Круги на воде

Эдвард довез его до дома, мягко припарковался у подъездной дорожки и заглушил двигатель. Часы на приборном щитке возвещали о половине первого ночи. Гарри отстегнул ремень безопасности, уже предвкушая, как растянется на большой и мягкой кровати. Благо завтра не нужно было тащиться в школу: можно было вдоволь поваляться в кровати подольше. – У меня осталось еще очень много вопросов, – неожиданно раздался в тишине салона негромкий мягкий голос Эдварда. Гарри непроизвольно повернулся на звук его голоса. Бледное лицо отсвечивало желтоватыми бликами в неверном свете уличных фонарей. – Как и у меня, – кивнул Гарри. Он смущенно взлохматил волосы на макушке. Эдвард проводил это движение задумчивым взглядом, после чего неожиданно улыбнулся. – Тогда имеет смысл повторить нашу сегодняшнюю встречу, – Гарри на мгновение показалось, что он услышал в бархатном низком голосе вампира нотку неуверенности. Как маленькая ложка дегтя в огромной бочке ароматного меда. – Только в следующий раз предупреди заранее, если решишь совершить трехчасовой марш-бросок в один из соседних городов, – усмехнулся Гарри. Эдвард спрятал усмешку в несмелом кивке головы. – Договорились. Гарри открыл дверь и покинул теплый салон «Вольво», окунаясь в прохладу осенней ночи. Темная листва на верхушках деревьев еле слышно шуршала с резкими порывами ветра, нашептывая ему свои безмолвные тайны. Такая чудесная тихая ночь. Гарри сделал глубокий глоток свежего воздуха. – Это было круто, – неожиданно он обернулся в сторону припаркованного авто. Эдвард разглядывал его настороженным изучающим взглядом. – Я давно так хорошо не проводил время! – Взаимно, – наконец негромко ответил Эдвард. Гарри успел заметить, как растянулись его губы в едва заметной мягкой улыбке. Они кивнули друг другу на прощание. Серебристый «Вольво» скрылся в ночных улицах с мягким рычанием двигателя. Гарри запустил руки в карман своего дождевика, пытаясь отыскать ключи от дома, но неожиданно его пальцы нащупали хрустящую, сложенную в несколько раз бумажку. Он вытащил внезапную находку на свет, уже зная, что обнаружит на аверсе зеленоватой банкноты лицо восемнадцатого президента Соединенных Штатов Улисса Гранта. Он криво усмехнулся, рассматривая бородатое лицо уже немолодого мужчины, взирающего на него в молчаливом достоинстве с пятидесятидолларовой купюры. Эта внезапная деталь стала для него катализатором, заставившим его вернуться на несколько часов назад в полумрак ресторана средиземноморской кухни на северо-востоке Сиэтла. Гарри с выдохом разжал пальцы на холодном стекле. Так ведь можно и стакан сломать, ей богу! Эдвард по-прежнему сидел напротив молчаливым изваянием. Не поверил ему и поэтому не проронил ни слова? Или, наоборот, внял его словам и теперь не знает, что сказать? Гарри снова рвано выдохнул и перевел взгляд на остатки коричного соуса в тарелке. Очень хотелось посмотреть Каллену в глаза, но он все никак не решался. Поттер указательным пальцем прочертил долгую линию на покрытом испариной стакане. На самом кончике скопилась холодная влага, и он вытер ее о коричневую салфетку, лежавшую справа от него. Он сосредоточенно вглядывался в хлопчатобумажный кусок ткани, замечая мелкие детали плетения в материи. Интересно, как этот цвет обозначен в каталоге: цвет песчаной бури или оттенок коричневого сахара? По мнению Гарри, оба этих цвета должны были называться коричневым… – Это многое объясняет, – неожиданно выдал свой вердикт собеседник, прерывая озабоченность Гарри оформлением столика. Поттер только и нашел, что непонимающе нахмурить брови. Это не объясняет ничего, подумал он. Там, где он видит загадку, Эдвард неожиданно нашел для себя разгадку. Удивительный парадокс жизни, все в ней относительно. Ловушка субъективного идеализма. Каждый человек (или в нашем с вами случае вампир) живет в своей собственной системе координат. Гарри несмело поднял глаза на Эдварда, окидывая того оценивающим неуверенным взглядом. В какой же пребывает он? – Многое – это что? – Многое – это… многое, – размыто (не)ответил Каллен. Он снова склонился чуть ближе к Поттеру, немигающим взглядом впиваясь в его лицо. Сейчас он как никогда прежде напоминал большое хищное животное, выжидающее свою добычу в укромной тени. Гарри в мгновение ока стало не по себе. Он был уверен, что Эдварду с его более чем отличным зрением совершенно не было никакой нужды так пристально его рассматривать. Тут же захотелось куда-нибудь спрятаться от этих внимательных темных глаз. – Так и не скажешь, что тебе больше семнадцати… Гарри неуверенно пожал плечами. – Как, впрочем, и по тебе, – хмыкнул он. Эдвард засмеялся. В этот момент Гарри услышал, как треснуло повисшее между ними напряжение, а потом осыпалось острыми осколками приятного глубокого смеха. В его мир сразу же вернулись остальные звуки: какая-то бибоп композиция, быстро льющаяся из настенных динамиков, тихие обрывки фраз из разговоров за соседними столиками, звон бокалов, скрежет приборов и еще тысячи разнообразных гармоний. Гарри непроизвольно выпрямился, он пропустил тот момент, когда его плечи грузно ссутулились и застыли в сковавшем его ожидании. Он, кажется, позабыл, как сложно порой ему давались беседы с людьми. Поттер смочил горло стаканом газировки и решительно взглянул на Эдварда. – Ты обещал, что расскажешь мне про свои шпионские штучки, когда мы будем не в школе, – Эдвард еле заметно поморщился на этих словах. Его губы растянулись в кривой усмешке. – Так вот, мы не в школе! – Я надеялся, что ты не вспомнишь, – бросил Каллен. Он подпер голову рукой и принял крайне задумчивый вид. Вот же хитрец! – Но я вспомнил! – возмутился Гарри. – Надежда в глазах страждущего, – усмехнулся Эдвард. Кажется, кто-то старался тянуть время. – Надежда сбивает с толку, – не согласился Поттер, рассматривая своего собеседника исподлобья. Эдвард только пожал плечами, мол «думай, что хочешь». Гарри не возражал. В конце концов каждый имеет право на свою точку зрения. Гораздо забавнее был факт того, что Эдвард оказался на поверку гораздо большим оптимистом по сравнению с самим Гарри. – Итак… – выдохнул Каллен. Он поправил манжету на рукаве рубашки, видимо, пытаясь отвлечь себя каким-то рутинным действием. Всего на мгновение Эдвард опустил глаза в стол, будто пытаясь скрыть какую-то эмоцию. Судя по всему, он немного нервничал, вверяя Гарри свой секрет. – Много ли ты знаешь о телепатии, Гарри? Поттер в изумлении приподнял брови. Это было неожиданно. И одновременно с этим достаточно ожидаемо. Недопризнание Эдварда было похоже на кусочек мозаики, со щелчком вставший на свое место. Наверное, на лице Гарри отразилась какая-то тень довольства от неожиданного открытия (если так можно выразиться о ситуации, когда тебя насильно ткнули носом в очевидное-неочевидное), потому как Эдвард поднял брови в немом вопросе. – А говорил, что мне нужно читать меньше комиксов! – возмутился Гарри. – Ты сбил меня тогда с толку! – Я просто дал тебе дельный совет, – покачал головой Эдвард. – Уже позже ты сам пришел к каким-то собственным выводам. – Ты совершенно невозможен, – раздраженно буркнул себе под нос Поттер. – Извращаешь смысл любых моих слов. – Зачастую люди только и делают, что строят какие-то ложные ожидания, а потом страдают, обманываясь своими ошибочными предположениями, – с деловитым видом хмыкнул Каллен. Темные глаза привычно лучились уверенностью. – Так я утолил твое любопытство? Гарри вновь бросил на одноклассника взгляд исподлобья. Он вытащил из корзинки хлебную палочку и принялся с досадой крошить ее в свою тарелку. Не будем упоминать, кого же он все-таки представлял на месте несчастного хлебобулочного изделия. – Вполне, – выдохнул Гарри. От хлебной палочки оставалась треть, когда он неожиданно замер и смерил своего собеседника заинтересованным взглядом. – Доктор Каллен говорил, что у тебя свои методы слежки… Значит ли это, что другим… твоим «собратьям» недоступна телепатия? Эдвард пожал плечами. Он с безмолвной мукой на лице наблюдал за тем, как Гарри бесцеремонно крошит хлебом на тарелку, иногда промахиваясь, отчего бежевая скатерть перед ним была уже щедро усыпана хлебными крошками. Вот кому нужно было сопровождать Гензеля и Гретель в лесной чаще, дабы дети не угодили в лапы ведьмы из пряничного домика. Столько хлебных крошек съесть не под силу ни одной лесной птице! – Я не встречал таких. – Откуда же у тебя такой… дар? – полюбопытствовал Поттер. Хлеб в его руке закончился, и он протер руки салфеткой. Прежде чем продолжить отвечать на расспросы Гарри, Эдвард на мгновение задумался. Его темные непроницаемые глаза поймали какую-то точку за спиной Поттера, чуть выше плеча, и зациклились на ней. Гарри показалось, что если он навострит уши, то сможет услышать глухой скрежет шестеренок в его голове. Поттер был ужасным легилиментом: у него не было абсолютно никакого дара к этому тонкому мастерству. Однако сейчас он был готов отдать многое, только бы узнать, о чем же думает Эдвард Каллен в моменты прострации. – У меня есть теория, – тихим задумчивым голосом проговорил Эдвард. Гарри склонился над столом, чтобы лучше слышать негромкий низкий голос. – Я предполагаю, что в процессе трансформации усиливаются некоторые ключевые качества человека, которыми он обладал при жизни. Иногда это какая-то физическая характеристика, например сила или красота, а иногда что-то, связанное с характером или психическими возможностями… Гарри в раздумьях пожевал нижнюю губу. – Как гитара и усилитель звука? – на пробу предположил Поттер. Эдвард пустил тихий смешок. – Да! – кивнул тот головой. – Грубо говоря, ты уловил суть. – А ты выходит был крайне проницательным человеком в прошлой жизни? – выдвинул еще одно предположение Гарри. – Не хочу хвастаться, но да, – согласился Эдвард. – А на каком расстоянии ты можешь проникать в чужое сознание? – с энтузиазмом уточнил Гарри. – Что-то вроде пары-тройки миль… Тяжело так сходу назвать точную цифру, всегда существуют какие-то погрешности. – Это очень практично! – восхитился Поттер. Эдвард перевел на него вопросительный взгляд. – Ну… вы же пытаетесь притворяться обычными людьми, влиться в общество – хотя на мой взгляд, извини заранее, достаточно безрезультатно – поэтому ты вполне можешь отслеживать любые подозрения в умах излишне внимательных наблюдателей, путать их мысли, ну и все такое… – Я не умею путать мысли! – тут же возразил Каллен. Гарри немного опешил после услышанного. – А ты пробовал? – немного растерянно поинтересовался Поттер. В его голове еще были свежи и четки поддельные воспоминания и образы, которые вкладывал туда Том. Гарри мог смело сказать, что это был один из самых отвратительных моментов его жизни: как будто его мозги пропустили через мясорубку. Он тогда не видел четкой грани, не мог отделить чужое восприятие от своего собственного. Гарри хорошо помнил те дни, когда все чаще сомневался, является ли он в действительности полноправным хозяином своей жизни. – Я просто… знаю, – ответил Эдвард. Гарри только что услышал нерешительность в его голосе? – Птица знает, что умеет летать. – Некоторые птицы умеют плавать. – Некоторые. Не все. Гарри наградил собеседника долгим непонимающим взглядом. Порой мы сами придумываем себе границы. Загоняем себя в привычную предсказуемую рутину, чтобы потом бояться высунуть из нее нос. Эдвард даже не пытался, что достаточно странно вкупе с тем, что он был очень любознательной и разносторонней натурой. Возможно, суть вопроса лежала в необходимости, а точнее в ее отсутствии. – Но это может быть полезно, – наконец подытожил свои мысли Гарри. – Там, откуда я родом, тоже есть люди, обладающие способностями к телепатии, как ты это называешь. Глаза Эдварда немного округлились в удивлении. Гарри усмехнулся, довольный тем, что сумел заинтересовать Каллена. – Как вы называете это умение? – Легилименция, – с готовностью пояснил Поттер. – Очень… ёмко, – кивнул Эдвард. – И насколько я понял, твои «собратья», – Гарри фыркнул, когда услышал это определение, – умеют не только проникать в сознание других людей, но и как-то активно на него воздействовать? Гарри прищелкнул пальцами. – В точку! Вы способный ученик, мистер Каллен, – деловито сообщил однокласснику Гарри. – Просто схватываете все на лету. – А ты всегда такой шут гороховый? – скрывая широкую усмешку, поинтересовался Эдвард. Поттер в притворном жесте обиженно надулся. – Чувство юмора – полезный эволюционный механизм, между прочим! Зачем сидеть с постными серьезными лицами, когда ты всегда можешь сделать общение чуточку приятнее. Каллен миролюбиво развел руками. Это была капитуляция. – А ты... ты владеешь легилименцией? Поттер спрятал в ладони широкую усмешку и покачал головой. – В своей жизни я встречал только трех человек, наделенных этим даром. Это довольно редкое явление, не говоря уже о том, насколько опасное… Нужно обладать определенным складом ума, интуицией, достаточной концентрацией, способностями в конце концов, – Гарри ненадолго призадумался. Память тут же услужливо подсунула ему нелестные слова бывшего профессора зельеварения, которыми он наградил Поттера во время уроков по окклюменции: «Ум — не книга, которую можно раскрыть, когда заблагорассудится. Мысли не напечатаны внутри черепа, чтобы их мог изучить всякий любопытный. Мозг — сложный и многослойный орган — по крайней мере, у большинства людей, Поттер…». Наверное, у Северуса Снейпа за пазухой всегда был какой-то список важных дел, без которых его день не мог считаться прожитым не напрасно. Один раз высказаться об умственных способностях Гарри Поттера; пару-тройку раз пройтись по Большому залу грозной летучей мышью; один раз унизить Поттера прилюдно; несколько раз снять с десяток баллов с факультета храбрых и отважных… Это было бы забавно, если перед сном профессор зелий устраивался в своем гробу и подводил в голове итоги прошедшего дня, после чего бы выносил свой вердикт. – Таким образом, после долгих лет или даже десятилетий тренировок, легилимент оказывается способен к считыванию визуальных образов, мыслей, намерений, даже снов и воспоминаний… Но нужно быть всегда предельно аккуратным. Восприятие – палка о двух концах, а сознание – это поток. Никогда не знаешь, куда он может тебя унести и сможешь ли ты потом вернуться прежним, – Гарри зеркально повторил позу Эдварда, подпирая голову кулаком. Так было гораздо удобнее следить за реакцией собеседника. Открывался лучший угол обзора. Каллен выглядел по меньшей мере озадаченным. Никакой привычной глазу скуки или отрешенности. Казалось, что он нашел для себя интересную загадку, которую должен был решить. Как будто перед ним поставили когнитивную этическую проблему с вагонеткой. – Чужая голова – потемки, – наконец, поделился своим мнением Каллен. – Но только не для тебя. Эдвард удовлетворенно ему кивнул: – Но только не для меня… – Еще мой однокурсник Энтони Гольдштейн все хвастался тем, что его троюродная бабка была интуитивным легилиментом, – Гарри припомнил в голове лицо блондинистого старосты из Рэйвенкло, который состоял в свое время в рядах Отряда Дамблдора. – Таким людям не нужно особо штудировать теорию, они делают это неосознанно. Им скорее наоборот нужен какой-нибудь защитный механизм, ограждающий их от чужих мысленных потоков. Наверное, это похоже на то, как будто твое сознание разрывают тысячи голосов… [1] – Защита? – непонимающе переспросил Эдвард. – Да, что-то вроде щитов от внезапных нападений извне. Ее называют окклюменцией, и она также относится к сложным разделам… – Гарри чуть было не сказал «магии», но вовремя прикусил свой язык. Он понадеялся, что Каллен не заметит оговорки, потому как Гарри так до конца и не смог решить, должен ли он открыться Калленам. Гермиона советовала ему быть осторожней. Но ведь это Гермиона, а она была той еще перестраховщицей! Интересно, как много доктор Каллен уже успел рассказать своим домочадцам? – И ты, разумеется, владеешь этой окклюменцией, – утвердительно предположил Эдвард. На его лице отразилась еле заметная тень досады. Судя по всему, Каллен очень привык полагаться на свою способность. Неудивительно, в таком случае, что общение с Гарри сбивает его с толку. Любопытство не порок, но будет ли загадка столь же интересной после того, как ее разгадают? Вот в чем заключался главный вопрос. – Именно поэтому путь в твое сознание мне заказан? – Само собой, – удовлетворенно подтвердил догадки Эдварда Поттер. – Нечего всяким любопытным шастать у меня в голове! – Я еще столько хочу у тебя спросить… – поделился Каллен. – Ты как ящик Пандоры, а твое сознание – лабиринт. Ловушка для неискушенных. У Гарри волосы на затылке встали дыбом от этого вкрадчивого доверительного тона. Это объясняло периодические головные боли, которые преследовали Поттера во время совместных занятий. Чертов Каллен атаковал его разум с изяществом отбойного молотка! Сейчас Гарри был по-настоящему счастлив, что все же сумел обучиться окклюменции. Это был беспрецедентный случай, однако, после того как крестраж Тома был уничтожен, Гарри неожиданно открыл в себе способность наглухо закрывать свое сознание. Как будто дверь, до этого приглашающе раскрытая, была теперь неприветливо заколочена крепкими досками. Тут и не пахло советами почившего профессора в духе «расслабьтесь» или «очистите свой разум». Гораздо легче было сосредоточиться на основательной защите, по кирпичику выстраивая крепкий фундамент вокруг себя. Идея с лабиринтом посетила его так же неожиданно, как и внезапная страсть к окклюменции. Гарри тогда был безмерно благодарен своей-тогда-еще-девушке-Джинни, которая ввалилась к нему домой без приглашения в один из одиноких субботних вечеров, когда он вел деловитую беседу с распечатанным пузырем Старого Огдена. Тогда они отправились в кинотеатр на Чемберлен-Роуд, прогулка была знатная. Удобная и заезженная тема хорошего свидания. В тот день в малом зале крутили только «Сияние» Кубрика, поэтому Гарри был вынужден провести два с половиной часа своей жизни в компании безумной и ужасно завораживающей игры Николсона. Это был забавный поучительный опыт, а также, как оказалось позже, просто кладезь блестящих идей. Большой страшный лабиринт, которым Кубрик решил заменить в своей экранизации оживающие кусты, навел Поттера на мысль о финальном испытании в Тремудром турнире [2]. Опасный темный лабиринт с живыми изгородями, охраняемый лучше тюрьмы Азкабан, стал аллегорией его сознания. Если Гарри внезапно обнаружит, что кто-то подобрался достаточно близко к его чертогам, нарушителя тут же вынесет за пределы его сознания «порт-ключом», обратно к самому началу. Это была его история взросления; неожиданная утрата детства, трагедия и потеря близкого друга. А также возрождение его страхов и ночных кошмаров. Это был его Кносский лабиринт, в котором было спрятано страшное чудовище. Гарри возвел вокруг своего сознания эти хитроумные ловушки, стойкие препятствия, сильные форты в надежде оградить себя от чужого любопытного внимания. Но в то же время, как будто надеялся, что кто-то осмелится через них перешагнуть. Он затаился в темноте в ожидании того, хватит ли у кого-то духу заглянуть на огонек. Двойственная природа человеческого разума. Нет веры без подозрительности, нет подозрительности без капли веры. – Есть некоторые проблемы с доверием, – сухо улыбнулся Гарри. Эдвард хотел было что-то добавить, но Гарри его прервал – мимо как раз проходила их официантка. – Вы не могли бы принести нам счёт? – Да, конечно, – пролепетала девушка и достала из кармана передника длинный листочек. Гарри, сверившись с чеком, залез в карман куртки, но тут его совершенно вероломно опередила длинная бледная конечность. На столе поверх их счёта покоилась ровная пятидесятидолларовая купюра. Поттер бросил на своего компаньона резкий предостерегающий взгляд. Эдвард нашел в себе наглости его проигнорировать. – Это я пригласил тебя поужинать, – решил напомнить Гарри. – Спасибо, не страдаю проблемами с памятью, – быстро перебил его Каллен. Гарри стоило большого труда скрыть волну раздражения, поднявшуюся в его душе. – Ты даже ничего не съел! – возмутился Поттер. Эдвард лучезарно улыбнулся обомлевшей в тот же момент официантке и чинно встал из-за стола, поставив жирную точку в их дурацком споре. – Сдачи не нужно, – бросил он на прощание девушке в переднике. Гарри не готов был признать своего поражения. Он подменил купюру Эдварда своей и поспешно последовал за одноклассником, удаляющимся в сторону выхода. – Сдачи по-прежнему не нужно! – улыбнулся Гарри девушке на прощание. – Хорошего вам вечера, – донесся им вдогонку голос симпатичной официантки. Гарри нагнал Эдварда у самых дверей и бесцеремонно вложил в холодную крепкую ладонь хрустящую банкноту. Каллен в ту же секунду бросил в сторону Гарри сердитый взгляд. – Лучше заправимся на них на обратной дороге, – миролюбиво предложил Поттер. Эдвард хмуро ему кивнул и первым просочился в дверь, чтобы в галантном жесте придержать ее перед выходящим Гарри. – Сколько тебе лет, не напомнишь? – шутливо уточнил Поттер, намекая на его стародавние манеры. Эдвард ответил ему широкой усмешкой. – Семнадцать. – Мы с тобой сверстники, – подытожил Гарри, направляясь в сторону припаркованного «Вольво». – Это вряд ли! – негромко усмехнулся Каллен позади. – Нужно иметь четкое понимание о том, сколько именно лет подряд тебе семнадцать… – Так сколько? – Что-то около восьмидесяти шести, – неохотно поделился Каллен через какое-то время. – Ура! – воскликнул Поттер, за что был сразу же награжден очередным вопросительным взглядом в исполнении Эдварда. Пришлось терпеливо все пояснить: – Ну… по крайней мере родились мы с тобой точно в одном столетии…

***

Побудка в ранее субботнее утро была коварно подстроена яркими лучиками сентябрьского солнца. Сперва Гарри накрылся тяжелым одеялом, но потом, опомнившись, откинул постельную принадлежность, чтобы во все глаза уставиться в окно. Кучевые облака плотно облепили горизонт, но сквозь них в некоторых местах, как через решето пробивались яркие утренние лучи. Кое-где даже виднелось голубое небо. Было похоже на то, что дождь точно не омрачит ясную (для Форкса) погоду. Утренний воздух отдавал прохладой и свежестью. Улица еще недостаточно прогрелась после ночных заморозков. Гарри теплее кутался в красно-золотой шарф всю дорогу до дома шерифа Свона. Белла обнаружилась сидящей на деревянных ступеньках крыльца. Большой темно-зеленый рюкзак, забитый под завязку, лежал рядом с ней. Девушка держала в руках компактный проигрыватель, два черных проводка тянулись к ее ушам, путаясь в длинных каштановых волосах. Кажется, она не сразу заметила приближение Гарри. Ему пришлось помахать, чтобы привлечь к себе внимание Беллы. – Земля вызывает Беллу Свон! Приём, – шутливо отрапортовал Поттер, как только Белла зажала большим пальцем красноватую кнопку «стоп» со стершимся покрытием. Она несмело ему улыбнулась и запустила руку в карман своей куртки. В следующую секунду в Гарри со звоном полетели ключи от «Мустанга». Он без труда перехватил их одной рукой, отвечая подруге широкой улыбкой. – Как вчера провел свой день с Эдвардом? – девушка сделала акцент на имени Каллена и вдобавок ко всему наградила Поттера любопытствующим изучающим взглядом. Похоже, что не только в голове Гарри не укладывалась его более чем неожиданная дружба с его сиятельством Эдвардом Калленом. – Лучше, чем предполагал! – честно признался Гарри. Он подхватил тяжелый рюкзак с нижней ступеньки и направился к подъездной дорожке, где был аккуратно припаркован его «Мустанг». Белла неплохо управлялась со своим красным монстром, и похоже, что вождение малотоннажных авто давалось ей еще лучше. Неловкой и неуклюжей она была где угодно, но только не за рулем. – Давно не был в мало-мальски приличном кинотеатре. Девушка пыталась было вырвать из рук Поттера свою тяжелую ношу, но как только услышала про его поход в кино, тут же остановилась как вкопанная прямо посреди зеленой лужайки. – Вы ходили в кино?! – в удивлении воскликнула Белла. Гарри быстро закинул их рюкзаки на заднее сидение и с мягким щелчком захлопнул заднюю дверь. – Представь себе! – поддразнил ее Поттер такой же восклицательной интонацией. Девушка уперла руки в бока и одарила его лукавой улыбкой. – Может он еще и ужин ваш оплатил? Гарри только поморщился, полностью подтверждая ее слова. Белла издала тихий удивленный смешок. – Это была наглая диверсия! Я пытался оплатить счёт самостоятельно, но знала бы ты, какие у Эдварда ловкие руки… – Даже не хочу знать, какие у него там руки! – воспротивилась Белла, закрывая уши руками. – Он подсунул мне эту несчастную купюру обратно в карман по пути домой, – решил развеять ненужные подозрения Гарри. – Но в целом мне все очень понравилось. Классный фильм, классная поездка! – Куда вы ездили? Насколько я помню, в Форксе нет приличных кинотеатров, – Белла подошла к пассажирской двери и оперлась руками на откидную крышу. Гарри зеркально повторил ее движение, но с водительской стороны. Получилось так, что они могли беспрепятственно смотреть друг на друга. – Мы поехали в Сиэтл, – поделился Гарри. Белла в удивлении округлила свои теплые шоколадные глаза. – Туда ехать часов пять кряду! – изумилась подруга. – Эдвард гонит как стритрейсер, добрались за три с небольшим, – легко отмахнулся Гарри. – Как вы не разбились на автостраде? – Он аккуратный водитель, – гнул свою линию Гарри. – Аккуратный водитель и просто идеальный бойфренд, – поддразнила его подруга. Гарри хотел было возмутиться наглой клевете, но заметил каким лукавством горят большие оленьи глаза напротив. Гарри решил, что следует сыграть по ее правилам. – Ты просто мне завидуешь, признай это! – рассмеялся он. Настала очередь Беллы возмущенно глотать воздух. – Ах так! Приглашу Эрика составить нам компанию в машине! – Гарри досадно застонал. Это же целых двадцать минут непрерывной докучливой болтовни прямо над ухом. Он был уверен, даже в Гуантанамо не использовали таких изощренных психологических пыток. Поттер знал не понаслышке, что даже к физической боли можно привыкнуть, чего не скажешь о психологических травмах. – И уступлю ему место спереди! – Белла только что поднялась в рейтинге его опаснейших врагов, так как знала все его слабые точки. Не стоило доверять ангельской внешности Свон! Кто же знал, что внутри скрывалось такое расчетливое чудовище… – Ты ужасный человек! – подытожил Гарри, объявив тем самым капитуляцию. Белла радостно улыбнулась и подмигнула ему с другой стороны откидной крыши. – Пожалуйся об этом Эдварду, – мягким голосом предложила подруга. – Я уверена, твой бойфренд тебя утешит. – Мы просто друзья! – возмутился Гарри. – Он оплатил ваш ужин, – утешающим тоном проговорила Белла. Таким поучительным голосом обычно вразумляют маленьких несмышлёных детей в том, что отрывать жукам лапки абсолютно неприемлемый и негуманный поступок. – Боюсь, тебе не оставили выбора. – Поговори с моей рукой, – возразил ей Гарри, выставляя перед собой ладонь с согнутыми пальцами. Белла беззаботно рассмеялась, заправляя выбившиеся локоны за уши. Сентябрьские лучи красиво затерялись в ее каштановых волосах, которые на свету имели просто чудеснейший красный оттенок. Гарри даже невольно залюбовался. Девушка тем временем любовно огладила темный брезент откидной крыши. – Может быть уберем ее? – с улыбкой предложила Белла, осматривая небесную синеву на ярком горизонте. Гарри тоже запрокинул голову, любуясь безмятежным небосводом. Погода была замечательная! Он был вовсе не прочь проехаться в кабриолете без крыши. – Почему бы и нет, – пожал он плечами. – Если обещаешь больше не поднимать тему Эдварда! Белла обиженно надула губы и потупила взгляд. Однако все же протянула Гарри ладонь в знак перемирия. – На том и порешили, – усмехнулся Поттер, пожимая протянутую тонкую девичью руку.