Шакал

Что-то привлекло меня в его взгляде, ином, чем обычно. Смесь его привычной показной маски и редкой капли грусти, которая неизменно оставалась в нем. Он смотрел на меня, приподнимая брови, легко и печально улыбаясь, а я так и застыл с удивлением на лице, пытаясь разгадать загадку на дне глубокого голубого моря в его глазах. В них что-то было. Что-то не давало мне покоя. Не давало мне сбежать и уйти от него. Вот-вот с темного дна блеснет и покажется истина. И я полностью охвачен предвкушением. Я хочу окунуться с головой в его омут. Он зазывает меня туда. Он словно умоляет остаться и посмотреть. — У тебя оно есть… На 5 секунд, — не могу произносить слова нормально, я выдыхаю их из себя из-за сердца. Оно стучит нереально быстро. Конечности слабеют, будто я слегка пьян. Мысленно веду обратный отсчет. 5… 4… Даже 4 не было. Он не мешкался. Секунда ему потребовалась только для того, чтобы сократить расстояние между нашими губами до абсолютного нуля. Я согласился сам, я думал, что я был готов, но едва мог справиться с его резким порывом в первые секунды. Шакал накрыл мои губы жадно, как будто только и ждал команды фас. Сперва я не успевал подхватить его губы, но чужая рука сжала мой подбородок и потянула прямо к лицу напротив. У меня не оставалось шанса промахнуться. Мягкие. Холодные, как и его руки. А мои были тёплыми и мы обжигали друг друга, обмениваясь жаром и льдом. Но очень скоро по нижней губе скользнула влага, я стал податливее и приоткрыл рот. Самым горячим в холодном и бледном теле Савелия был его язык. Скользкий, подвижный. Заигрывающий с моим ловко, что мой казался деревянным от неопытности. Он поддразнивал меня, обводил язык снизу, прикусывал губу и оттягивал ее слегка, а я только и успевал открывать рот, когда он захочет вернуться. Парень был как ведущим в жарком и страстном танце, я же пока только ведомым. Я хотел поймать его ритм, чтобы успевать за ним, но мне нечем было удивить Саву, в отличие от него… Холодные пальцы забрались ко мне под куртку и край футболки, пробежались вдоль спины. Я не обращал на это внимание, полностью поглощенный поцелуем, но тело отдалось мурашками и я тихо постанывал прямо в его губы. Они стали такими же влажными, как и мои, такими же теплыми. Легко поддающимися для нового и нового захода. Он тоже дышал часто и быстро, обдавая кожу моих губ своим дыханием. Перерывы на одышку становились все длинней и даже появлялось время подумать, ощутить руку на моем бедре, осознать, что я закинул его практически ему на ноги. Моё колено упирается во что-то в машине и сидим мы не пойми как, дико неудобно, но плевать. Единственное, что нас останавливает — здесь невозможно было лечь. Рука на бедре берет выше — мой зад. Парень притягивает меня за спину к себе, и я выгибаюсь от холода ладони там. А губы его спускаются ниже, становятся хаотичнее. Он целует мой подбородок, это не менее приятно, но я хочу его снова. Нахожу шиворот его пальто и насильно тяну назад, требую внимания к губам. Сава останавливает меня, чтобы прильнуть к уху и шепнуть в него то, от чего по всему телу проносится волна жара и оседает где-то в моем паху: — Сейчас я покажу, как это делается. Ничего не понимаю, просто податливо повинуюсь его плавным жестам и откидываю голову назад по беззвучной просьбе. Пальцы скользят по моей обнаженной шее, щекотно и возбуждающе, а затем… — Ах… — и тут же закрываю рот рукой, не ожидая что, это прозвучит так громко и пошло. Мой первый блядский стон. Хотя… Он наверняка их уже слышал. … А затем последовали губы и горячий, как пламя, язык. Вся моя шея задалась огнем. Гребаный пожар. У меня внутри. Языки пламени были ласковыми, мягкими, но могли внезапно обжечь. Делают они это совсем не больно, хочется податься вперед и сгореть окончательно в блаженстве до тла, до углей. Но Арских делает все как надо — дразнит, заставляет хотеть больше и тут же дает его, прикусывая чувствительную кожу. Я реагирую на него слишком сильно, слишком громко. Я пытаюсь заткнуться, но не могу. Я был так возбужден, что меня сводило с ума любое его касание и влажный звук его поцелуев снизу. В тот момент я и не думал сопротивляться и мне не казалось охуенно страшным то… Что я полностью не владею собой. Плевать, не волнует. Я хотел чтобы «сейчас» длилось как можно дольше, поэтому держался за его коротко стриженный затылок и вжимался в плечо как можно крепче, как в самый последний раз. Пока он многократно доказывает — в поцелуях в шею он гораздо круче, чем я. Оторвавшись, он оставил шею мокрой тут и там от слюны, а сам поднял голову на меня и заглянул в мои глаза взглядом, полным блаженного тумана. — Ха… Данковский… Поехали ко мне. Сейчас, — тяжело выдохнул он каждое слово по отдельности. Он был, мать его, серьезней некуда. Даже когда я услышал эти слова и начал осознавать их смысл, мой второй мозг поменьше, что находился в районе паха, усиленно думал лишь о том, «почему мы остановились??? Немедленно продолжить совокупление языками!». Но это будут уже не поцелуи. О нет, по лицу Савы это сразу видно. Да и я не лучше. Мои щёки горели, я едва соображал. Да что же это такое…