Локи
Большая кровать с балдахином, колонны которой перекрыли свет луны с окна, стоит посреди широкой и богато обставленной комнаты, а прямо на ней, среди многочисленных подушек, спит Локи. Впервые я вижу его в своих снах. Интерьер убранства точно навеян моими впечатлениями и представлениями о божественном.Этот голос… Нет, мне точно показалось. Ведь это только прошло, меня отпустило, я забыл. Полная паранойя, которая перешла и на мои сны, кои я так редко вижу. Знаю, что это коварный обман и нечестные игры моего сознания. Мною сейчас искусно играют, но я чётко обозначил себе, что все мои проявленные чувства были наваждением и эта установка живёт со мной уже долгое время. Поэтому я стискиваю челюсти и продолжать лежать с закрытыми глазами.
Замираю и пошевелиться не могу, смотря на мирно спящего Локи. Кажется, что этот образ испарится, исчезнет, стоит мне подойти, поэтому я даже затаиваю дыхание, когда из глаз уже давно текут слёзы от того, что я вижу его впервые за такое долгое время. За время, когда мой мир в одночасье рухнул, оставляя мне руины и жалкое подобие жизни.Всё? Открываю глаза и застываю. Это походит на заманивание меня самого же в свой личный капкан. Мне стоило невероятных усилий забыть всё, чтобы не сбредить и не помешаться, но прямо сейчас передо мной в льняном платье стоит она, её тёмные волосы спадают волнами на плечи, а луна подсвечивает её блестящие от слёз глаза и дрожащие губы. Но это всё фальшь. Стоит к ней подойти, коснуться, как она растворится, оставляя после себя привычную дымку.
Сердце делает кульбит, когда вижу, как Локи приподнимается на локтях. Хоть бы не исчез, хоть бы это не кануло в пропасть вместе с моими руками, которые от волнения стали ледяными. Пускай этот сон не кончается, пусть позволит мне подольше полюбоваться им.Это образ, её нет здесь, но я не могу лишь смотреть, даже если это сон. Куда деваются все проклятые заклятия о том, что было чушью то, что я чувствовал, когда подрываюсь к ней? К моей Лив. Мне уже плевать на все свои нерадивые и ложные слова, потому что я могу опять её увидеть.
Сотню раз умираю и воскресаю, когда Локи стремительно подходит ко мне. Взъерошенные рыжие волосы, мои любимые янтарные глаза, блеск которых виден даже в темноте, и смесь непонимания на лице. Ткань его длинной рубахи напоминает надетое на меня платье. Даже в одежде отложился свой отпечаток моих впечатлений. Заламываю пальцы и не могу и с места сдвинуться, боясь, что всё пропадёт, поэтому просто смотрю на Локи.Она выглядит совсем иначе в этом одеянии, которое так ей идёт. Хочу прикоснуться к ней, хотя бы попробовать это сделать. Пальцами тянусь к плечу и какое моё удивление, когда я чувствую ткань платья. Подхожу ещё ближе, почти сокращая дистанцию между нами. Шёлк её волос путается в пальцах, когда я провожу выше по белой шее, заправляя пряди за заострённые уши. Как я скучал по её прекрасному лицу, по её сапфировым глазам, которые, как и тогда, пристально оглядывают меня. Ладонью уже настойчивее оглаживаю щёку. Она вздыхает и млеет, прикрывая глаза. Лив всё ещё здесь, не исчезла. Это похоже на сон наяву, я чувствую её.
Локи тянет свою руку ко мне и я внимательно слежу за его медленными движениями, которые будто изучают меня. Его касания кажутся такими невесомыми, ватными, что мне мало даже того, что я как наяву чувствую его прикосновения. Во мне плещет настоящий ураган от одолевших вдруг эмоций, заставляя прокручивать каждое воспоминание, связанное с реальным ним. Какой блаженный сон, ведь я могу видеть единственного, кто смог внести в мою жизнь душевный покой, кто поддерживал, чей образ я представляла каждый день и ради кого я держалась на плаву в мрачной реальности.Я всё ещё помню её реакцию на свои прикосновения — лёгкая дрожь, которую хочется скорее накрыть своим теплом. Но сейчас мне слишком тяжело опять видеть её здесь, осознавая, что я оставил Лив в Мидгарде и теперь понятия не имел, как она. Моё золотко, которое своим присутствием пробивает свет в моей темнейшей душе. Я знаю, что не заслуживаю ни единой её кромки, но не могу сопротивляться тому, что хочу ощутить её. Я слишком эгоистичен, чтобы отпустить Лив или не реагировать на её фантомное присутствие.
— Это лишь сон.Тонкий, сиплый голосок, в котором столько надежды на то, что это реальность, где мы могли бы забыть о том, кем являемся на самом деле.
— Лишь сон, золотко. Локи шумно сглатывает, а его низкий голос пронизывает всю меня, волной ударяя о то, что это всё ненастоящее. Вновь слышу это пьянящее золотко, которое ласкает слух, и тяну руку к его щеке, убирая выбившиеся пряди волос. Прохожу пальцами по лбу, потом носу, скуле и следом тяну вторую руку, чтобы сосредоточить его лицо в своих руках. Тени, что залегли на его лице, не мешают мне разглядывать его. Хочу расплакаться от такого выпавшего счастья — мочь его потрогать, увидеть и ощутить.Её подушечки пальцев дотрагиваются до меня нежно и трепетно, да так, что взвыть хочется от этих прикосновений, но они холодны, что заставляет меня в очередной раз понять, что она нереальна. Глаза, эти глаза сводят меня в сам Хельхейм, они такие живые, настоящие и родные. Ладошки сжимают моё лицо и я наклоняюсь ниже к ней, чтобы наши лбы соприкоснулись. Прикрываю глаза от этой пытки, которая разом выбила весь тот бред, который я пытался себе так упорно навязать. Чувствую, как её ручки дрожат, а дыхание становится прерывистым. Мне хватает лишь её попытки дотянуться до меня и взгляда, который с глаз опустился на губы, чтобы в эту же секунду за затылок притянуть её к себе.
Локи прикрывает глаза и тяжело дышит через нос. Расстояния между нами действительно нет, меня касается его неровное дыхание и кажется, что до взрыва остаются секунды, когда дышать ровно не получается от слова совсем, а руки перестают слушаться, опускаясь ниже. Мне мало его тронуть, этого ничтожно мало, но стоит нашим взглядам пересечься, как я теряю контроль, я не выдерживаю. Поддаюсь вперёд одновременно с тем, как Локи это улавливает и притягивает к себе, чтобы слиться в поцелуе. Таю и полностью растворяюсь в этом порыве, который так нещадно разрывает меня на миллионы кусочков. Пробую точно на вкус его мягкие губы, на которых чувствую сладость мёда. Цепляюсь руками за его напряжённые плечи и обвиваю его шею, придвигая ещё ближе, когда как его губы спускаются на раскалённые участки моего тела.Это походит на борьбу, где каждый хочет как можно лучше прочувствовать друг друга. Её манящие губы, с которых слетает лёгкий вздох, это лакомство, которое хочется как можно больше и дольше пробовать, желательно не останавливаясь. Мои руки напитались огнём, что прямо сейчас струится во мне, но я не намерен отпускать Лив со своих рук, что сжимают волосы, что прижимают за талию ближе к себе. Её спина прогибается под моим натиском и я опускаюсь ниже. Бархат её кожи оказывается под моими губами. Дурманящий аромат жасмина обдаёт меня, когда Лив закидывает голову, позволяя мне гулять по её шее и опалять своим дыханием. Каждое переплетение вен, ложбинка меж шеей и плечом, само плечо попадают под мои поцелуи и лишь на косточках ключиц я прикусываю тонкую кожу, на что Лив быстро вздыхает и закусывает губы, пока я исподлобья наблюдаю за ней и упиваюсь её реакцией.
Жар моего тела совпадает с тем, какие горячие руки держат меня, чтобы мои ноги окончательно не подкосилось от пламенных губ, что так упоительно блуждают по моей коже. Наши бёдра прижались друг к другу и мне правда казалось, что век я не чувствовала чего-то более интимного, чем эти прикосновения. Веки настолько тяжёлые, что я с трудом их разлепляю, чтобы перевести дыхание и встретиться с горящими жёлтыми глазами. Локи тянет меня на себя, прижимает и смотрит снизу вверх. Его пальцы притягивают меня за подбородок к себе, но я придерживаю его, желая избавить нас от мешавшей ткани.Беру её пальцы в свои и притягиваю на себя. На мои плечи тут же ложатся её руки, а ноги сжимают мои. Я любуюсь этой девушкой, что так безжалостно привязала меня к себе своей невинной улыбкой. Тяну её к себе, но она придерживает меня. Лив подхватывает подол платья и снимает его, отчего я упоённо вздыхаю. Вздымающаяся идеальная грудь и пунцовые щёки выдают трепещущее волнение, когда она цепляет концы моей рубашки, которая следом отлетает в сторону. В этих действиях нет пошлости и разврата, лишь такая нужная потребность полностью прочувствовать друг друга, что ощущаю и я.
Моё секундное замешательство от набравшейся смелости быстро уходит, когда я вижу и узнаю этот взгляд. Взгляд, который заставляет пульс зашкаливать, а тело изнывать от такого восхищённого разглядывания. Наши губы нежно касаются друг друга и я вспоминаю их контур и форму. И я горю, но так хочу, хочу ещё. Пальцы ведут вдоль моего позвоночника и оставляют за собой крошечные мурашки, а Локи целует, обводит полушария грудей с привычной властью в своих движениях. — Я скучаю, я так скучаю по тебе, Локи.Почти хнычет мне в шею, словно маленькое дитя, не представляя, какое действие на меня оказывают её слова. Если бы она только знала, что я готов послать всех в бездну Гиннунгагап¹ и ринуться к ней, но я не могу. Мне остаётся лишь довольствоваться снами или лютыми галлюцинациями.
Его запах, я вновь его вдыхаю, зарываясь в рыжие волосы. Даже не знаю, кому я говорю свои мольбы, но знаю, что во сне я точно услышу удовлетворительные ответы. Локи приподнимает меня за бёдра, чтобы слиться в одно целое и почувствовать долгожданное воссоединение. Наши тела плотно прижаты друг к другу, так, что я плавлюсь от такой температуры между нами. — Скучаю и я, золотко. Слишком ты глубоко закралась в меня, настолько, что брежу даже сейчас.Слышу томные вздохи, которые растекаются по моей спине, пока наши тела плавно двигаются навстречу друг другу. Знаю, что говорю это нереальной, той, которой не может быть здесь априори, но Лив обнимает меня, рассыпая множество поцелуев, а я понимаю, что это тело должно принадлежать лишь мне и никто не в праве его касаться. Лишь я могу вызывать в ней желание и лишь я должен его утолять. Моя, она лишь моя. Но ведь её здесь нет и я не могу с этим ничего поделать.
— Расскажи мне как…как ты скучаешь по мне. Прерывистым словами я спрашиваю, зная, что это будут лишь придуманные фразы моим мозгом, которые я так желаю услышать. Локи то сжимает мои бёдра, то разжимает, а я веду носом по его щеке, переходя взглядом на глаза, пылко желая услышать ответ. — До сумашествия, до бешеной одержимости, до того, что я не могу и думать ни о чём, когда вдруг вижу тебя. Лив, ты сводишь с ума. Ещё одно появление и у меня не останется здравого рассудка, золотко. Каждое его слово сопровождалось поцелуем куда-то в область шеи и всё нарастающим темпом, что разряжало каждую частицу меня, доводя до нестерпимого наслаждения. — Ты моя, Лив. — Локи…Всё равно вырываются с моих губ эти беспамятные слова и Лив обхватывает моё лицо. Со сладким стоном она выдыхает мне в губы моё имя. Это моментально действует на меня и, схватив её за бёдра, мы оба приходим к моменту блаженства, разрядке, необходимости и того, что так не хватает в привычной жизни.
Я чувствовала Локи, как и он меня, полностью, не скрывая ни единой эмоции, оголяя себя и позволяя увидеть обнажённые чувства. И наше сбивчивое дыхание, которое было точно в унисон, удовлетворённые тела, которые жаждали друг друга, тому подтверждение. Прижимаю Локи к своей груди, целуя в висок, на что он крепко обхватывает меня, словно сейчас всё исчезнет, оставляя лишь сладчайшее воспоминание. — Твоя, я уже давно лишь твоя.Меня не отпустит, я не смогу её окончательно забыть. Знаю, что должен это сделать и что прямо сейчас пачкаю её своими руками, которые вновь стали грязными. Но я не могу, потому что в мгновение её свет стал так нужен мне и без которого так трудно здесь.
— А если мы больше не увидимся, Локи? — Во снах, золотко, мы с тобой увидимся во снах. — Но ведь сны это не реальность. Горячие слёзы стекают на его плечи, которые вдруг напряглись, а руки стали перебирать мои волосы. Чувствую, что всё начинает пропадать, всё летит в небытие, чтобы вновь вернуть меня в реальность. Отстраняюсь и ещё раз смотрю на Локи. Один поцелуй и я ничего не чувствую, будто растворяясь.***
Лив, Лив, Лив… Трясут и хлопают по плечу, ещё что-то кричат и я подрываюсь, хватаясь за меч, что лежал подле меня. — Спокойно, — Улль тут же поднимается с корточек и отступает, чуть ли не наступая в обугленные ветви, — я лишь хотел тебя разбудить. Ты никак не хотела просыпаться. — Прости, это как-то само, — неловко проговорила я, принимая сидячее положение. — Ты, видимо, слишком вымоталась вчера, поэтому так крепко спала. — Видимо. Всё был сон, это был лишь сон. Как же это было реально, даже на щеках остались засохшие дорожки слёз, но ведь я плакала во сне, как это отобразилось на мне здесь? Неважно. Я увидела Локи во сне, когда совсем не ожидала этого после бессчётных попыток в Мидгарде. Наверное, все произошедшие события, впечатления, мой страх подействовали на меня так, что сквозь пелену невероятного и нового я смогла увидеть родное. Остались лишь воспоминания, что навязывают печаль и заставляют прикусить губы, поджимая ноги под себя. — Неужто проснулась, держи, — надо мной возвысился Сагр, кладя в руки какие-то ягоды, — черника очищает организм от ядов. Как ты чувствуешь себя сегодня? — Хорошо…да, мне уже лучше, — если бы не Сагр, я, наверное, даже и не вспомнила о том, что была ранена. Мои мысли так далеко отсюда. — Я могу снять повязку? — Можешь. На плече не оказалось чёрных следов, лишь коричневая корка и лёгкое покраснение вокруг. Думаю, что я легко отделалась от той когтистой твари, могло быть намного хуже. — Всё-таки обошлось, удача точно на твоей стороне, Лив, — Улль лучезарно мне улыбнулся. — Наверное, это так, — солнце припекало спину, а деревья покачивались от дующего ветра, пока я смотрела вдаль. — Лив, ты какая-то загруженная. Точно всё в порядке? — Улль осторожно коснулся меня. — Да, просто приснилось кое-что, — веткой я выводила узоры по земле, поникнув головой. — Вам же снятся сны, — Улль стукнул себя по лбу и понимающе закивал, — я забыл про это совсем. — А вам нет? — Вам, смертным, снятся ваши желания, страхи, мечты, несуществующие пожелания, то есть то, что влияет на вас и заставляет прокручивать это в голове, — поучающе говорил Сагр, — у нас же с этим всё проще. У нас нет потребности о чём-то грезить или мечтать, ведь здесь всё идёт равномерно и так, как должно быть, поэтому сон для нас — отдых, а не возможность что-то увидеть. В основном наши сны имеют пророческий или предвещающий характер, есть ещё кое-какие случаи, но они редки. — Интересно выходит. — Нам нужно выдвигаться. Проговорил Сагр и двинулся по тропинке, огибая кустарник. Улль взял лук, я — меч, и мы двинулись за нашим приятелем. Мне не давал покоя один вопрос. — А у смертных не может быть предвещающих снов? — удивлённые лица сразу же направились на меня, — мне просто любопытно. — Может быть, но это связано лишь с их жизнью, а не с глобальными изменениями, которые можем увидеть мы, — сказал через плечо Улль. Чем дальше мы отходили, тем меньше был виден лес и больше виднелись пёстрые цветы, которыми были усеяны целые луга, большие каменные монументы и статуи, которые потрепало время. Маленькие бабочки, жучки садились на цветы, поглощая их пыльцу. Мы проходили вдоль равнин в полнейшей тишине и умиротворении с природой, над нами проплывали пушистые кучевые облака чисто белого цвета, а товарищи о чём-то переговаривались. Как же красива нетронутая, живая природа и как же это отвлекает от грустных мыслей. Проходя всё больше, мне стало казаться, что кроме этих вольных равнин здесь больше ничего нет, но равнины стали заменяться возвышенностями. Я услышала шум воды и рокот, который сменился чарующей мелодией. Мне показалось, что это совсем близко, поэтому я отстала от Сагра и Улля, поддаваясь манящим звукам. Правее текла река, исходящая от невысокого водопада, где на каменных выступах сидел златокудрый юноша с закрытыми глазами. На него летели брызги воды, но он, склонившись над скрипкой, наигрывал удивительные мелодии, что были созвучны со звуками самой природы. Невольно я залюбовалась им и хотела подойти ближе. — Лив! — Сагр сильно тряхнул меня за плечи, а потом повернул голову, пока я пыталась проморгаться, — идём скорее отсюда. — А что такое? — Фоссегрим, видишь, на скрипке играет. Заманивает своей игрой, а потом и выкрасть может. Узнаю приметы Альвхейма, мы близко. — Хорошо, что ты ближе не подошла, — Улль промывал лицо холодной водой с реки, — он тебя не заметил. — Ты, я смотрю, неугомонная и ищешь приключения везде, — недовольно пробормотал Сагр. — Но его игра и впрямь завороживающая. Я мотнула головой и, следуя примеру Улля, умыла лицо. Как вдруг в воде, передо мной, пробежал зверёк, отчего я охнула и сразу встала. — Это же выдра, — воскликнула я, рассматривая её морду, — а вот ещё одна. Какие милые, — умиляясь, я присела на корточки. — Смотри, не тронь, а то ещё обратятся, — смеясь, Улль отвёл меня подальше от реки. — О чём ты? — Да есть одна давняя история. — Опять ты об этом шуте, — Сагр поднял голову и возвёл руки к небу. — Опять что-то связанное с вашим трикстером? — усмехаясь, спросила я у Улля, когда мы уже шли вдоль равнин. — Ради Богов, какой наш? Не приплетай его к нам, — страдальчески произнёс Сагр. — Он, Один и Хёнир — Бог, который также создавал людей — ходили по мирам. И плут убил выдру камнем, — я испуганно вздохнула, — а это оказался сын чародея. — Какой же он… У меня даже слов подходящих нет, — цокая, хмурилась я. — Не поверишь, но он этим хвастал, пока тот самый чародей, которого все страшились, взял в плен Богов и забрал их способности и силы. — Даже у Одина? — изумлённо спросила я у Улля. — Даже у Всеотца. Тогда Боги предложили этому чародею — Хрейдмару — выкуп в виде золота. Он был умным, поэтому содрал шкуру с сына и выдвинул условие: заполнить её всю золотом, да присыпать сверху. — И что, они остались в плену? Ведь у них не было способностей своих. — Не думай, что Боги глупы, Лив, — подметил Сагр, — каким бы ни был шут коварным, он ещё сообразительный и изворотливый. Именно его и послали за золотом, ведь он знал, где взять такое бесчисленное богатство — у тёмных альвов. С помощью волшебного невода, который взял у великанши, он выловил одного карлика — Андвари — в образе щуки, а потом потребовал у него золото, хранящееся в пещере. — То есть он отобрал у карлика золото? — Да, — просто ответил Улль. — Но это несправедливо! Это же не его, — вскрикнула я от такой наглости. — Это Бог коварства и обмана, ты думаешь, что у него есть что-нибудь святое в жизни? — Ужасно, это просто ужасно, — причитала злобно я. — И что было дальше? — Да всё бы ничего, но Андвари проклял кольцо, которое плут отобрал у него. Это кольцо также было частью выкупа, а потом оно приносило лишь смерть и беды. — И всё опять произошло по вине этого трикстера. — Верно, верно, но что уж поделаешь, таков он есть. За его уловками всегда есть способ, который поможет их загладить. — Не вижу смысла проделывать такие фокусы тогда. — Это его сущность — противоречивость нрава и обманчивый характер. Его уже никто не сможет изменить. — У меня язык не поворачивается назвать его Богом, — тяжело говорила я, пока мы поднимались на холм, — у вас есть кто-нибудь, кто совсем не имеет никакого отношения к этому трикстеру? Или он всех здесь замучал? Их озадаченные лица повергли меня в шок, неужели здесь всё завязано на нём? Что же это за существо такое противное то! — Есть, — воскликнул Улль, — например, валькирии. Это воинственные, сильные девы, они помощницы Одина, которые почитают его, как отца. — Ничего себе, и что они делают здесь? — Они участвуют в распределении побед и смертей в битвах, сопровождают погибших воинов в Вальхаллу, где эти воины продолжают свою прежнюю героическую жизнь, но только их зовут уже эйнхериями. — Величественные и храбрые девы… Это восхищает, — говорила я возбуждённым от увлечения голосом. — Это так, они неприкосновенны и всегда находятся под защитой Одина, который их уважает и любит, как дочерей, — тепло говорил Улль. — Раньше, когда была первая война меж асами и ванами… — Война? — резко я перебила лучника. — Да, даже не одна, — мрачно ответил Сагр. — Почему она была? — Ванахейм в своё время был создан без ведома Одина, чтобы существовать отдельно от всех миров, — Сагр смотрел вдаль и неторопливо рассказывал мне историю, — ему это пришлось, естественно, не по нраву, и Владыка развязал войну, чтобы получить во владение и этот мир. — Ванахейм ведь твой мир, — в голове я выстраивала логическую цепочку, — ты, получается, тоже участвовал? — Участвовал, но лишь в первой войне. Потом меня ранили в спину из-за моей простейшей невнимательности. …и тогда, переоценив себя, ты можешь получить неприятный удар в спину. Вот о чём он тогда мне говорил. Всё становится понятно, как ясный день. Его уроки и упражнения с мечом — всё основано на опыте, а тот приём, когда он сказал мне про внимательность, лишь самым наглядным предупреждением. Теперь я совсем иначе посмотрела на Сагра, теперь уже не только как на мудрое божество, но и как на храброго воина. Все замолкли, а Улль метал глазами, видимо, думая, как разрядить ситуацию. — Валькирии тогда тоже участвовали и есть одна легенда… Сагр, о чём там? — Есть легенда, что одна валькирия — их предводительница — после того, как асы проиграли вторую войну ванам, подняла волевой дух народа, да так, что все двинулись защищать Асгард. Этого не смог сделать даже Тюр — Бог войны и чести, говорили, что он тогда, восторженный таким действом, хотел жениться на ней. — Девушка подняла народ на защиту мира, — восторг наполнил меня, — это же просто поразительно, какой только нужно быть отважной. — Ты чем-то на них похожа, — вдруг вставил Сагр, говоря это мне, — да, такая же отважная, но только эту отвагу нужно применять с умом, как они. — Я? На валькирий? — я посмеялась от такого сравнения. — Судя по вашим рассказам, это настоящие Богини войны, куда уж мне до них, — словно током меня прошибло тем, что я лишь затерявшийся человек среди таких могущественных божеств. — Не говори так, Лив. Даже среди людей есть выдающиеся и я думаю, что ты есть тот самый пример. Ты не растерялась и продолжила здраво мыслить, даже когда всё так перевернулось в твоей жизни. Не думаешь, что это тоже признак силы? — Улль приобнял меня, заглядывая в глаза. — Да, думаю, ты прав, — смущённо улыбнулась ему я. — Так а что случилось с той валькирией? Она же совсем недавно перестала быть главной в Вальхалле. — Я не знаю, да даже почему-то имени не помню её, — Сагр тёр лоб, словно вспоминая, — но, говорили, была она жемчужиной средь всех валькирий. Лет сто назад Один же поставил на её место обожаемую тобой Фрейю, Улль. Я перевела взгляд на Улля, который даже растерялся и засуетился, но потом вскинул гордо подбородок. — Обожаемая, — усмехнулся лучник, — скажешь тоже. — Не робей, Улль. Все мы знаем о вас, но понятное дело ты не смог смириться с её популярностью, — Сагр по-дружески похлопал по спине Улля. — Фрейя… она какая-то Богиня? — осторожно спросила я, вспомнив знакомое имя. — Да, Богиня красоты и любви, а теперь ещё и предводительница валькирий. А ещё известна по своему распутству, — Сагр крепче схватил за плечи Улля, который неизменно смотрел вперёд, — в отличие от той, что была до неё. Она теперь заправляет и Вальхаллой, и Фольквангом, где тоже находятся павшие бойцы. Как распутница может заправлять благородными девами? Странно. — Сагр, но лет сто — это не недавно. — Лив, здесь время течёт быстрее, чем в Мидгарде, — пожал плечами брюнет, — поэтому сто лет это очень мало. — Даже так, — эту новость я восприняла спокойно, даже не удивляясь. — Расскажите мне об Альвхейме побольше. — Альвхейм это светлый мир, мир просветления, который укутан туманом иллюзий. Светлые альвы — высокодуховный народ, с чистой энергией, обладатели магии. Они правители времени, которое может идти в соответствии с их желанием, они хранители мудрости, которая отличается своей холодностью и бесстрастием. — Да, все слова Улля верны. Запомни, что их расположением обладают немногие, есть альвы доброжелательные, а есть нет. Будь аккуратна и не говори попусту. Я тебе говорил, что это священная земля, — я быстро кивала головой, — так вот, здесь хранится свет всех миров, светлейшие и просветлённые умы живут именно здесь. — Вроде я должна остерегаться и быть осторожна, но вы рассказываете уж слишком любопытно, а описание этого мира и вовсе вовлекает меня во вкус. Ехидно им улыбнувшись, во мне зародился интерес от их рассказов мне хотелось побыстрее увидеть это чудесное место. Высокий холм, что стоял перед нами, закрывал обзор на дальнейшие виды. По пологой дорожке мы всё выше подымались, когда я начала замечать пики гор. Стоило подняться на вершину, как я замираю, не в силах пошевелиться. Fairytale — Harry Gregson — Вы, вы же тоже это видите? — порывисто оборачиваюсь к приятелям, которые совсем не впечатлены этим видом, как я. — Какая красота. Да посмотрите же, как здесь красиво. Меня тут же очаровывает и притягивает своей живописностью и красочностью это место, над которым мы возвышаемся. Чего стоят только эти, покрытые зеленью, горы, которые стоят по обе стороны раскинувшегося города, который кажется совсем крошечным по сравнению с ними. В деревьях, что поражают своими размерами, встроены домики, а игра разных инструментов, что доносится до меня — божественна, их мелодия обволакивает всё тело, даря наслаждение от одних лишь звуков. Настоящий сказочный мир. С каждым шагом я всё чётче видела сияние и свечение города, да такое, что невольно затаивала дыхание. Наверняка у меня случился переизбыток эмоций от очаровательности и пышущего здесь света. Это просто невозможно быть настолько красивым местом. Здесь пролетают птицы с ярким оперением, подобно фениксам, а природа, она волнует сердце, волнует душу. Альвы проходят мимо нас и заглядываются, шепчась. Мы слишком с ними разнимся. Я знаю, что не нужно так бессовестно их разглядывать, но не могу с собой ничего поделать. Девушки грациозны и изящны, почти у всех вдеты диадемы или украшения, которые придерживают длинные волосы, открывая их эльфийские уши, а платья совсем воздушные и невесомые. Мужчины облачены в величественные одеяния, подчеркивая свою важность, а лица, направленные вперёд, выражают непоколебимость и полную уверенность. Неземные, совсем неземные существа. Их кожа — снег, а глаза точно драгоценные камни. Мимо меня проходит высокий брюнет с длинными волосами в весёлой компании и, заметив моё любопытство, слегка улыбнувшись, в приветствии кивает головой. Проморгавшись, я делаю также. — Они точно реальны? — шепчу я, подходя ближе к Уллю. — Точно, точно, — глухо смеясь, говорил Улль. — Мы в Скинандии. Сагр заметил столб с табличкой, где было выгравировано название, около хрустального моста, который вёл в лесные дома, а дальше виднелась шумная площадь, но я останавливаюсь, замечая скульптуру. Не доходя до моста, в стороне, стоит чёрная мраморная скульптура мужчины и рядом с ним стоящей женщины в полный рост. На них надеты доспехи, взгляд устремлён высоко вперёд. Женщина держит щит, придерживая плечо мужчины, а он гордо стоит, оперевшись на длинный меч. — Бог Айварс и Богиня Бенгта, — читает Улль, подходя ближе ко мне. — Кто они? — я разглядываю выразительное у женщины и твёрдое у мужчины выражения лиц. — Понятия не имею, наверняка их давно нет в живых. — Значит, они много сделали, раз о них так хранят память. — Кто вы? Глубокий, стальной голос, заставляет меня вздрогнуть и отвлечься от разглядывания памятника. Разворачиваюсь вместе с Уллем и Сагром. Перед нами стоит привлекательный статный мужчина в дорогом одеянии, видимо, альв. От его светлых, даже белых волос, которые заправлены за эльфийские уши, отходит еле видимое свечение, а сам он притягивает к себе взгляд небесными глазами и светлым ликом. Он коротко вздыхает, кладя согнутую в кулак руку на сердце, и осматривает меня. Лицо его вдруг пробирается испугом в виде широко распахнутых глаз и он, раскрыв рот, смотрит лишь на меня. Мне нужно что-то ответить? — Меня зовут Лив. Робко отвечаю я, но с каждой секундой его улыбка становится шире, заменяя испуг, настолько, что можно увидеть два ряда белых зубов. Его пристальный взгляд смущает меня и я лишь улыбаюсь в ответ. — А вы, верно, Улль — Бог охоты? И Сагр из Ванахейма? — Всё так, а кто вы? — недоверчиво спрашивает Сагр, внимательно осматривая мужчину. — Меня зовут Даин, я правитель Скинандии. Добро пожаловать в Альвхейм, Лив, — проницательный взгляд бездонных голубых глаз направлен на меня с доброй улыбкой, — и вам добро пожаловать, путники.