***
Кто бы только мог подумать, что секс со смертной это такое удовольствие. Нет, это всё Лив и её божественный взгляд, стоны, движения, тело. Это и впрямь было каким-то другим, чем-то внеземным. В ней нет того порочного разврата и блуда, как у тех девиц в Утгарде. Ею не хотелось овладевать, Лив хотелось прочувствовать, насладиться и я насытился этим сполна, чтобы окончательно все те непонятные ощущения, которые гложили меня, ушли. Я уже мог спокойно вернуться в Ётунхейм, но для меня оставалось загадкой то, когда этот лёгкий интерес перерос в какое-то сумасшедшее желание. И всё-таки в нашей выдуманной игре победу точно забрал себе я. Под утро я тихо сбежал, смотря на умиротворённое лицо Лив и её надутые губки. Даже спящей она была безумно соблазнительной и невинной одновременно. А замок я и вправду сломал, но при помощи небольшой магии всё было починено. В моём кабинете сидела Джулия и рассказывала про проделанную за меня работу, поглядывая из-под полуопущенных ресниц. Хоть я не понимал о чём она говорит, но сколько же гордости слышалось в её голосе. Я пришёл в офис, чтобы с помощью своего воздействия уволиться отсюда и, насколько я понял, моё место с уверенностью могла занять Джулия. Усмешка проскользнула на моём лице от осознания, что эта смертная сможет занять пост выше из-за того, что я уйду. В этот же момент открывается дверь и заходит Лив. Она оглядывается назад и застывает, стоит ей только увидеть Джулию в кабинете. Лив переводит взгляд на меня, я вижу испуг и потерянность в её голубых глазах. Наверняка она хотела выразить мне сущее недовольство за то, что я ушёл от неё утром, так ещё и опять застала меня с Джулией. — Лив, ты что-то хотела? Я просто немного занята, — говорила Джулия с лёгкой надменностью. — Я… — Лив опускает взгляд, не в силах что-то вымолвить, — нет, я кое-кого искала. Лив закрывает дверь и уходит, но мне хочется, чтобы она высказала всё своё возмущение и негодование от этой ситуации. Зачем же всё таить в себе и сдерживаться, когда так просто можно излить свой гнев. — Лив, подожди, — я перегоняю её и останавливаю, подхватывая под локоть, но она словно ошпаренная отходит от меня, — ты можешь… Лив поднимает руку в жесте, чтобы я ничего не говорил и этой рукой будто бы отталкивает меня от себя. Её голова опущена, но я вижу подрагивающие плечи и чувствую сильное напряжение. Посмотрим, какие словечки я услышу с её уст. — Локи, то, что было… — она запинается, её голос дрожит, а с моих губ куда-то исчезает усмешка, — я…я ни о чём не жалею. Что? Лив поднимает глаза и я вижу застывшие слёзы, которые вот-вот потекут по её бледным щёкам. Её взгляд ударной волной отдаёт по мне, словно током прошибая меня. Будто бы сейчас что-то ломается между нами, рвётся тоненькая ниточка, которая связывала нас, но ещё она улыбается. Натянуто улыбается. Мне. И уходит. Теперь цепенею я. Ни единого плохого слова в мой адрес, лишь красные глаза и сломанный голос, который выдавал её состояние сейчас. Лив не обвиняла меня, не сделала виноватым, не оскорбляла. Она ничего не сделала из того, что я ожидал, а лишь сказала, что ни о чём не жалеет, что огромным укором отразилось на мне. Стоило ей поднять глаза, как опять проявились эти сильные и непонятные чувства, заставляя меня взвыть внутри себя. Что это? Где найти объяснения этим эмоциям? Да когда мне вообще было дело до кого-либо? Лив просто ломала и разрушала все мои многолетние выдержки, меняла и подчиняла себе. Было бы мне дело до того, что девушка застаёт меня с другой? Конечно же нет. Мне было всегда плевать. Но с ней всё было по-другому, она слишком сильно влияла на меня. Смертная! Рядом с ней открывается какая-то завеса, из-за которой я не могу быть тем, кем являюсь. Вся та проклятая игра потеряла в одночасье своё значение, потому что её натянутая улыбка выбила всю землю из-под ног. Лив никогда так не улыбалась мне. И тот мнимый выигрыш уже не имеет никакого смысла, потому что своей улыбкой Лив перечеркнула все мои мысли о том, что я смогу позабыть об этих ощущениях. Доигрался, Сурт побери!***
Моё возвращение домой, видимо, затягивается. Вчера я не застал Лив, так как она не возвратилась на работу после своих слов мне. Сегодня проводилась какая-то планёрка, которой заведовала Лив. Все дожидались её, потому что она опаздывала. — Я прошу прощения за своё опоздание. Давайте сразу к делу. Лив быстро начала раскладывать документы, а я её не узнавал. Бледная кожа, засохшие губы, чёрные тени появились под глазами, а эти самые сияющие глаза превратились в их блеклое подобие. На ней была самая простая одежда, которая не походила на прошлые наряды. Неужели на неё так сильно повлияло то, что я ушёл? После ночи со мной девушки благоухают и расцветают, но с Лив всё наоборот. — Насколько вы знаете, годовой план нашей компании почти выполнен и я… — Лив нахмурила брови и смахнула головой, — я рассмотрела варианты будущих проектов… Она остановилась, не договорив предложение, и начала оглядывать каждого человека своим помрачневшими взглядом. Лив часто задышала и метала глазами из стороны в сторону, в которых я чётко увидел испуг. Что происходит с ней? Все не понимали её странного поведения. И вдруг она повернулась к окну и начала вглядываться вдаль. — Лив, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спросил какой-то сотрудник. Лив провела руками по лицу, глубоко вздохнула и повернулась уже с улыбкой, но она была лишь для вида. — Да, продолжаем. Больше странностей не случалось, но после этой планёрки я решил остаться. Когда все начали выходить, Лив устало опустилась за стол, прикрывая глаза и массируя виски. — Золотко, у тебя болит голова? — Нет, у меня всё нормально, — она не смотрела на меня, — ты можешь идти. — Я же вижу, Лив, — я подошёл ближе к её столу, — тебя что-то беспокоит. — Значит, тебе кажется, — она начала что-то усердно писать. — Ты обиделась на меня, золотко? Я стоял прямо над ней и хотел прикоснуться к ней, как она вскочила, зло глядя на меня. — Да, обиделась! Ты то кружишь голову, то уезжаешь, потом опять приезжаешь, а потом опять уходишь. Будто бы мы совсем чужие, будто бы ты не чувствуешь этого сильного притяжения! Да, мы не обещали ничего друг другу… Лив осеклась и опустила глаза в пол. А что я мог ей сказать? Что я Бог и это моё привычное поведение? Поведение, которое мне кажется совсем не правильным рядом с ней. — Не обещали, — она горько усмехнулась и села опять за стол. — Извини, я вспылила. Просто с твоим приходом в мою жизнь всё словно бы перевернулось. Я стала иначе смотреть и воспринимать привычные вещи. Да боже, я никогда не испытывала таких сильных чувств рядом с мужчиной. С тобой всё как-то по-другому и лишь с тобой мне всегда спокойно, — она замахала руками, — это всё бред, не слушай меня. Но дело в том, что я ощущал то же самое, что описала Лив. Всё стало по-другому, всё поменялось и перевернулось, стоило нам встретиться. Нас буквально притянуло друг к другу и никто не мог противиться этому притяжению, которое сводило с ума, заставляло нас обоих сгорать в этом горячем пламени и желать ещё большего огня. Вот только я сам и есть этот огонь. — Золотко, ты из-за этого такая хмурая? Я могу остаться здесь. — Наверное, да. Мне нужно поработать. Одной. Весь оставшийся день я думал, как рассказать Лив о том, что мне нужно уехать. Я не мог в этот раз переместиться и не сказать ей об этом. Лишь со мной ей было спокойно, говорила она. Значит, лишь со мной она может быть настоящей, но мы с разных миров, мы слишком разные! Пора признать, что Лив слишком много стала значить для меня и здесь было дело не только в невероятном желании к ней. Меня и вправду насторожил её сегодняшний вид, но я не знал, точно ли лишь то, что происходит между нами, стало причиной такого состояния. Её слёзы, когда она целовала меня и засыпала на мне, были настоящими. Но из-за чего она плакала? Мои размышления прерывает звонкий шлепок. За ним следуют громкие выкрики Лив и с грохотом закрытая дверь. Чувство чего-то ужасного кольнуло в спину и я подорвался с места, быстрее доходя до её кабинета. Лив сидела на полу и судорожно стряхивала руки, качая головой и всхлипывая. — Лив? Что произошло? Я закрыл дверь, чтобы сейчас никто не смог войти и опустился к ней на колени. На её одежде и руках были капли крови. — Посмотри на меня, Лив, — я схватил её за плечи, но она вырывалась из моих рук. — Опять эта кровь…когда же это закончится… — Золотко, о чём ты говоришь? Я пытался заглянуть ей в лицо, но она продолжала плакать, смотря на руки и пол. — Лив, — я обхватил её за щеку, но она сразу высвободилась из моей руки, — золотко, посмотри на меня, слышишь. Она будто бы не слышала меня и не видела, её плач переходил в горькие рыдания, это походило на какой-то припадок безумия. — Это никогда не прекратится… — Золотко, что не прекратится? — Кровь повсюду…и ещё она зовёт меня…она зовёт меня… — Золотко, как это повсюду? Это лишь маленькие капли. — Мои руки…они все в крови, — она принялась ещё пуще драть свои руки, на которых не было крови. — Успокойся, Лив, слышишь меня, здесь нет крови! — я уже начал трясти её, но она не обращала на это внимания. — Я не виновата…я не виновата в этом… — Лив! Успокойся! Я крикнул на неё, крепко обхватывая её лицо руками. Сколько страха было на её прекрасном лице, пока она часто моргала, всматриваясь в меня. На её щеке был красный след от руки, а на её подрагивающих губах кровь, смешанная со слезами. Она словно бы только что увидела меня, чёрные зрачки почти заполнили всю голубую радужку. Лив начала потерянно оглядываться и хватать ртом воздух. А я вытирал кровь с её лица, аккуратно поглаживая красную щёку. — Это он сделал? Эспен? — непроизвольно рука сжалась в кулак от упоминания этого типа. Лив не отвечала и смотрела то на свои руки, то на окно. — Золотко, почему ты молчишь? Расскажи мне, что случилось? Лив не отвечала, будто бы она находилась не здесь и начала дрожать. Её уши и руки были ледяными, а дрожь начала переходить в какую-то сильную лихорадочную тряску. — Здесь…здесь слишком холодно…я…я не могу больше так… Безжизненным голосом говорила она. Я сгрёб её в свои объятия, Лив походила на безвольное тело, которое не отвечало ни на что и лишь изредка я слышал постукивание её зубов. Мне не нравилось всё это, потому что я не понимал, что с ней происходит и я не знал, как вывести её из этого состояния. Я сплёл наши пальцы, так было проще послать ей немного своей энергии, чтобы согреть её ледяное тело. И я надеюсь, что это допустимо делать смертным, потому что других выходов я не видел, а мне необходимо, чтобы эта девушка ожила прямо сейчас. Лив ничего не заметила, но её начало трясти ещё больше. — Золотко, ты же не хочешь оставить меня здесь одного? Каким-то отчаянным голосом спросил я, не узнавая в нём себя. Лив опять ничего не отвечала и продолжала дрожать. Я заглянул в её лицо, губы были синими, а глаза почти закрылись. Как моя энергия могла не помочь ей? Она угасала прямо сейчас, прямо на мне. — Ради всех Богов, я прошу тебя, не закрывай свои глазки, золотко. Я правда не понимаю, что с тобой происходит, но не закрывай глаза… — Здесь так холодно… Почти неслышно прошептала Лив. Много я повидал в своей жизни, но сейчас страх за Лив охватил меня и я не знал, что мне нужно сделать, чтобы она опять смотрела на меня своими сияющими глазками и счастливо улыбалась. Я лишь крепче сжал её, прижимая к своей груди и обдавая горячим дыханием её макушку. Всё моё тело отдавало жаром, когда как внутри разгорелся настоящий огонь, но Лив не согревалась. Не знаю, сколько прошло времени, пока я покачивал Лив в своих руках и она начала понемногу теплеть. Лихорадочное состояние заменила лёгкая дрожь, а частое дыхание заменили размеренные стуки сердца. Она ничего не говорила, Лив просто лежала на мне, приходя в чувства. Я всё ещё сжимал её ладошку и укутывал от этого грёбанного мира и людей, которые посмели причинить ей вред. Но и я был не лучше всех, кто сделал с ней это. В тот день я пришёл к ней с единственным желанием заманить её в постель, а она плакала и желала мне что-то рассказать, когда как мои глаза застелило вожделение. Но Лив и слова не сказала о своём состоянии. И я оставил её одну. Опять. Вместо того, чтобы спросить о её слёзах и, возможно, не довести до такого состояния. Эта девушка была самым настоящим золотком в моей жизни, светлым и чистым, она была той, кто освещал тёмного меня, который опорочил её своими грязными желаниями. Какой же я ублюдок. Лив рассказывала мне, что всегда была несчастна, но я видел те редкие радостные улыбки, я видел настоящие эмоции, я видел то, как она открывает мне свою душу, а я лишь смотрел на её тело. Её глаза сверкали, когда она смотрела на меня, выражая свои самые искренние чувства, а её звонкий смех и счастливая улыбка озаряли всё вокруг. Она доверила свои чувства лишь мне, Богу обмана, а я пользовался этим оказанным мне редким доверием. И лишь она смотрела на меня иначе, думая, что я похожу под её представления обо мне. Лив единственная, кто смотрел на меня по-другому. И она единственная, кто доверял мне. Что теперь она думает обо мне? Будет ли она дальше мне доверять? Слёзы начали капать на наши руки и Лив привстала с меня, высвобождая свою руку из моей. — Золотко, ты теперь нормально себя чувствуешь? Она ничего не отвечала мне и опять смотрела на свои руки. — Лив, — я мягко обхватил её лицо рукой и повернул к себе, но она не смотрела на меня. Лив не смотрела на меня. — Ты можешь мне рассказать, что произошло? Мой голос был непривычно мягким, потому что я хотел, чтобы сейчас Лив рассказала мне обо всём, что её беспокоит. Она отрицательно качала головой, но я нутром чувствовал, что ей есть что сказать. Её слёзы усилились и она начала подавлять всхлипы. — Нет…я сама. Я сама справлюсь, — тихо говорила Лив. — Золотко, посмотри на меня, — она подняла глаза, наполненные сплошной болью, они потухли. Не прошло и секунды, как она опять отвела взгляд, — ты можешь мне рассказать, Лив. — Нет, этого не надо… Удар ниже пояса. Она больше ничего не расскажет мне. Она больше не доверится мне. Я идиот, я потерял единственную во всех мирах, кто мне верил. — Я запачкала, я запачкала тебя, — её взгляд упал на мою перепачканную в крови одежду, — прости меня, прости, я ототру, — она стала судорожно оттирать пятна, но этим она делала их лишь больше, — извини, я не хотела, прости меня. — Плевать на это, золотко, — я перехватил её руки, она будто стала одержимой этими пятнами. — Прости меня, Локи, прости, — она опять начала плакать и прерывисто говорить сквозь слёзы. — Да за что же ты извиняешься, золотце? — я обхватил её щеку, убирая каждые слезинки, а она лишь отводила взгляд от меня. — Тебе не нужно быть здесь… — Я хочу быть здесь, Лив. — Они увидят тебя, папа увидит, прошу, уходи… — В этот раз я не уйду и в тот раз тоже не должен был уходить…золотко. Лив даже сейчас переживала за меня, хотя не должна этого делать вообще, здесь должен переживать я. Она поднялась с пола, а я следом за ней. Лив обессилено села на диван. — Прошу, Локи, уходи, пожалуйста. Мне нужно поспать, хотя бы чуть-чуть поспать. Поспать? Она легла на диван, поджимая под себя ноги и закрыла глаза, из которых до сих пор капали слёзы. Я упал перед ней на колени, убирая запутавшиеся пряди мокрых волос с её красного от слёз лица. Какой же она была беззащитной сейчас, сколько горечи хранила в себе. Я взял её ладошку в свою, поглаживая кисть руки. Что я сделал с ней? Зачем я появился в жизни этой девушки? Моя тёмная сущность подавила всю её светлую энергию, ведь она угасла прямо при мне. Чувство, совсем не знакомое и ужасное чувство стыда поглощало меня с головой, пока я непрерывно смотрел на Лив. Откуда брались эти несвойственные и новые мне чувства? Откуда у меня вообще брались чувства? Мне было стыдно перед ней за себя, за то, что она доверилась мне, а я пользовался этим доверием. Мне стало стыдно за то, что она меня ждала, чтобы поделиться своими переживаниями, в то время как я гулял на пирах. Мне стало стыдно за то, что я её обманываю, но хорошо, что она никогда не узнает, что скрывается за этим обманом. Лив уснула с безмятежным лицом, а я целовал её до сих пор дрожащие маленькие ручки, желая этим возместить все свои отвратительные поступки и свой подлый обман. Мне нужно как можно скорее исчезнуть из её жизни, чтобы ещё больше её не очернять и не приносить ещё больше страданий Лив.