не уедешь? — уточняет Траун. Илай отрицательно покачивает головой, зацепляя свой мизинец за синий мизинец чисса. Траун успокаивается и глубоко вздыхает, расслабляясь. Некоторое время они лежат, закрыв глаза, налаживая дыхание и внутренний баланс. Пухлые губы Илая порхают по лазурным пальцам, покрывая удлинённые фаланги и костяшки размеренными поцелуями. Дотянувшись до лба чисса, Илай прикладывает губы к нему, вкладывая в прикосновение особую нежность. Траун целует его в лоб в ответ, но его жест — нисколько не ласка. Это чистое, отчаянное «прости за всё». Илай понимает это. И прощает его. — Расскажи мне про брачные традиции чиссов, — просит он, помня, что Траун хотел поговорить о бракосочетании после смены. Глаза Трауна вмиг распахиваются. Он оживляется, устраивается поудобнее, и без отлагательств приступает: — С радостью. Бракосочетание у чиссов делится на три этапа. Первый — Принятие, когда принимают дары, принимают партнёра, принимают своё будущее. Второй — Единение. Тут подразумевается единение Домов, единение пары, брачный обряд и всё что с ним связано. Третий — Отдача. Имеется в виду, как полная отдача себя партнёру, так и отдача браку. С хронологией у нас беда… — иронично отмечает про себя Илай. — Принятие — открытая часть процесса, а брачный обряд — самая сакральная часть. Он довольно долгий и утончённый. Я не знаю всех деталей, так как они открываются только тем, кто получил благословение Домов на союз, но в общих чертах: обряд включает в себя духовное и физическое единение партнёров. Каждая пара проходит специальное обучение этим техникам до церемонии. После обряда партнёры обычно расходятся на несколько дней, чтобы осмыслить случившееся, обрести внутренний баланс и морально подготовиться к совместному существованию до конца своих дней. Траун замолкает, давая Илаю время осмыслить услышанное. Илай думает недолго. У него уже давно сформировалось мнение о странных порядках отношений у чиссов: — Этапы, церемонии… Это, конечно, интересно. Но… Хочешь скажу честно, что я думаю по поводу всего этого? — Конечно. Мне интересно твоё мнение. Илай приподнимается на локте, смотря на своего дорогого чисса чуть свысока, и откровенно высказывает: — Пафос это всё. Траун изумлённо выгибает брови, ожидая дальнейших комментариев. — Понапридумывали всяких понятий, обрядов, техник единения… Небо! Этим техникам ещё и обучаться надо! Это не с инструктором ли? Ладно. Это не самое странное. Самое странное для меня, это то, что после брачной ночи нужно расстаться, чтобы, как я понял, смириться со своей участью? Принять ярлык, груз и ответственность, что на тебя наклеило и навалило общество? Да мне бы никакие техники не помогли, и всей жизни не хватило бы, чтобы смириться с вступлением в брак по расчёту, с корыстной целью. Нет, ты не подумай, я не против бракосочетания. Просто у меня совершенно другое представление о том, как это должно происходить. — Поделись, — просит чисс, заинтересованный в брачных традициях людей, которые он до сих пор не изучил подробно. — Если коротко, то я считаю, что выходить замуж нужно исключительно по любви. Полюбив, двое добровольно заключают союз, соединяя свои жизни в одну. Никаких особых разрешений, обучений и форсированных принятий. Суть брака — декларация любви и желания жить вместе, друг для друга, радуясь каждому дню вместе, — высказывает Илай свою точку зрения. Траун задумчиво хмыкает, размышляя над информацией некоторое время. — Я никогда не думал о брачных традициях своего народа в таком ключе, но… учитывая, что большинство вступают в брак исключительно ради блага Дома, ради неличной цели… то церемония вполне могла была быть внедрена для облегчения восприятия бракосочетающимися их участи, — Траун делает паузу, решаясь, — Но я хочу брак, как у людей… — выдаёт он упираясь горящим взглядом в глаза Илая, — По любви. То есть — с тобой. — Я рад этому, Рау… И… — Илай мягко обнимает своего дорогого чисса за шею и отвечает: — Я тоже хочу этого с тобой. Позже, когда Траун засыпает в объятиях Илая — он засыпает самым счастливым существом во вселенной.