Порождённая тремя мирами

      Возможно ли сойти с ума во сне? Когда мозг не воспринимает фатальную действительность за сон и воспроизводит сущий кошмар или что-то за гранью реальности, что с каждым разом всё больше засасывает меня в свою непроглядную тьму и затягивает в призрачные сети, из которых нет выхода. Мозг отказывается воспринимать эти уже совсем несмешные шутки, а здравый смысл начинает покидать меня, оставляя на съедение невообразимым играм сознания. Это похоже на безумие, которое, если не прекратится, точно превратит меня в сумасшедшую.       Зеркало. Развернувшись, я увидела зеркало, но теперь его будто отмыли, промыли, отполировали или вовсе заменили. Замысловатые узоры по краям мерцают и светятся, отсвечивая синим светом всё пространство. Но не внешний вид этого предмета заставляет меня застыть и в неверии качать головой.       В зеркале стою я. Точнее, моя точная копия. Девушка стоит с высоко вскинутой головой, оперевшись на меч, который вложен в ножны, и выпячивая левое бедро, а на её губах расплылась коварная улыбка. На ней надеты доспехи, настоящие доспехи! На девушке! Красная мантия накинута на её плечи, а волосы зачёсаны в хвост с воткнутым гребнем и вплетённой тугой косой сбоку. Она выглядит величественно и храбро, от неё буквально веет смелостью. Она с презрением осматривает меня. А я стою в тонкой шёлковой сорочке и с босыми ногами, словно загнанная мышка, и дрожу от страха, смотря на такую Лив. У нас одинаковая внешность, но её выражение лица, хладнокровный, даже суровый взгляд, твёрдая стойка отличают нас. — Кто ты?       Могильную тишину заполнило эхо, отражающее мой неуверенный, дрогнувший голос и частое дыхание. — Какие глупые вопросы ты задаёшь. Я — это ты, — недовольно сказала девушка. — Но я не такая. — Конечно, потому что тебя нет. — Что…что ты имеешь в виду? — Дорогая, — она начала надвигаться на меня и мне показалось, что она сейчас запросто перейдёт сквозь зеркало ко мне, — тебя нет там.       Я обращаю внимание на плечо, которое внезапно начало пульсировать и отдавать похожими неприятными ощущениями, которые я уже испытывала. Опять то же место на родимом пятне. — Что это значит?! — зло спросила я.       Девушка достала меч и провела по его лезвию двумя голыми пальцами, даже не сморщиваясь. Но крови на них не оказалось. — Видишь? И ты так можешь. — Я правда не понимаю…я не понимаю тебя, — мой голос дрожал и переходил в шёпот, который начал выдавать мой страх перед ней. — Они уже тебя заждались. — Кто они? — Они ждут тебя.       Просыпаюсь с резким вздохом и пытаюсь отдышаться. Я будто бы только что пробежала марафон, а не проснулась. Горло саднит и першит, а пульсация в районе родимого пятна до сих пор отдаёт уже затихающей болью. Что это, мать твою, такое?! Когда это уже наконец прекратится? Зеркало. А если я увижу её сейчас?       Как бы ненормально это не выглядело, я иду с зажмуренными глазам и тихо прокрадываюсь к зеркалу, боясь увидеть там её. Да что же это вообще такое? Я как будто скрываюсь от врага, а не в свою ванную комнату иду!       Дверь ударяет стену, когда я подхожу к зеркалу и вижу свой разъярённый вид, растрёпанные волосы и опухшие от слёз глаза. Облегчённо выдыхаю. Это и правда становится чем-то паранормальным. Я уже не могу верить, что это обычный сон. Не может обычный сон так влиять на человека, я чувствую всё, что происходит со мной во сне. А это родимое пятно…почему оно начало меня беспокоить? Разве родимые пятна могут болеть?       И что значат те слова, которые говорила та девушка. Да она точная копия меня, а такое ощущение, будто бы это совсем другой человек. Как это понимать, что меня нет. И кто меня ждёт? Опять эти бесчисленные вопросы, на которые нет ответов.       Не хватает же мне Эспена, нужно ещё и дурными снами окончательно меня вывести из себя. Не помню, как я вчера уснула — истерика сделала своё дело. Помню отчётливо молнию и идущий за ней гром, отчего я застыла, словно бы в первый раз увидела природное явление. Но это было так неожиданно и внезапно. Наверное, я слишком погрузилась в себя, что даже молния стала для меня чем-то из ряда вон выходящим. Все мои мысли занимало то, как избавиться от Эспена в своей жизни. Ему покровительствуют родители, любят чуть ли не как родного сына, но это ещё один лицемерный человек, который крутится вокруг моей семьи. При родителях он милый и пушистый, но стоило его разозлить, так он сразу показал свои когти. Именно когти, острые и твёрдые когти, которые могут лишь поцарапать, а могут и растерзать в клочья — зависит от ситуации. Не могу поверить, что в далёком детстве это был весёлый мальчуган с хорошим складом ума, который отличался своей добротой. Что ему так затмило голову? Власть, слава, деньги? Как будто у него в детстве этого не было.       В любом случае ничего не сможет оправдать того, как он отвратительно повёл себя в моём отношении, да ещё и на глазах у гостей. Вчера мне хотелось хорошенько врезать ему, чтобы в следующие разы думал, что говорить. И если сначала я говорила, что Эспен может быть моим другом, приятелем, то сейчас я знать его не желаю и иметь с ним никаких дел тоже. Если он не может принимать отказы, то разве в этом виновата я? Конечно же нет. В этом виновата его гордость и чрезмерное тщеславие, которые меня не привлекают.       Есть ли смысл рассказывать родителям о его лицемерии, ведь вчера, судя по их лицам, они довольно-таки спокойно отреагировали на нашу ссору. Стоило вспомнить родителей, как позвонила мама, но сегодня я буду недоступна для всех, поэтому телефон я отключила и отложила до завтра точно.       Меня насторожили слова Эспена о том, что родители пообещали меня ему. С каких это пор они меня обещают кому-то без моего ведома? С каких это пор они вообще меня обещают! Если Эспен сказал правду, то я в очередной раз разочаруюсь в них, но не удивлюсь. Я привыкла. Привыкла жить с этой болью и обидой. Привыкла сама справляться с этим, ни с кем не делясь своими переживаниями, потому что до них никому не было дела. Да, мне неприятно было слышать такие слова о собственных родителях, но правду всегда трудно принимать. И всё-таки Эспен был в какой-то степени прав: родители вертели и крутили мной, как того пожелают они ещё с детства, словно я вещь, а не живой человек. Если бы я только знала, почему родители так относились ко мне и относятся до сих пор. Но в этот раз, чего бы они там не сказали Эспену, я дам отпор и не поведусь на их влияние на меня, которое итак слишком высоко, которое разрушило все мои несбывшиеся мечты, планы и надежды. В этот раз им не удастся повлиять на моё ещё шаткое будущее.       Родители — какое огромное значение имеет это слово для детей. Ведь это самые близкие и родные тебе люди, которые дали тебе жизнь, которые всегда помогут и поддержат, которые направят и дадут совет в непростых ситуациях, которые пытаются сделать всё, лишь бы их ребёнок был счастлив. Именно к родителям дети бегут, чтобы они утешили их, когда те разбивают в кровь коленки. Именно к родителям обращаются за советом дети, когда они ссорятся со своими друзьями. Именно к родителям дети приходят, когда перед ними стоит выбор о том, как лучше поступить в той или иной ситуации. Я никогда не прибегала к родителям со своими проблемами, потому что знала, что они их обесценят. Мои родители всегда пытались откупиться от меня, они всегда потакали меня тем, что это великое счастье, что я родилась в обеспеченной семье. Никогда у нас не было доверительных отношений, ведь все мои интересы не соответствовали их наставлениям, а я пыталась больше не высказывать ничего, что противилось бы их мнению. Можно сказать, что они не проявляли родительской заботы или любви, они даже не пытались наладить контакт и пойти хотя бы разок на уступки мне. Моё отношение к родителям граничило с любовью и ненавистью. С одной стороны, несмотря на все противоречия, ссоры, ругани, я испытывала к ним чувство привязанности, я любила их, ведь это люди, которые дали мне жизнь. Но с другой стороны, это чувство привязанности не могло обуздать всех поступков, которые совершили родители, подавляя и растаптывая меня, как личность и человека.       Хотя бы Эдвард вырос не под таким давлением. Я рада, что у него было счастливое детство, и он вырос воспитанным, умеющим получать от жизни удовольствие и находить во всём только хорошее. Главное, что он занимается тем, что нравится ему. И я искренне надеюсь, что у них с Сарой всё будет замечательно, ведь Эдвард весь светился, когда говорил про неё, а какими влюблёнными глазами он смотрел на неё — не передать словами.       Только сейчас я точно осознала то, что больше никто не посмеет решать что-то за меня, независимо от того, кем является этот человек.       Да когда же это пятно перестанет болеть?!       Можно ли быть в одно и то же время счастливой и несчастной? Когда одна сторона тебя мучается в нескончаемых агониях обид, страданий, ненависти и не может никак выбраться из царства тьмы, поглощая и терроризируя разум. А другая сторона порхает и благоухает, позволяя погрузиться в мир эйфории и забыть обо всём, где сердце так и трепещет от бесконечного наслаждения, где тебе хочется жить. Эти две стороны всегда были неотъемлемым составляющим меня, но они не могут существовать вместе и когда-нибудь одна из сторон точно выиграет.       Ту самую счастливую сторону заполняли Эдвард, Астрид и Робин. Но теперь появилось особое место, которое заполнял собой один человек, так спонтанно появившийся в моей жизни. С которым так тепло и уютно становится на душе, с которым эндорфины повышаются до небес, с которым хочется всегда проводить всё свободное время, с которым во мне просыпается сокрушающее влечение. Этот человек — Локи. Какие-то сильные и неизведанные ранее мной чувства я испытываю рядом с ним. Я не знаю, что нас так связывает: любовь к природным пейзажам или стрельба из лука, а, может, любовь к свободе? С Локи я чувствую себя свободно, я чувствую себя другой, мне хочется идти на разные авантюры или нарушать все нравственные и моральные устои. Мне хочется быть с ним открытой и не скрывать настоящую себя. Локи не спрашивает меня о работе, торжествах, будущем, он просто живёт здесь и сейчас, не обращая внимания на мнение других людей, прям так, когда мы танцевали прямо посреди улицы, показывая физическое притяжение друг другу. Локи не похож на людей, которых заботят серьёзные отношения, но что-то мне так и гласит, что я не могу его отпустить, хотя бы не сейчас, когда в жизни творится хаос и когда лишь с ним мне бывает не тревожно. Локи тот, с кем я могу забыться или отвлечься хотя бы на мгновение от всех проблем. И мне не хочется говорить об отношениях, выяснять чувства или выказывать лишние мысли. Нам хорошо вместе и я не хочу ничего усложнять.       И я благодарна тому, что Эдвард признался мне вчера, потому что я в очередной раз поняла, что больше я не буду ставить ничего выше своих желаний. Вчера стало абсолютно плевать на то, что правильно, а что нет. Вчера я убедилась, что наши с Локи чувства взаимны. Всё поведали наши разгорячённые тела, которые давно хотели друг друга. Запредельные шкалы температуры и безудержная страсть разожгла настоящий пожар в той тёмной комнате, заставляя сгорать в этих нетерпеливых, жадных движениях и поцелуях. Кажется, это было самым правильным решением в моей жизни — довериться своим чувствам и перестать думать обо всех в тот момент. Стоит только вспомнить, как Локи смотрел на меня, и все мои решения сразу кажутся правильными и разумными. Хватает одного лишь взгляда, одного прикосновения, чтобы раствориться в этих головокружительных ощущениях.       Но, всегда есть это грёбанное но! Эспен, судя по его высказываниям, обо всём знает или же точно догадывается. Тогда почему он ещё не рассказал об этом родителям? Чего он выжидает? Можно предположить, что у него есть свои шакальи планы относительно этого, но что бы он не задумал, у него не выйдет направить их против меня или Локи.

***

— Это опять ты? Чего ты хочешь от меня?       Девушка молчала, всё так же коварно улыбаясь. — Так и будешь молчать? Что значат эти сны и твои слова? — Они ждут тебя. — Ты можешь говорить понятно, а не загадками! Я не понимаю тебя.       Её взгляд стал ещё суровее, чем прежде, и теперь казалось, что она может убить меня им. — Лив! — Что? — я подпрыгнула на месте от громкого голоса Робина, — прости, я задумалась. — Да я тебе уже минут пять кричу, а ты не слышишь, — Робин замялся. — Как у тебя дела после того… — Всё нормально, Робин, — друг смотрел на меня с сожалением и печалью. — В той ситуации по-другому нельзя было поступить. — Эспен на тебя давит, Лив? — Он просто придурок, Робин. Но такого больше не произойдёт, — я видела, что Робин хочет ещё что-то сказать, но не решается. — Дай угадаю, об этом сейчас все говорят? — Ну… — Робин перевёл глаза в пол, тяжело вздыхая. — Понятно. Сплетники, что с них взять. — Ты так спокойна. Неужели тебя не напрягает это? — Пока со мной никто об этом не говорит — я не буду делать вид, что меня это беспокоит. И почему меня должно это напрягать? Это Эспену пора думать о том, что он говорит и какие последствия могут вести его слова. — Твоего отца, если что, нет в компании. Он по делу Мунка в суде сегодня. — Значит, сегодня мы ещё живём, — я горько усмехнулась. — А потом? — А потом состоится неприятный разговор, Робин.       Мистер Джонсон поручил мне дополнительную работу в связи с тем, что его часто вызывали в участок из-за расследования дела Мунка. Он попросил меня выстроить финансовую модель и стратегию развития компании на следующие года, задействуя младших и старших менеджеров компании. Поэтому дел было предостаточно, чтобы я могла отвлечься от навязчивых мыслей о надоедливых и пугающих снах, из-за которых мне совсем не хотелось ложиться спать.       Когда голова начала идти кругом от бесчисленного количества документов и различных бумаг, я невольно задумалась о том, что так пройдёт вся жизнь. Постоянная бумажная работа, миллионы цифр и бесконечные планёрки. Может, позже я стану директором одного из отделов, но хочу ли я этого? Было бы глупо бросить всё сейчас, когда я только добилась перевода в главный офис, несмотря на свои взгляды на эту работу. Но и своё будущее я не видела здесь. Я не видела своего будущего вообще. Оно казалось мне размытым и неясным. Возможно, это было из-за того, что родители всё выстроили за меня и я шла по этому намеченному пути, не обращая внимания на свои интересы. Но я истинно верю в то, что смогу выйти из-под этого влияния и, вероятно, устрою свою жизнь в другой сфере.       Я подумывала о том, чтобы зайти к Локи, всё-таки мы коллеги и я могу, в конце концов, зайти к нему по работе. Я закрыла плотно за собой дверь, но чуть ли не прыгнула от испуга. — Джулия? Ты что здесь делаешь? — как-то растерянно сказала я, но быстро взяла себя в руки. — Я работаю пока что здесь, — она встала с места, показывая документы на столе. — А где Локи? Мне нужно кое-что уточнить по недельному проекту. — Так он же уехал.       Меня словно бы скатили с самой высокой американской горки, словно бы только что всё рухнуло внутри меня. — Когда? — Этого я не знаю. Он ещё в пятницу меня предупредил, а Джонсон был не против, чтобы я набралась опыта, выполняя его работу, — гордость выразилась на её лице от осознания такой доверенности. — Тогда работай.       Полная озадаченность происходящим и полное непонимание ситуации наполнило всю меня. Уехал…как это уехал? Куда уехал? Почему даже не сказал об этом, не предупредил? Почему он предупредил Джулию, а не меня! Интересно, получается. Джулия выполняла работу за Локи. За какие только успехи, спрашивается. А ей лишь бы носом покрутить, куда уж тут без неё. Посмотрите, с какой гордостью она мне это заявила. Это что, я ревную? К Джулии? Бредятина какая. Конечно, Локи не обязан отчитываться передо мной, но его отъезд произошёл слишком непредвиденно. Может, у него что-то случилось дома? И телефона нет его. Когда же он вернётся?

***

— И сколько мы будем с тобой встречаться? Ты можешь объяснить мне, чего ты хочешь?       На лице девушки не было коварной улыбки. Лишь хладнокровие и стальной взгляд, который пугал меня, но я пыталась не подавать виду, что мне страшно, что мне, чёрт возьми, охренеть как страшно. Девушка начала надвигаться на меня и остановилась около зеркала. Она провела по нему пальцами и вдруг стало невыносимо жарко, всё пространство заполнил запах гари. — Они отдали всё за тебя.       Говорят, что сны помогают расслабиться, успокоиться, привести мысли в порядок. Говорят, что сны выражают наши тайные желания. Но у меня случился полный парадокс, который выходил за все рамки разумного понимания. Моим желанием не было умереть под действием холода или жары, моим желанием не было обезуметь под натиском своей точной копии. Я не знала, что услышу или увижу в следующий раз, но ничем хорошим сны никогда не заканчивались. Я не понимала, что эта девушка хочет донести до меня, но точно осознавала то, что это снится не просто так. Сегодня я опять проснулась с привкусом гари во рту, сегодня я перекрыла все зеркала, чтобы не видеть себя в отражении, потому что я постоянно видела её заместо себя, отчего меня постоянно передёргивало. Я знала, что её нет здесь, но это навязчивое чувство, что я могу увидеть ту девушку в реальности, стало преследовать меня. Сон стал для меня стрессом и это граничило с сумашествием. Бывают же вещие сны, может быть, и у меня именно такие они? Как же бредово это всё звучит.       Ещё усугубляло положение то, что не было Локи. Это буквально напрягало и поселило в моём сердце странное чувство. Это было невыносимо не видеть его. Не видеть постоянной усмешки или улыбки, не видеть его поддерживающего взгляда, его жёлтые глаза, не слышать его голоса или смеха, не любоваться украдкой им. Это походило на сильную привязанность и, кажется, я серьёзно увязла в этих янтарных глазах. Я скучала, скучала и мне было необходимо видеть его сейчас. Рассказать и поделиться всем, что меня беспокоит, а после прильнуть в его успокаивающие объятия. Просто быть рядом, потому что только с ним я ощущала спокойствие. Как же мне не хватало его. А если Локи уехал навсегда? Я даже думать об этом не хочу. Это же невозможно. Просто бросить меня после того, что между нами было? Да, мы ничего друг другу не обещали, но это было бы подло. Локи не похож на такого человека. — Лив, добрый день, — сказала девушка с елейной улыбкой. — Добрый, Джулия. — Тебя вызывает мистер Лофтер. — Спасибо, ты можешь идти.       Что же мне скажет мой папа? Опять нравоучения или того хуже — выговор за прошедший вечер. Но только у меня свои мысли по этому поводу и они точно не совпадают с родительскими. — Папа, — я остановилась на проходе, потому что увидела того, кого не желала видеть, — Эспен. Добрый день. — Добрый день, Лив, — сказал Эспен каким-то слишком притворно-огорчённым голосом. — Присаживайся, дочка. Нам нужно серьёзно поговорить, — строго сказал папа, пока стоял у окна и о чём-то думал. — Я тоже так думаю. Кто начнёт? — я говорила спокойным тоном, потому что знала, что была не виновата в случившейся ситуации. — Лив, я понимаю. Тебя это напугало, но это не повод так поступать на глазах у всех. — Напугало? Да Эспен… — Лив, я бы даже и не подумал, что это вызовет у тебя такую реакцию.       Эспен перебил меня и подсел ближе. Он взял мои руки в свои, отчего я сразу же выдернула руки и отодвинулась подальше. — Я думаю, дочь, что ты просто боишься ответственности. Брак — это дело такое.       Брак? Какой ещё брак? — Что? — я вскочила с места, подходя ближе к папе. — Какой ещё брак? — Эспен, выйди ненадолго. Нам нужно поговорить наедине. — Конечно, дядя Ойвинд, — на мою растерянность Эспен показал мне свою мерзкую ухмылку и вышел. — Может быть, ты мне объяснишь, папа, что здесь происходит? — возмущённо спросила я. — Это ты мне должна объяснить, Лив, — папа наконец-то повернулся ко мне лицом. — Твоя реакция на предложение неподобающая. — Никто мне не делал предложения! Что за чушь он тебе наплёл, папа? — мой голос начал переходить в крик. — Отрицание — это не есть хорошо, Лив. Мы с мамой давно хотели предложить кандидатуру Эспена на роль твоего будущего мужа. — Ты же не серьёзно это говоришь? С чего это вдруг вы с мамой должны решать, с кем я проведу свою жизнь?! — Потому что мы твои родители, — папа говорил это с невозмутимым лицом. — Родители, — я усмехнулась и стала ходить по кабинету, пытаясь успокоить себя, чтобы не наговорить лишнего, — мне двадцать три года, я уже сама ответственна за свою жизнь, поступки и всё, что касается независимо меня. Что бы вы там не наговорили, я не выйду за Эспена! И вообще, он наврал тебе. Это лицемерный и подлый человек, папа. — Эспен? Лицемерный и подлый? Лив, ты безосновательно называешь его таким. — Вы верите ему больше, чем мне? Чем своей дочери? Так, получается? — Лив, не нагнетай обстановку. Эспен достойный юноша, мы с мамой уже говорили тебе об этом. — Достойный, — я качала головой, сквозь слёзы усмехаясь наивности отца. — А если я скажу, что он мне угрожал? Говорил, что я буквально принадлежу ему, словно вещь. Вот, как этот стол принадлежит тебе, — я стукнула ладонью по столу. — Лив, ты это говоришь, чтобы настроить нас против него, а всё из-за предложения, но мы ещё это обсудим. В пятницу состоится приём у мистера Крампа. Вы с Эспеном пойдёте вместе, чтобы все разговоры про случившуюся ссору прекратились. — Довольно, папа. Это уже переходит все границы, ни на какой приём я не пойду, а с Эспеном тем более! — Мама заедет за тобой. Можешь идти, — папа отвернулся от меня, показывая этим, что разговор окончен, а я не могла поверить во всё это. — И не мешало бы извиниться перед Эспеном за своё поведение, — добил меня отец.       Я выбежала из кабинета и увидела Эспена. Как бы мне не убить его сейчас. — Ты, — я тыкнула пальцем в его грудь, — самый ужасный человек, которого я когда-либо встречала в своей жизни. — Я вижу в твоих глазах слёзы, но ты не плачь, а то тушь растечётся, — его это забавило и он ухмылялся, глядя мне в лицо. — Поверь мне, эти слёзы никогда не прольются из-за такого ничтожества, как ты. То, что ты задумал, никогда не произойдёт. — Думай так дальше, — кричал он мне вслед.       Опять эти невыносимые боли в плече, заставляющие стиснуть зубы и не закричать прямо в коридоре.       Сколько ещё нужно отмучаться, чтобы эти удары, которые я получаю от жизни, перестали бить меня в спину? Что нужно сделать, чтобы не оставалось этих жутких ссадин, синяков и порезов после каждого удара? Каждый удар отображался на мне, не давая мне забыть тех, от кого я его получила. И большая часть ударов принадлежит родителям. Сколько жизнь предоставит мне ещё испытаний? Сколько нужно отмучатся, чтобы наступила эта чёртова белая полоса, которая положит конец этим мучениям? Всю свою жизнь я шла по чёрной полосе, которая давила, душила и не давала возможности жить. Она забирала всё самое светлое, что осталось в моей душе, оставляя за собой огромную чёрную дыру с закоптившимся и разбитым на мелкие кусочки сердцем. С самого детства я претерпеваю душевную боль и мучительные страдания, которые стали почти привычным делом. Всегда сама и всегда одна я проходила через все преграды, которые стояли на моём пути, находясь под невыносимым давлением и говоря себе, что меня ничто не сможет сломать. Одиночество — это качество сильных людей, но эта сила слишком много требует взамен, не возвращая обратно потраченные годы, проведенные в полнейшем хаосе.       Это похоже на полёт в бездну, которая скоро непременно примет меня в свои объятия, разрушая и ломая меня полностью. Вся жизнь проходит за этим полётом, но всегда я могла найти силы, чтобы зацепиться за каждую мелочь или деталь, лишь бы не упасть и не разбиться. Но с каждым разом мне тяжелее хвататься за то, что сможет предотвратить полное крушение. Я не смогу, я просто не смогу сама с этим справиться. Вся моя сила, которую я копила для того, чтобы дать отпор родителям угасает и исчезает, оставляя меня ни с чем. Оставляя меня одну и заставляя меня подчиниться им. У меня не остаётся выбора, но я не могу, я просто не могу в этот раз пойти на поводу у родителей и смириться с таким отношением! Если мои слова для них ничего не значат, значит мои поступки должны повлиять на них и их мнение обо мне.       Всё-таки я ещё поборюсь и схвачусь за последнюю надежду, прежде чем окончательно разбиться вдребезги.