Круги на воде

– Просто «Гарри» будет вполне достаточно, – настойчиво проговорил Поттер и сделал страшные глаза. Анафема сперва немного растерялась (Гарри был очень удивлен тому, что эта самоуверенная эксцентричная ведьма вообще способна на проявление подобных эмоций), а потом взяла себя в руки и хитро прищурила свои невозможно синие глаза. – В таком случае я настаиваю на том, чтобы вы оба обращались ко мне исключительно по имени. Не такая уж я и старая, знаете ли… Гарри пустил нервный смешок. Наверное, не стоит напоминать этой ведьме, что Эдвард родился в начале прошлого столетия и технически является здесь самым взрослым. Поттер повернулся к Каллену, чтобы заговорщически ему улыбнуться, но наткнулся на неожиданно серьезного и собранного вампира. Напряженная складка залегла между его бровей, значительно придавая тому возраста, медовые сосредоточенные глаза были прикованы к лицу ведьмы, сидящей напротив. Ох, ну конечно… Как Гарри мог об этом позабыть? – Так ты получается… Герой войны? Гарри нервно прикусил губу и сглотнул вязкую слюну. Почему-то в памяти всплыла сцена из больницы: сопящая на больничной койке Белла, высокий и статный тогда еще доктор Каллен с намертво приклеившейся к лицу нервной улыбкой, выжидательно настороженный в кресле Эдвард и, конечно, сам Поттер, только что получивший новое неожиданное и опасное знание. Только сейчас, кажется, они поменялись местами. Декорации сменились, но ситуация в точности повторяла то пасмурное злосчастное утро. Поттер моргнул несколько раз, пытаясь выдворить из головы так некстати всплывшие воспоминания, и как-то заторможенно кивнул. – Шесть лет назад он избавил магическое население Великобритании от диктатуры одного крайне опасного и крайне поехавшего темного мага. Если не ошибаюсь, дважды! Гарри Поттер – национальное достояние Соединенного Королевства! Гарри всерьез начал раздумывать о том, чтобы наложить на словоохотливую ведьму яростное и чертовски сильное «Силенцио». Останавливало его только то, что все самое главное Анафема уже успела разболтать. Ну что за неугомонная женщина, мысленно бесновался Гарри. От Поттера не укрылось, как в изумлении приподнялись брови Каллена. Наверняка пытался сопоставить в голове разрозненные факты из его биографии, которыми Гарри уже успел с ним поделиться. – Я встречаюсь с национальным достоянием, – полушутливо вынес свой вердикт вампир. Гарри нервно хихикнул, не совсем понимая, действительно ли Эдвард решил так пошутить, чтобы разбавить гнетущую обстановку или это какая-то разновидность хитросплетенного претензионного заявления. – А еще его называют Избранным! У меня даже есть карточка из шоколадной лягушки! Ее было так тяжело достать, волшебники из Великобритании попадаются не часто. Лично я думаю, что это из-за того, что… – в этот раз Гарри долго не раздумывал и совсем не поскупился на сильные эмоции, когда накладывал на ведьму беспалочковое заклинание немоты. Когда-то давно, когда ему было пятнадцать, он опозорился и не смог применить чары «Круциатуса» к безумной Беллатрисе Лестрейндж. Как выяснилось позже, все дело было в банальном отсутствии желания причинить боль (хотя Гарри был абсолютно не согласен с этим заявлением: желания тогда было хоть отбавляй!). Сейчас же Поттер убедился на практике, что на одном только голом раздражении могут получиться самые стойкие заклинания немоты! Анафема подарила им несколько долгих минут тишины, прежде чем у нее вышло применить контрзаклинание. Ведьма, видимо, почувствовав за собой толику вины (или все же несколько выпитых пинт?), поспешила удалиться в уборную, чем не преминул воспользоваться Поттер. – А я встречаюсь с восьмидесятилетним вампиром, – миролюбиво отозвался Гарри. – «Один – один» получается… Каллен рассмеялся, что уже было хорошим знаком в понимании Поттера. Эдвард откинулся на неудобную спинку деревянного стула и в задумчивости потер лицо широкой бледной ладонью. Гарри машинально придвинул стул поближе к вампиру, чтобы не разрывать переплетенные в объятии руки, и даже не поморщился, когда услышал противный скрипящий звук, издаваемый старыми половицами. – Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? – спокойным голосом поинтересовался Эдвард. Гарри уже достаточно поднаторел за время общения с мистером Отмороженная реакция, что разобрать в безэмоциональном ровном тоне нотки обиды не входило в список невозможных для него задач. Наверняка Каллен воспринял это чересчур близко к сердцу. Здесь вновь достаточно остро встали проблемы доверия, искренности и взаимопонимания. Долгие годы жизни не пошли на пользу рефлексирующей по любому поводу натуре Эдварда… – Потому что это то, о чем я не люблю вспоминать, – возможно, голос Гарри прозвучал немного резче, чем он планировал это сделать. Как другие отваживаются доверить кому-то другому свои страхи и неуверенности? Гарри так не мог. Он всегда вольно или невольно избирал более безопасную стратегию: рассказать о себе как можно больше, не рассказывая при этом совершенно ничего… Каллен тем временем заметно насторожился, услышав ответ, и выжидательно склонил голову к плечу, как большая хищная птица. – Я не герой, Эдвард. Я трус! Трус, который вместо того, чтобы принять на себя груз ответственности, предпочел сбежать на другую часть света. Так уж получилось, что за долгое время, проведенное на войне, я мастерски усвоил один единственный жизненно важный урок: беги со всех ног или будешь убит. Они молчали достаточно долгое время. Каждый обдумывал свои действия, взвешивал брошенные слова, анализировал ситуацию, заложниками которой они невольно оказались. Рецепт нарушения идиллии оказался довольно прост: один постоянно накручивающий себя вампир, один волшебник с тяжелым прошлым за плечами, шумное замкнутое пространство и одна охотливая до слов ведьма. Гарри был одновременно раздосадован и счастлив. Досада была вызвана неожиданно возникшими препятствиями между ним и Эдвардом. Счастье – тем, что больше не нужно скрывать неприглядные стороны своего прошлого. О нет, Эдварду не нужно было знать всех подробностей, но кажется, что самое сложное уже вполне миновало их стороной. Как ни странно, но первым молчание умудрился нарушить Каллен. Мрачная улыбка в уголках губ отдавалась в груди Гарри острыми спазмами душевных переживаний. Мы никогда не желаем видеть, как страдают близкие нам люди. – Ты плохо его усвоил, – загадочно проговорил Эдвард. Гарри непонимающе нахмурился и вперил вопросительный взгляд в говорящего загадками Каллена. – Ты плохо усвоил этот урок. Я всегда подозревал, что ты был не самым способным учеником, но чтобы настолько… Поттер обиженно насупился. Эдвард, конечно, имел полное право злиться, но не нужно же было так открыто переходить на оскорбления! – Ты сбежал от своих надуманных проблем в Форкс, но когда тебя настигла другая, более опасная угроза ты просто сложил руки и терпеливо дожидался своей участи. Беги или будь убитым – психология жертвы… С такой внутренней установкой вовсе неудивительно, что в Форксе ты неизбежно наткнулся на самого опасного хищника. Гарри не выдержал. А потом громко рассмеялся. Кажется, Эдвард снова оседлал своего любимого коня: Поттера уже порядком утомило разубеждать этого несносного моралиста в обратном. – В таком случае будь моим храбрым львом, – насмешливо фыркнул Гарри, заглядывая в яркие медовые глаза напротив. – Я вверяю тебе свою жизнь и защиту. – Ну что за глупый лев! Настоящий мазохист, – сокрушенно пробормотал Каллен. – Так глупо влюбиться в бедного агнца. Гарри не смог сдержать еще одного тихого смешка. Разговор Дамблдора и Снейпа в кабинете директора сейчас обретал совершенно иной смысл. «Овца на убой» всегда останется таковой? К счастью, этот абсурдный спектакль погорелого театра был неожиданно прерван Анафемой Блезервик, вернувшейся из дамской комнаты. Гарри и Эдвард успели обменяться короткими красноречивыми взглядами. Полное тихое взаимопонимание. Безмолвное соглашение о том, что позже они обязательно вернутся к этому непростому разговору. Само собой, когда оба будут готовы. Ведьма, перед тем как двинуться в сторону своего места, виновато тронула Гарри за плечо, когда проходила мимо. Поттеру пришлось состроить миролюбивую улыбку, как бы давая понять, что отныне данный инцидент можно считать исчерпавшим себя. Неожиданно их «непринужденная» беседа сместила акценты, перетекая к более насущным вопросам: – Так чем ты занимаешься в Комитете по защите магических существ? Работа с вампирами? – дипломатично уточнил Эдвард. Думается, что он преследовал весьма прагматичные цели, когда ввязывался в эту мягкую топь. – Я посол доброй воли, – ведьма забавно сморщила прямой нос. В угол стола перекочевала очередная пустая пинта. И куда только в нее столько лезет? – Не все кровососы предпочитают светиться перед правоохранителями. А я им в этом активно содействую! Гарри не смог удержаться и насмешливо фыркнул. – Думается мне, что вампиры не очень-то жалуют слово «кровососы». Анафема насмешливо приподняла округлые брови и, прежде чем ответить очередной колкостью (в чем Гарри был уверен на целых двести процентов), кивнула уже немолодому плечистому бармену за стойкой. Мужчина тем временем неторопливо протирал стаканы белым накрахмаленным полотенчиком и, кажется, был настолько всецело поглощен этим действием, что не обращал на страждущую до выпивки ведьму никакого внимания. Однако откуда же ему было знать, что Анафема Блезервик не была рождена для того, чтобы так позорно отступить от своей цели. Варварское решение проблемы, которым воспользовалась ведьма, заставило Поттера громко прыснуть в кулак. Даже сдержанный до эмоций Эдвард коротко усмехнулся, когда трансфигурированные в камешки салфетки начали обстреливать неприступного мужчину. Спустя каких-то 5 салфеток и пару-тройку бранных, заглушенных заклинанием ругательств в исполнении бармена, довольная ведьма крепко прижимала к себе наполненную до краев пинту светлого эля. – Ты бы слышал, как они отзываются обо мне! – хмыкнула Блезервик, делая небольшой глоток. Гарри снова захохотал стоило ему заметить пушистые белые усы, украсившие лицо возмущенной ведьмы. Поттер уже начинал переживать, что кто-то подмешал в его кружку с соком немного (или все-таки много?) Веселящей воды. – Так какого рода помощь ты оказываешь местным вампирам? – вмешался в нелепую сцену любопытствующий баритон Эдварда. Анафема утерла оставшимися немногочисленными салфетками пенное безобразие со своего лица и обратилась к вампиру. – Слежу за их безопасностью, отваживаю надоедливых авроров… Ты знаешь, положение у них, мягко говоря, незавидное в плане гражданских прав. Да! Вампиры не такие добрые и пушистые, в случае чего могут и волю эмоциям дать, а специфика работы аврора зиждется на принципах назойливости и надоедливости. Произойди в округе какое-нибудь прегадкое событие, угадай, на кого в первую очередь посыплются все шишки! Гарри стало немного не по себе, оттого как сжались в тонкую полоску губы Каллена. Он не мог даже представить себе, что должно быть ощущал сейчас его возлюбленный. Не каждый день ведь узнаешь о том, что даже в расчудесном волшебном мире твои собратья подвергаются опрессиям со стороны власть имущих. – Я – буфер, – радостно заключила ведьма, чтобы хоть как-то разбавить горькую нотку последних брошенных ею слов. Эдвард на это только прикрыл ненадолго глаза и утвердительно качнул головой, как бы показывая, что эту тему вполне можно оставить позади. Гарри решил, что не выпустит руку вампира из своей до конца этого необычного и странного разговора. Во-первых, на его непрофессиональный взгляд, Эдварду могла пригодиться моральная и физическая поддержка. А вот во-вторых (Гарри даже невольно зарделся от этой мысли), объятие ощущалось чем-то приятным и домашним. – Ну а так я больше занимаюсь бумажной работой в конторке: хожу на совещания, подделываю документы в местных больницах, подаю рапорты… Скукота! Гарри недоверчиво приподнял бровь. – Подделываешь документы в больницах? Анафема в крайне комичном жесте удивленно выпучила глаза, отчего те стали казаться еще больше (хотя Гарри сомневался, что такое вообще возможно). Ведьма фыркнула и одарила Поттера крайне красноречивым взглядом, который, судя по всему, был призван выразить все что она думает о его умственных способностях. – Ну а как же еще? – изумленно уточнила темноволосая ведьма. Не дождавшись какой-то внятной осознанной реакции от влюбленной парочки, Анафема кивнула подбородком в сторону Эдварда, после чего поспешила разжевать информацию: – Я не имею ничего против охоты на животных, однако те вампиры, с которыми мне приходится иметь дело, предпочитают более цивилизованные методы… Кто-то использует специальные зелья, кто-то питается исключительно донорской кровью. Гарри же сейчас не ослышался? – Зелья? – Не советую! Не очень питательно, – поджала губы Блезервик и снова одарила притихшего Каллена быстрым ободряющим взглядом. Гарри здраво прикинул, что это должно быть так проявляется в ней профессиональная привычка. – Животные в этом плане подходят куда лучше. Гарри замолк на несколько минут и посмотрел на ведьму весьма задумчивым взглядом. Идея о создании подпольной лаборатории выглядела сейчас как никогда привлекательной. Однако с его усидчивостью и проблемами с вниманием впору было ожидать каких-нибудь крайне неприятных последствий… Например, однажды он, вернувшись домой из школы, не обнаружит на привычном месте дома как такового: позже в полицейском рапорте шерифа Свона наверняка будет красоваться запись о возможной утечке газа и последующем за ней взрыве, но Гарри-то будет знать, что послужило истинной причиной этого несчастного случая! – В общем много времени провожу за подделкой документов и подтиранием всех хвостов. Именно это Гарри и имел в виду, когда пытался объяснить твердолобой Гермионе, что не видит себя в качестве верного и добросовестного служителя общественного порядка в Министерстве Магии. Он очень завидовал в такие моменты Рональду, который сумел найти для себя достойное и дорогое сердцу призвание во «Всевозможных Волшебных Вредилках». К слову говоря, Поттер до сих пор получал достаточно неплохие дивиденды с выручки этого уникального предприятия. Галлеоны поступали на отдельно открытый счет, который в скором времени обязательно перейдет в пользование малышу Тедди (о чем лучше не говорить бабушке-надзирательнице). Возвращаясь к теме нелюбимой работы, Гарри твердо уяснил для себя одно: несмотря на демонстративное недовольство и досаду, Анафема Блезервик очень любила и безмерно ценила то, чем она занимается. Это было заметно по ее горящим глазам и воодушевленному голосу, по мимолетным искренним улыбкам и огненному запалу ее речей. Гарри находил это весьма привлекательной чертой: хороший человек никогда не будет хвалиться тем, насколько же он хорош. По-хорошему нужно будет обязательно встретиться с ней позже и выудить побольше информации о природе вампиризма. Было видно, что ведьма не одну собаку съела на этой теме, настолько она была осведомлена обо всем. От молчаливого созерцания Поттера отвлек Эдвард, мягко, но настойчиво потянувший его за руку. Гарри уже совершенно успел забыть о том, что все это время держался за ледяную ладонь, как утопающий за соломинку. Эдвард насмешливо улыбнулся, заметив немного отстраненный взгляд своего возлюбленного. Гарри подумал о том, что, наверное, никогда не устанет любоваться на эти очаровательные ямочки на щеках вампира, которые образуются, стоит Эдварду только улыбнуться. – Земля вызывает Героя, повторяю, Земля вызывает Героя, – ну вот! За всем этим любованием Гарри совершенно позабыл о том, что Эдвард был душкой только до тех пор, пока не открывал рот. Гарри мстительно и совершенно по-детски пнул Каллена ногой под столом. Однако на то вампир и является вампиром, что обладает мгновенной реакцией: Эдварду не стоило большого труда мастерски увернуться от смертельных конечностей. – О, вы такие милашки! – прокомментировала эти детские шалости Анафема с противоположной стороны стола. Ее умиленное выражение лица больше напомнило Поттеру издевку, чем акт доброй воли, поэтому он устало в очередной раз за вечер закатил глаза. Они смерти его хотят, не иначе. – Ну что же, герой на связи, – отозвался Гарри, отворачиваясь от нахально улыбающейся ведьмы. Приглушенный оранжевый свет паба делал Эдварда по-домашнему уютным. Бронзовые кудри мягко отсвечивали, отчего у Гарри даже начали зудеть пальцы от непреодолимого желания к ним прикоснуться. Янтарные глаза, совершенно нечитаемые, таинственно рассматривали его самого. Поттер бы даже сказал, что они… любовались? – Пытаешься воскресить в памяти навыки нарезки… э-э-э флоббер-червей? – Подумывал об этом, – честно признался Поттер. У Эдварда что, была эйдетическая память? Вообще, по мнению Гарри, это бы многое объясняло… – Зелье еще не запатентовано, – между делом откликнулась их новая знакомая. – Его разрабатывали в какой-то Гильдии Зельеваров. Если честно я не очень вникала в детали, но кажется, что групповые патенты – дело крайне неблагодарное. Ну вот, подумал про себя Гарри, уже раскатал губу, как говорится. Наверное, что-то такое отразилось в его разочарованной гримасе, потому как Эдвард буквально через несколько мгновений настойчиво привлек внимание Поттера. – Не переживай, – твердо настоял Каллен. – Охота нам подходит. Знаешь, иногда полезно давать выход своему внутреннему зверю. К тому же элемент соревновательности никогда не бывает лишним, особенно если дело касается семейных отношений. Гарри усмехнулся, мгновенно забывая о своих печалях. – Сублимируешь, – насмешливо бросил Поттер. – Тогда в следующий раз я попрошу тебя обязательно поддаться Розали! Надо же как-то ее отблагодарить за сегодняшнее… Эдвард скорчил горестную гримасу. Скорбно изогнутые брови и опущенные уголки губ вызвали у Гарри предательскую улыбку. Сложно удержаться, когда перед тобой сидит самое очаровательное существо во всем белом свете. Гарри и не смог. Неожиданно идиллию этого момента разрезал резкий, постепенно еще более нарастающий свист. Гарри поморщился от надоедливого звука и обернулся в поисках источника шума. – Господа, кажется, вам пора удалиться, – беспрекословно выдала свой вердикт темноволосая ведьма. В ее правом ухе бешено заходился в пляске небольшой амулет-серёжка, извещающий о скорой опасности. Поттер даже порадовался, что их столик со всех сторон накрывала умело состряпанная заглушка, иначе этот бесноватый звук точно натворил бы бед. – Даже так? По мою душу? – с сомнением уточнил Эдвард, который, видимо, абсолютно забыл о банальных правилах приличия и бесцеремонно влез оскорбившейся ведьме в голову. Анафема сделала круглые страшные глаза и пригрозила вампиру сжатой в кулак ладонью. Артистичности ей было не занимать, Гарри это уже усвоил. – Похоже, что наш недавний знакомый, аврор Джонси, нашел наконец дежурную группу из ДЗМП… – ведьма скривила лицо, стоило ей опрокинуть в себя два пузырька антипохмельной настойки. Гарри пробрала дрожь, стоило только представить на языке этот мерзкий вкус. – Покиньте бар на своих двоих, а потом аппарируйте из какой-нибудь тихой улочки, чтобы не привлекать внимания. Гарри быстро покивал головой, внимательно слушая торопливые указания, и оставил на столешнице несколько четверть-драготов. – Не попадитесь на глаза патрульным, иначе они вас задержат! Гарри облизал в момент пересохшие губы и окинул ведьму перед собой скептичным взглядом. – А как же ты? Что ты им скажешь? – Чистую правду, конечно же! – Блезервик улыбнулась и развела руками. – Произвела допрос с пристрастием и не нашла вас подозрительными. Безобидные мохнатые Апполосские пушишки, не иначе! – Почему твой вредноскоп реагирует на авроров? – решился озвучить так мучавший его вопрос Гарри. – Скажу тебе по секрету, поэтому слушай предельно внимательно, мой дорогой: единственный мой враг – это мое начальство! Поттер на это только невнятно хрюкнул и, перекинувшись решительными взглядами с Эдвардом, направился в сторону выхода. Как только они покинули зону действия заклинания-заглушки, Блезервик взмахнула своей волшебной палочкой, чтобы наложить «Финиту». У самой двери Поттера нагнал веселый звонкий голос темноволосой ведьмы: – Была рада с вами познакомиться, мальчики! Гарри и Эдвард, перед тем как шагнуть в прохладу осеннего вечера, успели помахать на прощание радостно улыбающейся ведьме. Поттер даже успел заметить два воздушных поцелуя, которые послала им Анафема перед тем, как перед его носом захлопнулась тяжелая дубовая дверь. Вывеска с медовым бочонком, украшавшая вход в паб, со скрипом покачнулась на витой металлической подножке. Времени у них, мягко говоря, было в обрез! Нужно покинуть магический город, пока сурьезные волшебники в форме не остановили их до выяснения обстоятельств. Стоило Гарри и Эдварду свернуть с освещенной подвешенными огоньками торговой улочки в какой-то мрачный, глухой закуток, как Поттер сразу услышал знакомые звуки аппарации. Как же удачно они с ними разминулись. – Это вообще законно? – мрачно усмехнулся Каллен, следуя бесшумной тенью в узком переулке. Гарри подумалось о том, что вампир в кои-то веки ощутил себя в родной стихии: скрытный хищник, продирающийся сквозь темноту. Наверное, сам Гарри издавал куда больше шума, потому как в темноте он видел просто отвратительно. – Анафема постоянно прокручивала в голове одну единственную мысль: «воспитательная беседа»… Ответить ему было, увы, не суждено, в конце этого самого сужающегося к выходу переулка их поджидало ровно две скучающие спины. По классике: первая была маленькой и узкой, вторая – высокой и широкой. Гарри замедлил шаг, Эдвард рядом с ним тоже настороженно притормозил. – Энтони, ты просто не представляешь, как я устала стоять здесь битый час, – жалобным тоном возвестила этого самого «Энтони» спина поменьше. – Двенадцать часов на ногах на этом треклятом дежурстве! А меня, между прочим, дома ждут рыбки! Спина побольше только непонимающе пожала плечами и издала какой-то неопределенный булькающий звук. Поттер сразу понял, что этот самый «Энтони», судя по всему, отнюдь не блещет интеллектом. Самое то, отправлять такие вот кадры на дежурство, так сказать подальше от конторки, чтобы глаза не мозолили. – Ничего ты не понимаешь, Энтони! – между тем продолжила свои причитания очень возмущенно выпрямленная спина. – А самое главное – толку от этой работы «ноль». Даже сверхурочных никто не потрудился оформить… Как думаешь, может мне попытать счастья в другом Департаменте? Крупная спина по имени Энтони снова забулькала какими-то откровениями. Гарри видел, как рядом стоявший Эдвард с трудом пытался сдержать широкую ухмылку. Поттер только закатил на это глаза, достал из рукава мантии остролистовую палочку и точным выверенным движением применил к страждущим спинам ровно два прицельных «Конфундуса». Нападать со спины было, конечно, верхом коварства, но прямо сейчас Гарри не очень волновали вопросы морали. – Пошли, пока эти бравые ребята вдруг не опомнились… – Ты знаешь, выглядит так, будто девушка-аврор уже начала кормить своих рыбок, – фыркнул Эдвард, кивая себе за спину в сторону немного дезориентированных товарищей. Аппарировали из Салема они без свидетелей. – Они там все должно быть просто чокнутые, – высказал свою точку зрения Поттер, удобнее устраиваясь в разворошенной кровати. Под пальцами приятно шелестела свежеотпечатанная бумага новой книги по бытовым чарам. Ему уже не терпелось опробовать парочку вычитанных заклинаний на своем подопытном образце, который в данный момент величественно восседал в глубоком темно-синем кресле напротив кровати. – Именно поэтому я и предпочел держаться подальше от этих ненормальных! – покивал Гарри. – «Ад – это другие», – согласно отозвался Каллен, не сводя с Гарри выжидательного взгляда. – Это какая-то цитата? – уточнил Поттер, сосредоточенно черкая карандашом заметки прямо на полях. – Жан-Поль Сартр. Если наш опыт взаимодействия с кем-то был поврежден или искажен, то такой человек может стать для нас только Адом. Гарри задумчиво хмыкнул себе под нос. – Так вот как это называется… В таком случае не могу не согласиться с Сартром! – Только не рассказывай о сегодняшнем происшествии моим родственникам, – предупредительно сообщил Каллен. – Любящее сердце Эсми наверняка разобьется вдребезги, если она вдруг узнает о том, что ее дорогого сына сцапали вероломные магические копы, – рассмеялся Гарри, удобнее перехватывая в руке волшебную палочку. Рассечь воздух по диагонали и очертить полукруг. – Тебе не стоило даже беспокоиться: я бы тебя защитил в любом случае. Эдвард, не обращая внимания на самодовольные реплики, которыми разбрасывался Гарри, непонимающе нахмурился и повел носом. Будто бы перед Гарри в кресле сидел самый настоящий большой пёс! – Не чувствую вообще ничего, – выдал он неутешительный вердикт. – Не очень комфортно… Я привык полагаться на обоняние. Гарри прикусил губу и с ненавистью перечеркнул строчку с описанным заклинанием. – Еще немного и чувствую, придется самому податься в изобретатели чар! Эдвард мягко рассмеялся в кресле. Поттеру все казалось, что от пристального золотого взгляда у него скоро третий глаз на лбу вырастет. – «Пьело»! [2] – нарисовать зигзаг и рассечь воздух. Бледная кожа вампира начала едва заметно глазу переливаться неярким перламутром. Было похоже на следы подтекающего в лужи бензина. Заклинание сработало, осталось только выяснить корректно или нет. – Что-нибудь чувствуешь? – с любопытством уточнил Гарри, делая закладку в книге на текущей странице. Он отложил тяжелый талмуд на прикроватный столик и с интересом исследователя принял наблюдательную позицию. Эдвард улыбнулся уголками губ и побарабанил пальцами по подлокотникам кресла. – Все приглушенно, как будто мы сидим с тобой в разных комнатах. А еще я чувствую себя в безопасности. Гарри устало покачал головой. Чары сработали правильно с поправкой на вампирскую сущность, конечно же. Наверняка любой среднестатистический волшебник с посредственным уровнем обоняния лишился бы всех привычных раздражителей, но только не сверхчувствительный вампир… На сегодня с него точно хватит этих экспериментов! Поттер устало завалился на кровать и в какой-то безмолвной тихой раздражительности отпихнул от себя мягкую упругую подушку. Свежее постельное белье, которое поменял для Гарри Эдвард вчера, еще хрустело под его хаотичными телодвижениями, а также просто невероятно пахло свежестью нового кондиционера для белья. Полевые цветы? Или скандинавская весна… Пахло почти также, как на той залитой солнцем поляне, на которой еще вчера Гарри и Эдвард провели несколько счастливых часов. Маг прикрыл глаза и мечтательно улыбнулся, воскрешая в памяти буйство красоты природы. – О чем ты думаешь? – мягкий, обволакивающий голос раздался откуда-то сверху. Матрас под тяжелым телом немного прогнулся, отчего Гарри тут же уперся боком в крепкий торс сбоку от себя. Боже, благослови гравитацию! Поттер, не открывая глаз, прижался к прохладному мускулистому телу, собственнически обхватывая его руками. Нос ткнулся в мягкое местечко под подбородком, и Гарри покачал головой из стороны в сторону, потираясь самым кончиком о чувствительную гладкую шею. Каллен смешливо фыркнул, приятная низкая вибрация, которая прошлась по его горлу, отозвалась в Гарри трепетным чувством. – Лежать на пожухлой траве будет неудобно, – поделился своими размышлениями Поттер. Его холодные босые ноги вероломно переплелись с длинными ногами Эдварда, которые совершенно не помещались в его кровати из-за неудобной позы, в которой они лежали. Гарри почувствовал тихое, почти осязаемое счастье от этой близости. На сердце было тепло и спокойно, чувство тревоги отошло куда-то на второй план. – Трава и цветы скоро отцветут, осень будет холодной и кусачей… Может быть, мы даже сможем поваляться в хрустящем снегу. Эдвард молчал несколько мгновений, его крупная широкая ладонь аккуратно поглаживала лохматую макушку. У него какой-то фетиш на волосы, насмешливо подумал про себя Гарри, сильнее подставляясь под ласковые пальцы. – Ты про мое секретное место сейчас говоришь? – ради приличия уточнил вампир. Поттер только насмешливо фыркнул в мягкую беззащитную шею. – Ну теперь это наше секретное место. – Интервенция! – шутливо возмутился на последнюю фразу Каллен. – А вот и да! И ничего ты мне за это не сделаешь, – уверенно воскликнул Гарри, открыв глаза. Он приподнялся на локте и с лукавой улыбкой заглянул в прекрасные медовые глаза вампира. Эдвард, не моргая, смотрел на него в ответ. Нотки веселья догорали на дне его ярких омутов. – Такая непоколебимость, – скептично произнес Каллен, прежде чем началась жестокая расправа. Щекотка! Гарри ненавидел щекотку. Он не мог связать и пары предложений, чтобы в них не звучали слова «хватит», «прекрати» или «пожалуйста». Это была самая настоящая экзекуция, поэтому Гарри совершенно не стеснялся пускать в ход руки, ноги и, пожалуй, все… С течением времени разворошенная постель превратилась в настоящую мясорубку (Гарри предусмотрительно откинул, не глядя, остролист и перо феникса в сторону прикроватной тумбы, чтобы она не повторила свою печальную участь во второй раз). В какой-то момент этого изуверского действа Гарри обнаружил себя запыхавшимся, раскрасневшимся и просто сидящим на отдающем прохладой теле Эдварда. Его колени крепко сжимали по бокам туловище вампира, якобы мешая тому сдвинуться с места, а руки в сильном захвате прижимали предплечья Каллена к матрасу. Последний, к слову, совсем не предпринимал каких-либо попыток к освобождению. Хладный труп, неподвижно застывшая статуя. Эдвард даже не моргал, полностью сосредоточившись на свирепом лице Гарри, в голове которого тоже зрел план предстоящей мести. Наверное, так на них подействовал насыщенный разнообразными событиями день, возможно, они просто поддались магии момента, однако через какие-то жалкие крохи времени Гарри обнаружил себя яростно сминающим красивые губы напротив в жарком поцелуе. В груди горел теплый мягкий огонь, в голове – только едкая дымка, последствие буйного пожара. Эдвард под ним, судя по всему, совершенно не возражал против развернувшегося содома. Его губы в не менее живом горячем напоре двигались в такт движениям Гарри. Руки, до этого крепко прижимаемые к матрасу, напряглись, отчего на них выступили тонкие полосочки вен. Гарри этого не видел – глаза были плотно прикрыты – скорее почувствовал. Мягко огладил выступающие полоски пальцами, ослабив хватку на коже вампира. А в следующую секунду почувствовал, как сильные руки схватились за его бедра, с нажимом огладили тазовые косточки сквозь мягкую ткань домашних шорт и поднялись выше к сдавившим сердце ребрам. Иначе как было еще объяснить то, что его сердце заходилось и стучало где-то у самого горла. В груди ему просто больше не было места. – Хорошо бы побывать там весной, – глухо отозвался Гарри между долгими сладкими поцелуями. Было тяжело вновь обрести в себе голос. Связывать слова в предложения – еще тяжелее, но ему казалось, что если он не поделится тем, что сейчас зреет внутри него, то он просто умрет здесь на руках у Эдварда. – Много цветов, океан цвета: дельфиниумы, ромашки, люпины… Песни цикад в сумерках. Теплая прогретая земля и самая душистая трава. Море душистой травы. – Ты про наше секретное место? – уточнил Эдвард, оставляя влажное касание губ на шее Гарри под самым ухом. Гарри был просто готов расплавиться от этой заботы и нежности вперемешку с сильными прикосновениями длинных прохладных пальцев на его спине. Они длинные, поэтому Эдвард без труда касается всех самых потаенных чувствительных местечек. А ведь от такого трения они наверняка уже должны были отогреться! – Про наше секретное место, не иначе! От неудобной позы вскоре у Гарри предсказуемо затекла спина, поэтому в какой-то момент он оказался настойчиво прижатым к смятой постели. Тяжелый темный взгляд вампира пригвоздил его к кровати не хуже гравитации. Гарри нравилось смотреть в эти невероятные, будто подсвечивающиеся изнутри глаза. Они были полны чувственного голода. Хотя он подозревал, что, наверное, он и сам смотрел на Эдварда в ответ с не менее неприкрытым обожанием. Они снова встретились в поспешном поцелуе, зубы стукнулись о зубы. Гарри негромко хихикнул себе под нос, стоит признаться, резкая боль его немного оглушила. А вот Эдвард, оказывается, все это время счастливо щурился своими невозможными глазами, наблюдая за жалкими потугами своего возлюбленного. В этой новой позе Гарри было совсем непривычно и очень неудобно. Ему пришлось запрокинуть голову и сдвинуться немного в бок, чтобы все снова стало просто идеально. Внутри от этого нового открытия все свернулось в тугой и жаркий узел. Наверное, в какой-то момент клокочущее внутри удовольствие дало выход, потому как Гарри услышал совершенно бесстыдный звонкий звук. Несколько долгих мгновений у него отняло осознание того, что именно он стал источником этого высокого томного стона. Как это называется в музыке? Фальцет? Гарри, немного обескураженный подобным, отстранился назад, однако Эдвард, этот опасный и коварный хищник, в ту же секунду двинулся за ним следом. Требовательный и безмерно решительный. Мягкие и безумно притягательные губы вампира вернулись на свое положенное законное место. Их языки сплелись невозможно жарко и просто одуряюще влажно. Гарри уверен всеми жалкими остатками своего разнузданного разума, что этот поцелуй – лучший в его жизни. – Боже, Гарри… – бархатный низкий голос Эдварда был сейчас разбавлен томными рычащими нотками, что, несомненно, однозначным образом отозвалось у Гарри в паху. Низ живота знакомо и требовательно тянуло от переполнявшего его желания. Эдвард под его руками был весь твердым и напряженным, вылитым из титанового сплава высочайшего качества, Гарри даже был не в состоянии представить, какими нужно было обладать силой и выдержкой, чтобы сдерживать себя в такие моменты. Вот Гарри себя никак не сдерживал. Он плотно прижался к крепкому торсу, правую ногу он сжал в колене и бескомпромиссно устроил у Эдварда за спиной. Ему было крайне стыдно от своей внезапной развязности, однако то, с каким обожанием и почитанием смотрел на него Каллен, распаляло в нем что-то темное и неизведанное. Гарри толкнулся бедрами вперед, на пробу, круговым поступательным движением притираясь к твердому паху вампира. Глубокий гортанный срывающийся стон сорвался с его губ в ту же секунду. Не стоит говорить, что результат превзошел все его ожидания. – Нам… нам следует остановиться, – действия Эдварда диаметрально противоположно расходились с его словами. Ледяная рука жадно перехватила согнутую в колене ногу Гарри и заставила того повторить свое последнее действие. Гарри не возражал. Он с готовностью прильнул к крепкому телу, мучительно медленно подкидывая бедра навстречу Эдварду. Низ живота снова обожгло нетерпеливой волной желания. – Если ты остановишься, я тебя прикончу! – яростно выплюнул Гарри, перед тем как вновь зайтись сладострастными просящими стонами. Эдвард в буквальном смысле сводил его с ума: его жаркие объятия в контрасте с прохладной гладкой кожей, его слова, которые абсолютно расходились с напористыми требовательными действиями, его свежий дурманящий запах, который забивал ноздри и заставлял Гарри заживо вариться в этом бурлящем котле возбуждения. Боже, Гарри совершенно точно был уверен в том, что его щеки и шея сейчас пылали неровным алым цветом. В душе как будто звенели яркие взрывы, перед глазами так точно плыли яркие мушки, мешая сконцентрироваться на чем-либо кроме внутренних ощущений. Тело неумолимо требовало разрядки, но Гарри осознавал, что того, чем они занимались сейчас определенно будет недостаточно… Эдвард, будто прочитав его мысли, решительно ухватился за резинку его домашних шорт. Звук сминаемой мягкой ткани прозвучал в тишине комнаты так сладко, словно грех. Гарри прикрыл от стыда глаза и несколько раз облизал распухшие пересохшие в мгновение губы. Неужели все это происходило с ним взаправду? Гарри дрожаще выдохнул, когда почувствовал прикосновение дьявольски ледяных пальцев к раскаленной до предела головке. Ладонь Эдварда интуитивно прошлась вдоль его члена массирующими изучающими движениями. Невесомо и просто невероятно горячо. Гарри благодарно уткнулся носом в гладкую нежную шею Каллена и обвел выступающие от напряжения вены мокрыми от слюны губами. Легкое покусывание быстро движущегося кадыка заставило Эдварда перейти к более активным действиям. Ладонь вампира крепко и бережно обхватила горячий ствол, вызвав внутри Гарри яркую вспышку эмоций. Большой палец на пробу прошелся по скрытой крайней плотью чувствительной головке. Поттер только шумно выдохнул, ощущая, как вдоль позвоночника проходится предательская дрожь. Каллен тем временем, кажется, достаточно осмелел для того, чтобы двинуть несколько раз плотно сжатым кулаком вдоль напряженного эрегированного органа. Гарри умоляюще заскулил и, казалось, покраснел, куда пуще прежнего (куда уж там!). Худая загорелая ладонь легка поверх крупной бледной конечности, умоляя Эдварда остановить эту сладкую пытку. – Куда ты так спешишь, варвар? – полушутливо и несколько претенциозно спросил Поттер, нервно вытягивая руку в сторону. В голове была полная каша, однако невербальное беспалочковое «Акцио» чуть ли не с корнем выдрало верхний ящик прикроватной тумбочки. Какой-то увлажняющий лосьон, по мнению Гарри, должен был вполне сгодиться под эти самые цели. С лосьоном дело пошло куда лучше. Эдварду не нужно было прилагать столь много усилий: Гарри хватило нескольких толчков во влажную гладкую ладонь, чтобы позорно спустить. У него даже пальцы на ногах поджались от этих ярких восторженных ощущений: прохладная ладонь, крепко скользящая по его члену, и настойчивый юркий язык так прекрасно переплетающийся с его собственным. – Твой запах раскрылся только ярче, – с мукой в голосе пробормотал Эдвард, когда Гарри устало откинулся на затерявшиеся по кровати подушки. Он был потным и липким. А еще невероятно счастливым и вымотанным до предела. Спасительно прохладное тело Эдварда, нависающее над ним грозным греческим изваянием, было для него словно манной небесной. – Только что я почувствовал себя куском аппетитного бифштекса, – вяло усмехнулся Поттер, приоткрыв на мгновение глаза. Возможно, что после такого яркого оргазма Гарри был готов любить весь мир, потому как лицо Эдварда (в который раз) показалось ему самым прекрасным творением человеческой культуры. Поттер нежно и ласково улыбнулся сосредоточенному вампиру и огладил ладонью гладкую мягкую щеку. Ему почти сразу стало этого безумно мало. Поэтому Гарри, не теряя ни секунды, приподнялся на локте и запечатлел на распухших соблазнительных губах целомудренный поцелуй, невесомое соприкосновение плоти. – Наверное, тебе снова придется поменять простыни на кровати…