15 Минут

      Роуз почувствовала, как кровать слегка прогнулась, и поморщилась, когда это движение пронзило её и без того пульсирующую голову.       — Господи! — пробормотал мужской голос.       Роуз перевернулась на спину, осторожно повернув голову. Джон огляделся.       — Извини, — прохрипел он. — Не хотел тебя будить. Я вернусь через секунду.       Одетый только в трусы, он неуверенно пробрался к двери своей спальни, хватая халат с крючка. Он открыл дверь и осторожно прикрыл её за собой. Роуз услышала быстрый стук его шагов.       «Ванная, наверное», подумала она. Девушка положила руки на голову, чтобы помассировать виски, и закрыла глаза.       Возможно, не самое лучшее решение в ретроспективе, но всё же — утешение — это то, для чего они сейчас нужны друг другу. Или, может быть, только на прошлую ночь. На самом деле всё было как в тумане.       Несколько часов назад она стояла в дверях квартиры Шерлока с бутылкой джина в одной руке и тоником в другой. Джон моргнул, глядя на неё из своего кресла. Он был босиком и выглядел так, словно просидел там несколько часов, уставившись в пустоту.       — П-прости, — сказала Роуз. — Хозяйка впустила меня.       Джон непонимающе посмотрел на неё, прежде чем на его лице промелькнуло узнавание.       — Гм... о... да. Послушай, — начал он неуверенно, — я... не знаю... — он вздохнул, потом слабо улыбнулся. — Не очень подходящее время для компании... Шелли.       — Я знаю, — тихо сказала она, входя в гостиную.       Она быстро огляделась. Всё было почти точно так же, как и в прошлый её визит неделю назад. Только теперь воздух был спёртым, в нём не было жизни, не было Шерлока, проносящегося вокруг и занимающего всё пространство и весь воздух одним своим присутствием.       — Я принесла это, — сказала она нерешительно, протягивая джин. — Я знаю, что ты, вероятно, предпочёл бы пиво, но мне оно не очень нравится. А вино больше подходит для праздника, так что... — она замолчала, чувствуя себя глупо.       Джон выдохнул, и это прозвучало почти как смех.       — Если ты оставишь это мне, я, скорее всего, выпью всё за одну ночь. Наверное, не очень хорошая идея, — мрачно сказал он. — Люди в депрессии пьют джин, не так ли? — добавил он.       — Не волнуйся, я не позволю тебе пить одному, — сказала Роуз, пытаясь сдержать дрожь в голосе.       Она прошла на кухню и начала искать пару стаканов.       — Похороны завтра, — тихо сказал Джон.       — О, — ответила Роуз, задумавшись. Она нашла пару стаканов и налила в них порцию джина, затем наполнила другие тоником. — Не думаю, что смогу пойти. Я не очень хорошо их переношу. Я бы предпочла просто... — она сделала паузу, глубоко вздохнув. — ...запомнить его здесь. Понимаешь?       Джон ничего не сказал, и Роуз принесла напитки в гостиную. Она протянула стакан Джону, который машинально взял его.       — За Шерлока, — тихо произнесла Роуз.       — Шерлока, — почти неслышно произнёс Джон. Он залпом выпил всё содержимое, затем протянул стакан Роуз, прежде чем заметил, что она просто стоит и смотрит на пустое кресло Шерлока.       — Гм, я посижу здесь, — сказала она, отвернувшись от Джона и подойдя к дивану.       Джон встал и откашлялся.       — Спасибо. Я выпью ещё один перед сном.       Роуз ничего не ответила, когда Джон налил себе второй стакан. Он оставил его на стойке и вернулся в гостиную, где обнаружил Роуз, рыдающую на диване.       «Господи», — подумал он, медленно подходя к ней.       — Не думал, что ты так хорошо его знаешь, — тихо сказал он, прежде чем спохватился. Мужчина остановился прямо перед кофейным столиком. Джон почувствовал лёгкое разочарование, дополнительное чувство к куче дерьма, которое он уже накопил, состоящее из обиды, замешательства, недоверия и растущего гнева. Он просто был не в настроении утешать почти незнакомого человека.       — Я видела его несколько раз, — фыркнула она, затем взяла свой стакан и залпом выпила его содержимое. — Мне очень жаль, — сказала она, поднимаясь с дивана и слабо улыбаясь Джону. — Я тебе мешаю. Мне пора идти.       Джон позволил себе слегка усмехнуться.       — Ты написала ту статью о его делах? — спросил он.       — О, — робко ответила Роуз. Она поправила сумку на плече и ответила: — В конце концов я написала другую, больше о его личности. — Она улыбнулась. — Вот почему мы... виделись... чаще.       — Хорошо, — сказал Джон, отодвигаясь в сторону, чтобы Роуз могла пройти. — Значит, ты провела психоанализ.       — Что-то в этом роде.       — Должно быть, получилось интересно.       Роуз пристально посмотрела Джону в лицо. Его черты, казалось, отражали её собственные.       — Там было достаточно материала, чтобы... — её лицо на мгновение вытянулось, пока она пыталась подобрать следующие слова. — Он был не из тех, кто... стал бы...       Джон откашлялся и отступил немного назад. Он опустил голову и слегка покачал ею.       — Нет никакого смысла, — сказал он почти шёпотом.       — Я этого не заметила, — прошептала Роуз. — Я должна была что-то заметить.       — Нет, — сказал Джон более решительно, глядя на неё. — Ты не могла этого сделать. Я ничего не заметил, а я его... — Джон боролся с собственной волной эмоций. Он напрягся и крепко сжал челюсти. — Никто из нас не знал. Нет смысла... воображать, что было бы, если...       — О, Джон, — эмоционально воскликнула Роуз. Она бросилась к нему и, рыдая, обняла.       — Не надо, — хрипло прошептал Джон. — Просто... не надо. — Его голос дрогнул, когда огромные жалостливые волны горя угрожали поглотить и его, когда он крепко держал дрожащее тело Роуз.       Он не хотел видеть столько боли на чьём-то лице, видеть, собственное отражение вины.       — Шелли, — успокаивающе сказал он, — просто сядь. Посиди немного, ладно?       Роуз почувствовала слабость, как будто ноги вот-вот предадут её. Это не то, чего она хотела от Джона. Она хотела ответов, объяснений, чего-то, что остановило бы это чувство беспомощности. Он только что подтвердил всё, в чём она уже чувствовала себя виноватой.       Она отступила назад и села на диван, когда Джон отпустил её.       — Я принесу тебе ещё выпить, — предложил он, оставляя её и возвращаясь на кухню.       На этот раз он вернулся с джином и тоником, а также со своим стаканом и поставил их на кофейный столик. Он уже выпил содержимое своего стакана, пока был на кухне.       — Он был придурком, — начал Джон, разливая напитки. — Грёбаным, самонадеянным ублюдком, и он, вероятно, думал, что знает как лучше. — Он залпом допил третью порцию, пока Роуз сидела рядом и смотрела в свой стакан. — И самым лучшим, самым умным придурком, который когда-либо ходил по земле.       Роуз выдавила из себя лёгкий смешок, а затем одним глотком осушила стакан.       — Ещё, — сказала она. — Давай утопим этого ублюдка.       Алкоголь начал распространяться по её телу, оставляя после себя ложное тёплое утешение.       Джон откашлялся, наливая себе четвёртую порцию, Роуз — третью.       — Знаешь, я ему не поверил.       — Что? — спросила Роуз.       Джон глубоко вздохнул. Джин заставил его озвучить свои самые глубокие чувства, мысли, которые не следовало произносить вслух. Джон, не глядя на неё, ответил:       — Когда он сказал, что он фальшивка, что газеты писали о нём правду. Я ни на секунду в это не поверил.       — Тогда зачем он это сказал?       — Чтобы найти повод.       — Для чего?       Голос Джона был пронизан горечью, когда он ответил:       — Для прыжка с грёбаной крыши.       Роуз на мгновение замолчала, пытаясь представить себе сценарий, который пережил Джон. Она читала в газетах, что Джон был свидетелем вместе с группой других людей, которые отказались от интервью.       — Зачем он это сделал? — спросила Роуз почти про себя, её мысли начали утопать в море джина с тоником.       Джон фыркнул.       — У Шерлока были варианты. Вероятно, десять возможных вариантов. Ты знаешь меня, ты знаешь мои методы, — насмешливо произнёс Джон голосом Шерлока. — Скажи мне. С какой стати блистательный человек, который никогда в жизни не попадёт в тупик, решил покончить со всем этим? Почему он решил, что это единственный выход?       — Иногда это просто... — начала Роуз, пытаясь вспомнить последние годы учёбы. — ...чувство безнадёжности. Или триггер, или скрытое чувство отвержения обществом.       — Ну, вот тут-то твоя теория и ошибочна, — укоризненно сказал Джон, его слова начали слегка заплетаться, когда алкоголь начал действовать. — У Шерлока Холмса нет чувств.       Ещё несколько минут они молча сидели на диване, Джон поднёс стакан ко лбу и закрыл глаза, чтобы комната перестала вращаться хоть на мгновение.       — Он был хорош, — вмешалась Роуз, нарушая молчание.       — Хорош, — фыркнул Джон, снова открывая глаза. — Никогда раньше не слышал, чтобы это слово ассоциировалось с Шерлоком. Но, пожалуйста, расскажи остальным, что ты думаешь, — сказал он, медленно поворачивая голову к Роуз.       Она откинулась на спинку дивана и улыбнулась Джону.       — Он был щедр.       Джон на мгновение сосредоточился на её улыбке. Точнее, её губах, а затем её слова, наконец, просочились в его мозг.       — В каком смысле? — спросил он наконец.       — В своих отзывах.       «Отзывах». Это слово эхом отдавалось в голове Джона, пока он продолжал попеременно переводить взгляд с глаз Роуз на её губы.       — Отзывах? А, ты имеешь в виду его мнение. Ну, он говорил об этом совершенно свободно, да.       «Раздражающий придурок».       — Это довольно освежающе.       Она снова улыбнулась ему. Эта понимающая улыбка. Как будто она каким-то образом знала Шерлока.       — Почему? — спросил Джон, прищурившись на Роуз. — Ты обычно общаешься с лжецами?       — Да, наверное, — задумчиво произнесла Роуз, медленно моргая. — Наверное, людьми, которые лгут себе и своим близким. — Она на мгновение задумалась, а затем уточнила своё заявление: — Предполагаемым близким.       — Хм, — с отвращением сказал Джон.       — Ну, Шерлок был тем самым. Лучшим... мой лучший... д-друг, и он солгал мне, — сказал Джон, теперь уже довольно невнятно. — Он либо солгал мне с крыши, либо это была его последняя правда после того, как он лгал мне всё остальное время, — сказал Джон, сильно жестикулируя. — Не могу сказать, что я был его любимчиком. — И тут Джон хихикнул. Он не мог перестать хихикать, пока Роуз не присоединилась к нему, после чего он наклонился к ней вплотную и сказал довольно решительно: — И я не гей.       Роуз расхохоталась, а Джон продолжал хихикать. Когда они наконец остановились, Джон широко улыбнулся Роуз.       Она протянула ему стакан.       — За то, чтобы не быть геем, — сказала она.       — Не геем, — повторил он и опрокинул в себя остатки выпивки. — Я здесь не останусь, — сказал он со всей серьёзностью.       — Почему?       Джон медленно покачал головой.       — Не могу. После похорон я просто соберу вещи... останусь у сестры или ещё где-нибудь. Найду себе место... маленькое местечко. Тихое.       Роуз на мгновение задумалась над словами Джона. Ещё один человек пакует вещи и меняет направление. Это то, о чём люди, совершающие самоубийство, не думают, не так ли? Люди, которых они оставляют позади. Большая зияющая дыра, которую они оставляют. Если бы они только знали, если бы они могли видеть, какой эффект произведёт их последний решительный поступок... пошли бы они на это?       — Я уволилась с работы. Не знаю почему, — философски заметила Роуз.       — Почему?       — Я сказала, что не знаю почему! — Роуз рассмеялась, и Джон снова захихикал. Лицо Роуз стало серьёзным, и она добавила: — Я хотела узнать, что случилось с Шерлоком.       — Он мёртв. Он прыгнул с крыши здания, — просто сказал Джон. — Мне больше нечего рассказать.       Оба молчали ещё несколько минут, потом Роуз повернулась к Джону. Он посмотрел ей в глаза и попытался улыбнуться, но передумал.       — Хочешь поцеловать меня? — безнадёжно спросила Роуз, как будто ей больше нечего было предложить в качестве утешения.       — Боже, да, — пробормотал Джон.       Джон, не теряя времени, поддался своим пьяным желаниям. У Роуз закружилась голова, когда губы Джона прижались к её губам, горячие и жёсткие. Она знала, что в этот момент по её венам текло не влечение и не вожделение — это был алкоголь, очевидно, с правильной смесью одиночества, пустоты и потребности чувствовать себя желанной.       В действиях Джона не было никаких колебаний. Он тоже это чувствовал. Ему нужна была связь с другим человеческим существом, без всяких извинений. Он требовал, и она отдавала. Не было ни предательства, ни лжи, ни тайны, просто отдавай и бери.       Роуз чувствовала ровный, быстрый стук пульса Джона на его шее. Он соответствовал её темпу — не возбуждение, просто опьянение.       Но вдруг Джон снова и снова повторял: «Нет, нет, нет», словно ругая себя. И она это знала. Плохая идея. Но вместо этого он покачал головой и сказал: «Ш-ш-ш!», пьяно прижимая указательный палец к губам Роуз. Этот жест вызвал у неё смех, который она попыталась подавить, заметив тревогу на лице Джона.       — Ш-ш-ш! — повторил он. — Не здесь, — прошептал он и указал на потолок.       «О», подумала она. «Он боится, что его увидят целующегося с женщиной».       Он схватил её за руку, и они оба поднялись с дивана. Джон вывел её из гостиной, пересёк лестничную площадку и поднялся ещё на один пролёт.       «Наверное, в его спальню», подумала она. «Или чердак», подумала она, снова подавив смешок при мысли о паутине.       — Ш-ш-ш! — повторял он, хотя его собственные тяжёлые шаги походили на стадо слонов.       Ей было интересно, где спит Джон, если не с Шерлоком.       «Он приводит домой девушек? Ты их иногда слышишь?» — спросила она Шерлока во время одного из перерывов на чай.       Шерлок ответил: «Мне наскучил этот разговор».       Роуз снова хихикнула, но Джон строго шикнул на неё.       Они вошли в комнату, и прежде чем Роуз успела прокомментировать её скудость, Джон снова обнял её и потянул к кровати. Она заметила его глаза — рассеянные и отстранённые. Она подумала, что он просто делает вид, что всё в порядке. Его тело требовало, но эмоций не было.       Они оторвались друг от друга, когда Роуз стянула через голову топ и принялась расстёгивать рубашку Джона.       — Ты получишь бесплатно, — прошептала она ему на ухо, когда его губы прикоснулись к её шеи.       — Что? — выдохнул он, когда она толкнула его на кровать.       Роуз расстегнула ремень Джона и, когда он лежал на спине поперёк матраса, сказала:       — Бесплатно... — выдохнула она ему в ухо.       Он попытался сесть и толкнул Роуз обратно на кровать. Она легла, чтобы помочь ему.       — Мне нравятся женщины, — выпалил он.       — Джинсы, — выдохнула она, положив руки ему на пояс.       Он усложнил весь процесс, лёжа на ней. В таком положении она ничем не могла ему помочь.       Мозг Джона пытался переварить обрушившуюся на него информацию. «Мягкие, хорошие, да, волосы, мягкие, хорошие, да, губы, мягкие, хорошие, да. Изгибы, выпуклости, мягкие, мягкие. Женщина. О боже, да».       — Подожди, — выдохнула она, когда руки Джона скользнули по её телу, а его рот стал ласкать и покусывать её шею. — Закончи раздеваться.       Джон фыркнул и скатился с неё. Роуз села и оглядела комнату. «Комод, шкаф, письменный стол, стул, небольшая книжная полка. Ничего особенного. Просто, аккуратно. Комната человека, который почти не проводил в ней время, разве что спал и одевался».       «И трахался».       — Джон, — сказала она, поворачиваясь к нему, пока его пальцы возились с пуговицами рубашки. — А у тебя есть... защита?       — О, хм. — Его пальцы остановились на своём задании, пока мозг пытался придумать ответ.       «Или место».       «Приблизительное место».       «Вспомнить?»       «Помог бы прошлый половой акт».       «Ну же, Джон! Думай!»       — Хм, бумажник?       Роуз встала и подошла к комоду. Его бумажник, слава богу, лежал там. Она протянула его ему, когда он сел. Джон дважды медленно моргнул и попытался сосредоточиться на предмете, который держал в руках.       «Бумажник».       «Деньги».       — Ах, нет, — сказал он наконец. — Есть пятёрка. Хватит этого?       — Презерватив! — раздражённо сказала Роуз.       — О... нет, — наконец ответил он, бросая бумажник на пол.       — Не волнуйся. Кажется, у меня есть в сумке. Вернусь через секунду.       Роуз вышла из комнаты, а Джон пробормотал:       — Хорошо.       Он неуверенно встал, чтобы стянуть джинсы.       Роуз почти спустилась вниз, прежде чем поняла, что на ней лифчик и юбка. «О чёрт! Ну, не то чтобы у него был сосед по квартире, с которым я могла бы столкнуться».       И тут её осенило.       «Ох, боже!»       Она внезапно остановилась на том месте, где лестница изгибалась на полпути вниз.       «Ох, боже».       «Шерлок».       Она была потеряна. Её чувства боролись с натиском алкоголя. «Шерлок, боже мой». Она села на нижнюю ступеньку и тихо заплакала.       «О боже, о боже, о боже. Пожалуйста, нет. Что я делаю?»       Это было единственное, что Шерлок запретил ей делать. «Прекрати флиртовать с Джоном», — сказал он. Если у него и была к ней какая-то просьба, то только одна. «Не делай этого, Роуз».       — Я сожалею, — прошептала Роуз, повторяя свои слова сказанные Шерлоку, когда они разговаривали в последний раз. — Это был дурной тон.       — Да, он довольно быстро справился, — эхом отозвался в её голове голос Шерлока.       — Я говорила о тебе, — прошептала она в ответ.       — Я знаю, что ты была в отчаянии, — сказал Шерлок.       Роуз улыбнулась про себя и прошептала:       — Мы все делаем глупости, когда отчаиваемся.       — Да, это так, не так ли? — ответил Шерлок, улыбаясь ей в её воображении.       — Я люблю тебя, Шерлок, — ответила она словами, которых никогда не говорила ему. — Я не сказала тебе, потому что думала, что ты никогда не ответишь мне взаимностью. Но, может быть, тебе просто нужно было услышать это от кого-нибудь.       Роуз подавила слёзы и взяла себя в руки. Она оставалась сидеть на ступеньке ещё несколько минут, чувствуя, как бешено колотится её сердце, продолжая раскачивать алкоголь по всему телу.       «Я просто скажу Джону, что у меня его не было. Этого достаточно. С этим он, конечно, справится».       Когда она вернулась в комнату Джона, то с облегчением обнаружила его без сознания на кровати, одна рука и одна нога свисали с края. Она вздохнула и поудобнее устроила руки и ноги Джона на матрасе, затем легла рядом с ним и обдумала свой следующий шаг.       «Я слишком устала и пьяна, чтобы ждать такси на тротуаре», — заключила она. — «Я просто немного посплю, а утром возьму такси». Она зевнула и быстро погрузилась в сон.       Ожидая, когда Джон вернётся из ванной на следующее утро, Роуз быстро поняла, что спала в лифчике и юбке. Оглядев комнату, она нашла свой топ и поспешно накинула его как раз в тот момент, когда вернулся Джон.       — Ой. Эм, извини, — сказал он, быстро отводя глаза.       — Всё в порядке, — успокаивающе ответила Роуз.       — Э-э... мы... мы не... — начал Джон, выглядя неловко, когда его глаза метнулись к кровати.       — Нет, — ответила Роуз. — Нет, мы этого не делали. Прости, я спала в твоей постели. Было уже слишком поздно ловить такси, и я... гм... не хотела спать на диване. Было слишком холодно.       — О, ладно. Хорошо, — ответил он, слегка улыбнувшись. — Извини... э-э... мне пора собираться. А то я опоздаю на... — он откашлялся, — ...похороны.       — Да. Хорошо. Я не буду тебя задерживать. Жаль, что меня там не будет.       Джон улыбнулся и отвернулся.       — Джон... можно я...? — Роуз замолчала, не совсем понимая, о чём хочет спросить. «Встретимся ещё? Напьёмся и снова поговорим о Шерлоке? Создадим фан-клуб Шерлока?»       — Послушай, Шелли, — начал Джон, не зная, с чего начать, но желая остановить её на полпути, если она спросит что-нибудь неловкое. После похорон он уедет. Ему нужно было отдохнуть от... от всего этого. Всего, что связано с Шерлоком Холмсом.       — Роуз.       — Прости?       Роуз глубоко вздохнула. Что ей терять?       — Меня зовут Роуз.       Джон вопросительно посмотрел на Роуз, и она решила продолжить.       — Я проститутка.       Джон посмотрел на неё безразличным взглядом, за которым последовало лёгкое прищуривание глаз.       «Продолжай, Роуз, продолжай. Посмотрим, к чему это приведёт».       — Шерлок платил мне за секс с ним.       Джон на мгновение закрыл глаза и наклонил голову, нахмурившись, как будто эти слова причиняли ему физическую боль. Он открыл глаза и выглядел слегка раздражённым.       — Прости, что? — медленно спросил он.       — Меня зовут Роуз.       — Понял, — ответил он, слегка кипя.       — Я проститутка.       — И это, — процедил он сквозь стиснутые зубы.       Роуз вздохнула.       — Шерлок...       — Нет, — решительно сказал он, прерывая её лёгким покачиванием головы. — Знаешь, что я сейчас делаю? — спросил он, сверкая глазами. — Я собираюсь засвидетельствовать своё почтение... моему лучшему другу, — закончил он хриплым шёпотом. Он поднял глаза и встретился взглядом с Роуз. — Я не знаю, к чему ты это говоришь.       Роуз сморгнула слёзы, когда Джон повернулся к своему комоду.       — Джон, я просто хотела, чтобы ты знал, что, возможно, ты не очень хорошо его знаешь...       — Ты должна уйти, — тихо сказал он, не оборачиваясь.       — Я правда любила...       Джон в ярости обернулся.       — ТЫ ДАЖЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ! ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЕШЬ!       Роуз испуганно отступила на шаг.       — Сегодня я хороню своего лучшего друга. Ты даже не представляешь, каково это. И если ты та, за кого себя выдаёшь... — добавил он снисходительным тоном. — Если Шерлок... платил тебе за то, чтобы ты была рядом с ним, значит, ты для нас ничего не значишь. Хорошо? Ничего. Так что просто... уйди.       Он снова повернулся к ней спиной. Роуз некоторое время смотрела на него, прежде чем взять себя в руки.       — Мне очень жаль, — сказала она полушёпотом, вышла за дверь и спустилась по лестнице, прежде чем тяжёлое бремя отчаяния охватило её.       Она вошла в гостиную Шерлока, тяжело дыша, глаза щипало.       «Ничего».       Роуз подняла свою сумку с пола между диваном и кофейным столиком, куда она упала прошлой ночью, и перекинула её через плечо.       «Ничего».       Она оглядела комнату, надеясь увидеть Шерлока. Как он мог не быть живым, когда он был жив в её сердце?       «Ничего».       Она хотела взять что-то, какую-то его часть, какое-то физическое доказательство его существования, чтобы она могла лелеять это вечно. Во всяком случае, он не был для неё ничем. Он был не просто клиентом. Он был не просто доходом.       «Но ты — ничто, Роуз».       «Может быть, фото?» Но вокруг ничего не было. Кроме того, газеты и интернет были полны его фотографиями. Роуз задумалась, где же его шляпа. Но она не могла взять это, потому что она ему не нравилась. Ей не нужны были вещи, которые он презирал.       Она села в кресло Джона и уставилась на пустое кресло напротив.       Он предложил ей чай и печенье.       «Конечно, это не было ничем».       Он предложил ей свою рубашку, когда она замёрзла.       «Не ничего, Роуз».       Он предложил ей сто восемьдесят фунтов за секс, когда она заплакала у него на пороге.       «Хорошо, это, наверное, не лучший пример его филантропии».       Роуз протянула руку за спину и ухватилась за подушку, на которую опиралась. Она с трудом сдерживала слёзы.       «Почему я так о нём забочусь? Почему я даже допускаю возможность, что могла бы полюбить его? В конце концов, он всего лишь мужчина. Просто ещё один мужчина который платил ей за секс. Ничего особенного».       «Но... он...»       «Ничего, Роуз».       Роуз встала, всё ещё держась за подушку, и смахнула последнюю слезу.       «Я беру подушку», — подумала она. — «Что-то, к чему можно прижаться ночью, и, кроме того, это хорошая подушка».

***

      Несколько дней спустя Роуз застегнула корсет, затем надела костюм горничной, хмуро глядя на глубокий вырез.       «В каком именно веке кто-то решил, что уборка гостиной будет удобной и эффективной в этом одеянии?» — подумала она. — «Ну что ж, восемьдесят фунтов — это восемьдесят фунтов. И если я трахнусь с именинником, это будет ещё сотня сверх того».       Роуз удивлялась, как она позволила Холли из стрип-клуба уговорить её на эту якобы одноразовую работу. Холли была стриптизёршей, Роуз — гардеробщицей. Но однажды вечером они разговорились, и Роуз призналась, что она обычная проститутка. Холли ухватилась за эту информацию и умоляла Роуз помочь ей с работой.       — Я не против раздеться, но я не буду трахаться с двадцатилеткой, особенно с пьяным!       Роуз долго и напряжённо думала об этом... во всяком случае, полчаса, и пришла к выводу, что деньги ей определённо пригодятся, по крайней мере до тех пор, пока она не решит, чем хочет заниматься всю оставшуюся жизнь.       Холли и её двоюродный брат собирались сопровождать её в качестве своего рода ассистентки (Холли, которая нажимала кнопку воспроизведения на айподе) и охранника (Янни, который следил за тем, чтобы её не изнасиловали).       Когда раздался стук в дверь, Роуз фыркнула и посмотрела на настенные часы. «Десять сорок пять. На час раньше. Ублюдки. Тогда им придётся подождать. Мне всё ещё нужно надеть этот парик». Она застегнула последнюю пуговицу на груди и крикнула:       — Подождите! — когда в дверь постучали довольно нетерпеливо.       — Я сказала... — воскликнула она, открывая дверь.       Какая-то фигура распахнула дверь пошире, ворвалась внутрь и произнесла знакомым баритоном:       — Почему так долго?       «Бродяга» откинул капюшон с головы, прищурил на неё свои стальные голубые глаза и заметил:       — Какого чёрта ты так одета?